Сергей остался наедине с цветком и мечтами.
Как оказалось, готовился он не зря: на день рождения Мира пригласила домой несколько одноклассников – вживую поболтать, поиграть во что-нибудь, подурачиться. Пригласила, само собой, и Сергея.
День настал. Поселок, куда нужно было добраться, располагался по соседству, но подледный ход в него отсутствовал. Пришлось вызывать роботакс. Запакованная роза отправилась под длинную полу тулупа, папа проводил наверх, и через минуту прыгавшая фигурка в таком же тулупе, напоминавшая восьмерку на ножках, уже встречала его на входе.
Лица под маской не видно, глаза скрыты за стеклянными вставками, но не узнать Миру – все равно, что не узнать маму. Каждое движение, каждые нетерпеливое подпрыгивание и наклон капюшона говорили о том, кто внутри тулупа – на планете так ласково называли одежду, которой больше подходило имя скафандра. Тулуп – одна из причин, по которой калимагаданцы не вымерли. Расцветка у тулупа всегда веселенькая, любимых молодежью цветов, живой природой категорически игнорируемых. Так проще найти потерявшегося. В условиях гравивсплесков и магнитных аномалий связь нередко хандрила, полупроводники выбирали, в какую сторону из своих «полу-» податься, искусственные мозги принимали желаемое за действительное или вовсе бастовали, отказываясь работать при запредельно низких температурах. Люди, вышедшие наверх, не всегда доходили туда, куда собирались. Для таких случаев существовала планетарная система помощи. Большей частью она помогала лишь в поиске, а главная роль в выживании доставалась связке человек-тулуп.
Мира щеголяла в ярко-красном, и у Сергея потеплело на сердце: с цветом угадал, спрятанная на себе роза полностью соответствовала. Осталось не сесть, раздеваясь, а также случайно не нагнуться и не упасть. Сломанный цветок – тоже цветок, просто маленький, но запрос в инфомир поведал, что длина и дороговизна роз прямо пропорциональны. Если Мира что-то знает о розах, она оценит.
Если не знает – заглянет в энциклопедию. Настоящих роз никто из одноклассников не видел, такой подарок станет событием, о котором будут говорить. Чтобы говорить, нужно знать. Чтобы знать, следует заглянуть в инфомир, больше знаниям взяться неоткуда, в школе подобному не учат. Логический круг замкнулся, в груди потеплело. Не может быть, чтобы Мира не разобралась в тонкостях наступавших событий, а если вдруг не разберется сама, ей обязательно кто-нибудь намекнет.
Она торопила:
– Из приглашенных ты один издалека, остальные местные. Пошли быстрее, почти все собрались.
Два напыжившихся неваляшки вперевалочку потопали в будку выдвинувшегося люка, которая пряталась в поверхность, как только люди входили.
Дом, куда идти, располагался поблизости – всего лишь спуститься на лифте и сделать несколько переходов. На планетах с теплым климатом отдельные поселки росли не вниз, а вверх и назывались зданиями, а здесь расположенные по соседству жилища объединял общий вход. Тоже любопытное название: чтобы выйти наружу из блока с квартирами, нужно подняться ко входу и, собственно, выйти. Но если подумать… Для человека на поверхности спасение – вход, это впаивается в подкорку, и сколько из входа не выходи, для инстинкта самосохранения он навсегда останется входом.
Мира взяла Сергея за руку. Две соединенные перчатки, непробиваемые для ветров и морозов, прекрасно передавали чувства. Чувства были чудесны. Мечталось, чтобы дверь в дом, где собрались одноклассники, приближалась медленно-медленно. Чтобы достигнуть ее как можно позже, Сергей усиленно замедлял шаг. И кто придумал делать коридоры такими короткими? Неужели проектировщикам никогда не хотелось просто погулять?
Стянув маски, они с Мирой улыбались друг другу, расстегнутые на груди тулупы открыли легкое платьице на Мире и строгие брюки с рубашкой на Сергее – на этом настояла мама, когда узнала, что он собирается в гости к девочке. Боты крепко облегали заправленные в них туфли – полы в домах холодные, и чтобы не ходить в безразмерных хозяйских тапочках, каждый предпочитал приходить в своем.
