– Бред какой-то.
– Бред не бред, а я вот что думаю, – не обращая внимания на комментарии подруги, продолжала глубокомысленно рассуждать Наталья. – Раньше она пыталась его от тебя отвадить, а теперь, видимо, решила начисто исключить мужчин из твоей жизни. Тогда, глядишь, ты опять с ее сыночком сойдешься.
Петра от души расхохоталась.
– Во-первых, и тебе это тоже известно – Миша давно живет в Питере с другой женщиной. И все у него вроде нормально. Во-вторых…
– Ключевое слово – вроде, – облизнув от конфитюра серебряную ложечку, перебила Наташа.
– Наташ, ты вообще считать умеешь? С момента развода прошло четырнадцать лет. И потом, по твоей логике, если она исключит всех, то мой бывший муж тоже попадет в категорию исключительных мужчин?
Но Наташу сбить с толку в этой теме было практически невозможно.
– Всё верно говоришь, подруга. А потом к нему приворожит!
– Пф-ф!
У Петры заканчивались доводы.
– Ты только посмотри шоу экстрасенсов – что там рассказывают про черных магов! Они не такое еще вытворяют. И, ты знаешь, кстати, возможен и другой вариант!
– Предлагаю ограничиться предыдущими версиями и поговорить о чем-то другом.
– Погоди, здесь еще не закончили. Я думаю так: твоя бывшая свекровь, наконец, поняла, что у вас уже ничего не сложится и решила сделать назло – чтобы ты больше ни с кем и никогда! Месть, – прищурившись, выдвинула оригинальную версию Наталья.
– Ой, Ната, какая ты фантазерка.
– Не я фантазерка, жизнь фантазирует на ходу. Я бы даже сказала – фонтанирует, обрушивая на нас свои немыслимые сюжеты, – вздохнула глубокомысленно Наташа.
– Красиво сказала, – улыбнулась Петра.
– Самой понравилось, – засмеялась подруга и тут же серьезно добавила, – послушай, Петька, у меня тут на днях запланирована встреча с одной целительницей. Так я про этот заговор все разузнаю досконально.
Петра безнадежно посмотрела на подругу.
– Будешь пирожное? Я профитроли купила к Машиному приезду.
– Эх, давай, – с лицом изменницы Родине согласилась Наталья. – Соблазнительница ты коварная. Петрусик, я вчера на весы встала, и поняла, что пора снова затевать ремонт. Я из холодильника выбросила все вредные продукты. Юрка воет, грозится из дома уйти.
– Какая ты молодец – из дома все вынесла, а в гостях ешь. Образец честности ты, Наташка, – посмеялась Петра.
– Да он, стопудово, в течение дня всякую бяку лопает. А то, что я ем сейчас – это, на минуточку, качественные продукты. И что в этих профитролях с мизинец размером? Сплошное удовольствие. И не смей мне его портить!
– Да ешь, сколько хочешь, только потом не угрожай, что больше со мной за один стол не сядешь.
– Конечно, тебе хорошо. Ты ешь все подряд и хоть бы что. А я после двух плотных ужинов на неделю должна рот зашить.
– А ты не ужинай на ночь. А еще можно выйти на работу или, в крайнем случае, посещать с подругой бассейн.
– Бассейн у меня и дома есть. И я не умею плавать, ты знаешь. И, вообще отстань от меня с этой темой!
– Молчу. – Петра провела двумя пальцами по губам, изображая замок. – Ты права, каждый должен сам решать, как поступать со своим здоровьем.
Наталья покосилась на подругу, подозревая ее в скрытом внушении, и протянула руку к пирожным.
– Как поживает гордость Сорбонны, красавец сын Даниил? Он француженку там себе не нашел? – спросила Петра.
– Говорит – пока ничего серьезного. Скоро мой мальчик приедет на каникулы. Знаешь, я иногда так ругаю себя за то, что мы отправили нашего пацана учиться во Францию. Ничем их образование не лучше нашего. Учился бы в МГУ, жил бы рядышком. Это наш папочка решил, что мужчина должен к самостоятельности привыкать с юности, а то вырастет слюнтяем. А я, Петра, так волнуюсь – как бы не случилось с ним чего. А вдруг наркотики? Там столько соблазнов, вдруг вляпается во что-нибудь?
– Ната, соблазнов полно везде. Два года прожил без эксцессов, а сейчас ему с чего вляпываться? Он у тебя взрослый, не по годам разумный и потом, ты же мотаешься к нему чуть не каждый месяц. Я уверена, что у тебя все под контролем.
