– Па-ап, ты это кого принес? Это чей?
– Да не чей.
– Так не бывает.
– Бывает, сынок. В жизни, видишь ли, всякое бывает.
– Так это с ним я сидеть должен?
– Да, с ним, – мужчина кивнул и, услышав стон жены, покосился в ее сторону. – И про маму не забывай.
– Я не смогу, пап, – мальчик чуть ли не заплакал. – Что если они у меня оба…, ну, это…, ну, умрут.
– Не говори глупостей!– вполголоса прикрикнул отец.
– Я не останусь, я боюсь. Не уходи, пап, не уходи. Все равно в такую погоду никто к нам не пойдет.
– Может, ты и прав. – Не нагибаясь, мужчина снял с ног валенки и, пройдя к кухонному столу, аккуратно положил на него ребенка. – Его согреть надо. Я его разверну и пойду посмотрю, как там мать, а ты ему ножки три и ручки. Да поосторожнее будь, понял?
– Но он же маленький совсем, – Андрей вытер нос рукой, – вдруг я…
– Опять ты за свои глупости! Некогда нам тут нюни распускать! Если уж я притащил этого мальчишку сюда, то он должен жить, понял?
– Понял, – Андрей принялся помогать отцу разворачивать ребенка, и через полминуты у него вырвалось тихое: «О-о».
– Вот тебе и «о-о», – мужчина раскрыл рот, – ну и мальчика я нашел.
– Это же девчонка, – Андрей даже хихикнул. – Ну, папка, ты даешь.
– А ты что, хотел мальчика? – смущенно спросил отец. Его щеки даже покрылись румянцем, будто ему стало вдруг неловко перед маленькой девчушкой, за то, что он принял ее за парнишку.
– Мальчика нам мама родит, – прошептал Андрей. – Так что девчонка сойдет. Ты давай иди в комнату, я здесь и сам справлюсь.
– Точно справишься?
– Да, точно! – Андрей, конечно, не был уверен в своих силах, но знал, что отец нужен маме. – Я ее согрею и в пеленки заверну.
– Ну, да ладно, – взволнованный мужчина быстро чмокнул не менее взволнованного сына в лоб, и оставил его наедине с найденышем. Скоро почувствовав тепло мальчишеских рук, девочка начала оживать и задергала худенькими крошечными ножками.
***
В эту ночь Вадиму больше не пришлось покинуть дом. Все оставшиеся ночные часы он не отходил от жены. Только то и дело выглядывал за шторку, которая отделяла комнату от кухни, и давал Андрею указания, а мальчик их беспрекословно выполнял. Требовалась горячая вода – Андрей ставил большую кастрюлю на огонь; требовались пеленки – он, лишь ненадолго оставляя малышку одну, прокрадывался в детскую и, очень аккуратно открывая скрипучую дверцу шкафа, доставал из него пеленки, подготовленные мамой заранее для еще не родившегося мальчика.
Когда первые лучи солнца заглянули в дом через незанавешенное маленькое кухонное окошко, Андрей чувствовал себя вконец измотанным, но за всю ночь он ни разу не напомнил родителям, что сам еще ребенок, что ему только девять лет и он слаб, как и все обычные дети. Он взял на себя столько, сколько мог, хотя ему и пришлось молча глотать слезы, склоняясь над найденышем, когда до его слуха доносились сдавленные крики матери и причитания растерянного отца, выполнявшего в эту страшную ночь работу, в коей очень мало смыслил.
– Ну, что пап? Уже все? М-мы справились? – услышав тяжелый вздох отца у себя за спиной, – спросил Андрей, сам не зная, хочет ли он услышать ответ на заданный вопрос или нет.
– Кончено, – произнес Вадим сиплым голосом, – кончено.
– И-и?
– Пойдем. – Отец взял сына за руку и ввел его в комнатку, где, укрывшись одеялом с головой, лежала рыдающая и ослабшая женщина. – Смотри, – он подвел сына к маленькому круглому столику.
Мальчик протер покрасневшие глаза, в которых уже все начинало расплываться, и уставился на грязную пеленку, что, как ему показалось, скрывала под собой какую-то ужасную тайну.
