Роберт принялся рыться в шкафу, не дождавшись разрешения хозяина.
– Я возьму этот серый костюм, чемодан пока спрячу в шкаф, да, позаботься об эльтавре, корми его по инструкции.
Ричард не успел опомниться, а его брат уже переоделся и вручал эльтавра.
– Послушай, Роберт…
– Мне некогда, дверь запри, не выходи из комнаты и держи лазер при себе.
– Роберт… – Ричард тяжело вздохнул и опустил глаза. Брата в комнате не было.
Время вышло, Роберт выглянул в окно, да, так и есть, отец уже ждал его, стоя рядом с турболетом, отдавая последние распоряжения советникам. Он помчался по коридору, но тотчас остановился в раздумье. До центрального выхода бежать надо через весь замок, а вот если воспользоваться потайным коридором, путь сокращается раза в три… Недолго думая, он влетел в кабинет отца. Луиан стоял к нему спиной и рассматривал книги на полках, резко обернувшись на звук открывающей двери.
– Что ты хочешь? – голос был отца, но совсем не его интонация.
– Ничего, – Роберт растерянно смотрел на стоящего человека, пытаясь определить – кто же перед ним: отец или нет. Если это отец, то кто был у турболета?
– Что случилось, сын мой?
– Сейчас отдышусь и скажу.
Роберт тянул время, что-то явно было не так. Но что? Ощущение горячего кольца при слове «сын мой», да что-то еще. Конечно, кольцо-детектор, он тоже должен быть у отца! Однако его не было. Реакция Роберта была молниеносна, – он выхватил лазер, направив его в лоб двойника.
– Подожди, сын мой, у меня нет оружия, ты же не будешь стрелять в беззащитного отца, а?
– Руки за голову!
Роберт был весьма озадачен: перед ним был явно не отец, но почему тогда он так доволен, оказавшись под дулом лазера?
– Зачем ты принял вид моего отца?
– А вот это неправильный вопрос, совсем неправильный. Слишком рано ты его задал. Очень рано. Но нам хватит и того, что есть. Считай, что ты уже в тюрьме.
Роберт не успел ничего осознать, но от сильного удара он оказался лежащим спиной на полу, его лазер был поднят невидимой силой и, описав круг, застрял в стене. На своей груди юноша ощущал присутствие какого-то существа, намного сильнее его, горло сжимали чьи-то костлявые руки с длинными, тонкими пальцами, но самое страшное, что, как он ни крутил глазами, – никого вокруг себя не видел.
Двойник отца рассмеялся, потом вызвал охрану. Тут же появился Рапид, вообще-то они с Робертом всегда были друзьями-товарищами, но сейчас он вошел, словно на автопилоте, взглянул на валяющегося принца невидящим взором и стал ждать дальнейших указаний. Роберту с каждой секундой дышать становилось все трудней и трудней, но это нечто, хоть и сжимало горло, однако явно не стремилось полностью его задушить. Лжеотец возился с записывающим устройством, потом передал диск Рапиду:
– Держи, запусти запись по всем каналам. Здесь ясно показано, что мой сын пытался меня убить с целью захвата власти. Дополнительно сам выступишь свидетелем, предъявив план переворота, напечатанный на его именном компьютере. А с этими документами срочно лети к Вуйцу, он подпишет. Потом вернешься за нашим принцем и определишь его в Литорн.
Рапид поклонившись, вышел, а двойник подошел к лежащему Роберту, тщетно пытавшемуся освободиться, и что-то вколол в плечо. Невидимая сила отступила, но Роберт не мог пошевелиться, его сознание затуманилось, мысли начали путаться: Вуйц – главный судья Совета; Литорн – новейшая современная тюрьма, построенная по заказу отца и Анавара. Отец… ну где ты?
Глава 3
Роберт очнулся, когда его куда-то тащили. Мельком взглянув на оливковые стены, юноша отогнал последние сомнения, – это был именно Литорн – тюрьма, обладающая шестнадцатью уровнями защиты, побег из которой был полностью исключен. Его охватило отчаяние, – про дикие нравы ее обитателей ходили легенды.
Заключенного доволокли до серой двери и швырнули в камеру, загрохотав за ним целым оркестром замков. Когда Роберт приподнял голову, то решил, что сошел с ума: вокруг него находились только его школьные друзья и товарищи, а их у принца всегда было немало. Его бережно освободили от силовых лучей, уложили на нижний ярус двухъярусной кровати, напоив теплым отваром из душистых трав. Юноша стал потихоньку приходить в себя и оглядываться. Увидеть сразу пятнадцать одноклассников из двадцати в одной тюремной камере – это было слишком. Правда, здесь не было его самого закадычного друга – Феликса. Но после недавних событий Роберт мало доверял своему зрению, воспринимая происходящее как сон или видение. Ребята расступились, и к нему подошел Файл – староста их класса.