– Да, он вроде не скрывает от меня ничего, а все равно, Петька, ночью иногда проснусь и плачу, плачу…
– Ну, поплакать тебя – профитролями не корми, – засмеялась Петра, обнимая подругу.
– Это да, это я могу, – улыбнулась в ответ Наташа, прихватив новое пирожное. – Ты же мне расскажи, что Машенька? У нее, ведь, защита скоро?
– Защита скоро. После приезда остается всего три недели на монтаж материала. Завтра возвращается. Соскучилась я ужасно.
– Ох, не говори. Детки наши любимые…
– Скоро придет Варя, я поеду в супермаркет за продуктами, а она начнет марафет в квартире наводить. Ты же знаешь – ребенок у меня чистюля необыкновенная. Все должно блестеть и переливаться.
– Это она в твою бабушку. Я помню, как та чистоту плинтусов проверяла белой тряпицей. А какие пироги пекла, ммм… – сказка. Ведь ты тоже умеешь, а не печешь, потому, что твоя Клавдия Ильинична их за тебя делает. Смотри, потеряешь квалификацию.
– Какие пироги, я тебя умоляю. А Клавдия Ильинична еле успевает готовить на нашу офисную «компанию-олухов», как она их называет. Они наглеют на глазах. Земляникин недавно попытался ей эксклюзивный заказ к обеду сделать, так чуть половником не получил. И ты знаешь, у него такие скандалы с новенькой – мне порой кажется, что до рукопашного дойдет.
– Новенькая, это та, что от Марины пришла, тоже со смешной ягодной фамилией?
– Да. Настя Смородина. Хорошая девочка, талантливая. Запуталась в жизни. После смерти ее матери папочка поздновато понял, что дочь одинока, несмотря на теток и нянек. Вот дело и дошло до наркотиков. Хорошо, что еще легких – хоть это вовремя заметил. Но ничего, мы ее вытащим. На нее сейчас такая нагрузка ляжет, что ни о чем другом она в ближайшее время и думать не сможет. Такая работа любого оздоровит. Или, наоборот, окончательно с ума сведет, – засмеялась Петра.
– Вот именно. Тебе, дорогая моя, самой пора оздоровиться. У тебя же кожа под глазами в цвет американской валюты и кофе, вон, глушишь, как ненормальная. Что происходит?
– Ничего нового не происходит. Просто рабочий процесс, кажется, включил, скорость света. Да еще Игорь приводит таких клиентов – где он только их берет. Каждому – особое внимание и обязательно мое личное присутствие на всех согласованиях. Времени катастрофически не хватает.
Петра потерла воспаленные глаза.
– И еще я, кажется, возомнила себя писательницей, – добавила она смущенно.
– Ух ты, ух ты! Я давно от тебя этого ждала, между прочим. Рассказывай!
– Чем больше я думала о неизвестных моментах в истории нашей семьи, чем четче представляла, как это все могло происходить в те времена, и тем больше у меня рождалось желание написать об этом. Конечно, все получается художественно, ведь документальных фактов, сама понимаешь, маловато. Но, надеюсь, что они появятся, когда я найду своих родных.
– Петька, обязательно пиши. Ты вспомни, что тебе наша русичка говорила – ты талант, у тебя превосходный слог и нестандартное мышление.
– Ты не поверишь, но когда в прошлом году мы были с Машей в Европе, прямо в канун Рождества мне приснился сон. Все, что рассказывала мне мама про бабушку Петру, я увидела как наяву и с тех пор, Наташ, только и думаю о том, как найти своих родных. Ну, должен же кто-то остаться в живых…
– Запросы в Чехию отправляешь?
– Да, недавно снова пришел очередной ответ.
– И…?
– И, к сожалению, ничего нового. По таким скупым данным, не удивительно, что не могут найти: только имя и небольшой период пребывания в России, да еще в начале прошлого века, да еще в такие сложные времена. Мама ведь тоже долго искала, и – безуспешно.
Петра дотронулась до кулона на тонкой золотой цепочке, который носила много лет. При движении бриллиант в замысловатой оправе остро сверкнул на солнце гранями роскошной формы.
– Одна история твоей мамы на целый роман тянет. Это же невероятно, что она перенесла в жизни. Необыкновенная женщина – Марья Андреевна. Я горжусь, что знала ее лично, и папу твоего, и бабушку. И что ты есть у меня, – от избытка эмоций у Натальи выступили слезы.
