Предисловие
Многие думают, что стрела времени нерушима. На ней есть точка, именуемая настоящим, слева и справа от которой – прошлое и будущее. И эта точка движется от «оперения» к «наконечнику» с постоянной скоростью. Но при таком порядке вещей получается, что в Мире не существует Свободы. Это как кинофильм, в котором кадры идут друг за другом, и ничего нельзя, просто невозможно изменить. Плен, где каждый твой шаг, каждый вздох уже предопределён.
Это – простая и понятная схема мироздания, к сожалению, ставящая жёсткие границы. Границы в сознании.
Но стоит лишь допустить существование выбора и случайности, и Мир, без того огромный, вырастает до бесконечности. Мало того – превращается в бесчисленное множество Вселенных и усложняется до абсолютной непознаваемости.
Очень трудно передать то чувство, которое испытываешь, осознавая себя частью такого Мира. Но тем не менее стоит попытаться.
Глава 1 Охота
16 августа. Европейский Заповедник. Человек.
Иногда он задаёт себе вопрос: что же там, в космосе? Есть ли хоть кто-нибудь? И сразу отвечает: безусловно, есть. Ведь в этом океане плавают миллиарды звезд, и свет каждой притягивает. Будь то планеты, астероиды, космические корабли… Жизнь. Она так же естественна в космосе, как и смерть. Каждая холодная глыба таит в себе хотя бы крупицу жизни. Она дремлет, затем пробуждается и прорастает, распускается и цветёт, подобно прекрасной розе. Но тут же возникает новый вопрос: а разум? Есть ли он среди звезд?..
Высокая трава поляны шелестит на прохладном ветерке, ночной воздух пропитан осенней свежестью. Над этим зелёным озером, тонущем в море леса, совсем невысоко поднимаются крохотные светящиеся точки. Они сгущаются, то тут, то там танцуют вальс. Вокруг со скрипом шевелятся сосны. Их громады, дирижируя, мерно пошатываются из стороны в сторону. Хвойные ветви плавно машут косякам птиц. Где-то заиграл сверчок. Защебетал припозднившийся скворец. Бал. Один из немногих оставшихся.
Человек лежит посреди поляны, закинув руки за голову. Слушает симфонию леса, смотрит в ночное небо. Такое звёздное, небывало яркое. Думает.
Млечный путь растянулся по чёрному холсту, сияя белизной. Столько света, столько красоты. Иногда верится, что он действительно появился во время игр древних богов. Расплескавшееся молоко из груди прекрасной Геры. И его брызги – кометы, всё ещё разлетаются, бороздя бесконечность.
Человек, прикрыв глаза, вздыхает. Этот лес так спокоен, так гармоничен… неужели в мире ещё остались уголки, где можно вот так просто лежать, забыв обо всех прошлых бедах, о пережитом горе, об увиденной смерти? Неужели проклятая Машина нового человечества никогда не доберётся сюда, не вырубит все деревья и не возведёт свои заводы-матки? Им же наплевать на планету, на природу, на жизнь. Они хотят лишь прогресса, этого процветания цивилизации, выхода на новый уровень… построить как можно больше стальных машин – этих дронов; бетонных зданий-коробок – чёртовых ЗПСП…
Блёкло-карие глаза смотрят в звёздное небо. Что вам, звёзды, до какой-то крохотной планетки, разрываемой прогрессом? Здесь даже самим землянам наплевать, а вам уж точно…
Одна из звезд начинает стремительно расти, всё больше и больше. Наконец, превращается в дискообразный объект. Тот, свалившись с неба, бесшумно парит над лесом. Человек спокойно и равнодушно наблюдает за ним. Летающий аппарат приближается к поляне. Изумрудный луч вырывается из него, наводится то на один, то на другой куст.
«Хм, ищейка, – думает человек, нахмурившись. – Не ожидал такой встречи. Убьёт. Но сейчас это не имеет значения».
Объект всё шарит лучом, и уже почти у того места, где лежит он. Тогда человек достаёт из кармана кожаной куртки небольшой чёрный цилиндр. В нём что-то щёлкает.
Резким движением человек поднимается. Луч аппарата тут же упирается в его грудь, вмиг багровеет.
