До Солихалла, где располагалось семенное поместье моих родителей, я ехал час, задержавшись в вечерних пробках. Когда я приехал, Барбара со своими родителями была уже там. Они пили вино, собравшись в гостиной, и что-то бурно обсуждали, но общий настрой был положительный. Я стоял возле арки-входа в гостиную и тихо наблюдал, устало облокотившись на дверной косяк. Большая комната в бежевых тонах разных оттенков с вкраплением мелких голубых элементов декора по всему периметру была залита красноватым светом закатного солнца. По углам стояли зажженные торшеры, дополняющие атмосферу теплоты. Справа стояла барная стойка и пара шкафов с книгами, слева у окна была зона отдыха, с диванами, креслами, камином, где все и расположились. Мой отец сидел в кресле, нога за ногу, приобнимая маму, которая расположилась рядом с ним на подлокотнике его кресла. Они всегда были рядом. У каждого в руке одинаковый напиток – белое сухое вино определенной марки. В этом были мои родители, всегда казались единым целым. Родители Барбары сидели на диване напротив и даже не касались друг друга. Ее мать, Джулия Олкот, отлично выглядела для своих пятидесяти пяти лет: светлые волосы до плеч, заколоты сбоку яркой заколкой, лицу не давал стареть, по всей видимости, регулярно вкалываемый ботокс, зеленый костюм «от Шанель» отлично подчеркивал подтянутую фигуру, за которой женщина следила, не вылезая из спортивных клубов. Всей своей позой, манерами, поведением, словами она показывала, что ее мнение в семье – главное и безапелляционное. Отец Барбары, Мэтью, напротив, был очень мягкий человек, как в общении, так и в облике: слегка полноватый, немного неряшливый в своем коричневом костюме-тройке, которому, очевидно, было столько же лет, сколько и Барбаре, не потому что не было средств на новый, а потому что он просто привык к нему; седые волосы, крупные черты лица, и кожа, с годами окрашенная под оттенок любимого пива. Видимо, этот напиток – единственное, что ему помогало выносить столько лет сидящую рядом женщину. Их брак был примером брака по расчету, а не по любви, очевидно.
Барбара стояла у окна, по всей видимости, ожидая меня и не подозревая, что я заеду прямо в гараж с задней стороны дома. Она, как всегда, выглядела безупречно и сексуально: короткое черное платье-бюстье как литое сидело на ее стройной фигуре, высокие каблуки, плечи оголены, волосы собраны в гладкий, высокий пучок на макушке. Она была очень соблазнительна. Неожиданно повернувшись, будто почувствовав мой взгляд, наполняющийся желанием, она вскрикнула: «Ники!» – и поспешила ко мне. Я обнял ее крепко-крепко, вдыхая такой уже родной аромат, чтобы выкинуть все ненужные мысли, которые меня посещали все эти дни, что мы с ней не виделись, из-за того, что я регулярно задерживался допоздна на работе. Редкими мгновениями без нее я задумывался, а правильно ли я делал, что спешил со свадьбой?
Я прижался губами к щеке моей будущей жены и прошептал: «Скучаю». Я действительно соскучился по ней, и эти последние три дня мне не хватало ее, ее объятий. Не помню, чтобы мы так долго не виделись с ней.
– Наконец-то, дорогой, – мама вскочила с кресла и направилась ко мне. – Ужин уже готов, – сказала она, оставляя поцелуи на моих щеках.
– Прости, мама, пробки, – я обнял ее в ответ и направился к остальным для приветствия. Я обнял отца, который привстал поздороваться со мной, пожал руку Мэтью, поцеловал будущую тещу и направился к бару, налить себе выпить. Долгожданное виски, хоть и в другой компании.
– Может, уже займемся списком? – Барбаре не терпелось обсуждать свадьбу. На самом деле в последнее время свадьба – это единственное, о чем она говорила, в буквальном смысле. Я не помню других тем, которые бы мы обсуждали последние пару месяцев. Даже моя новая работа, новый этап в моей жизни вызвала у нее интерес только на один день. Иногда я задумывался, а о чем мы разговаривали до того, как решили пожениться? И усмехнулся сам себе и своим мыслям, заливая спиртное в свой желудок, чтобы мозг поскорее расслабился и не думал о разной ерунде.
