Утром проснулась, когда мама пришла домой. Я была вся мокрая, но уже опять начинало лихорадить. И еще на теле я обнаружила странную сыпь – маленькие водянистые пузырики, которые сильно чесались. Мама тут же вызвала врача. Температура у меня уже опять поднялась. Пузырей становилось все больше. Тело зудело.
Врач пришел после обеда. К этому времени я уже вся покрылась сыпью. Она была даже на голове, под волосами. Посмотрев горло, измерив температуру и осмотрев меня, врач сразу поставил диагноз – ветряная оспа. Оказывается, я не болела ею в детстве, и иммунитета против нее у меня не было. А заразиться этой болезнью легко. Достаточно контакта с человеком, у которого дома кто-то болеет ветрянкой. А моя работа сплошь состояла из контактов с людьми.
– В детстве это заболевание переносится сравнительно легко. Сыпи, как правило, много не бывает, и температура держится дня три. Иногда, заболевание протекает без температуры. Но чем старше человек, тем тяжелее течение болезни. Придется тебе потерпеть, дорогуша, – сочувственно произнес доктор. – Может быть, тебя госпитализировать, чтобы ты была под наблюдением?
От госпитализации категорически отказалась. Один раз в детстве я лежала в больнице – удаляли аппендицит, и воспоминания об этом у меня остались отвратительные. Холод, тараканы, запах медикаментов и не очень ласковые медсестры.
Врач выписал рецепт, назначил обильное питье, каждые четыре часа сбивать температуру, прижигать сыпь зеленкой и сказал, что придет в конце следующей недели. У меня теперь домашний карантин. Никуда нельзя выходить и ко мне тоже никому нельзя.
Как же все зверски чесалось! Хотелось расцарапать тело до крови. Но мама сказала, что если я буду расчесывать, на теле на всю жизнь останутся рубцы.
Зеленкой меня можно было просто облить, а не мазать каждый прыщик, как делала это мама. Их становилось все больше, и нужно было не забывать мазать новые. Врач сказал, что через три дня они начнут присыхать и главное не сдирать болячки, а то останутся шрамы.
С постели мне вставать не разрешалось, да и не хотелось. Читать я не могла потому, что жутко болела голова. Старалась, как можно больше спать, но и это не очень хорошо получалось.
Через три дня высокая температура уже не поднималась. Максимум тридцать семь и пять. Хоть какое-то облегчение. Только тело продолжало нещадно чесаться. На ночь я пила успокоительное, а вот днем было тяжелее всего.
Как-то раз мама ушла по магазинам, а потом на рынок, а потом еще собиралась зайти к подруге. Я осталась одна. Устроившись полулежа в кровати, читала книгу. В какой-то момент оторвалась от книги и увидела его. Я даже не почувствовала его приближения.
Он стоял возле кровати такой красивый и высокий. На нем был опять необычный комбинезон, но только цвета кофе с молоком. Он оттенял его неестественно синие глаза. Они сегодня не горели, а просто внимательно за мной наблюдали.
Я с удивлением заметила, что могу свободно двигаться и говорить. Так обрадовалась его появлению, что немедленно расцвела в улыбке. Ну и видок у меня был, наверное. Голова немытая, лохматая, вся в зеленке и радостно улыбаюсь. От этой мысли мне стало еще смешнее. Как ни странно, его я не стеснялась. Все равно, как я выгляжу. И ему рада.
– Привет, – с опаской произнесла я.
– Привет, – ответил он. Голос у него был низкий и приятный, и самый что ни наесть человеческий.
Я подвинулась, и он присел на кровать.
– Ты кто? – спросила я.
– Человек.
– Но ты не похож на обычного человека.
Странное чувство испытывала, как будто делаю что-то запрещенное.
– И тем не менее, я всего лишь человек.
– А имя у тебя есть, человек? – Меня стала немного забавлять наша беседа.
– Как и у всех людей. Меня зовут Дронд.
Когда он говорил, черты его лица оставались совершенно неподвижными. Мимика полностью отсутствовала.
– Очень необычное имя для человека, – задумчиво произнесла я. Скорее, похоже на кличку.
– А тебя зовут Лида. Вот и познакомились. – Это прозвучало, как приговор.
