Решив немного передохнуть, детектив оторвался от этой мелкой скрупулёзной работы, сумев сдержав в себе порыв порвать все только что заполненные им бумаги в клочья, и только теперь обратил внимание на газету местной редакции, лежащую на краю его стола. На первой полосе было напечатано официальное заявление шефа Фьюза по делу ночного убийства. Роунс едва потянулся за ней, намереваясь ознакомиться со статьёй – ему было интересно, что всё же сказал сам Фьюз журналистам, не болтнул ли лишнего, в конце концов – как тишину кабинета Роунса прорезал звонок его служебного телефона.
– Детектив Роунс, слушаю.
– Здравствуйте, я звоню из городской больницы. По поводу пациента, поступившего к нам прошлой ночью, меня попросили позвонить и сказать вам, что он готов встретиться с вами.
– Понял, спасибо, – коротко ответил Роунс и положил трубку.
Детектив посмотрел на часы – стрелки показывали практически час дня. А доктору Шоу, патологоанатому, он обещал, что заедет в районе одиннадцати часов. Не надо было быть профессиональным детективом, чтобы не заметить образовавшуюся неувязочку.
– Чёрт, грёбаный дебил! – Роунс схватил свою тяжёлую кожаную куртку со спинки кресла и, напяливая её на ходу, бросил секретарше шефа Фьюза, что он отъезжает по делу о «ночном убийстве».
Роунс старался ехать на пределе разрешённой скорости, хотя несколько раз в местах, в которых он был уверен, что нет патрульных – он завышал и завышал не мало. Рик не был лихачём, как и не был паинькой в вождении. Но сейчас он хотел как можно скорее попасть в морг (не в роли клиента, разумеется). И при этом ему не хотелось попасться на патрульных – привлечение лишнего внимания к своей персоне было бы совершенно не кстати, особенно если о чём-нибудь таком пронюхают журналисты, парочка которых сидели в приёмной в участке и кинулись коршуном на детектива, который мастерски ускользнул от них, спратавшись в своём фордике. Почему он так спешил – Роунс не мог объяснить даже сам себе. Конечно, морг не сгорит в синем пламене, а доктор Шоу, зная его, скорее всего, даже и не заметит его опоздания. Но необъяснимый адреналин пульсировал по его телу, Рик чувствовал, что он словно хищник, несущийся за преступником, ставшим теперь уже жертвой. Его жертвой. Где-то в глубине сознания это пугало детектива – он слышал мнения некоторых психологов о том, что люди делятся на три категории: «овцы», «сторожевые собаки» и «волки». «Овцы» – обычные мирные люди, для которых зло и агрессия – это нечто отталкивающее, мерзкое и тёмное, совершенно несвойственное им. Они, по большей части, знают о его существовании, боятся этого зла, надеются, что никогда не столкнутся с ним, особенно в воплощении «волков». «Волки» – это агрессоры, которые питаются слабостью «овец», да и ими самими в придачу. Неважно, как человек перетекает в категорию «волков» – из-за желания получить лёгкую наживу, из-за воспитания по типу, что он король, а остальные его слуги или же, самый худший и пугающий вариант – из-за желания получать ни с чем несравнимое, по его субъективному мнению, удовольствие. И, соответственно, «сторожевые собаки», чья природа характера заключается в том, чтобы быть щитом между «овцими» и «волками». В эту категорию попадают начиная от тех, кто отпугнёт гопников на улице, пристающих к прохожему и заканчивая полицейскими, которые борются с преступностью, как и прокуроры, заставляющие этих самых преступников ответить по всей строгости закона. Разумеется, те представители этих профессий, кто именно борется с преступностью, а не примыкает к ней, используя к тому же и своё положение. Роунс был весьма доволен тем, что с чистой совестью мог отнести себя к «сторожевым псам»… большую часть времени. Бывали моменты, когда на допросах он заигрывался, чувствуя свою власть и потом, уже много позже, когда кровь переставала кипеть – он анализировал всё это, и ему становилось по-настоящему страшно. Страшно от того, что те же самые психологи уверяли, что «волков» и «сторожевых собак» мало что отличает на самом деле. Вернее, они словно две прямые, вытекающие из одной точки, но ведущие в разные стороны, как автомобильная автострада. В любом случае – и те, и те тянутся к агрессии, направляя её лишь только в разные русла, что и создаёт отличие между ними. Но как не ошибиться, как быть