– Ты готов это увидеть? Если нет, то не надо смотреть, просто я думаю, что ты должен знать. – Мужчина украдкой вытер слезы рукавом испачканной рубахи.
– Папа, после этой ночи я готов увидеть что угодно, – стараясь перебороть страх, ответил мальчик.
– Тогда…, – отец лишь на пару секунд приподнял пеленку за один угол и тут же опустил ее.
– Он…, он не живой, да?
– Он не живой, – кивнул Вадим.
– Что же нам теперь делать?
– Молчать. Молчать об этом. Пусть не знает никто, – мужчина взял бездыханного младенца на руки. – Мы похороним его. Сделаем это тихо, прямо сейчас. Мне нужна будет твоя помощь. – Подойдя к шторке, Вадим указал на нее, кивком головы, – Открой. Потом возьмешь из кладовой лопату и пойдешь за мной.
– К-куд-да?
– В палисадник. И запомни – сегодня твоя мама родила живого ребенка.
– Ее? – мальчик бросил взгляд туда, где лежала тепло укутанная девочка. – Но она же…
– Не мальчик. И что? Врачи тоже могут ошибаться.
Дойдя до вешалки с одеждой, мужчина остановился и резко оглянулся на детскую – в дверном проеме, с видом потерянных овечек, стояли Настя и Максим. Они переводили взгляды со свертка, который их отец держал в руках, на сверток, лежащий на столе – казалось, что эти несмышленые малыши все понимают.
– А-ну, марш спать! – не зная, что лучше сказать в такой ситуации, – хрипло крикнул Вадим детям. – Кто вам позволил встать?
– Мы сами, – Настя втянула голову в плечи. – А мама тоже умерла?
– Что? Кому я сказал, спать?! Сейчас же! Никто не умер! Никто!
– Ну, пошли, – Максим, всхлипнув, дернул сестру за руку. – Пошли байки.
– Правильно, – видя, что Андрей уже оделся, отец взялся за дверную ручку. – И если я только узнаю, что вы еще вставали, то дам вам обоим ремня, на полдня поставлю в угол. И…, и никакого сладкого целую неделю!
– А это долго? – забеспокоилась Настя.
– Очень долго, – ответил за отца Андрей.
– Хорошо, мы не будем вставать. – Теперь девочка потянула братишку за руку, – Ну, пошли. Слышишь, папка ругается?!
***
В дом Вадим и Андрей вернулись только через пару часов. Бороться с заснувшей на зиму холодной землей было очень тяжело, но вдвоем они справились.
Когда Вадим снова оказался у кухонного стола, еще утреннее солнце уже хорошо освещало маленькое спящее существо.
– Видишь, как вымоталась она за эту ночь – крепко заснула, не просыпается.
– Но это же хорошо, да, пап? – Андрей зевнул, хотя спать он уже не хотел, по крайней мере, думать о сне не мог.
– Хорошо. Глянь-ка, мама спит?
– Сейчас, – Андрей тихонько заглянул за шторку и его взгляд тут же встретился со взглядом матери, женщина постаралась улыбнуться, но не смогла. – Нет, она не спит.
– Тогда, пришло время их познакомить.
– Ага, пап, давай. – Приняв малышку из рук отца, мальчик поднес ее к матери, и опустился перед ее кроватью на колени. – Вот, мам, это нам вместо Сашки. Я положу ее рядом с тобой, ладно?
Кивнув, женщина непонимающе посмотрела на мужа:
– Что это?
– Это – наш новый малыш. Я нашел его…, то есть, ее – на улице.
– Так вот почему ты вернулся так быстро? Быстро…, мне казалось, что тебя не было целую вечность.
– Да, это из-за нее я повернул в обратную сторону. Прости.
Женщина прикусила губу, почувствовав, что сейчас снова разрыдается и, переведя взгляд на девочку, обратилась к сыну:
– Давай ее сюда. Клади рядом со мной.
Видя, что мама немного потеснилась, мальчик положил малышку на кровать.
– Ты, мам, не плач. У нас теперь две девочки – разве это плохо?