Барбара достала папки и вручила мамам.
– Здесь списки с обеих сторон, соответственно, просто изучите их и внесите поправки, если они будут. Завтра нужно предоставить всё в типографию, так мало времени осталось, а мы еще даже людей не оповестили. – Она говорила воодушевленно и взволновано. Было видно, что она слишком возбуждена, чтобы присесть, поэтому вышагивала из стороны в сторону, от дивана к креслу, где сидели мои родители, ожидая их реакции. Наверное, так и должны вести себя невесты. Либо моя, и правда, еще слишком молода. Меня это умиляло: ее воодушевление, ее юность в каждом действии.
– Я хочу кое-кого добавить в список, – неожиданно для себя вдруг добавил я. Не знаю, что на меня нашло, но обжигающее тепло виски, разлившееся по моему телу, говорило уже за меня.
– Да? Кого, Ники? – Барбара была заинтересована. – Я же вроде вписала всех твоих друзей. Мы же утвердили уже список, – продолжала взволновано тараторить невеста.
– То есть, это проблема? – спокойно спросил я.
– Нет, нет, Ники, я совсем не против. Просто скажи, кто это, – заторопилась Барбара, подходя ко мне. Я заметил, что уже все смотрели на меня в ожидании, кроме Мэтью, конечно, – ему было вообще все равно, и, кажется, он умел спать с открытыми глазами.
– Это мои коллеги, – ответил я и снова отвернулся к бару, наполнить свой стакан, который незаметно для меня оказался уже пуст. – Всего трое. – Я обернулся и вопросительно посмотрел на будущую жену. – Не против?
– Нет, нет, что ты Ники, это, наоборот, очень здорово. Это мистер Томсон и…?– она протянула «иии», ожидая, что я тут же продолжу.
– Анна и Нора, я тебе рассказывал о них, – с улыбкой ответил я.
– Я буду очень рада с ними познакомиться,– и она не лукавила. Учитывая отсутствие ревности у моей жены, она, и правда, будет рада познакомиться с теми, кто принял меня в коллектив и искренне помогает моей карьере. Я перевел взгляд на маму и увидел на ее лице больше заинтересованности, чем ожидал. Неужели я всегда буду для нее как прочитанная книга. Хотя, что тут читать, я просто хочу, чтобы мои коллеги, с которыми я наладил отношения, разделили со мной мой праздник. И точка. Никакого подтекста. Все эти мысли мчались в моей голове, когда я неотрывно смотрел матери в глаза в надежде, что она их прочтет и успокоится. Она улыбнулась в ответ, будто, и правда, все поняла.
– Держи ручку и лист, – Барбара уже стучала в меня ноготком, протягивая мне письменные принадлежности. – Просто напиши их полные имена, и я закажу на них пригласительные.
Вот кто уж точно еще не научился меня читать, и это хорошо, пока.
– Напишу, дорогая, не переживай, – я отложил ручку и обнял ее, уже более расслабленной спиртным рукой. – Давайте уже пойдем есть, а то еще один глоток на голодный желудок, и я опьянею.
Мама улыбнулась, а Мэтью подскочил так быстро, словно голодный пес, которого поманили косточкой.
Ужин прошел спокойно, все так же в разговорах о свадьбе и периодических спорах, нужно ли, например, приглашать Адамсов, ведь их никто не любит, но все считают необходимым с ними дружить, так как старший брат главы семейства был главным судьей города. Какой идиотизм, подумал я тогда обо всех этих прогибаниях, позабыв, что это неизбежная часть моей жизни: думать о своем положении в обществе, и о том, что надо «дружить со всеми, они мне еще могут пригодиться».
Глава 3.
27 июня 2008 года
– Поверь мне, Чарльз, они согласятся. Я дожму их, и уже на следующей неделе они разместят самый крупный депозит из тех, что был у нас за это лето. – со всей самоуверенностью и наглостью, но соблюдая субординацию, я убеждал начальника, что подпишу договор с новым клиентом,«Даймондс ЛТД», крупнейшим ювелирным заводом в городе. В порыве эмоций я даже встал, упираясь ладонями в дубовую столешницу и не обращая внимания на коллег, которые так же сидели напротив Томсона за полукруглым столом для совещаний.
