14.
Стараясь быть пунктуальным, Марьин подъехал к дому Киселёвых, когда стрелки часов показывали без трёх семь. Ольга Петровна уже ожидала его и сразу же открыла дверь, как только он позвонил. Одета она была в простое ситцевое платье с ромашками и васильками, соломенную шляпку и белые босоножки, что выглядело вполне уместно для поездки за город. Максим сразу же заметил рассеянную суетливость клиентки, но не придал этому особого значения, списав её на возраст и вполне понятную взволнованность Киселёвой. Ольга Петровна никак не могла найти то свои очки, то ключи от дачи, то сумку, которая стояла на полу возле пуфика и телефонного столика. Максим с вежливой улыбкой поднял сумку, и которой оказались очечник и связка ключей, выслушал смущенные извинения Киселевой, и, наконец, они спустились во двор.
Марьин быстро, но внимательно, осмотрелся, стараясь не упустить ни одной подозрительной детали, но ничего не указывало на возможность слежки.
"Если и ведут, то очень грамотно, – подумал он, садясь за руль машины. – Интересно, вчерашний инцидент с "Тойотой" – их случайная ошибка или так было спланировано – просто попугать меня? Но чёрт возьми! Кому и зачем потребовался обычный геолог? А его друзья? Это же не физики–ядерщики и не Рокфеллеры?! Что такого они могли знать, что на них объявили охоту?"
–– Максим Максимович, вы меня не слушаете? – в голосе Киселёвой чувствовались обида и возмущение. – Конечно, я несу всякий вздор…
–– Извините, Ольга Петровна, я просто задумался, – поспешил оправдаться Марьин и включил зажигание. – Что вы сказали?
–– Я сказала вам, что у меня возникло странное чувство, будто кто–то наблюдает за мной, – ответила Киселёва хмуро и нервно затеребила в руках сумку.
–– Вот как? – насторожился Максим, плавно трогая машину с места и поглядывая в зеркало заднего вида. – И когда вы это почувствовали?
–– Собственно… я не могу точно ответить. Наверное, впервые я ощутила беспокойство после… исчезновения Лёши. Но тогда не понимала причин… Вернее, я думала, что это – следствие происшедшего, но потом поняла, что дело в другом.
–– Значит, вы заметили что–то необычное и настораживающее? – попытался уточнить Максим.
–– Ничего конкретного. Скорее, это на подсознательном уровне. Как говорят, шестое чувство, – ответила Киселёва и сделала попытку улыбнуться.
–– Почему вы не сказали мне об этом сразу?
–– Так ведь вы бы сочли это просто нервозностью…
–– А почему сказали сейчас? Вы заметили что–то конкретное?
–– Мне показалось, что вчера во дворе стояла подозрительная машина. Я видела её и раньше. Она подолгу стояла у соседнего подъезда, когда я выходила из дома – уехала. И потом, она не раз попадалась мне на глаза, крутилась вокруг…
–– Какого цвета была машина? Синего? – спросил Марьин и с интересом посмотрел на Киселеву.
–– Нет, не синего. Я видела серую иномарку. Как это… "мокрый асфальт"?
–– "Серая "Тойота"? – мелькнуло в голове Максима. – Неужели?!"
–– А вы не припомните: когда видели её в последний раз?
–– Вчера, причём трижды. С утра я выходила из дома в магазин и случайно заметила эту машину возле соседнего дома. Потом, когда отправилась к вам. А в третий раз мне показалось, что она обогнала нас где–то по дороге, когда мы с вами ехали ко мне домой, – ответила Киселёва и, заметив выражение лица Максима, обеспокоенно спросила: – Так я не ошибаюсь? Это действительно слежка?
–– Не исключено. Ольга Петровна, я не хочу вас пугать, но многое говорит о том, что исчезновение вашего мужа – звено в цепи преступлений, имеющих какую–то вполне определенную цель. Алексей Васильевич и ваши друзья, по всей видимости, стали жертвами преступной группировки. Мне пока неизвестны мотивы и цели этих млений, но в остальном я не сомневаюсь.
