Мне было одновременно страшно и безумно интересно. Что же дальше произойдет с обезумевшим пациентом? Неужели они проведут лоботомию? Я почувствовал, как кто-то положил руку на плечо. Мне стало не по себе. Я сразу подумал о ночном монстре. Голос меня не слушался. Я хотел закричать, но вместо этого лишь прохрипел и резко развернулся. Это был Павел Анатольевич. Как будто камень с души упал.
– Ты чего тут делаешь, Жень? – спросил доктор.
Я не мог сказать ни слова. Павел Анатольевич все понял. Он не стал больше задавать вопросов. Лишь отодвинул меня от двери и постучал. Санитары увидели доктора и впустили его внутрь. Перед тем, как закрыть за собой дверь, Павел Анатольевич сказал:
– Я не советовал бы тебе на это смотреть. Лучше иди обратно в столовую.
Доктор скрылся за дверью. Я хотел развернуться и уйти, но интерес заставил меня остаться. Я смотрел в окошко наблюдая за происходящим.
В углу комнаты на небольшой подставке стоял странный прибор. Он напоминал микшер для регулировки звука. Однако аппарат был куда больше. Помимо этого, прибор опоясывали множество проводов. Также от него тянулись провода в сторону кушетки, на которой лежал прикованный пациент.
Павел Анатольевич достал из-под кушетки странные наушники. Он их надел на голову буйному. Но не как следует надевать настоящие наушники. Уши этого прибора касались висков пациента. Доктор прижал их посильнее и приказал включить аппарат.
Как только санитар опустил вниз небольшой рычажок, буйного как будто обдало холодной водой. Он затрясся в конвульсиях. Его конечности дребезжали и тряслись как при эпилептическом припадке.
Через минуту санитар выключил прибор. Доктор снял с буйного пациента наушники. Мужчина лежал на кушетке без сознания. Мне стало так отвратительно. Я сразу вспомнил ночного монстра. Может это был призрак и его таким же образом убили в чертовой лечебнице?
Я резко развернулся и поплелся прочь оттуда. Момент судорог не уходил из головы. Мне сразу стало плохо. Как будто из меня выжили все соки. Сонливость наступала, веки тяжелели. Я решил принять таблетки и вернуться в палату.
Возле пункта выдачи препаратов не было ни единого пациента. Видимо я был единственным, кто не принял таблетки.
– Молчанов! – закричала медсестра со стороны пункта выдачи препаратов. – Иди сюда быстрее! Мы тебя потеряли!
Я подошел поближе.
– Тебя нигде нет! Мы уже обыскали всю лечебницу! – высказывала медсестра.
Мне было наплевать на ее возмущения. Я просто стоял и ждал пока женщина даст мне порцию препаратов.
– Вот, держи. – сказала медсестра и протянула мне крышечку с таблетками.
Я закинул капсулы в рот и проглотил.
– Все. – сказал я и показал медсестре ротовую полость. Таким образом пациенты убеждали врачей в своей честности.
Говорят, что таблетки сильно влияют на волю человека и лучше их не принимать. Но меня сюда отправили лечиться, так что я решил выполнять все рекомендации доктора.
Препараты подействовал почти сразу. Меня чуть ли не срубило на месте. Сон затягивал все сильнее. Я еле дошел до палаты и рухнул трупом на кровать. Глаза мгновенно закрылись, и я покинул настоящий мир окунувшись в царство грез.
***
Проснулся я в кромешной темноте. Голова разрывалась. Как будто проспал целую вечность. Я вспомнил об утреннем событии и мне стало не по себе. Для чего они мучали мужчину? Или это терапия? Я не понимал. Мне безумно хотелось об о все спросить Павла Анатольевича, но увы. Остается ждать утра.
С трудом я смог стать на ноги. Они ныли, будто я неделю на них не вставал. Можно сказать, что они даже не держали мое тело. Мне все хотелось вернуться обратно в кровать и пролежать до самого утра. Нельзя.
Нужно прийти в себя. Так что я решил пройтись по комнате. Это далось мне с трудом, но тем не менее, если учесть мое состояние, я относительно быстро взбодрился. Я походил по комнате и засмотрелся на окно. Мой взгляд привлекла луна. Она огромным сырным кругом нависла над холодной ночной землей. Завораживающий вид.