– Присядь, Ник, остынь, – улыбнулся он и жестом указал на стул. Я сел, но пыл от этого не утратил. Я был весьма серьезен и уверен в своих словах, а он всем своим взглядом и жестом показывал, насколько скептически относиться к моему рвению. Иногда меня это чертовски злило.
Последняя встреча с Кором Херли, вице-президентом «Даймондс ЛТД», прошла на отличной ноте, и он дал свое согласие на размещение. Пришлось подключить все свои университетские связи, чтобы он согласился на нашу встречу. Осталось только согласовать точную сумму с финансовым директором, и мы подпишем договор об обслуживании. Очередная наша встреча была назначена на десятое июля.
– Вот увидишь, – заявил я со всей серьезностью, указав на него пальцем. Да, я был вспыльчив на работе и не только, и уже не раз это показывал на совещаниях, тогда как в нашем отделе обычно все проходило тихо, гладко и спокойно, что соответствовало темпераменту Чарльза и что меня порядком раздражало. Конечно, все делали работу на отлично, показатели выполняли, но никто не пытался сделать большего, стать лучшим в своем деле.
– Они же находятся на обслуживании в Банке Шанхая? – с загадочной улыбкой спросил Чарльз. Определенно, он думает, я шучу на счет этого клиента.
– Никто не говорит, что они полностью передут к нам, мы договорились, что они будут хранить деньги и там, и у нас, так надежнее, и они согласились со мной.
– Я не против, Ник. Если у тебя получится, будет очень здорово, и я только в очередной раз уверюсь, что сделал правильный выбор, взяв тебя.– Чарльз в буквальном смысле бросал мне вызов. По крайней мере, я воспринял его слова именно так. – Всем спасибо, друзья, можете идти на обед, – подытожил начальник, и все зашевелились, вставая со стола и направляясь к двери. Я вылетел из кабинета первым.
То ли перегруз информации и куча работы, то ли вытрепанные Барбарой и свадьбой нервы и отсутствие секса на почве того, что мы оба были слишком заняты и мало виделись, но я определенно был сегодня не в лучшем расположении духа, что было для меня редкостью.
– Эй, – я почувствовал, как кто-то дотронулся до моей руки, и обернулся. Передо мной стояла Анна и кротко наблюдала за моей реакцией. Я ничего не отвечал, только смотрел ей в глаза, и мне показалось, что начал успокаиваться. Только сейчас я обратил внимание, что, будучи на каблуках, Анна была более, чем на полголовы ниже меня, Барбара была почти одного роста со мной.
– С тобой все в порядке? – тихим голосом вырвала она меня из моих размышлений.
– Да, не знаю, просто неделя выдалась тяжелой, – я прикрыл глаза и потер ладонями лицо.
– Может, сходим куда-нибудь на обед? – нерешительно спросила она, и улыбнулась своей мягкой улыбкой. Ну как ей можно отказать? Тем более, что мне было просто необходимо проветриться вне офиса.
– С удовольствием, за углом открыли иранский ресторанчик, давно хотел сходить туда на бизнес-ланч. – Я окончательно успокоился, разговаривая с ней.
– Отлично, – обрадовалась Анна, – я только возьму сумочку.
Здание, в котором располагался наш банк, было относительно новым и находилось прямо в центре промышленной части города, окруженное красными кирпичными домами прошлой эпохи. Вокруг было мало хороших мест, где можно было перекусить, все в основном скапливались в исторической и туристической части города, но пара сносных ресторанчиков и пабов все-таки имелась.
Нам повезло, столик у окна, Анна очень любила садиться именно у окна, был свободен, куда мы и присели друг напротив друга, расположившись на диванчиках, обшитых красной тканью. Мы быстро сделали заказ, так как, оказалось, бизнес-ланч здесь был не особо вариативный.
– Выкладывай, – начала Анна, отпив воды из стакана, который только что наполнил официант. Я откинулся на спинку дивана и хотел закурить. Взглянув на укоризненный, но все же улыбающийся взгляд Анны, я тут же потушил сигарету, она не любила сигаретный дым и частенько взывала меня «заботиться о своем здоровье».
– Он всегда такой? – теребя в руках зажигалку, задал я вопрос, который сейчас сидел в моей голове.
– Какой? – с улыбкой спросила она, но сразу добавила: – Какой он для тебя?
