Английский язык у нас в техникуме преподавала Нина Ивановна Яковлева. Человек замечательный души. Нам повезло, что Нина Ивановна оказалась и нашей классной руководительницей. Она организовывала нам экскурсии, заботилась о каждом персонально. Гордо посаженая голова, приятная худощавость, тонкая талия и теплый взгляд выдавали в ней человека степенного, доброго, деликатного и в высокой степени культурного. Каждый раз отправляя нас на каникулы, она говорила: «Только я вас прошу, пожалуйста, без эксцессов». Если она делала кому-нибудь замечание, то очень деликатно и по-доброму и с покровительственной нежностью. Она отличалась от всех преподавателей тем, что вызывая симпатии и ведя разговоры на доверительный темы, умела оставаться на дистанции. Что-то в ней было неземное. Она была исполнена природного благородства и непритязательного обаяния. Преподавательница химии, которая любила посплетничать, рассказала нам, что Нина Ивановна родила в семнадцать лет по большой любви. Курс за курсом мы проходили с ней до самого выпускного вечера. И затем часто встречались, не желая расставаться и терять этого человека в жизни. На последнем курсе ее наградили орденом и награждать ее приехал член Политбюро такая одиозная и грозная личность как Суслов. Мы, не зная всей подоплеки, порадовались за нее. Только в день награждения весь техникум узнал, что она жена Члена Политбюро Александра Николаевича Яковлева. Вскоре после этого Нина Ивановна нас собрала и попрощалась, объявив, что Александра Николаевича отправляют послом в Канаду и она не знает, вернется ли обратно или нет. В Москве у нее оставалась престарелая мама. Очень милая сухенькая и ссутулившаяся от старости женщина, которую мы встречали у нее на квартире на Тверской. В Москве у нее оставался сын и дочь. Только годы спустя мы узнали, что академик и член Политбюро Александр Николаевич Яковлев не пожелал подписать к дню рождения Леонида Ильича Брежнева хвалебное и возвеличивающее письмо от руководящей верхушки с многочисленными льстивыми реверансами. За это его жену наградили орденом, а его сослали в ссылку послом в Канаду. Эта была настоящая ссылка, из которой можно вернуться только согласно установленному регламенту. Они вернулись лет через десять и наши ежегодные встречи с Ниной Ивановной возобновились.
На втором курсе техникума на нашей группе появилась Эльвира. Спелая девушка шикарных форм. Она обладала выдающейся грудью, зрелой фигурой, волоокими глазами и плавной степенной походкой павы. Если нам исполнилось по восемнадцать лет, то ей исполнилось двадцать два. На груди она носила цепочку с профилем Нефертити и уже умела делать длинный томные взгляды от которых юноши терялись и не знали, что делать. Через несколько месяцев она подошла ко мне и сказала: «Одна девочка хочет с тобой встречаться». Я ей кивнул, но ничего не ответил. Возможно она имела в виду не себя, а другую девочку, с которой она дружила. Но я представил эти встречи, их развитие и понимал, чем они могут закончиться. Мне не хватало в не глубины чувств, тонкости ощущений. Я представил, как падаю с ней, увязнув в ее пышностях и понял, что мне не до этого. В возрасте восемнадцати лет я выглядел вполне зрелым сложившемся парнем с ростом более 180 см и весом 86 кг, хотя в глубине души таковым себя не считал. К тому же передо мной маячила неясность поставленных целей. Через месяц в автобусе по пути из техникума я познакомился с Наташей, девушкой моего возраста, кареглазой с каштановыми волосами. Она как и я много читала и много знала. Мы ходили с ней в кино и гуляли. Это происходило не так часто, поскольку Наташа занималась фигурным катанием и проводила свободное время на катке. Наш идеальный роман тянулся чуть меньше года. Встречи происходили все реже и прекратились совсем. Она предлагала мне приходить к ней на тренировки. У нее что-то не получалось с партнером, над которым она немного подсмеивалась. Мы несколько раз ходили в кино и на каток. Что-то не ладилось. Последний раз я встретил ее случайно весной на остановке около Тимирязевской Академии. Я увидел ее в окно, выскочил из автобуса и подбежал. Она стояла грустной. Мы не виделись месяц. Я беспрерывно болтал и шутил, а она стояла обиженная. Мне не удалось ее разговорить. Подошел, автобус я вскочил на ступеньки и поехал, помахав ей в окно рукой. В окно автобуса от меня удалялась хорошо сложенная девушка, серьезная и глубокая. Между нами стеной стояло фигурное катание, сознание, что мне рано жениться и еще целая непрожитая жизнь.