–– Как вы считаете, что Алексея уже нет в живых? – упавшим голосом спросила Киселёва, и лицо её посерело и осунулось от открывшейся вдруг ужасной истины, в которую она все эти дни упорно не хотела верить.
–– Я этого не говорил, но шансов найти его живым очень мало, – ответил Максим, не в силах найти слова утешения. – И, судя по развитию событий, вам тоже угрожает опасность. Если преступники и задались целью уничтожить всех, кто был близок к вашему супругу, то по логике, вы – одна из наиболее вероятных жертв…
–– Но почему? – с отчаянием воскликнула Киселёва. – Кому мы мешали и чем? Это… это какой–то кошмар! Этому невозможно найти объяснений. Я… я ничего не понимаю.
Помолчав, чтобы дать возможность клиентке перебороть эмоции, Марьин ободряюще взглянул на неё и сказал:
–– Ольга Петровна, мне кажется, что ключ ко всему лежит в сфере профессиональной деятельности вашего мужа и ваших друзей. Судя по тому, что вы мне рассказали, они не могли представлять какого–то интереса для криминала с точки зрения их материального положения. – Максим горько усмехнулся и продолжил: – Все они – люди среднего достатка. Исключение –вы и ваш муж, но отсутствие фактов шантажа и попыток ограбления говорят о том, что коллекция не является той целью, ради которой преступники пошли бы на похищение Алексея Васильевича, а ведь она стоит больших денег. Кроме того, коллекция никак не связана с вашими друзьями. Единственное, что объединяет всех погибших с вами, – это ваша профессия и совместная работа. Отсюда следует вывод, что именно здесь следует искать причину, послужившую началом этих трагических событий. Вы понимаете?
–– Кажется, понимаю… – неуверенно ответила Киселёва. – Только я не представляю, что именно могло заинтересовать этих нелюдей.
–– Ольга Петровна, насколько я понял, Алексей Васильевич в основном специализировался на разведке месторождений драгоценных камней и минерального сырья для ювелирной промышленности?
–– В общем–то, да, но не только. Алексей работал и над другими задачами.
–– Но всё же, наиболее весомых успехов он добился именно и этом? – настойчиво спросил Максим.
–– Да, пожалуй, – подтвердила Киселёва.
–– Скажите, Ольга Петровна, а информация о результатах конкретных геологоразведочных работ носит закрытый характер?
–– Да, разумеется. Эта информация только для служебного пользования и не публикуется в прессе, пока месторождение не начинают разрабатывать официально. Впрочем, бывают и исключения. Иногда в пропагандистских целях сообщалось о тех или иных открытиях, но никогда не указывались их точные параметры. Такого рода информация относилась и относится к категории государственных секретов. Это же стратегически важные ресурсы!
–– Ваш муж, кажется, работал начальником экспедиции, и не одной? Он обладал такими сведениями?
–– Конечно. На нём замыкалась вся работа, он же и составлял окончательный отчёт… Потом все материалы передавались по инстанциям: в геологоразведочные управления, в министерство.
–– Понятно… – задумчиво произнес Максим и снова посмотрел в зеркало.
Они уже ехали по Рязанскому проспекту, но по–прежнему не было никаких намеков на слежку, и это тревожило его ещё больше.
"Либо у них много машин, и я просто не могу выявить опекунов, либо… они прекрасно осведомлены о нашей поездке на дачу, – подумал он. – Неужели, квартира Киселёвых прослушивается? Надо бы проверить…” – подумал Марьин.
–– Ольга Петровна, если я правильно понял, то, кроме Алексея Васильевича, самым информированным должен был быть… Логинов? Я прав?
–– Да, это так, ведь Михаил Афанасьевич долгое время работал начальником управления, – ответила Киселева.
–– А чем конкретно занималось управление? Я не требую от вас государственных секретов. Меня интересует профиль работ.
–– Управление занималось поиском алмазов. Это было основной тематикой на протяжении многих лет. Работы велись и в Сибири, и в полярном Урале, и в Архангельской области.