уверенным, что ты едешь в нужную сторону? Что ты не свернул где-нибудь по пути или же не ошибся направлением изначально? К тому же, есть мнения, что многое зависит от детства человека – пережитое насилие в детские годы или серьёзные психологические травмы могут привести к тому, что вместо вполне нормального, может быть даже одного из самых лучших и добрых людей, которых вы могли бы знать – вырастет зверь в человечьем обличии. Такой мысли придерживается, в том числе, Джон Дуглас – бывший специальный агент ФБР и создатель и начальник отдела поведенческого анализа. А примеры… примеров, к сожалению, великое множество, например, Эдмунд Кемпер, известный также под прозвищем «убийца студентов». Если присутствуют ещё и психические отклонения, в том числе наследственные, которые могли бы быть сглажены хорошим воспитанием и теплотой в семье – тут, ярким, в отрицательном плане, примером является Джон Гейси, «клоун-убийца». Роунс же всегда чувствовал, что хочет, чтобы именно преступник был наказан. Но он хочет этого потому, что хочет, чтобы преступник больше никому не навредил и ответил за своё преступление? Или же он хочет доказать, что он – «лев», король зверей в этом мире звериной агрессии? А что бы было, если бы он вырос не в крепкой полной семье, с любящими отцом и матерью? Хотя, возможно, вообще не существует никакой психологии – а все действия человека полностью обусловлены биохимическими реакциями в организме и всё – получается, что не ты правишь судьбой, а твой организм – тобой. Что ж, и такие мнения существуют – и вот от них детективу Роунсу становилось ещё больше не по себе.
Буквально через десять, максимум пятнадцать минут детектив припарковал свой потрепанный фордик и быстрым шагом направился к входу в больницу, так как входа с улицы в морг, который располагался буквально в десятке метров от городской больницы и соединялся с ней переходом – просто напросто не было. Оба здания напоминали две огромные серые каменные коробки, отличающиеся лишь тем, что морг был «коробкой» пропорционально поменьше, в один этаж, а также тем, что больница была утыкана белоснежными окнами, тогда как в морге их можно было по пальцам сосчитать и то по большей части в месте присоединения к « маленькой коробке» перехода из больницы. Но самым удивительным элементом в этой всей экспозиции была парковка – парковочных мест было столько, словно это автокинотеатр, или же как будто места здесь были рассчитаны на всех жителей городка, а может и ещё дополнительно и всех близлежащих деревушек и посёлочков. Понятное дело, что были заняты только самые первые ряды, тогда как всё остальное пустое пространство скорее как-то угнетало и давило психологически.
В приёмной регистратуры детектив Роунс представился и, показав удостоверение, сообщил, что ему нужно для начала встретиться с доктором Шоу. Медсестра из приёмной поинтересовалась, не нужна ли детективу помощь в нахождении пути, на что Роунс, лишь грустно улыбнувшись, ответил отказом – к сожалению, в этой части больницы ему приходилось бывать много чаще, чем в остальных её отделениях. В бахилах и выданном халате детектив пробрался через вериницу белоснежных коридоров с суетившимися людьми и медработниками – Рик не мог не поражаться тому, что как он не заходил в больницу – в ней всегда была толпа людей, в любой день и в любое время.
Наконец, пройдя недлинный переход, детектив оказался в знакомом ему отделении морга. Там его встретила ассистент доктора Шоу, которая попросила его подождать и сообщила доктору по служебному телефону, что к нему пришёл детектив. Роунс быстренько набрал на своём смартфоне сообщение для своих помощников, хотя быстренько скорее только лишь для него самого, так как несмотря на достаточно молодой возраст, Рику было всё сложнее и сложнее ладить с убегающими далеко вперёд технологиями. Тем не менее, при всей своей отстранённости и отшельничестве в последние годы – с техникой он всё же старался держать себя в тонусе. Роунс хотел попросить Чойса и Зореджа как можно скорее приехать в больницу для проведения допроса выжившего парня. Когда Роунс отправил сообщение, томиться ему оставалось недолго – через пару минут появился доктор Шоу. Бледный, собственно, как и всегда, словно вытянутый в струну, он, поправив очки, пригласил Роунса следовать за ним.