Я какое-то время переживал, понимая, что для серьезных отношений нужна какая-то опора в себе, стержень, над которым мне еще предстояло, выстраивая, поработать.
На самом деле я просто еще был слишком юн. Вокруг было столько интересного и непознанного. Все девушки казались юными богинями, были красивы цветением и стремлением к совершенству. Молодые женщины казались уже совершенными, так как пришли к этому через материнство. Женщины постарше – красивы мудростью и тем, что любят в тебе юность, понимают тебя и читают, как книгу и ты тоже хочешь их читать, как книгу, но пока еще не можешь. И все это чудо жизни и творение души бога. И ты сам бог, потому что тебе кажется – ты на все способен. И ты наслаждаешься этим и в тебе часто слышится гимн твоей молодости, который звучит музыкой внезапного нахлынувшего настроения и выражается самопроизвольно рождающими в тебе словами: «Я свободен, как ветер! И красив, как бог!.. Я принадлежу только… Солнцу!.. Небу!.. И воздуху!.. И во мне есть что-то загадочное, нераскрытое, что поднимает меня на недосягаемую высоту и что заставляет чувствовать все по особенному. Я необыкновенный и чудесный и поэтому так сияю…От меня как будто расходятся дивные золотистые лучи всеобщего счастья. И я иду в их ореоле. Иначе почему на меня все так оборачиваются и, когда я прохожу мимо, смотрят вслед! Я концентрирую в себе счастье и радость всех людей, собираю их восторженные взгляды и несу другим жаждущим людям! И все это оттого, что я прекрасен и дерзко юн. И мне от этого хорошо, потому что все чудесно и будет еще лучше! Ведь жизнь только начинается». И рядом с тобой идут другие божественные создания, девушки с округлыми бедрами и с возвышенной грудью, которые тебя манят улыбкой, многообещающим взглядом, чудной фигурой и удивительной поражающей изящностью движений. И ты выливаешь все, что в тебе есть на идущее рядом создание. Идешь и разговариваешь с ней. И тебе кажется, что вы знакомы давно. И между вами что-то возникает – тонкое, мнимое, которое усиливается до поры до времени, пока она или ты не спохватишься и все легкое, романтичное, возвышенное разрушится от непредвиденных тобой или ею обстоятельств. Если вдруг получается так, что вы оказываетесь на критическом расстоянии, то тебя начинает всего выворачивать и тянуть к ней так сильно, что трудно с собой совладать. Т с этим нужно что-то делать. Если бы не клетка разума, в которую ты себя скорее пытаешь запихнуть, чтобы не случилось непоправимое, стыдное, и тебе остается только терпеть и скрывать свои чувства, не давать им свободы до тех пор, пока тебе не разрешат объятия и поцелуи. И ты только начинаешь понимать, что есть скрытые, интимные проявления чувств и есть открытые, невинные такие, как взгляды и касания.
Часть вторая
Проблески и заблуждения
Глава 7
Тургеневская девушка
Я вернулся из армии поступил в институт на вечернее отделение и пошел работать на предприятие.
К этому времени мы переехали из коммунальной квартиры старого серого пятиэтажного кирпичного дома в новый белый двенадцатиэтажный блочный дом, который выстроили неподалеку. Он возвышался над соседствующими пятиэтажками, как стройный журавль над высокой болотной травой. В этот же дом переехали некоторые наши бывшие соседи.
Мои школьные друзья уже женились. Девчонки из техникума начали выскакивать замуж на последнем курсе техникума и прямо, так сказать, из наших рук. После армии большинство девчонок и половина ребят начали обзаводиться семьями. Я решил с этим не спешить, тем более, что некоторые из моих знакомых начали мне говорить, что собираются разводиться.
Иногда я стоял пред зеркалом и спрашивал себя: «Какая девушка тебе нужна? Какой она должна быть?»