– Отведай-ка, железяка, – с ухмылкой проговаривает человек, размахивается и швыряет цилиндр в аппарат.
Сине-белый электрический разряд фотовспышкой озаряет ночь. Объект с металлическим лязгом падает на землю.
Человек подходит к поверженному диску, несильно пинает, проверяя: «Жив – нет?» Диск метр в диаметре, как сплюснутый волчок – древняя игрушка, недавно видел в одном европейском городе.
«Ну вот, как раз батареек нет», – думает человек, рассматривая летающую тарелку. Затем легко подхватывает её, берёт под мышку и направляется в лес.
16 августа. Станция «Луна-9». 501-й.
Длинный коридор. Кругом металл. Синеватый мрак. Механизмы в прозрачном полу перемигиваются белым, зелёным, редко красным. Правильные геометрические формы, прямые углы. С потолка свешиваются ребристые синие трубки. Едва слышное гудение сопровождается редким писком электроники. 501-й идёт, смотрит на бесчисленные капсулы вдоль стен. Одни пусты, ждут своих хозяев, в других уже работают. Перед смирно стоящими людьми на стеклянных колпаках капсул мелькают символы, сообщения, движутся картинки. В ногах у каждого – длинный номер. 501-й смотрит на последние три цифры: 402, 403, 404…
Кругом – цифры. Числовой мир. Простой и понятный. Всего лишь десять закорючек, придуманных тысячи лет назад древними. Тогда, создавая этот алфавит, они не представляли, что закладывают первый кирпич в модель всего Мира, всей Вселенной. Теперь же всё – это комбинации и сочетания цифр. У каждой звезды, планеты, у каждого живого существа есть свой код. ОднОзначный, двух, трех, ста, тысячи и больше. Так всё просто.
458, 459… Но этот код есть далеко не у всего. Только у того, до чего дотянулся глаз человека. И этого непозволительно мало. Человечество достойно большего, может больше, чем тысячелетия сидеть на своей планете. И они, Наставники, помогут нам вырваться из плена Земли. Да что там, уже помогают…
496, 497… И никто не должен помешать этому. Помешать торжеству разума, исследования, науки!
501-й останавливается перед своей капсулой. Его переполняет чувство гордости. Гордости за Человечество, за ту великую цель, что светит впереди. За то, что он, 501-й, изо дня в день приближает её вместе с миллионами Новых.
Он встаёт в капсулу, спиной опирается о мягкое тёплое покрытие. Стекло опускается. На нём сразу же появляются разноцветные символы. Часы в верхнем левом говорят, что осталась минута до начала рабочего дня – ещё есть время пролистать ленту новостей. 501-й закрывает глаза, начинает шарить в потоке информации, выплеснувшемся перед ним по мысленному запросу.
Политика, образование, культура… вот, наука. Так, что здесь… Человечество раскрыло секрет червоточин… мгновенные путешествия в другие миры возможны… Совет Наставников возложил запрет на дальнейшие исследования ввиду неготовности людской расы к подобному… прорыву. Земное правительство не комментирует…
501-й открывает глаза и горько улыбается. Любимая фраза Наставников: «Человечество не готово… люди ещё недостаточно созрели…» Когда же, наконец, будет позволено вырваться за пределы нашего мира?! Здесь уже нечего ловить, а там, за гранью, столько всего интересного…
Конечно, автоматические аппараты Всемирной Космической Ассоциации уже давно избороздили всю Солнечную систему и направились дальше, к ближайшим звёздам. В новостной ленте недавно было сообщение о приближении одного такого к звезде Барнара, на второй планете от которой, по довольно точным научным данным, существует богатая биосфера. Даже опубликованы завораживающие фотографии, полученные знаменитым лунным телескопом. И это только подогревает интерес увидеть всё своими глазами.
Но, несмотря на отличную изученность Солнечной системы, даже на ближайшие планеты человеку-колонисту путь закрыт. Всё те же неясные запреты Наставников.
Раздаётся гудение в голове. Рабочее время настало.
– Пятьсот Один вступил в патруль, – сообщает он Системе, когда та заикнулась напомнить о начале рабочего дня.
