– Запоминай мой. После занятий с мутер, позвонишь.
И фриц быстро продиктовал одиннадцать цифр, развернулся и ушел, а я так и села, тыщу раз про себя повторяя номер его телефона.
– Салфетку всегда раскладываем на коленях. Всегда, – маман в стотысячный раз заставила взять гребанную салфетку, развернуть, не встряхивая («что ты её трясешь? Ты же не прачка!), правильно разложить на коленях, лицевой стороной к себе.
– Теперь предположим на тебе неприлично короткая юбка. Как ты разместишь салфетку?
– Ну-у… Э-эээ… Так же?
– Нет, деточка. До этого ты раскладывала ее квадратом, а в коротких платьях или юбках салфетку раскладываем ромбом.
– Нахрена? – оговорилась я и сразу прикрыла рот рукой, но поздно.
Маман безапелляционно кинула взгляд на мой блокнот и я старательно вывела там очередной минус балл. За час чаепития до чая мы еще не добрались, а он уже мне обошелся в пятьсот рублей.
– Затем, Елена, что если кто-то наклонится под стол, уголок салфетки целомудренно прикроет неприличный вид из-под юбки.
– Зачем кому-то подглядывать под столом? – не доходило до меня.
Аделаида Марковна закатила глаза прям как её сын-профессор.
– Вилку уронит, или еще что. А был случай, когда папарацци охотились за снимками очень важной политической дамы, чтобы скомпрометировать ее, так те инсценировали так, чтобы сделать фото под столом! Представляешь?
Она округлила глаза, прижала к пышной груди ладонь и смотрела на меня.
– А нах… хкой она короткую юбку то напялила? Ходила бы в длиной.
– Об одежде мы поговорим позже. Нам нужно будет подробно разобрать гардероб каждой уважающей себя фроляйн. А сейчас вернись к салфетке и разложи ее ромбом.
– Кто проверять под столом будет, правильно угол прикрыл мне междуножье или нет? Я то могу спустить салфетку ниже. А могу приподнять.
– Зачем проверять? – растерялась маман.
– Ну а как я пойму, что всё там прикрыла, если никто не посмотрит и не скажет?
Вот не думала, что маман решит, что я ей предлагаю лезть под стол, но когда она пошла в отказ, уже я по-немецки закатила глаза и предложила загнать под стол Ганса.
– Хер-Ганс, выручайте. Вам и надо-то только разок посмотреть, чо там видно.
До вечера я успела дохрена! И чай холодный хлебнула и своему немцу позвонила с городского телефона. Ну и довела маман до срыва, требуя точно восстановить сцену про папарацци и скандального фото достойной фрау.
Ганс исподтишка ржал.
Зато вечером Аделаида Марковна отыгралась на мне по полной.
– Мутер, спокойнее. Неужели Ганс залез под стол?
– Э-э, тут вышло недоразумение, Андрэ…
– Да или нет?
Я краем глаза засекла, как Ганс бочком-бочком покинул комнату.
– Скорее да, чем нет, но…
– Мама! Я оставил на тебя девчонку, чтобы обучить её манерам, а не перенять их у нее!
– Ты не дослушал. Я же говорю, недоразумение!
Мой фриц и так вернулся пережеванный, а сейчас совсем терял человеческий вид! А мне с ним еще ужинать. Я прям нервничать начала.
– У Ганса упала вилка и…
– Ты, должно быть, шутишь?
– Прости, Андрэ. Ничего такого. На ней был длинный подол.
– Задранный, чтобы соблюсти точность, – не смогла сдержаться я.
– Какую к чертям точность? – побагровел фриц.
– Историческую!
В результате, взбешенный разговором с нами, хер-профессор влепил мне еще минус три балла и гаркнул, чтобы я ждала его на террасе с выполненными заданиями.
Но я была совсем не согласная. Отметок отрицательных не бывает!
– Так ведь, Аделаида Марковна?
– Мда… Теперь я понимаю, почему у меня до сих пор нет внуков. Не с его характером.
Тут я могла только поддакнуть.
– Если что, спиши там пять баллов за ругань, но не спорь с ним. Будь послушной. Так он быстрее придет в хорошее расположение духа, – подмигнула мне маман на прощание, но у меня уже созрел более качественный план, как задобрить мужчину.
Минет!