– И ты у меня, подружка моя любимая. Я должна их найти, Наташ. После того, как мама рассказала мне все, я подумала, что с нашей семьей кто-то затеял странную игру. И я уверена – она не окончена, нужно только сделать верный ход. И сделать его теперь должна я.
– Петька, как-то это страшно все звучит, – выдохнула Наталья.
– Не страшнее, чем твои рассказы о венце безбрачия.
Натали засмеялась, вытянула из коробки салфетку и, промокнув слезы, произнесла:
– Знаешь, о чем я сейчас подумала?
– Боюсь даже представить.
– Петра, ты должна продолжить эту игру или, как минимум, понять, в чем ее смысл. И как только ты все поймешь, тут-то Он и исчезнет.
– Кто? – не поняла Петра.
– Венец безбрачия, кто!
– Натали, умоляю тебя, очнись! Как это может быть связано?
– Пока не знаю. Может и никак. Но о нем тоже не стоит забывать. – Наташа задумалась. – Хочешь еще глобально умную мысль?
И не оставив секунды на ответ, добавила:
– Когда мы узнаём, откуда мы – лишь тогда понимаем, кто мы есть на самом деле!
Наталья торжествующе тряхнула белым облаком волос.
– Не я сказала – Шлиман, – ответила Наташа на изумленный взгляд подруги.
Петра поаплодировала.
– Наташ, у тебя такой живой мозг, ты же образованная, начитанная дама. Почему ты дома сидишь, свои таланты в саду зарываешь?
– Ой, от кого я это слышу сейчас? От той, которая хочет избавиться от своей работы и постоянно твердит мне об этом?
– Не избавиться, а временно отойти от дел. Я должна это сделать, Наташа, ради памяти моей мамы, – твердо произнесла Петра.
– Должна – значит, сделаешь. Я в тебя верю. Ты всего добилась, чего хотела. И Машенция вся в тебя. Ты лучше расскажи – как у нее диплом продвигается? Она же его делает по теме этого вашего Клуба по обмену домами?
– Да. Когда мы взялись за его продвижение, Маша предложила отснять программу «Дом на обмен» и отдать на канал. Оплата за проект покрывает расходы на рекламу. Все довольны. Да к тому же, и тема для диплома готова – у них в выпуске единицы, кто делает рабочий диплом, а она – единственная, чью программу уже взяли на федеральный канал.
– Умничка, какая. Двух зайцев сразу. Наш человек!
– Сейчас у них съемки в Лондоне.
– Ну вот – Машка диплом защитит и готовый тебе директор!
– Ах, если бы все было так просто. Но дочь моя считает: «куры – отдельно, яйца – отдельно», и близкие родственники не должны работать вместе. Возможно, она права, и спасибо, что согласилась мне помочь хотя бы с продвижением Клуба. Знаешь, как моя бабушка говорила: «Родители совершеннолетних детей, как лук, выпустивший стрелу. Когда она уже в полете, направлять ее движение бессмысленно». На самом деле, неправильно принуждать детей к семейному бизнесу. У каждого свои мечты и путь. Вот если бы ты, моя подруга, согласилась занять мое место, хотя бы на годик…
– Понеслась вербовка! Петрусик, я же обещала – серьезно подумаю. Я понимаю, что тебе надо уехать, что чужих брать не хочешь, что партнер твой Игорек не с каждым договорится, с его-то высокомерием. Честно говорю – подумаю. На лето точно не обещаю – грех летом работать, а вот с нового года можешь на меня рассчитывать.
– Я на тебя очень надеюсь. Это и тебе на пользу пойдет. Меньше своего идеального мужа пилить будешь.
– Ты загнула – идеальный. Хотя…. Иногда я чувствую, что завожусь на пустом месте, дергаю его по пустякам, а он терпит – не реагирует на мои загоны, на тормозах все спускает. Как только у него это получается!
– Я же говорю – идеальный, – улыбнулась Петра.
Наталья плеснула в хрупкий фарфор еще кофе, сделала пару глотков, бросила в рот конфетку и умчалась стричь Тэффи, так и не сумев уговорить Петру сходить к лучшему на сегодня московскому экстрасенсу.
Петра проводила подругу и снова поставила на плиту турку с кофе. Мысленно укорив себя третьей чашкой за утро, она принялась закладывать продукты в виртуальную корзину мобильного приложения.
Часы в гостиной пробили половину одиннадцатого.
Скоро полдень. Приедет Варвара – специалист из «Бюро Добрых Услуг». Бодрых услуг, как за высокие цены называет эту контору Наташа.