– Не знаю, – я потер свободной от сигареты рукой затылок, – скептический, что ли, – мой ответ скорее звучал как вопрос.
– Он бросает тебе вызов, заставляя стремиться к лучшему, больше узнавать, больше делать, а ты воспринимаешь это как гонку, недоверие к себе и недоброе отношение. Так какой он? – подмигнула она в конце, улыбаясь.
С того момента, как мы стали близко общаться с Анной, она будто стала моим здравым смыслом. С моим горячим темпераментом дружба с ней стала для меня теми самыми вожжами, которые сдерживали мой пыл и порывы, а это было ровно то, что мне было необходимо. В юности на меня подобным образом действовала мама, Барбара же, наоборот, поощряла мою прыть, восхищаясь моим нравом.
– Чарльз намного умнее, чем ты думаешь. Он невероятно разносторонний и ко всем знает подход. Со мной вызов не работает, он знает это и ведет себя по-другому. С тобой, видимо, пока это лучший вариант. Посмотри, чего ты уже достиг за эти месяцы.
Она была права, за полгода работы я считался уже профессионалом в своем деле, привлек семь довольно крупных клиентов, а это отличный показатель. Но мне хотелось больше, и Чарльз, по всей видимости, раскусив мой характер, задирал мне планку выше, чем остальным. Анна, как всегда, была права.
Принесли наши блюда, и мы принялись за еду, погруженные в свои мысли. Мне было комфортно и приятно есть с ней, молчать, откровенничать.
– У меня уже заканчивается терпение из-за всей этой предсвадебной лихорадки, – неожиданно для себя начал жаловаться я. Анна, молча, отпила воды и взглядом побудила продолжать.
– Неужели это такая трагедия, что розы на нашем столе будут на оттенок светлее, чем в букете невесты, потому что что-то там бла-бла-бла, – я закатил глаза для пущего драматизма. Анна лишь улыбнулась.– И насколько критично, что лиловая бумага на приглашениях будет на тон светлее, чем салфетки на столах. Какого хрена? Кто будет сравнивать? Мне кажется, вся эта процессия по приготовлению превращается в полный маразм.
Мне просто нужно было выговориться, и Анна была для этого лучшим вариантом.
– А Барбара! Она выглядит как кукла, в прямом смысле этого слова, она будто никого и ничего не видит, лишь смотрит вперед и только бормочет: «Хочу бежевое, хочу розы, хочу, хочу, хочу». Как заколдованная. И плачет, если что-то не удается сделать так, как она мечтала когда-то в детстве. Разве это так важно?
– Это на самом деле важно, Николя, – ответила Анна спокойным тоном. И этот ее тон, почему-то подействовал на меня отрезвляюще. Может, и правда, Барбаре это важно, раз она этого хочет, а для меня все это бред, поэтому я так реагирую. И в подтверждение моих мыслей Анна покивала.
– Просто дай ей то, что она хочет, она будет счастлива и сделает счастливым тебя. Осталось совсем немного.
Она была так чертовски права, и мне было так легко говорить с ней об этом, доверять ей даже свои такие слабые чувства. Ей так легко удавалось понять меня, поддержать, и не только меня. Для Чарльза, как я понял, она тоже была отличным другом. И я все чаще задавался вопросом, почему она, такая идеальная во всех отношениях девушка, и одна? Ведь она точно ни с кем не встречалась и, насколько мне известно, ни разу за то время, что я ее знаю, даже на свидание не ходила. Как такое возможно?
– Стоунсон, ты ли это? – на Землю меня вернул мужской голос, раздавшийся прямо у нашего столика. Я перевел взгляд на источник беспокойства и был шокирован. Роберт Торн собственной персоной стоял передо мной.
– Роб! – я кинулся обнимать парня. – Какими судьбами, дружище? – разомкнув объятия, я усадил Роба рядом с собой. Некогда щупленький парнишка с вихрастыми, зачесанными назад волосами стал довольно крепким плечистым парнем. Было непривычно видеть его в строгом костюме, с кейсом в руках.
– У меня здесь поблизости была встреча, и вот решил зайти пообедать, – ответил Роберт, тоже не скрывая радости от нашей встречи, обнимая меня в ответ. Но взгляд он кидал то на меня, то на девушку напротив.