Я точно знала, что хороший минет снимет любое напряжение, а потом накинет мне оценок на полторы тысячи.
Облизнулась в предвкушении, обдумывая как бы ненавязчиво стянуть штаны с немца за ужином?
Глава 5. Пугающая инициатива
Хотелось отдохнуть. Впрочем, я и планировал быстро проверить задания, загрузить чуч… Нет, она уже совсем не походила на чучело. Скорее наоборот, притягивала взгляд, её хотелось рассмотреть, а это меня тревожило. Я постоянно окружен студентками и молодыми коллегами, но ни разу не терял контроль. И здесь его не потеряю.
Так и будет: проверю задания, получу наслаждение от легкого ужина и загружу Елену романом. Сегодня она сдает изложение, завтра пусть напишет сочинение по ситуации Долли и ее отношению к измене супруга.
Я откинул полотенце, пригладил сырые еще волосы и влез в любимый домашний костюм.
Австрийский трикотаж, мягкий, добротный, теплый и спокойный. А покоя после нервного собрания попечителей мне очень хотелось.
Елена ждала на террасе и была напряжена.
– Задания с тобой? – кивнула. – Тогда я сначала проверю, потом приступим к ужину.
Она встала – я сел. Сел в буквальном смысле слова. На ней была вопиюще короткая юбка, обтягивающая и яркая. Вульгарная. Настроение испортилось окончательно.
– Что это за безобразие?
– Чо сразу безобразие то? Модный цвет, яркий бордо.
– Откуда это у тебя?
Нервно дернула плечом, но промолчала. Черт, придется отложить этикет и попросить мутер перетряхнуть её гардероб. Вот так быстро она из Елены снова стала чучелом.
– Присаживайся и передай мне изложение.
Она гордо протянула тетрадь и схватилась за ручку и цветастый блокнотик. Собралась начислять себе баллы? Ну-ну.
Я открыл и прочитал корявый почерк:
«Стив трахнул француженку и всем вдоме стала беспакойно. И людям и животным. Дети бегали три дня, а Стиф лежал толстый на диване».
Ужаснулся, взглянул на взволнованное чучело, которое нервно грызло ручку.
– Что это?
– Изложение. Я узнала у Ганса. Он сказал, просто перескажи своими словами, что прочитала.
– Верно. Тогда где остальное?
– Так это всё. Что я прочитала!
Я скривился, отбросив каракули, и взял тетрадь с задачами.
– А оценку? – возмутилась девчонка.
– Тебе придется перечитать начало, ты явно не поняла смысл прочтенного.
– А чо тут понимать? Он трахнул училку детей, а жена узнала!
Кивнул и открыл тетрадь с задачами по математике. И тут же закрыл. Расхотелось портить себе настроение еще больше.
– Математику мы разберем позже, если у меня останутся силы. Давай поужинаем.
Елена чинно уселась напротив меня, аккуратно сняла салфетку и разложила на коленях. Я еле сдержал ухмылку, ведь сейчас, когда я не видел цвета ее нижнего белья из-под вызывающей юбки, а манеры Елены были безупречны, снова поверил, что добьюсь успеха. Может мне не нужно делать упор на ее развитие? Просто натаскать по речи и по манерам? Научить поддерживать беседы на общие темы – и это сойдет?
Удовлетворенно кивнув своим мыслям, забрал её столовые приборы и молча приподнял бровь.
– Опять? – простонала ученица, потом окинула взглядом стол и выбрала: – Вилку-нож.
Протянул ей приборы обратно и положил стейки с гарниром на тарелки.
Минут пять терпел её чавканье, потом сделал замечание, но она просто перестала есть. Пусть. Её выбор. Научится есть молча, будет сытой. Голод – отличная стимуляция к развитию.
Брякнула вилка, и я поднял глаза на чучело.
– Упс, – Елена с кривой извиняющейся улыбкой неуклюже сползала со стула под стол.
– Оставь, я дам тебе запасную. Ганс накрывает сразу несколько комплектов приборов.
– Нет уж, – пробурчала она и исчезла под столом.
Я хмыкнул и вернулся к стейку, отрезая особо сочный кусок и накалывая его на вилку. И… поперхнулся. Дёрнулся, но мелкая негодница легла грудью на колени, оттянула резинку штанов и уткнулась лицом в пах.