Мое состоянии налаживалось. Безумно хотелось пить. Придется покинуть комнату и пройтись по коридору. Я вспоминал вчерашние события и мне совершенно не хотелось выходить из палаты. Вдруг за углом общего зала меня поджидает отвратительный монстр?
«Так, Женя! – говорил себе я. – Не придумывай! Там все нормально. Не было никакого монстра. Просто привиделось, ничего такого.».
Настроив себя на позитив, я вышел из палаты. Снова тот же мрачный коридор. За последние сутки я вижу его слишком часто. Благо общая комната находилась недалеко от палаты.
Кулер с водой манил меня. Оазис в пустыне. Я подбежал к нему словно легкоатлет и набрал в одноразовый стакан воды. За один присест в стакане ничего не осталось. Я набирал еще и еще.
Как только жажда перестала меня мучать, я развернулся и с наполненным водой стаканом (на всякий случай) собрался идти обратно в палату. Что-то мне не понравилось в обстановке комнаты. Что-то явно было не так. Я присмотрелся повнимательней. Страх подкрадывался ко мне.
Среди всей мебели находящейся в комнате, мое внимание привлекло кресло, которое стояло ко мне спинкой. Кто-то на нем сидел. Я это отчетливо видел. Рука этого человека периодически мелькала на ручке кресла. Она то появлялась, то исчезала.
Уже второй день какая-то бредятина происходит в моей жизни и мне это совершенно не нравилось. Я аккуратно, мелкими шажками, потопал к креслу. Оно чем-то меня влекло. Теперь я понимал, почему в фильмах ужасов персонажи ведут себя так небрежно. Ими движет интерес.
Я зашел сбоку. Сразу бросились в глаза нежные женские руки, что лежали на ручке кресла. Мне стало легче. Страх сменился уверенностью. После рук я увидел пепельные волосы.
– Диана. – проговорил я.
Мне никто не ответил. Девушка сидела на месте и не шевелилась. Уверенность как будто испарилась. Я обходил все быстрее стараясь увидеть ее лицо. Лучше бы сразу пошел в палату или вообще из нее не выходил.
Я смог разглядеть ее лицо в кромешной темноте. Она, будто манекен, сидела на кресле. Безжизненный взгляд смотрел в пол, а мышцы лица даже не дрогнули, когда я стал перед ней. Она находилась в глубочайшей прострации.
– Диана. – снова сказал я и сел напротив нее на колени.
Она опять никак не отреагировала на меня. Казалось, что Диана была где-то далеко. Вместо нее настоящей, сидела кукла, набитая поролоном. Я потянул к ней руку, взял ее за плечо и немного потряс. В тот же миг она резко ухватила меня за запястье.
– Не трогай меня! – сказала Диана холодным басистым голосом.
Меня передернуло. Мурашки побежали по телу от страха. Запястье болело, но я боялся убрать руку.
– С тобой все хорошо? – снова спросил я неуверенным голосом.
Ее хватка ослабла и глаза приобрели человеческий вид. Создавалось ощущение, что только сейчас она села за руль управления. Она разревелась и кинулась ко мне в объятья. Я растерялся и медленно зацепил руки за ее спиной. Меня так давно никто не обнимал. Последним человеком, который также радовался моему появлению, была моя подруга детства – Даша.
– Пойдем со мной. – сказал я шепотом.
– Пойдем. – ответила девушка.
Мы медленно возвращались в палату. Она не отцеплялась от меня ни на минуту.
– Что произошло? – спросил я, также тихо, как и в первый раз.
– Давай мы вернемся, и я все расскажу.
– Хорошо.
Мы подходили к моей комнате. Я закрыл за нами двери и сел с ней на кровать. Я обнимал ее и вспоминал, как также обнимал Дашу. Она мне напоминала ее. Мою первую детскую влюбленность.
– Ты обещала рассказать. – вспомнил я.
Она не отлипала от меня ни на секунду.
– Да, обещала… – тревожно сказала она. – Я целый день провела в комнате.
– Даже не выходила ни разу? – перебил я ее.