Перед взором появляется лицо навигатора: белая голова с круглой лысиной и острым подбородком, большие голубые глаза, брови-линии, тонкий рот, крохотный нос. Человек. Такой же, как все Новые.
– Рад видеть вас, Пятьсот Один, – шаблонно говорит навигатор. – Надеюсь, курс реабилитации после инцидента пошёл вам на пользу.
501-й кивает. Ему не хочется вспоминать тот неприятный случай. Навигатор продолжает:
– Вывожу на экран координаты района для сегодняшнего патрулирования. Местность пересечённая, в город вас выпускать не следует… пока. Надеюсь, понимаете: в Японии вы показали себя не с лучшей стороны.
501-й спокойно слушает. Как и все Новые, он лишен низменных, ненужных чувств, которые непременно должно вызвать воспоминание о том самом первом патрулировании.
– Район безлюдный, – говорит навигатор. – Хорошо подходит для тренировки. Удачной охоты!
501-й не понимает, была ли последняя фраза шуткой. Он водит по стеклу, делает необходимые манипуляции, готовится к вылету на Землю.
Навигатор исчезает, и вместо него появляется большое чёрное окно. 501-й концентрируется, готовясь к слиянию с машиной. Чувство пространства исчезает. Больше нет запаха металла, нет мягкого покрытия под спиной и холодного стекла под пальцами. Чернота. И он в ней. Длится это пару секунд, и вот 501-й видит огромный ангар, залитый тёмно-синим светом. На гладком металлическом полу плотно друг к другу стоят тысячи дронов. Он в одном из них.
– Приготовьтесь к вылету, – звучит приятный женский голос Системы.
Многих молодых Новых ещё во время обучения в Академии интересовал вопрос: почему этот голос принадлежит именно женщине? Ведь у эволюционировавшего человечества нет деления по половому признаку, и голоса у всех хоть и разные, но больше мужские или, как бы сказали предки, юношеские. Ответ прост: первый прототип Системы был создан ещё до появления homo novus, а «приятный женский голос» принадлежит жене одного из ведущих программистов того времени. Нужно с уважением относиться к наследию предков, говорили учителя, поводя указательным пальцем.
501-й поднимается над армадой дронов, разворачивается к выходному люку. Круглая заслонка медленно откатывается. За ней – космос. Миллионы звезд, тысячи созвездий. В левом углу – Солнце. Невозможно-яркое, слепящее, выжигающее сетчатку, но такое красивое.
– Старт! – даёт команду Система.
501-й резко вылетает из ангара, оказывается в космическом пространстве. Даёт крен вправо, летит над поверхностью Луны. Она вся серая, исчерчена прямыми, образующими причудливые геометрически правильные рисунки. Лунные города. Города Наставников.
Солнце оказывается позади, а впереди – Земля. Родина человечества. Плен, из которого оно всё никак не может вырваться. Но как же он чудесен… Синий шар в голубом ореоле, и посреди, растянувшись от полюса к полюсу, в лучах светила зеленеет Америка. Белые облака окутывают планету. Они закручиваются, растягиваются, сталкиваются, образуя большие массивы, наплывают на континент, распадаются и тают.
Дрон 501-го всё ближе к планете. Зелёный треугольник-ориентир мелькает на её поверхности – место патрулирования.
Земля занимает почти весь обзор. Орбита. Издалека не видно, но планету опоясывает большое кольцо. Оно металлически поблёскивает на солнце и поначалу кажется единым, гладким, даже скользким. Но 501-й подлетает ближе, и пояс распадается сначала крупными кусками, потом начинает дробиться. Космический мусор. Старые спутники, станции, ошмётки космических аппаратов.
Ещё лет сто назад Железный пояс не существовал. Все эти куски металла беспорядочно кружили у Земли. Действующим станциям постоянно приходилось лавировать, минуя столкновение с каким-нибудь древним круглым спутником или с песчинкой, двигающейся с невероятной скоростью и способной пробить навылет самый прочный корпус.
Приход Наставников изменил облик над небом. Над экватором растянулась сверкающая металлом лента. Теперь современные орбитальные станции используют Железный пояс как сырьевую жилу: находясь с ним на одной орбите, они собирают металл, тут же переплавляют и пускают в дело.