–– В Архангельской области? А что, разве там добываются алмазы? – удивился Максим.
Этот вопрос застал Киселёву врасплох. Она на минуту замешкалась с ответом, словно сомневаясь в своей правомочности что–либо сообщать постороннему человеку, но, поразмыслив, сочла возможным кое–что рассказать. Она явно опасалась выйти за рамки дозволенного и потому начала осторожно:
–– Понимаете, Максим, вообще–то само открытие алмазов под Архангельском уже не является секретом, но я не могу говорить с вами на эту тему в подробностях.
–– Да, я понимаю и не требую от вас невозможного. Расскажите об этом, что можно.
–– Хорошо… – Киселёва вновь на минуту задумалась и начала рассказ, тщательно "фильтруя" информацию. – Кажется, я говорила вам, что мы с Алексеем познакомились в моей первой экспедиции… Это было в начале шестидесятых. Я только что закончила институт и получила направление в то самое управление, которое впоследствии долгое время возглавлял Логинов. Правда, тогда он был начальником одной из экспедиций. Я должна была работать под его началом, но совершенно неожиданно меня перевели в другую экспедицию. Это уж я потом узнала, что перевод был организован Алексеем. Он мне признался, что сразу же заприметил меня и, что называется "положил глаз", ну а с Логиновым они давно дружили. В общем, уговорил он друга, и я попала к нему. Так и познакомились.
–– А у Алексея Васильевича и тогда уже был авторитет?
–– Да, он был молодым, но известным учёным. За его плечами имелись серьёзные открытия, в том числе и некоторые кимберлитовые трубки в Якутии. Успел он поработать и за рубежом… Так вот, у него была своя собственная теория на происхождение кимберлитов и методика их поисков, которые несколько отличались от общепризнанных, но, как оказалось впоследствии, полностью оправдали себя. Вскоре после нашего знакомства мы выехали в Архангельск и начали работу. Я не буду вдаваться в подробности, но нам действительно удалось открыть очень крупное месторождение алмазов, сопоставимое с Якутским, если не гораздо больше… Об этом было сразу же доложено в министерство, а оттуда – в ЦК. В то время якутские "трубки" уже разрабатывались, и, видимо, наверху приняли решение попридержать Архангельское месторождение как стратегический резерв. В общем, все сведения о нём засекретили, со всех причастных к открытию и знающих об этом взяли подписки "О неразглашении", и об алмазах "забыли" на двадцать с лишним лет.
Ольга Петровна замолчала на несколько секунд, вздохнула и продолжила:
–– Только при Горбачёве стали подумывать, что делать с этим богатством дальше. Страна же практически обанкротилась, всё глубже залезала в трясину долгов, а алмазы – это валюта, это благосостояние и стабильность страны..... Но, как обычно бывает на Руси, с умом распорядиться таким богатством мы не можем. Да и где взять ума–то, ведь дураки – извечная наша беда?.. Особенно дураки во власти. Насколько мне известно, поговаривали о возможности передачи месторождения в концессию то ли "Де Бирс", то ли ещё какой–то западной фирме, будто мы уже сами не в состоянии добывать алмазы. Одним словом, бардак! А по мне, так чтобы проще было воровать!..
–– Выходит, разработка так и не началась?
–– Мне об этом неизвестно. Было несколько статей на эту тему, да и по телевидению как–то мельком упоминали о переговорах, концессии, но, честное слово, чем всё закончилось – не знаю, – ответила Киселева.
Максим на минуту задумался:
–– Ольга Петровна, если я не ошибаюсь, то все ваши друзья, с которыми случилось несчастье, тоже работали в этой экспедиции?
–– Да, работали… – тяжело вздохнув, ответила она. – Но я не могу понять: почему их убили? Если кому–то потребовались данные по месторождению, то они же хранятся в министерстве! В конце концов, их можно было выкрасть или подкупить кого–то… Такое теперь в порядке вещей, но зачем же лишать жизни совершенно безвинных людей? Это чудовищно!