– Ты можешь идти? – поинтересовался он, присев на край кровати.
Принц кивнул, хотя и не был уверен в своих силах.
– Тогда попробуй встать.
Роберт самостоятельно встал, сделав несколько шагов в сторону небольшого затемненного окна, от движения голова закружилась, и он остановился.
– Хорошо, пойдем.
Файл взял его под руку и подвел к противоположной стороне камеры, нажав на несколько плиток в определенном порядке. Стена отъехала, а потом бесшумно сомкнулась за ними. Потайная комната была просторной и светлой, в ней было много больших экранов, столов, диванов и кресел. Один из экранов показывал камеру, которую они только что покинули. В комнате, помимо них, находился еще один человек, которого Роберт никак не ожидал здесь увидеть. В роскошном кожаном кресле, в костюме начальника тюрьмы, как на троне, восседал Анавар Фетакли. Он оторвался от экранов, оценивающе разглядывая гостей.
Правитель усадил ребят за стол, предлагая печеный картофель с горячим фантом:
– Угощайтесь, а ты, наверное, последний раз ел только у Амалина?
Роберт кивнул, он действительно был безумно голоден, поэтому от своей порции отказываться не стал:
– Может быть, объясните, что тут происходит? – поинтересовался он, почувствовав, что жизнь налаживается.
– Конечно. В свое время Амалин настоял на строительстве этой тюрьмы, предоставив подробные схемы и чертежи. Он показал мне будущее, и я ужаснулся: мою страну ждет полное уничтожение, детей – рабство. Но мы приложили все усилия, чтобы защититься. Благодаря информации о дне и часе нападения, были обустроены и скрыты наши базы под Литорном. Официально здесь предусмотрен только один парадный вход, а на самом деле – бесчисленное количество входов и выходов. Правда, далеко не все они удобны, но бывают ситуации, когда выбирать не приходится. Воспользоваться потайными ходами могут только обладатели особых кулонов. Каждый из них индивидуален и позволяет открывать любые двери тюрьмы, для остальных кулон является всего лишь безделушкой. В Литорне существуют двойные правила, – одни – для всех нас, а другие – для посторонних, последним довольно проблематично попасть сюда на работу или в заключение. Фактически, Амалин заполнил всю тюрьму своими хранителями, как в качестве заключенных, так и в качестве надзирателей. Поэтому не сильно удивляйся, – живут здесь дружно, каждый – как ему нравится, но, помимо избранной работы, почти все участвуют в охоте на лойдов и хордов. Со слов хранителя, именно с твоего появления начнутся изменения в нашей привычной жизни. Кстати, расскажи, как ты очутился здесь, я в жизни не поверю, что ты пытался убить своего отца. Только с начала и подробно: все с того момента, когда я видел тебя последний раз на Пасху.
Роберт кивнул и рассказал все, что помнил. Файл и Анавар напряженно слушали, не перебивая. Особенно их заинтересовал рассказ о невидимке.
Анавар задумчиво смотрел вдаль.
– Да, Амалин как-то показывал мне это существо в действии.
– А откуда ты так хорошо знаешь хранителя?
Анавар раскинулся в кресло, неспешно начав рассказ:
– Давай вернемся к истокам. Корабли нашей страны достигли Эталины первыми, хранители только лаконично сообщили координаты пригодных зон для поселения, продолжая заниматься своими важными делами. Пришлось самостоятельно начинать освоение планеты, гораздо позже прилетели твои родные и остальные корабли. Воздух был пригоден для жизни, однако спустя некоторое время мои люди подхватили неизвестный вирус, их охватывала сильная слабость, а температура поднималась к заоблачным высотам. Заразился и я. Лекарства не помогали. Тогда казалось, что все кончено, пришел конец, поэтому, чтобы больше никого не заразить, я покинул пределы базы. Понимая, что меня будут искать, я не хотел быть обнаруженным, умело скрывшись в каскадном лесу. Начало резко темнеть и холодать. На меня летел лойд. Я не представлял тогда всей опасности, которую он несет, поскольку в ночное время поселенцы не имели права покидать базы, да и все равно мне было в тот момент. Лойд летел, постоянно меняя направление, при этом так красиво переливаясь, что я остановился, завороженно смотря на него. Тогда-то и появился Амалин. Он убил лойда ловким ударом меча, забрал меня в свои лабиринты, напоив травами, горьковатыми на вкус. Моя температура быстро нормализовалась, я тут же почувствовал себя абсолютно здоровым. Однако мой спаситель не торопился отвечать на вопросы и рассказывать о себе и своих людях, он был в такой же маске, и полностью видеть его лица я не мог. Впрочем, хранители многому научили меня. Их знания помогли без особых потерь освоиться нам на Эталине. Мы смогли победить болезни, научились опасаться