Зеленый треугольник показывает, что район патрулирования на ночной стороне планеты. 501-й летит на запад. Под ним сверкает Железный пояс, дрон будто скользит по нему. Затем отходит от экватора, поднимается выше. Снизу – синева Тихого океана. Она сверкает, переливается под белыми, закрученными в циклоны облаками. Солнце позади, готовится к восходу. Дрон подлетает к архипелагу Японии, и светило нехотя закатывается за горизонт, чтобы через час вновь показаться.
Огромный остров сияет ночным электрическим светом. Мегаполис, раскинувшийся от одного побережья до другого. 501-й помнит его неоновые огни, окутывающие величественные небоскребы; оживлённые магистрали, желтыми артериями опутывающие город; звуки толпы, техники, суеты, не утихающие даже в столь ранний час. Дрон рвётся вниз, хочет спуститься, окунуться в этот котел жизни, но 501-й знает устав, помнит тот неприятный инцидент…
Он летит дальше. Китай, также горящий миллиардами костров. Пожар жизни бушует и на огромных равнинах, и в горах, и на воде, и в небе. Этот район уже несколько столетий имеет наибольшее число жителей. Здесь дроны ежеминутно сканируют чуть ли не каждый метр.
Но зелёный треугольник показывает дальше и правее, на район России. Снизу проносится Сибирь, Урал, и вот виднеется чёрная полоса Стены, от севера до юга, насколько хватает взора. После Стены – Европа. За триста восемьдесят тысяч километров отсюда в своей тесной капсуле 501-й горько вздыхает. Всё самое интересное пролетело мимо него, точнее под ним. Правду сказал навигатор: глушь та ещё.
Дрон парит над пустыми городами. Те похожи на застывшие, обесточенные агрегаты, уже давно выработавшие весь свой свет и тепло. От былого перемигивания лампочек, жужжания микросхем, металлического гудения валов и ряби мониторов остались лишь холодные, чёрно-серые корпусы. По всей европейской равнине они образуют правильные ряды и шеренги, совсем редко пересекающиеся и налезающие друг на друга. Хочется спуститься, посмотреть поближе и, может быть, завести хотя бы один агрегат. 501-й видит приближение треугольника-ориентира, поэтому позволяет себе снизиться чуть раньше, чем положено. Тёмные параллелограммы резко вырастают, и вот уже со всех сторон молчаливо возвышаются вытянутые небоскрёбы, отражая стеклянными поверхностями поблёкшие звёзды. То тут, то там виднеются тучи птиц, взлетающих с крыш, карнизов и балконов. Порой чувствительный микрофон улавливает их клёкот. Кроме этого звука доносится лишь тихий стон сквозняков – вечных спутников европейских мегаполисов. Он звучит то совсем тихо, то перерастает в настоящий вой. Тогда кажется, что это плачут те самые обесточенные мониторы-здания, тоскуя по минувшему, наполненному какофонией звуков, сияния и суеты.
Неожиданно небоскрёбы начинают терять в росте, затем вовсе пропадают. Впереди – бескрайний ворсистый ковёр леса. Тот самый Великий Европейский Заповедник, созданный два столетия назад. Он расположился в самом центре равнины и занимает квадрат размером чуть меньше пятисот километров в поперечнике.
Ещё до прихода Наставников великие умы человечества задумывались над тем, как сохранить наследие природы, доставшееся «бонусом» вместе с завоёванной планетой. Многие виды животных и растений вымирали в изменившейся с появлением технически развитой цивилизации среде: гибли в нефтяных лужах, в лесных пожарах, в химически и радиоактивно заражённых зонах… Ранее созданные малые заповедники в конце концов пожирались либо наступающим городом, либо кислотными дождями и тем же огнём. Тогда две мировые державы, ненадолго забыв о вражде ради великой и благородной цели, договорились о создании локальных заповедных зон на территории каждого континента. Огромный размер, усиленная охрана и неприкосновенность зон позволили сохранить, восстановить и даже приумножить многообразие биосферы.
Район патрулирования уже близко, и 501-й начинает снижаться. Под ним – поляна, поросшая высокой травой. Тут и там видны торчащие кустарники.