– Откуда ты взялся? Ты ведь не из нашего города? – спросила я.
– Нет, я не отсюда. Неважно, откуда я. Пока еще рано рассказывать. Со временем ты все узнаешь.
Он говорил ровно, не меняя интонации. Весь его вид внушал спокойствие. Глаза не выражали ничего, кроме внимания. В отличие от него, я постоянно отводила взгляд, боясь опять попасть под его гипнотическое воздействие, и ладони мои нещадно потели. Я ими все время елозила по одеялу.
– В прошлый раз мы общались по-другому. Ты и сейчас читаешь мои мысли? – спросила я, потому что молчание затянулось.
– Нет. Сейчас я настроился на голосовое общение. Поэтому, я слышу только то, что ты говоришь. Если бы я читал мысли, ты бы не могла шевелиться и говорить, – очень спокойно подтвердил он мои опасения.
– Ты гипнотизер?
– Ну, можно и так сказать. У меня есть такие способности.
Хоть бы улыбнулся, что ли. Меня начинало бесить его спокойствие.
– Спасибо тебе за подарок, – немного резко произнесла я. – Он мне здорово помогает. Где ты его взял?
– Я его сам сделал специально для тебя. Ты чересчур эмоциональная и иногда не можешь контролировать свои эмоции, что может привести к непредсказуемым последствиям. Поэтому я и подарил тебе регулятор. Ты правильно его используешь, только тогда, когда без него не можешь обойтись.
– А почему ты?.. Почему ты…следишь за мной? И как ты появляешься в разных местах? Почему я? И что тебе от меня нужно?
Я растерялась. Не хотелось ему грубить, но задать все эти вопросы я должна была.
– Я не слежу, а наблюдаю за тобой. Ты являешься объектом моих исследований. Уровень твоих эмоций намного превышает средний уровень обычного человека. Меня это заинтересовало. Скажем так, я пишу научный труд, посвященный эмоциям. Я не сделаю тебе ничего плохого. Напротив, я – твой друг и буду стараться тебе помогать, в чем смогу. А еще, работа твоего мозга во многом схожа с работой моего. И я могу абсолютно точно настроиться на твою волну и смотреть на мир твоими глазами. А появляться незаметно очень просто. Достаточно притупить твою бдительность, чем-нибудь отвлечь. Ты очень восприимчива, тобой легко манипулировать.
Ничего себе заявочки. Это, по меньшей мере, обидно, а по большей – сильно выводит из себя. Я грозно на него посмотрела, но он даже бровью не повел.
– Ты знаешь все обо мне? Все, что со мной происходит? – почему-то краснея, спросила я.
– Да. Абсолютно все. Я ни на минуту не перестаю за тобой наблюдать. Но ты зря смущаешься. Твоя жизнь так же естественна, как и жизнь любого другого живого существа. И ты в этой жизни очень естественна.
Я мало что поняла и засмущалась еще сильнее. Получается, он видит все, чем я занимаюсь. От этой мысли мне стало совсем дурно.
– Если бы ты оказалась у нас и увидела, как мы живем, то все поняла бы. А сейчас я не могу объяснить доходчивее. Просто забудь об этом, не думай. Это не стоит твоих переживаний. Если бы я мог лгать, я бы солгал тебе. Еще, я вижу, что зуд причиняет тебе страдания. Отчасти, поэтому я сегодня и пришел. Могу избавить тебя от зуда, если ты мне доверишься.
Он выжидательно смотрел на меня. А я переваривала все, что услышала. Господи, ну почему я? Почему я оказалась в такой ситуации? И как мне теперь быть? Потребовать от него прекратить слежку? Вряд ли это сработает, он ясно дал понять. Не обращать на это внимания я тоже не смогу. Что же делать? И тут до меня дошло – он может избавить меня от зуда!
– Ты правда можешь это сделать? – удивилась я.
– Да. Ты должна полностью довериться мне. Ничего не стесняйся, не пытайся меня остановить.
– Я что, должна буду раздеться? – Аж поперхнулась от подобной мысли.
– Да. Это необходимо, – спокойно ответил он.
Я потеряла дар речи. Моего обнаженного тела еще никогда не видел мужчина. Это исключено. Я ужасно стеснительная. Даже при женщинах не могу раздеваться. И еще у меня комплекс худобы. Нет, я не смогу.