И только придерживаемая рукой роза стыдливо пряталась под одеждой. Доставать сейчас – трудно и некогда; на ходу дарить не хотелось. Да и не получалось – накатила непонятная робость. К тому же, если Мира пригласила Вика…
Не могла не пригласить. В отличие от Сергея, Вик жил с ней в одном поселке, транзитными коридорами до его дома идти минут пятнадцать. Сергей бывал в гостях, когда… В общем, раньше. До того.
Розу нужно дарить при всех. Пусть сначала Вик скажет или сделает что-то, затем придет черед Сергея. Тогда посмотрим, кто лучше рисует. Собственноручно сделанные картина маслом и картина мира – вещи несравнимые. Вик приглашал в вечность, а Сергей – в жизнь.
Спутница замедлилась. У Сергея сердце зашлось в виброрежиме: Мира хочет поговорить? Хочет что-то сказать?!
Наедине!
Но тогда…
Его рука полезла за подарком.
Мира сказала:
– Я живу здесь.
Сказка закончилась. Дверная пленка разошлась с хлопком мыльного пузыря, и, шурша пористыми ботами, два ярких тулупа ввалились внутрь.
Роза осталась на месте.
Дом как дом, такой же у всех: ничем не примечательная прихожая с зеркальными шкафами-дисплеями, за ней такая же стандартная шестидверка-гостиная, где сейчас накрыт стол. Там громко разговаривали. Собравшиеся услышали вошедших, изнутри в проем нетерпеливо покосились три фигуры.
Душа воспарила: Амелия, близняшки Ганс и Герда… Вика не было.
Ганс и Герда чуточку различались ростом и фигурами, в остальном – абсолютные копии: на обоих черно-желтые майки и брюки, на ногах похожие туфли, белые волосы одинаково забраны в хвосты до лопаток, длинные подбородки вздернуты, как у аристократов былых времен, которым брат с сестрой во всем подражали. Герда с осанкой принимавшей триумф императрицы восседала в кресле около стола, Ганс крутился рядом.
Их антипод в плане прически, черненькая кудрявая Амелия выделялась на фоне близнецов простотой и женственностью: как и Мира, она пришла в платье до колен, только не в красном, а в зеленом, ноги обуты в туфельки в тон платью, а кудри составляли на голове замысловатое сооружение. Ее беглый взгляд окинул прихожую, узкое, как у анимационной лисички, лицо на миг замерло, узнав Сергея, губы растянулись в улыбку, и Амелия тут же скрылась из видимости.
Разуваясь, Мира пересчитала вещи гостей.
– Как и сказала – почти все. – Она обернулась к Сергею. Не донесенные до полочки боты были забыты, внимание утонуло в придерживаемой подкладке его тулупа. – Что это у тебя?
– Позже скажу, хорошо? Когда все соберутся.
– Люблю сюрпризы. – Ямочки на ее щечках вместе с не потерявшими серьезности прищурившимися глазами создали странную полуулыбку – томную, загадочную и, одновременно, плутовскую.
Мира искоса проследила, как он прячет в шкаф длинный сверток, бросила одежду рядом и вошла к остальным:
– Чем занимаетесь?
Ганс пожал широкими плечами:
– Ждем команды начать веселье.
– Честно говоря, мы не дождались и уже начали, – улыбнулась его утонченная копия.
Амелия все это время курсировала по комнате и поглядывала на угощения.
– Все разговоры да разговоры, – незамедлительно встряла она, – а словами, как известно, сыт не будешь.
Тактичность в ее достоинствах числилась сразу где-то после скромности.
Стол благоухал невиданными яствами, явно тоже не из репликатора, как и подарок Сергея. Фрукты, морепродукты… Планета, где из садов только глубинные оранжереи, а до ближайшего моря нужно сначала долго добираться и затем столь же долго бурить, подобных изысков предложить не могла.
Амелия кружила вокруг стола, как потерявший орбиту и по спирали сваливавшийся в атмосферу спутник. Чувствовалось, что силу притяжения не побороть. Остановившись в опасной близости к предмету интереса, Амелия принюхалась, тонкие бровки вздернулись:
– Натуральное?
Мира довольно кивнула. Тоже родители постарались.
Проявленное любопытство результата не дало, за стол не пригласили, и Амелия вернулась к разговору с близнецами:
– Отгадали?