С приходом Вари в доме все завертится, закружится в стремлении к идеальному порядку. К приезду Маши все должно блестеть и переливаться. Любовь к безупречной чистоте у Маши уж точно не от мамы. Петра с удовольствием выполняла работу, требующую движения мысли, чего нельзя было сказать про уборку, которую она считала занятием нудным, скучным и абсолютно не творческим.
В детстве, в семье Петры на приведение квартиры в идеальный порядок отводилась пятница. Чтобы в выходные полноценно отдыхать, а не заниматься полами и стиркой, все должно быть сделано заранее. Бабушка с утра прикидывала план битвы с беспорядком. После обеда приходила из школы Петра и наступала реализация плана. Мама присоединялась, если была не на дежурстве. Папа привлекался к пятничной процедуре, только если нужна была грубая физическая сила.
На плечи Петры, как правило, ложилась уборка библиотеки и спальных комнат, мама занималась стиркой и утюжкой. Бабушка генералила гостиную с кухней, параллельно готовила обед и являлась контролирующим органом для внучки, которая неизменно «зависала», как только дело доходило до книжных полок.
Когда звуки в библиотеке затихали, Анна Николаевна понимала, что Петра сидит на стремянке с тряпкой через плечо и книгой в руках. А значит, пора подгонять, напоминать, что пошел второй час, и за это время можно было навести порядок во всей квартире, что, конечно, являлось явным преувеличением.
Петра недовольно возвращала книгу на полку и всякий раз обещала бабушке, что когда станет взрослой и пойдет работать, она непременно наймет домработницу, чем избавит всех от лишних хлопот. В ответ Петра слышала, что лень родилась раньше нее, что стыдно говорить о помощниках, когда в доме три женщины, и что если Петра сию минуту не спустится со стремянки, бабушка будет вынуждена привлечь к ее воспитанию родителей.
Их вялая перебранка заканчивалась тем, что Петра со вздохом произносила «слушаюсь, моя белая госпожа» и доделывала все на максимальной скорости. Удивляясь тому, как Петра умудряется так быстро вымыть полы – ну, просто, электровеник какой-то – бабушка придирчиво проверяла все углы, пол под шкафами и даже проводила белой тряпочкой по плинтусам. Убедившись в чистоте, она целовала внучку в подставленную вспотевшую макушку и шла накрывать обед.
Ровно в двенадцать раздалась трель звонка. Варя никогда не опаздывала, равно, как и не приходила раньше.
– Привет, Варвара. Вы одна, без дочки?
– Ее пригласила в гости Клавдия Ильинична, мы встретили ее во дворе.
– Хорошо. Я собираюсь в супермаркет, надо что-нибудь из чистящих-моющих?
– На сегодня всего хватит, но вот к следующей уборке нужен гель для ванны, и еще, я хотела предложить…, – запнулась Варя и краска залила ее, без того румяные щеки. – Извините, Петра Олеговна, но Вы покупаете такое дорогое средство для стекол, а сейчас есть наше, российской разработки. Оно следов вообще не оставляет, дешевле и тоже экологичное. Я внимательно все этикетки на средствах изучаю. Вы не сердитесь, что я Вам это говорю?
– Варя, что ты такого сказала, чтобы на тебя сердиться? Спасибо, что так добросовестно относишься к работе. Я обязательно все куплю.
Когда Петра вернулась из супермаркета, Варя стояла на стремянке в библиотеке и осторожно протирала портреты.
Петра оставила продукты на кухне и, взяв под мышку ноутбук, вышла на балкон. В почте – пять писем, все от Насти Смородины.
«Как обещала закончить проект, так все выполнила. Молодец. В понедельник встреча с новыми клиентами, все должно быть готово».
Рядом прощебетала птичка. Петра оглянулась посмотреть, что за пташка. На перилах сидел воробей и нагло смотрел на вазочку с печеньем. Петра сладко потянулась и взглянула на безоблачное небо.
Весна, весна… Травка зеленеет, солнышко блестит. Петра в детстве возмущалась, читая «Двенадцать месяцев», почему принцесса из сказки такая глупая и злая. Бабушка отвечала, что принцесса росла без любви родителей, да еще и без бабушки. Тепла ей никто не дал, и таких людей пожалеть надо. Маленькая Петра хмурилась и продолжала читать, а бабушка советовала не переживать заранее, дойти до конца, все возможно исправится. «Это сказка, а значит, все закончится хорошо», – обещала она.