– Вижу по твоим глазам, что ты готова отказаться от помощи. Есть альтернатива – я могу усыпить тебя на пять минут, а когда проснешься, все будет готово.
И все же я колебалась. Как назло, тело так сильно чесалось, что сил не было уже противиться его предложению.
– Хорошо, но только усыпи, ладно? – жалобно попросила я.
Он, не теряя времени, впился в меня взглядом. Его глаза опять неестественно засверкали, и я стала погружаться в сон. Проснулась от его прикосновения к плечу. Чувствовала себя просто замечательно. Лежала в той же позе, что и раньше. Тело не чесалось. Сыпь, конечно, никуда не исчезла, но неудобства она уже не доставляла.
Он сидел, как и до этого, возле меня, выражение лица у него ни грамма не изменилось.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он тоном врача.
– Просто замечательно, если можно так сказать, – покраснев в очередной раз, ответила я.
– Значит, все получилось, как я и планировал. – Ни тени удовлетворения в голосе. Все тот же ровный тон.
– Ты волшебник? – задала я очередной глупый вопрос.
– Нет, я просто ученый. А ты мой подопытный кролик. У вас это называется шуткой, если не ошибаюсь.
Ну, да, зачем улыбаться, когда шутишь? Можно и так – с каменным лицом.
– Да, уж…– слабо улыбнулась я.
– Мне пора. Выздоравливай скорее. У нас еще много дел.
– Как ты собираешься выходить? – подозрительно спросила я. Опять что ли загипнотизирует меня?
– На этот раз просто воспользуюсь дверью. Пока не пришла твоя мама. До встречи. – Он наклонился и быстро поцеловал меня в щеку. – Так у вас делают, если не ошибаюсь, – сказал он и тут же вышел.
Через несколько секунд я услышала звук открываемой и закрываемой двери.
Я осталась в полной тишине, в состоянии легкого шока. Что это было? Он действительно поцеловал меня, или мне показалось? Да нет, такое разве может померещиться? Это точно случилось, и мне было приятно. Еще совсем недавно я могла думать только о Тарасе. А сейчас мне приятны поцелуи другого мужчины. Я была в шоке от самой себя. С этой мыслью и уснула, вернее даже провалилась в спасительный сон.
Глава 6
Проболела я в общей сложности две недели. Наконец-то врач меня выписал и разрешил выйти на работу. На теле кое-где еще оставались прыщики, но для окружающих я уже не была опасна. Заразный период миновал, как уверил меня доктор. Даже если я захочу, никого заразить не смогу. Именно так он и сказал. Ну и шуточки! Того, что я испытала, даже врагу не пожелаешь.
В понедельник в середине марта я вернулась на работу. Оказывается, не только я скучала. Моему появлению тоже все обрадовались. Машка завизжала, как поросенок, и бросилась меня обнимать и целовать. Едва высвободившись из ее объятий, я попала в руки Светланы Викторовны. Она по-матерински меня обняла и поздравила с выздоровлением. А Людмила Борисовна даже подарок преподнесла по такому случаю. Это была симпатичная кофточка в мелкую черно-серо-белую полосочку с глубоким круглым вырезом и рукавом три четверти.
– Ты у нас самая стройная. Это как раз твой размер. Мне ее муж подарил, но я точно не натяну ее на себя. А ты носи на здоровье и больше не болей.
Кофточка мне очень понравилась. Она была такой же стильной, как и все, что носила Людмила Борисовна.
Какие же они все милые, и как я их люблю! Я даже не обижалась, что они дружно подтрунивали надо мной весь день, типа только я могла заразиться детской болезнью. А дядя Гриша сказал:
– Ты у нас маленький воробышек, вот к тебе и липнут детские болячки. Повышай иммунитет. Лопай витаминки, – и тут же сунул мне одну в рот.
В общем, все было просто замечательно. Иногда нужно заболеть, чтобы жизнь вернулась в нужное русло.
Машка весь день расхваливала своего Олега. Она взахлеб рассказывала, как хорошо у них все складывается, что они запланировали поездку в Новосибирск – знакомиться с его родителями.
– Я думаю, что скоро он мне предложит руку и сердце. Как считаешь? – задумчиво произнесла она, накручивая прядь волос себе на палец.