На лифте они спустились на один этаж ниже. Как только двери лифта распахнулись, в нос детективу ударил запах формалина и хлорки. Основная часть морга располагалась в двух этажах под землёй. В отличии от ярких, в основном в белых цветах палат больницы, здесь преобладали тёмно-синие и серые тона. Психологически из-за этого в морге было намного тяжелее находиться, по крайней мере, Роунсу. Это если не брать в расчёт остальные давящие психологически факторы. Доктор Шоу же, напротив, явно чувствовал себя как рыба в родной ему воде.
– Сюда, пожалуйста, – паталогоанатом открыл дверь перед детективом и пропустил его вперёд перед собой. – Вы успели ознакомиться с моим отчётом?
– Да, благодарю вас, за то, что столь быстро отреагировали.
На железной каталке посередине помещения лежало тело девушки, накрытое простыней. Несмотря на некоторые изменения и отпечатки, которые наложили на лицо убитой проведённые операции; а также время – Роунс сразу же узнал её, хотя видел лишь раз в ту ночь, когда она была уже мертва.
– После судебно-медицинской экспертизы мы попросили танатокосметолога, доктора Майбера подождать – хотя в скором времени ему придётся поработать над телом для похорон. Поэтому я рад, что вы успели до этого всего.
Они приблизились к телу, и доктор Шоу стянул простыню, отложив её в сторону. Роунс многое повидал на своём веку, но всё равно испытал некое смущение, хоть с виду и остался также твёрд и холоден к происходящему. На бирке, закреплённой на предплечье, было написано: «Лоу Е.С., Поступила: 30.04.2014, Смерть: 30.04.2014». И всё… как не было ничего написано сверх этого и на дублирующей бирке на ноге несчастной девушки. Скрипучим глухим голосом, доктор Шоу продолжил:
– Как я писал в отчёте, смерть явно наступила от повреждения спинного мозга. По сути, ей свернули шею в один миг и один движением – это можно увидеть по оставленным синякам от пальцев убийцы на её подбородке и лбу. Я не детектив, разумеется, но я бы сказал, что это движение было не случайно, а продуманно, судя по тому, что отметины немногочисленны. Дальше вам решать и делать выводы, детектив.
– Понимаю, – кивнул в ответ Роунс.
– Также помимо ножевых ранений в количестве двадцати двух по всему телу, оставленных охотничьим ножом, обратите, пожалуйста, внимание – удары наносились явно хаотично и только с передней части тела. Помимо этого, на плече и верхней части спины можно наблюдать гематому, судя по всему полученную девушкой при падении. Также стоит отметить, что незадолго до смерти имел место половой контакт, без следов насильственных действий. Также от плеча до бедра и в районе живота имеются не сильные отметины, как мне кажется, они не были нанесены во время самого нападения.
Доктор Шоу и детектив Роунс некоторое время молча смотрели на мёртвое тело девушки. Мысли детектива собирали и пытались сразу же проанализировать озвученную патологоанатомом информацию. Значит, убийца резким, намеченным движением переломил шею девушки, после чего дал ей свободно упасть и лишь после этого нанёс удары ножом, при этом, судя по всему, больше никаким образом не трогал тело. Несильные отметины на теле вполне могли быть оставлены её парнем, с которым Роунсу ещё предстояло поговорить. По рапорту сержанта Гройсона следовало, что парень прижимал к себе девушку, когда он обнаружил их. Также половой контакт, скорее всего, был осуществлён именно с парнем, а не убийцей, но этот момент стоило подтвердить у выжившего. В остальном, дополнительную информацию теперь могут дать только команда Фрэнка Мориса после дактилоскопической и ДНК экспертиз.
– Печально конечно всё это, – произнёс доктор Шоу. – Ещё жить и жить бы, но…
Детектив удивлённо посмотрел на доктора – обычно он был скуп на фразы в таком духе, да и вообще, сколько Роунсу приходилось работать с ним, паталагоонатом всегда отстранённо относился к происходящему.
– Понимаю ваше удивление, детектив, – заметив его взгляд, ответил доктор, – но видимо годы берут своё, шестьдесят пять уже почти лет всё же – мне всё сложнее и сложнее видеть мёртвыми молодых. Интересный парадокс, может быть, я спёкся?