Мгновенно меня прошили две противоположные эмоции. Шок от создавшейся ситуации: она же не вилку у меня внизу ищет? И иррациональное возбуждение, прошившее позвоночник, заставляющее сильнее биться сердце и гнать по венам взбудораженную кровь.
Я отбросил приборы и вцепился в край стола, прохрипев, буквально выдавив из горла слова:
– Что т-ты делаешь?
– Минет, – раздалось жизнеутверждающее заявление. – Только он не стоит, – в голосе явное недоумение. – А нет, уже поднимается.
Остужающая волна окатила меня, заставив оттолкнуться от стола, отодвинуться и встать, насильно снимая руки чучела с моих бедер. Старался не сосредотачиваться на испытываемых ощущениях внизу и не концентрироваться на эрекции.
Чертова девчонка смотрелась нелепо, пытаясь сопротивляться и упасть на колени, чтобы продолжить свое дело. И я на секунду, на долбанное мгновение представил, как позволяю ей это, как её ротик накроет напряженную головку распрямившегося и подрагивающего члена, как обведёт языком и…
Оттолкнул ее, развернул и прижал к себе спиной, поправляя резинку на брюках и пытаясь прийти в себя, отгоняя пошлые образы.
Но чучело не успокоилось, вертелось в моих руках и мучительно тесно жалось к паху. Я чувствовал её мягкие ягодицы и стискивал зубы, чтобы не застонать, когда член вжимался между ними, натягивая ткань мягких брюк.
– Никогда больше, – прошипел я, – не смей этого делать. Минус пятнадцать баллов.
– Чо-о-о?
– И ты сейчас же отдашь полученные от меня деньги.
Кажется, её проняло. Елена перестала вертеться, застыв в моих руках.
– С чего это?
– Компенсация за моральный ущерб.
Больше я с ней не церемонился. Перехватил за локоть, закрыл в туалетной комнате при ее спальне, под громкие стенания из-за двери обыскал сумочку и забрал свернутые в трубочку две пятитысячные купюры.
Только после этого отпер дверь.
– Это подло!
– Подло пользоваться обстоятельствами и полученными знаниями, чтобы унизить меня.
– Чо? Я вас не унижала!
– Я просил тебя об интимной услуге?
– Неа, – стушевалась она.
– Оговаривал, что тебе придется оказывать подобного рода услуги?
– Нет, – потупила взгляд.
– Требовал подобной оплаты за проживание, питание и обучение?
– Нет же!
– Тогда зачем ты навязываешь свое внимание таким образом?
Елена покраснела, а я отступил.
– Пойми, ты не сможешь уважать себя, если другие уважать тебя не будут. Твое внимание должно стать подарком, а не одноразовой расплатой за услугу. Прекрати вести себя как тряпка, об которую каждый вытирал свой член. В этом нет чести для тебя и унизительно для меня быть очередным таким членом.
Тут я не сдержался и скривился. Хоть последнее и отрезвляло лучше холодного душа, но еще неприятно царапало горло, как запушенная хроническая ангина.
Я оставил ее, почувствовав, что перегнул с воспитательными нотациями, и по заблестевшим глазам девушки, догадываясь, что сейчас хлынут слёзы.
А слёзы я не любил. Поэтому ретировался.
Мне хватило десять минут, чтобы созвониться с любовницей, договориться о встрече и переодеться в джинсы.
Да, не так планировал я себе вечер. Мечтал отдохнуть, расслабиться, но вместо этого закрыв двери своей квартиры на ключ и наказав Гансу не выпускать чучело, спешу удовлетворять не к месту вспыхнувшую потребность.
Я нечасто надоедал своей любовнице. Обычно рабочий стресс забивал любое желание, напрягала необходимость соблюдать нормы, правила по ухаживанию, прежде чем затащить ее в постель и трахнуть.
А казалось бы, у нас с ней тоже договор, я ежемесячно даю средства на содержание, а она оказывает мне интимные услуги по мере потребности. Но даже тут я не освобожден от дополнительных, раздражающих условностей, вот например как это:
– Букет роз за полторы тысячи. Дайте обычных красных. Упаковку не нужно. Спасибо, без карточки. Никакого курьера, я сам сейчас занесу.
А еще шоколадные конфеты, которые любит моя девочка, и какую-нибудь плюшевую фигню.