ядовитых растений и опасных животных. Взяв с меня слово, что я никому не буду говорить об их базе, Амалин проводил меня к группе охранников, тщетно искавших меня. Причем поиск, начавшийся после моего ухода, продолжался три часа, хотя в гостях у хранителей я провел почти неделю. После этого случая мои люди пытались найти Амалина и его соратников, но все было тщетно. Лишь три года назад снова состоялась наша встреча. В то время мы тщетно пытались бороться с хордами, с этими гигантскими ящерицами – хамелеонами со змеевидными хвостами, поскольку они жаждали жить на Эталине в одиночестве, в десятки тысяч раз превосходя нас по количеству и постоянно живя под землей, представляли для людей постоянную угрозу неожиданного нападения. Но самое страшное, – мы не могли полноценно засеивать поля, все посевы уничтожались ими сразу после появления всходов. Я находился в сильном смятении. Однажды, когда я размышлял о будущем в одиночестве на набережной, рядом со мной зазвучал знакомый голос:
– Я бы на твоем месте так не расстраивался. Знаешь, воевать с хордами – много ума не надо, с лойдами намного сложнее. А от них страдают не только люди, но и весь животный мир. Хорды не так уж сильны и умны, как вы думаете. До Пасхи вполне реально можно разгромить их основные силы на побережьях Северного и Западного морей, при этом освоив плодородные территории. Запомни, лишь уничтожив маток, можно сократить в разы численность этих тварей. Вы не знаете, как найти этих дам, а я подскажу их координаты, но взамен для борьбы с лойдами вы отдадите мне сто юношей с защитой, которая устанавливается при рождении детей в богатых семьях, желательно, – детей членов Совета. И важен их добровольный приход.
Я был поражен, что хранитель совсем не изменился, у меня создалось впечатление, что с момента нашей встречи прошло не более суток, хотя минуло несколько десятков лет.
– Совет Эталины на это никогда не пойдет, – покачал я головой, – юношей с защитой не так уж и много, к тому же их богатые родители вряд ли согласятся отдать своих детей.
Но я представил его Совету: предложение было встречено бурными овациями одобрения, о том, что придется отдавать своих сыновей, в тот момент никто не думал, поскольку просто не верили в возможность хотя бы такой победы над хордами. Сто человек, которых лично отберет себе хранитель или шанс спасти планету от голода, – вопрос решился моментально, договор был подписан. Амалин предоставил точные координаты расположения маток хордов, после чего мы нанесли точечные удары. Хорды понесли серьезные потери, с тех пор мы с ними оказались на равных позициях, отвоевали лучшие земли под поля, продолжая войну уже с твердой верой в победу. Хранитель представил совету список тех, которых он должен был забрать для борьбы с лойдами. И что тут началось: угроза голода миновала, хорды наполовину разгромлены, а вот отдать именно своих детей – знатных и богатых юношей – желающих не нашлось. Совет запретил охоту на лойдов, соответственно, признав незаконным подписанное ранее с ним соглашение. Я предложил Амалину выбрать всех ребят из моей страны, но он ответил, что у меня не будет столько юношей с защитой, а договор будет приведен в исполнение. Тогда охрана Совета попыталась его схватить, но хранитель рассмеялся и исчез. В буквальном смысле. Только что тут стоял, и словно его никогда и не было. В тот же день бесследно исчезли все парни, которых по списку отобрал себе Амалин, причем они были похищены даже из закрытых и тщательно охраняемых комнат. Что и говорить, хранителей не раз пытались найти, но безрезультатно. А меня Амалин довольно часто забирал к себе в гости, и я имел уникальную возможность общения с ребятами, ставшими хранителями, кстати, они все здесь – в качестве заключенных или надзирателей, только члены Совета об этом не знают. В свое время именно Амалин настоял на строительстве этой тюрьмы, несмотря на то, что хранитель не относится серьезно к хордам, он продолжал мне помогать, предоставляя бесценные сведения об их местоположении. А ты сам прекрасно знаешь, что эти твари постоянно перемещаются в песках, нанося внезапные удары.
Анавар прервал свой рассказ и встал.
– Роберт, на сегодня наш разговор окончен. Ты должен хорошо отдохнуть. Продолжим беседу в другой раз. Файл, возвращайтесь, пока камеры слежения выключены, скоро будет вечерний обход, ночью проверяющие покинут тюрьму, и все вернется на круги своя.
Остальные ребята не спали, но тихо лежали в кроватях, в комнате горели голубые ночники. Роберт подошел к своей кровати, борясь со сном, с трудом заставил себя прочитать правило Серафима Саровского, рухнул на кровать и моментально уснул.