Вместе с тем мой пол давал о себе знать даже при том, что я был слишком загружен. Днем я работал, после работы ехал в институт. После института я возвращался к одиннадцати вечера домой и тягал двухпудовую гирю. Организм требовал физической нагрузки. Он также требовал и другого. Хотя я говорил себе: «Сначала учеба». Но интимная жизнь исподволь, ненастойчиво просила своего. Ум всегда сильнее днем, а тело ночью. Иногда я о себе забывал, получая наслаждение от успехов в труде и учебе. Они требовали напряжения ума. И тогда в какой-то момент я просыпался оттого, что у меня происходило самопроизвольное семяизвержение. Природа брала свое во сне. Иногда руки находили то, что меня так беспокоило, и делали в полусне то, что я себе не разрешал. Да, интимная жизнь это еще и то, что ты делаешь такое, в чем не можешь признаться даже себе. Тебе стыдно признаться в этом, но ты это делаешь не сознательно, не давая себе в этом отчет. И потом на какой-то вечеринке ты, выпив водки или вина лезешь к девушке, которая тебе совсем не нравится. Ты обнимаешь ее, лезешь в декольте. И что-то в тебе говорит: «Что ты делаешь? Ведь она тебе не нравится!» Но подсознание и пол руководят тобой, делают свое в тебе. Также как свое в тебе делает водка или вино. Они расслабляют ум, совесть, деформируют отношение к окружающему. Спиртное – это лучший деформатор всего и в том числе отношений. Оно преломляет пространство и сильно искривляет течение времени. И потом тебе противно и гадко оттого, что ты делал или пытался делать. Но ничего не остается, как прощать себя и жить с этим дальше.
В это время я много читал. Меня особенно поразил сентиментализм Стефана Цвейга. Его роман «Нетерпение сердца». Само название этого романа больше рассказало мне о себе самом, чем я тогда мог придумать. Я чувствовал и носил в себе это «нетерпение сердца». Меня ошеломила и поразила его новелла «Письмо незнакомки». Я наслаждался стильностью Фейхтвангера, чувственностью американца Теодора Драйзера. Заново перечитывал Достоевского, Толстого, Тургенева, как будто никогда их прежде не читал. Увлекался английской, французской и немецкой классикой. Постепенно я стал думать, что платоническое чувство выше всего остального из-за высоты, недосягаемости, идеальности, хотя пол утверждал иное. Я боготворил женщину и берег это открытие для себя. Не делился этим ни с кем. Для меня дорогого стоили встречи, случайные и незавершенные. Я ценил неоформленные и несформировавшиеся отношения. Когда можно лишь на мгновения соприкоснуться с другим человеком духовно и унести впечатление с собою на всю жизнь. Лишь изредка с трепетом вспоминая случившееся и думая, что из этого что-то интересное могло получиться, если бы получить продолжение. Я ценил такие встречи, которые меня обогащали. Однажды после экзамена я вышел из института. Накрапывал слабый дождь. И вдруг зачастил. Мои друзья и сокурсники, спрятались, сгрудившись по пять человек под одним зонтом. Я прыгнул через лужу к кучке под зонтом. Места для меня там явно не хватало. Я остановился и с улыбкой огляделся. К выходу из ворот шла девушка с зонтиком. Я шагнул к ней и предложил свою помощь: «Давайте я помогу вам нести зонтик!» Не знаю, что подействовало на нее. Моя улыбка, блеск счастливых глаз, радость от сданного экзамена, беспредельно веселое состояние или добродушное нахальство. Девушка согласилась, пустила меня под зонтик, с готовностью подав его мне и взяв меня под руку. Дождик споро и дробно колотил по зонту, лужам и мокрому асфальту. Мы шли к метро и задушевно болтали. Мои друзья шли позади мужской компанией и завидовали. Мы болтали с девушкой обо всем на свете и взахлеб. Она тоже только что сдала экзамен и это нас еще больше объединило. Оказалось, что она работала на кафедре в моем институте. Там же и училась. На короткое время зонтик стал нашим домом. Нам было так уютно под ним, что не хотелось никуда торопиться. Казалось, что мы нашли все, что искали в жизни. Хотелось так идти дальше по жизни целую вечность. Уже у метро девушка сказала, что она обязательно