– Не выходила… – ответила она и следом продолжила. – Мне наскучило целый день сидеть в четырех стенах, и я решила пройтись по лечебнице.
Я внимательно слушал, утешая ее объятьями.
– Я села на кресло и задумалась. Мне в голову стали лезть отвратительные мысли. Депрессия захлестывала волной. Так плохо было, до невозможности. Мысль о том, что я останусь в психушке до конца своих дней, угнетала меня. Если честно, то я даже смирилась. Я вспомнила всю свою жизнь и мне захотелось исчезнуть.
– Что с тобой произошло? – спросил я. – Ты, как будто, была где-то далеко.
– В тот момент, когда ты меня нашел, я там даже не была. Точнее… Это сложно. В тот момент я летала где-то на задворках сознания. Когда депрессия берет верх, я борюсь с ней таким методом.
– У тебя был нечеловеческий голос. Еще ты меня схватила. – пожаловался я.
– Мне было там так хорошо, словами не передать, а когда ты прикоснулся до меня, я вернулась обратно в лапы отвратительной депрессии. Может сорвалась. Я уже не помню, как отреагировала. – оправдывалась Диана.
Она не прекращала меня обнимать, а мне так хотелось спать. Я лег вместе с ней на кровать и закрыл глаза.
– У тебя было такое в жизни, чтобы человек, которого ты знаешь всего пару дней, так пристально и заботливо к тебе относился? – спросила Диана, прижимаясь ко мне.
– На самом деле было. В один момент, очень отвратительный момент моей жизни, появилась девочка. Ее звали Даша. Я не знаю, что сейчас с ней происходит и где она находиться, но тогда она очень сильно мне помогла. – говорил я уставшим голосом. – Я считал ее самым близким человеком.
– Надеюсь сейчас с ней все хорошо. – сказала Диана.
– Я тоже… – пробормотав фразу я закрыл глаза.
***
Проснулся я по щелчку двери в палату.
– Проверка.
Я резко сел на кровать и стал судорожно ее просматривать. Дианы рядом не было. Я успокоился и пришел в себя.
– Что-то не так? – спросила медсестра.
– Все хорошо. – ответил я и закрыл лицо ладонями.
– Отлично. – сказала медсестра и перед уходом добавила. – Напоминаю вам, что Павел Анатольевич ждет вас в своем кабинете через час.
– Спасибо. – сказал я, но медсестры уже не было в палате.
Я лег обратно и задумался о Диане. Ей так сложно. Из-за дня в день она испытывает депрессию, которая бьет по дых. Она вынуждена парить в облаках, лишь бы не чувствовать эту боль. Нужно как можно чаще к ней наведываться в гости, иначе она долго не протянет.
***
Ровно в одиннадцать я уже сидел на диване в кабинете Павла Анатольевича. Как долго я ждал этого момента. Два тревожных дня словно гравировкой, укоренились в моем сознании.
– Доброе утро, Жень.
– Доброе утро Павел Анатольевич. Я рад вас сегодня видеть. – улыбнулся я.
– Действительно? – спросил он.
– Конечно. Мне так нравятся наши беседы, что я с нетерпением жду следующей встречи.
– Приятно слышать. Тем более, я так быстрее пойму в чем заключается твоя проблему и уж точно помогу искоренить недуг. – сказал Павел Анатольевич и достал из сумки два пакетика растворимого кофе. – Хочешь?
– Не откажусь. – сказал я и пошел ставить чайник.
– Пока ты нам сделаешь кофе, я кое-что быстренько сделаю. – сказал Павел Анатольевич и начал просматривать свои записи.
Через пять минут на столе доктора стоял горячий кофе.
– Перед тем, как начать сеанс, я хочу тебя кое о чем спросить. – сказал врач.
– О чем? – я сделал маленький глоток кофе.
– Что ты делал возле палаты электросудорожной терапии?
– Вы имеете в виду комнату с железной дверью?
– Да, именно. – сказал доктор и пристально на меня посмотрел.
– Я хотел с вами об этом поговорить. Все началось еще за день до инцидента в столовой… – начал я и решил немного изменить свой рассказ убрав из него Диану. Мне показалось, что так я ее огорожу от пристального внимания доктора. – Ночью меня мучала жажда и я решил пойти попить воды. И что-то меня дернуло прогуляться по лечебнице.