Файл подошел к нему, покачал головой, снял сапоги и, заботливо накрыв одеялом, погасил свет.
Роберт проснулся посреди ночи, ближе к рассвету. Комната была озарена мягким голубым светом, а все ребята бесшумно одевались.
– Вы куда? – шепотом поинтересовался он, боясь спросить лишнего.
С верхнего яруса кровати свесился Файл и, улыбаясь, громко сказал:
– Мы тут ведем себя, как мыши, чтобы он мог выспаться. А он просыпается с нами без пятнадцати пять. Интересные дела.
Файл лихо соскочил с кровати, внимательно взглянув на Роберта.
– Если, хочешь, пошли с нами, сам все увидишь.
Роберт не заставил себя долго ждать, спрыгнув за остальными ребятами в образовавшийся проем между кроватями.
Это было ни с чем не сравнимое ощущение полета, они плавно летели вниз в огромном цилиндре. Встречные потоки свежего воздуха снижали скорость, замедляя падение. Внизу открылся люк, и все плавно приземлились на землю, вернее, почву, однако, с легкой руки первых переселенцев, поверхность Эталины дружно продолжали называть землей. Роберт замер от восторга: в еле видных лучах восходящего светила слева величественно раскинулись бархатные пустыни, сзади неприступными крепостями стали величественные скалы, а перед ними простирался лес с высокими каскадными деревьями и небольшими тепловыми гейзерами. Справа располагалась горная цепочка, к которой и направлялась их группа. Неожиданно одна из гор выкинула фокус: из нее в виде гигантского цилиндра выдвинулась часть породы навстречу им. Торец раздвинулся, и из него сложились каменные ступеньки. По ним ребята поднялись наверх, цилиндр начал плавно задвигаться обратно.
– Где мы? – поинтересовался Роберт.
– В церкви, мой дорогой, ну где же еще!
Голос был радостен, приветлив и до боли знаком.
– Феликс! – Роберт кинулся в объятия вышедшего человека с самой лучезарной улыбкой на устах.
Его закадычный друг был голубоглазым шатеном, однако в красавцах никогда не числился. Он был невысок, угловат и немного прихрамывал, поскольку левая нога от рождения была короче правой. Зато его улыбка, озарявшая все вокруг себя, компенсировала недостатки внешности, притягивая людей, как магнит. Феликс был приемным сыном отца Даниила, а Роберт, в детстве постоянно тяготившийся дворцовой жизнью, вел себя не всегда идеально, и в наказание его часто отправляли к духовному отцу их семьи – священнику Даниилу. Феликс всегда бурно радовался его появлению, их дружбу невозможно было разорвать, но рано или поздно наступала пора возвращаться домой. И опять Роберт не мог долго находиться без своего закадычного друга. Родители, наконец, поняли, что все его плохое поведение – просто желание жить рядом с Феликсом. После серьезного разговора, отец с сыном пришли к простому компромиссу: ему было позволено жить в семье отца Даниила, но время от времени появляться дома. Роберт был безумно счастлив этому решению, и все свои школьные годы дружно прожил вместе с закадычным другом, не слишком часто навещая родной дом. Однако после окончания школы их пути разошлись: Феликс, всю жизнь мечтавший стать врачом, пошел учиться на хирурга, а Роберт, питавший огромный страх перед этой профессией, на сей раз не стал поддерживать друга. Он вернулся домой, поступив на факультет дипломатии и иностранных языков. Отец был рад его выбору, так как всегда видел в среднем сыне своего преемника. Но дружба с Феликсом не угасла, – они встречались в центральном храме по воскресеньям и церковным праздникам. С детства они привыкли помогать отцу Даниилу на службе и, когда немного подросли, стали вместе петь в церковном хоре. Петь они любили так: один начинал фразу и тянул ее до конца, а второй начинал с середины, в конце их голоса объединялись, потом менялись ролями.
– Пойдем со мной, – Феликс увлекал Роберта за собой вглубь скалы, – я вам верну его после службы, – кинул он вслед ребятам.
– Только не задерживайтесь, наше время ограничено, – кричал вдогонку Файл.
– Ладно, – бросил на ходу Феликс, заводя друга в каменный лабиринт, который вскоре закончился комнатой, не имеющей стены. Роберт аккуратно подошел к краю: они словно находились в ячейке улья. Такие же ячейки были везде по трем сторонам храма, как бы образуя соты, в которых находились люди, причем все были повернуты к огромному резному иконостасу, отделанному золотом и перламутром. Феликс сел на край, спокойно свесив ноги вниз, хотя их ячейка находилась гораздо выше остальных – на уровне последнего ряда иконостаса.