Но даже вооружившись беспроигрышным набором к свиданию, я готовился к изматывающей болтовне на полтора часа об успехах и неудачах, о сплетнях и слухах, об обидах и зависти, а под конец, к требованиям в заверениях моей любви.
В любви! Хотя я каждый раз прихожу к ней просто, чтобы разрядиться.
Нажал на звонок домофона, поднялся на лифте к двери, она распахнула, демонстрируя свой новый комплект белья и провокационно коротенький пеньюар.
Цвета яркого бордо.
– Нравицца?
И вот тут в нашей традиционной встрече впервые что-то пошло не так…
Только переступив порог, я отшвырнул цветы, конфеты и освободившимися руками обхватил девушку и зажал у стены. Возбуждение охватило моментально от прижатых ко мне выпуклостей, от запаха интимного мыла на коже, от горячности любовницы и не сдерживаемых стонов и вздохов.
И в первый раз все произошло быстро и бурно. Впервые не в спальне на постели, а в прихожей у стены. Я пришел в себя и уже приготовился выслушать упреки за неоправданный темперамент.
– Вау, Андрей, – выдохнула моя девочка, – не знаю, что на тебя нашло, но я не прочь повторить!
Я усмехнулся, аккуратно опуская ее на ноги и поддерживая, чтобы не рухнула на пол. Сам не знал, что на меня нашло. Наверное, цвет раздражает.
Второй раз неспешно продолжил в постели. Всё как обычно: ласки, секс, душ. И девушка стонала, охала, дрожала… Но только как-то не так, иначе. Фальшиво. А я даже не знал бы об этом, если бы не взял ее там, в прихожей, у двери.
Немного обозленный, откинул полотенце, натянул джинсы и прошел на маленькую уютную кухню.
– Чай или кофе, дорогой? Пойду соберу конфеты. Рассыпались по всей прихожей, – хохотнула любовница и упорхнула, сверкнув голыми бедрами.
Неторопливо оглядел кухню, маленький, но налаженный мирок, чей-то чужой уют, в который я регулярно вторгаюсь, но ему, этому миру, не принадлежу. Хотя он и существует за мой счет.
Она вернулась, точными отмеренными движениями поставила чайник. Без суеты, спокойно, без лишних движений и эмоций. И ведь именно этим она мне понравилась.
Бывшая аспирантка, которая с самого начала запала на меня, а я, чувствуя ее интерес, до последнего выдерживал между нами дистанцию. Зато потом, когда она сдала кандидатскую, я сделал первый жест навстречу, и крышу сорвало так, что мне пришлось оформить отпуск и уйти от дел, которые совершенно не задерживались в голове от бурлящей страсти.
А потом всё как-то успокоилось. Она стала моей содержанкой, а я все реже приходил к ней в гости. И теперь понял, что страсть прошла, а удобный механический секс для разрядки удобен только мне, а она, вследствие своей выгоды, отмеряет точные выверенные эмоции для меня.
Взаимовыгодный договор.
А я почему-то думал, что она все еще влюблена в меня. Не дурак ли?
– Садись я налью тебе?..
Тут я поймал ее вопросительный взгляд.
– Кофе, – подсказал я. – С коньяком.
Сел и поморщился от дискомфорта. Надо было надеть рубашку, но я почему-то в ванной решил, что останусь у любовницы на ночь. А теперь не хочу.
Я не хочу, чтобы на меня отмеряли эмоции, чувства и реакцию. Даже если я за это плачу.
– Думаю, нам стоит расстаться, – проговорил я, принимая чашку из ее дрогнувших рук.
– Почему? – вот теперь ее эмоции были настоящими, никакой симуляции, никакой фальши.
– А ты хочешь остаться? Со мной? …Или с моими деньгами?
– Андрюш, что на тебя нашло? – она рухнула передо мной на колени, вцепившись пальцами в бёдра, и подняла ко мне лицо. – Миленький, хороший мой, зачем ты так? Мы нужны друг другу. Цветы… Они такие прекрасные. И черепашка!
– Черепашка? – не понял я.
– Да, то плюшевое чудо, которое ты принес. Андрюш… Я думала… Что после секса в прихожей… Что ты наоборот захочешь…
Она замялась.
– Захочу что?
– Остаться. Оставайся, Андрей?
Её цепкие пальцы недвусмысленно погладили мой успокоившийся член, а вот в голове разом вспыхнули неприличные ассоциации. Они и запустили цепную реакцию.