– Не торопи. – Герда переглянулась со стоявшим за спиной братом, затем взор из-под белесых ресниц остановился на Сергее.
В глубине синих глаз сквозила такая тоска, что Сергей поежился. Жаль, что кому-то плохо на этом празднике жизни. Зато у него будет кому пожаловаться на вселенскую несправедливость, если дела пойдут не в желаемую сторону. Если, конечно, они туда пойдут. Не должны бы. Когда рядом Мира, в шкафу роза, а впереди долгая счастливая жизнь, о плохом просто не думается.
Герда отвела взгляд.
– Сначала нужно доставить травоядного, – глухо сказала она, – иначе никак.
– Потом с ним нельзя будет оставить любого из других. – В размышлениях Ганс по-детски грыз ноготь. – Время между вторым и третьим рейсом для кого-то окажется последним. Задача не имеет решения.
Герда сверкнула взглядом в его сторону, пальцы Ганса мгновенно убрались от лица… а зубы прикусили нижнюю губу: думать без участия тела он почему-то не умел.
– Объясните, в чем дело. – Мира села на диван у стола и похлопала рядом с собой ладонью, приглашая Сергея. – Мы тоже поучаствуем.
– Загадка на сообразительность, – сказала Амелия, кисло морщась, пока Сергей мостился рядом с Мирой. – Прибывший на чужую планету одинокий исследователь обнаружил три разумных вида – растение, хищника и травоядное. Их нужно доставить на яхту, а транспорт рассчитан на водителя и одного пассажира. В каком порядке это сделать, если оставшиеся без присмотра съедят друг друга согласно пищевой цепочке? Предупреждаю, это не обманка, решение существует.
– Хорошо быть таким исследователем, чтобы в одну миссию сразу три вида открыть. – Разгадка не находилась, и Ганс увел разговор в сторону. – Мы запоздали родиться, все интересное давно обнаружено. Даже если куда-то полететь, в любом месте найдем следы тех, кто побывал там раньше.
Мира не согласилась:
– Шлюзы появились не так давно, к звездам до сих пор летят сотни новых, а до того в неизвестность ушли колонизаторские ковчеги. Мир непредставимо огромен. Было бы желание, и, если постараться, найдешь все что угодно.
– Нашли бы планету, где не нужно учиться в школе, – мечтательно протянула Амелия. – Чтобы – -р-р-раз, и все знаешь!
– А экзамены сдала – и забыла, – подхватил Ганс.
– Зачем забывать? Хочу, чтобы впаялось в память навсегда и простейшим способом. Допустим, подключаешься к сети через… как бы проще к ней подключиться?
– Проще всего мальчикам. – С задавленным смешком Герда спрятала лицо у плеча брата. На виду остались только глаза – вновь глядевшие в упор на Сергея. И опять вместо веселья – пустота, мрак и белая мгла.
– Хорошо быть исследователем… – вырвалось у Сергея.
У Миры взметнулись длинные золотые ресницы:
– Ты сделал выбор?
– Нет. Просто сказал.
– А вдруг твое призвание – именно это? – Так и не присевшая Амелия сделала к нему шаг. – Я бы тоже с удовольствием пошла в исследователи.
Какая разница, куда пошла бы Амелия. Сергей смотрел на Миру.
– Тебе подойдет, – кивнула она задумчиво.
– А тебе?
Кровь хлынула к его щекам, но – повезло – вопрос не услышали, Мира в этот момент обратилась ко всем:
– Ваша задачка изначально не верна, в определении содержится ошибка, которая сводит решение на нет.
– Ошибки нет! – вспылила Амелия.
– Была бы троица разумна – не стала бы, едва оставшись наедине, кидаться друг на друга. И нормальный исследователь не потащил бы живых существ на яхту, если у них обнаружился разум. А по самой загадке скажу, что ей сто лет в обед, это переделанная история про лодку, которая вмещает двоих, про лодочника и про трех человек разных наций, которых нужно перевезти через реку, причем из этой тройки первый за что-то ненавидит второго, второй с детства не любит третьего, а третьему на всех плевать, лишь бы не трогали. Отгадка в том, что одного периодически нужно возить обратно.
Амелия скорчила недовольную рожицу, а Ганс покачал головой:
– Эти нации… Как можно было не договориться между собой? Не понимаю.