– Не знаю, Маш, но думаю, что так быстро подобные дела не решаются. Может, я и ошибаюсь. Может, у вас все по-другому. – Я считала, что должно пройти немало времени, пока два человека узнают друг друга достаточно хорошо, что готовы будут связать себя брачными узами.
– У нас все точно по-другому. Он самый лучший человек на свете, – восторженно заявила она.
– Я очень рада за тебя, – ответила я и решилась задать ей волновавший меня вопрос: – Слушай, а от Тараса нет известий?
– Ой, какая же я дура и эгоистка, – воскликнула она, – думаю только о себе. Конечно, он звонил несколько раз и очень за тебя волнуется. Он как узнал, что ты заболела, хотел все бросить и прилететь сюда. Но я его отговорила. Извини. Он тоже не болел ветрянкой и мог бы заразиться.
– Конечно. Молодец, что отговорила, – кивнула я, но в глубине души мне стало немного обидно, что он так быстро согласился с доводами Машки.
– Лид, у него там какие-то серьезные дела, но он обещал быть к концу марта. И еще он передавал тебе огромный привет и велел целовать, – с этими словами оно звонко чмокнула меня, попав в нос, и громко рассмеялась.
Конец марта уже не за горами, осталось всего-то чуть больше двух недель. Я потерплю, тем более что я уже так долго его жду, еще подождать – пара пустяков.
Запасшись терпением, я продолжала жить в нормальном ритме. Ходила на работу, помогала маме по дому и часто встречалась со своим новым другом – с Дрондом.
За время моей болезни мы с ним сблизились. Он часто появлялся у нас дома, выбирая моменты, когда не было мамы. Он больше не гипнотизировал меня и не общался мысленно. Мы просто сидели и разговаривали с ним, как старые добрые знакомые.
Он о многом меня расспрашивал. О моих ощущениях в той или иной ситуации. Его интересовало, что я чувствовала. Он просил подробно описывать мою реакцию и внимательно слушал. А мне нравилось рассказывать. Обычно в роли слушателя выступаю я. А тут слушали меня. И я с удовольствием описывала свои ощущения. Подыскивала слова, которые точнее передавали бы мое состояние.
Его интересовали мельчайшие подробности. Он задавал наводящие вопросы. Иногда заставлял меня краснеть, когда просил описать реакцию на поцелуи Тараса. Сначала я сопротивлялась, не хотела комментировать ничего, что считала личным. Но постепенно я так привыкла к нему, что перестала стыдиться. Он стал как бы продолжение меня самой. И еще я поняла, что это не просто любопытство, что для него это на самом деле важно.
Когда я слишком волновалась, он просто брал меня за руку, и я тут же успокаивалась. Он объяснял мне, что избыток эмоций мешает разумно мыслить. В такие моменты я начинаю путаться и говорить невпопад.
Меня перестали удивлять его способностям. Это стало привычным, как будто я только и делаю, что общаюсь с такими людьми. Только вот, рассказывать о нем я никому не хотела. Это было только мое, очень личное. И еще, я догадывалась, что он не хотел бы огласки. Просто знала это и все.
Дронд больше ни разу не пытался меня поцеловать. Уходя, лишь пожимал руку. И я была ему за это благодарна.
Как-то мы сидели с Дрондом на диване и как обычно разговаривали. В этот раз я описывала ему свои ощущения от ссоры с клиентом. В тот день на почту пришла скандальная бабушка. Ей показалось, что телеграмма вышла слишком дорогой. Я пыталась втолковать ей, что принимается за слово. Что предлоги тоже считаются, как отдельные слова. Попросила ее сократить текст, убрав часть предлогов. Но она заявила, что так потеряется смысл. Тогда, я еще раз при ней пересчитала слова и показала стоимость телеграммы по прейскуранту. Но она все продолжала скандалить. В итоге, мне пришлось пригласить Светлану Викторовну, и она с ней разобралась на своем уровне.
Всегда стараюсь избегать конфликтов на работе. Но иногда, даже меня, тихоню, умудряются вывести из себя. Люди разные попадаются. Я, как можно красочнее, пыталась описать Дронду всю эту ситуацию. Он, как всегда, внимательно слушал, задавая наводящие вопросы.