– Нет, док. Думаю, просто мы становимся столь старыми, что, по сути, видим в смерти молодых – смерть детей.
– Возможно, вполне возможно… хотя вам, детектив, ещё рановато записываться в клуб стариков, – после небольшой паузы, доктор вдруг резко повернулся к Рику. – Детектив, преступник должен быть наказан. В аду ему самое место.
– Самое место, – шёпотом согласился детектив.
Глава 4
Четверг. 1 мая 2014 года
В приёмной больницы Роунса уже ждали оба его напарника. На удивление обычно всегда чисто выбритый Ник Чойс зевал, почёсывая уже весьма не хилую – как минимум, двухдневную щетину – сидя на одном из железных стульев в дальнем краю приёмной и закинув ногу на ногу. Рядом с ним явно слегка в возбуждённом состоянии стоял Том Зоредж и о чём-то оживлённо рассказывал Чойсу. Увидев Роунса, Ник с кряхтеньем поднялся со стула, прервав на полуслове своего напарника помладше и, потирая спину, направился на встречу Рику.
– Доброе утро, Рик. Вернее уже, правда, день, – поприветствовал Роунса Зоредж, протянув ему руку, Чойс же сделал то же самое, но молча.
– Проблемы со спиной, Ник? – спросил Роунс, оценивающе взглянув на него.
– Да что-то в последнее время неприятно тянет… может быть, задержусь здесь подольше чем нам понадобится на допрос.
– Допрос? Это громко сказано, – вставил свои пять копеек Зоредж.
– Да не суть, я большие надежды вкладываю в нашего так удачно выжившего очевидца. Но, тем не менее, также ловим на не состыковках с имеющимися данными – а там уже будем разбираться кто прав, но информации нам нужно как можно больше и чище.
– Всё как обычно, шеф, – ухмыльнулся Чойс.
Одна из медсестёр проводила детективов на четвёртый этаж к палате, в которой приходил в себя после операции выживший. Она предупредила их, что в данный момент с ним заканчивает работу выделенный ему психолог. Том поблагодарил молодую длинноногую медсестру и, оскалившись во все тридцать два зуба после полученной в ответ улыбки в придачу к словам «Да ну что вы, всегда пожалуйста», поймал на себе взгляд Роунса с Чойсом, застывших у двери в палату. Улыбка тут же сползла с его лица, и на нём, наконец, застыла сосредоточенная гримаса.
Палата была небольшого размера, рассчитанная на двух человек, но в данный момент лишь одна больничная койка была занята пострадавшим – в целях обеспечения безопасности. Тем не менее, на второй, незанятой, койке сидел человек, которого Роунс мог бы гипотетически ожидать здесь увидеть после предупреждения медсестры о психологе, но всё же был крайне удивлён.
– О, привет, Рик, – женщина повернула к нему голову и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась, после чего заботливо посмотрела на выжившего парня и обратилась к нему с вопросом, – Стивен, доведём наш разговор до конца или ты всё же хотел бы поскорее пообщаться с детективами?
– Элис, если вы будете не против… я очень давно хотел пообщаться с детективами… – слабым голосом ответил Стивен.
– Хорошо, Стивен. Думаю, после вашего разговора нам будет необходимо побеседовать. Всё же тебе придётся вспоминать события той ужасной ночи.
Чувствуя нарастающее откуда-то изнутри раздражение, объяснение которому Рик не мог найти, да и особо не пытался – он решил поторопить беседующих:
– Вот и замечательно. А теперь, Элис, не могла бы ты оставить нас со Стивеном наедине? – с, пожалуй, лишними интонациями раздражения оборвал их Роунс.
– Элис, вы не могли бы остаться? Мне было бы так намного спокойнее, – попросил Стивен, бросив взгляд на детективов.
Рик Роунс уже хотел категорически отказать, как дверь палаты распахнулась и в неё вошел высокий человек в халате доктора. На его груди, покачиваясь, висел бейджик, на котором было написано «Доктор Боуф»
– Детективы, – он кивком головы поприветствовал всех троих, оставив, тем не менее, руки в карманах халата. – Я доктор Боуф, мне сообщили, что вы пришли поговорить с моим пациентом. Здесь результаты и проведённой операции, и описание полученных моим пациентом повреждений.