– Они тоже друг друга не понимали, – объяснила Мира. – Языки были разные.
– А нам из-за них приходится все пять языков осваивать, и это не считая общего.
Мира фыркнула:
– Пять? В международной организации, которая объединяла землян, было двести наций! И язык у каждого свой.
– Они учили все двести?! – не поверил Ганс.
– Не знаю. Сохранились языки тех, кто отправил ковчеги, с тех пор мы учим всю пятерку.
– И общий, – добавил Ганс. – Он хоть и состоит из их смеси, но это отдельный язык. Уже шесть.
Угощения манили, Сергей видел, как гости поочередно оглядываются на стол, но приглашения садиться не поступало. Он тихо спросил Миру:
– Ждешь родителей?
Ее мама работала медиком в восстановительном центре, папа был инженером техподдержки.
– Они у себя, – палец Миры указал вниз, где располагались спальни. – Остальное полностью в нашем распоряжении.
Последняя мысль должна была обрадовать… но нет. Глядя в сторону, он глухо поинтересовался:
– Будет кто-то еще?
Мира опустила глаза:
– Должен Вик подойти.
– Ясно.
Тягостность минуты разрядила Амелия:
– Пока ждем, давайте сыграем во что-нибудь. В конце концов, мы так редко собираемся, а есть множество игр, в которые с дисплеем не сыграть. Предлагаю по жребию завязать кому-нибудь глаза, и пусть он на ощупь отгадает того, кого найдет!
Выпалив, она странно сгорбилась и как бы сдулась, будто из нее выпустили воздух, взгляд конфузливо пробежался по одноклассникам: поддержат ли?
Ганс, не сводивший глаз с Амелии (когда она не видела, что на нее смотрят), уже примерил ситуацию на себя.
– Я – «за». В такое, сидя по домам, точно не сыграть.
Он взбудораженно замер в ожидании решения остальных.
Белая императрица в кресле выпятила грудку и положила ногу на ногу.
– Мне тоже нравится.
Ее старания предназначались для Сергея: и поза, и тон, с каким было сказано, и красноречивый взгляд, говоривший: до официального партнерства не доросли самую малость, но это же не повод отказываться от маленьких шалостей на большие темы?
Мнение Сергея было схожим, ладони заранее вспотели в предвкушении, как коснутся заветного платья, которое он ни за что не спутает с похожим.
– А если Ганс поймает Герду или наоборот? – спросила Мира.
На всех словно воды вылили. Из возраста несмышленышей, когда братья и сестры мылись под одним душем и бок о бок восседали на горшках, все давно вышли.
– Для них можно придумать особые правила… – потупилась Амелия.
Сергей предложил:
– Лучше давайте играть в джедаев.
– Точно! – подхватил Ганс.
Остальные тоже воодушевились.
Джедаи – вооруженные особым оружием полицейские древнего мира, их изображений сохранилось немало. Ученые в существовании джедаев почему-то сомневались, но это ничего не значило. Достаточно одной находки археологов, и все станет на свои места. Любая догма в свое время была теорией. Надо лишь подождать. Пистолеты же по найденным образцам восстановили? Найдут световой меч – восстановят и его, и вместо повторяющего внешний вид аналога каждый сможет подержать в руке овеянный легендами аутентичный.
Игра в джедаев подразумевала бой на таких мечах. Голографических противников можно кромсать сотнями, а живой соперник – событие почти небывалое. Световые мечи, конечно, будут поддельными, но гудят и искрят они при ударах как настоящие – те, что из сохранившихся видеосвидетельств.
Отвыкшие от живого общения, одноклассники засуетились, Мира отправилась к репликатору сделать мечи, Амелия тут же завела вечную шарманку о правилах, причем ее логика была простой: зачем вспоминать старые правила, если можно придумать новые?
Как всегда, никто не хотел занять темную сторону, каждый мнил себя светочем добра и на уступки идти не хотел. С мертвой точки дело сдвинуло предложение поочередно меняться, но пары для схваток упорно не складывались. Ганс хотел биться плечом к плечу с Амелией, Амелия и Герда – вместе с Сергеем, а он, понятное дело, с Мирой. Решение воевать мальчишкам против девчонок разрядило обстановку, и тогда накалились страсти по поводу, кого первыми назначить ситхами.