– Ты знаешь, что это запрещено? Как тебя медсестра не увидела? Они должны внимательно следить за коридорами! – возмутился Павел Анатольевич.
– Это первый и последний раз, когда я гулял по лечебнице ночью. – я успокоил Павла Анатольевича и вернулся к рассказу. – После нескольких минут прогулки я наткнулся на лестницу, ведущую к железной двери. Черт меня дернул спуститься. Я посмотрел в окошко и увидел страшного человека. Весь в язвах, худощавый и лысый. И, по-видимому, у него были проблемы со спиной. Одно плечо выше другого и когда он решил пойти в мою сторону, я заметил хромоту.
Доктор внимательно слушал и записывал.
– Когда он дошел до двери, я увидел его отвратительное лицо. Глаза и рот были зашиты толстыми нитками, а носа не было. – сказал я, сделал паузу и затем спросил. – Что со мной?
Меня передергивало от одного воспоминания о монстре. Не может адекватный человек видеть такое…
– Думаю, это следствие нервов. – странно сказал доктор. Он что-то недоговаривал, и я это ясно видел.
– Вы уверены? – спросил я.
– Определенно. – сказал Павел Анатольевич и продолжил теперь уверенно. – Ты попал сюда не по своей воле и все это на тебя давит. Ты считаешь себя больным, хотя даже не понимаешь, чем болен.
– А вы знаете чем я болен?
– Увы, но пока нет. – быстро ответил доктор и продолжил дальше. – Как ты оказался во время электротерапии рядом с кабинетом?
– Всего лишь интерес. Не более того. Если честно, то до сих пор непонятно, что вы делали с пациентом. Мне было страшно за него.
– Его зовут Павел Бешенов. Он уже не первый раз устраивает такие перформансы. Первый раз он ударил медсестру, второй раз грозился перерезать себе вены ложкой, а третий раз – вот. Ты все сам видел. Я предупреждал его, но он меня не слушал. Поэтому мы провели ему лечение током. Надеюсь, ему стало легче.
Я смирно сидел и слушал слова доктора.
Глава четвертая. Несправедливость и травля.
– Давай вернемся к сеансу. – сказал доктор. – Расскажи мне о свое новой школе.
– Что вам рассказать? – удивился я. – В ней ничего такого нет.
– Как ничего? Расскажи про учителей, про общее состояние школы, какие там люди учатся? – спросил меня доктор.
– Учителя хорошие, если говорить о знаниях, которые они усердно доносят до учеников. Общее состояние школы превосходное. Моя мать каждый месяц отдавала кругленькую сумму чтобы я там получал максимум знаний. Также она платила за школьный ремонт, за новые парты и стулья. Могу предположить, что школа имела в своем распоряжении приличные финансы. Что до учеников… – я немного пораскинул мозгами и вспомнил всех одноклассников. – Отвратительные зажравшиеся морды. Они могут только унижать других людей, низшего сословия и тешить свое я. На большее они не способны.
– Почему ты так грубо говоришь о них?
– Потому что я находился в этой среде добротное количество лет. Я видел все унижения и предательства. Я видел, как люди кидали друг друга за оценки. Как по-вашему, это нормально? В наше время оценки ничего не значат. Главное в тебе – это личностные качества и знания. Статистика не решает вовсе, а они предавали за статистику. Они мстили друг другу за пятерку по математике достигнутой нечестным способом. – взорвался я.
Школьные воспоминания всегда пробуждали во мне стыд и отвращение. Я ненавидел школьные годы. Они были самыми невыносимыми в моей жизни. Если бы когда-нибудь ко мне подошел человек и предложил вернуться на несколько лет назад и все исправить, я бы никогда этого не сделал. Лучше я буду жить с детскими травмами и нестабильной психикой, чем снова отправлюсь в Колизей беспредела и буду сражаться с одноклассниками за свободу личности.
– Не самое лучшее место. – прокомментировал доктор.
– Согласен, но мама хотела, как лучше. Она планировала изначально меня туда засунуть, папа тоже был за, чтобы я там учился.
– Что тебе больше всего запомнилось со школьной скамьи?