–– Вы правы. Я тоже не могу понять смысла этих убийств. Возможно, что дело в чём–то другом… Как бы то ни было, постарайтесь припомнить все сколь–нибудь важные факты, имеющие отношение к вам и вашим друзьям, прежде всего связанные с профессиональной деятельностью. Алмазы – это серьёзно, но, может, были и другие, не менее важные открытия?
–– Хорошо, я постараюсь, но для этого потребуется время. За тридцать пять лет столько всего было…
–– Понимаю и не тороплю. Обдумайте всё очень тщательно. Однако времени у нас с вами не так уж много. И вот ещё что: с этого момента будьте особо внимательной и осторожной. Не исключено, что и на вас могут совершить покушение. Из дома старайтесь не выходить, по крайней мере одна, лучше будет, если и в магазины вы попросите сходить кого–то из соседей, сославшись на нездоровье… Я приставлю к вам своего человека, но стопроцентной гарантии безопасности дать не могу.
–– Спасибо, Максим Максимович. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь вам найти тех мерзавцев и покарать их по заслугам. А обо мне не беспокойтесь, я не из робкого десятка и не боюсь этих бандитов. Они должны ответить за все преступления, – сказала Киселёва твердо.
Максим с уважением взглянул на неё и снова подумал о сильном характере клиентки, которая даже перед лицом смертельной опасности была готова к борьбе за справедливость.
15.
Весь путь до Бронниц они провели за беседой, пытаясь нащупать ту ниточку, которая могла бы привести к преступникам, но, несмотря на все наводящие вопросы Максима и старания Ольги Петровны, ничего определенного выявить не удалось. Интуитивно Марьин чувствовал, что начало этой самой ниточки лежит где–то совсем рядом и что он правильно определил основное направление поисков. Но смущала явная нелогичность и бессмысленность ряда фактов, которые мешали выстроить причинно–следственную связь между совершёнными преступлениями и их возможными целями. Одно стало для него бесспорным: убийства совершила мощная преступная группировка, и охотилась она за какой–то очень важной информацией, носителями которой, по всей видимости, являлись супруги Киселевы и их погибшие друзья. Никакой другой более или менее приемлемой версии у него не осталось.
Вскоре Максим свернул с шоссе на неширокую асфальтовую дорогу, ведущую к дачному поселку, и, выехав по ней почти к самому берегу Москвы–реки, затормозил возле ворот дачи Киселёвых.
–– Ну вот и приехали, – сказала Ольга Петровна. Выйдя из машины, она пошла к калитке, доставая из сумки ключи.
Максим тоже вышел и осмотрелся. Места здесь и впрямь были весьма живописные. Дом с мансардой стоял в глубине участка, метрах в пятнадцати от калитки, а перед ним росли несколько яблонь и груш, под кронами которых спряталась небольшая деревянная беседка с изящными кружевами резьбы. Выложенная красным кирпичом дорожка вела к веранде дома, а по обе стороны её пестрели цветники. Сад выглядел довольно ухоженным, но глаз заметил и первые признаки заброшенности: газонная трава, сплошным ковром растущая на участке, давно требовала стрижки, а цветы казались поникшими и увядающими.
Поднявшись на веранду, Ольга Петровна открыла ключом дверь и обернулась к Марьину:
–– Прошу вас, Максим Максимович. Здесь ничего не тронуто с того самого дня… – пояснила она, заметив, с каким вниманием и сосредоточенностью её спутник стал осматривать обстановку, едва переступив порог.
Вежливо улыбнувшись, Марьин вошёл в небольшой холл, из которого можно было попасть во все комнаты дома, как на первом этаже, так и в мансарде, куда вела довольно крутая деревянная лестница с очень оригинальными резными перилами.
–– Это Алёшина работа, – с любовью сказала Киселёва, заметив интерес в глазах гостя. – Он многое здесь сделал своими руками…
–– Да–да, и очень мастерски, – отозвался Марьин, разглядывая интерьер холла, где каждая деталь говорила о вкусе и мастерстве хозяина.
Конец ознакомительного фрагмента.