проспала бы на экзамен, если бы ее не разбудил муж. Я переспросил с удивлением: «У тебя есть муж?» Мы давно с ней перешли на «ты» и не заметили этого. Она откровенно сказала: «Да». Я почувствовал некоторое разочарование. Потому что еще прежде сказал себе, что никогда не буду иметь дела с замужними. И она, кажется, испытала в этот момент тоже самое. Мы оба почувствовали, что наш зонтик перестал являться нашим домом. И неожиданно в этот момент заметили, что дождик закончился. Еще недавно он капал, какие-то секунды назад. Слабо и как-то задумчиво, словно давал нам еще возможность немножко побыть вместе и вдруг кончился, уступая место солнышку. На улице стало свежо и ново. Нам нечего не оставалось как попрощаться и начать новую независимую друг от друга жизнь. От теплого асфальта поднимался легкий парок. Запахло прелью, пресной дождевой водой и обновленном запахом зелени. В лужах появились дождевые черви. Я сложил зонтик с улыбкой, которая еще оставалась на лице неизменной. В ней конечно же уже пряталась горчинка. Где-то там, в самых уголках губ. Это ощущалось очень явственно. Я подал девушке зонтик, – наш дом на короткое время, – и грациозно насколько возможно поклонился, поблагодарив за временный приют от дождя. После этого я попрощался с ней и шагнул в сторону поджидавших друзей. Я шагнул из ее жизни в свою. Больше я ее никогда не видел, не пытался искать и только помнил то светлое, что сочилось ко мне из того прошедшего дня с бойким летним дождичком, наполненного прекрасной мимолетной беззаботностью. Она так и запомнилась мне очаровательной, как летний дождь, который начался и прошел навсегда. И он может еще повториться, но это будет уже другой дождь без нас вдвоем.
Да, тогда я платоническое чувство считал идеальным и ставил выше всего плотского. И стремление к близости считал более совершенным, чем саму близость. Возможно, этим я себя таким образом обманывал за неимением такой близости, которую желал и о которой мечтал. Фантазии, вот что направляло, уводило меня к идеальному. В фантазиях все и всегда происходит, как ты хочешь даже со знакомыми девушками или женщинами. В реальной жизни девушка может сказать: ««Ой, что это ты делаешь? Сюда могут войти… А если кто-нибудь увидит?» Или: «Я сегодня не могу пойти гулять и в кино, потому что чесноку наелась». И такая простота сильно все принижает. Тогда, как внутри тебя есть место только прекрасному. И девушка или женщина, которую ты идеализируешь, никогда, ничего подобного не скажет. Без фантазии ни один человек не достигнет своей цели не добьется чего-то настоящего в жизни. А уж в отношениях мужчины и женщины фантазии приносят такие плоды взаимного счастья, о которых сразу не догадаешься. Я восхищался лебединой нежностью девичьих и женских рук, хрупкостью тончайшей талии, фигурами, которые напоминали древнегреческие амфоры. Я видел, как тоже самое делают другие мужчины.
Мне, конечно, хотелось знать, каким я кажусь со стороны. Каким меня видят мои друзья, знакомые, девушки и коллеги? Как они ко мне относятся? Я пользовался зеркалами и витринами, чтобы незаметно рассмотреть в них себя и девушек. Я узнавал, как ко мне относятся по тону, с которым разговаривали со мною, взглядам, смыслу сказанных слов, мимике и жестам. Если тон, взгляды и мимика выражали мне понятные чувства и адекватные той ситуации, в которой мы находились, то я воспринимал их нормально и спокойно. Если они мне казались непонятными, я мучился и пытался понять, разгадать, что же они значат. Я пытался повторять сказанное мне с тем же тоном, повторяя те же жесты, чтобы понять, какие чувства во мне возникают и с каким отношением они говорились. Сказанные слова передают только мысль. Тон, с которым они говорились, мимика и жесты передают нюансы, тончайшие чувства, которые могут даже поменять высказанную мысль на противоположную. Во взрослой жизни, в отношениях между людьми в интонациях, мимике и жестах накоплено столько выразительных средств и символов, что молодому человеку их сразу не понять, не одолеть и не осмыслить.