– Хорошо, хорошо, малыш, – женщина потеребила волосы сына очень слабой рукой. – Хорошо. Да и кто знает, что было бы со мной, если бы папа не вернулся раньше. Может быть, она спасла меня…. Может быть….
– Ты сказал, она нам будет вместо Сашки? – Вадим прислонил голову к косяку, – А почему, вместо? Разве она не может быть Сашкой?
– Да, Сашкой мы ее и назовем, – прижавшись к малышке, Надежда, наконец, смогла улыбнуться. – Сашкой она и будет. И никто – ни одно живое существо, кроме нас троих никогда не узнает, что это имя предназначалось не для нее.
глава вторая
Шаг в новый мир
– Ну, вот, ты у нас уже совсем большая стала, – Надежда заботливо причесывала разрумянившуюся от удовольствия Сашу. – Будешь теперь самостоятельной.
– А как это, самостоятельной? – с трудом вытянув из крепких зубок двухгодовалой сестренки конец широкого белого гофрированного банта, девочка протянула его маме. – Разве я еще не самостоятельная? Даже Маша сама стоять уже умеет, не так долго, как я, но умеет. Просто ей больше нравится сидеть на полу и что-нибудь жевать.
– Ну, стоять-то ты умеешь давно, – улыбнулась Надежда, – да вот только спокойно стоять не умеешь совсем. Только я тебе ни о том говорю. Ты у нас теперь не все время на глазах будешь. Придется что-то самой решать, без мамы и папы. Ты же в школу идешь.
– Да, и теперь я сама смогу покупать себе трубочки с повидлом. Ты мне обещала.
– Будешь, но не часто. И смотри не вздумай ходить, куда не следует.
– Мам, а у кого-нибудь еще будут такие красивые банты, как у меня?
– Думаю, да, ведь не одна ты хочешь быть сегодня нарядной.
– А что, другие девочки тоже радуются, что я иду в школу?
– Они за себя радуются, глупышка, – мама развернула уже заплетенную девочку к себе лицом и, убедившись, что косички заплетены ровно, поцеловала ее в лоб. – Ты не единственная сегодня идешь первый раз в первый класс.
– Жалко, – вздохнув как-то по взрослому, девочка опустила на младшую сестренку свои большие зеленые глаза, обрамленные черными длинными ресницами. – А когда Маша пойдет в школу, ты ей будешь заплетать мои банты?
– Ну, пока не знаю, а почему ты об этом подумала?
– Потому что, если она сжует их на своем празднике, мне будет нечем нарядиться.
– Не беспокойся, в то время она уже не будет жевать все подряд.
– Хорошо бы, а-то позавчера она спряталась под стол и разгрызла на мелкие кусочки мой красненький ободок, закрученный такой. Он как стеклышко прозрачненький был. Мне его папа купил, и он мне очень нравился.
– Ну, наверное, так вышло потому, что ты за ним плохо следила, – мама перевела взгляд на младшую дочь, головку которой украшали на редкость длинные для такого возраста густые темные волосы.
– Это за ней следить надо было, а не за ободком, – немного обиделась Саша. – Ободок-то не живой, он сам бы к ней не пошел. Вот в прошлый раз, давно, Маша сидела на столе и грызла стеклянные лампочки, а лампочки папины были, он их в гирлянду собирался вкрутить, а она их разгрызла. Что, он плохо за ними следил? А почему попало нам с Максимом, а не папе?
– Ну, потому, что Машу тогда мы оставили на вас с братом, а вы просто стояли и смотрели, разинув рты, как глупенькая сестренка лампочки жует. Я очень удивляюсь тому, как ей удалось не пораниться. Ну, все, что-то мы с тобой совсем разболтались, в такой день не о том говорить нужно. Бери ранец, нам пора, автобус нас ждать не станет. Опоздаем на этот, следующего целый час дожидаться придется.
***
Крепко держась за руку матери, Саша семенила за ней. Ей не терпелось поскорее попасть в школу и занять место за собственной партой.
Однажды она уже была в этом большом здании, в котором как во дворце много-много комнат. Ее водил туда Андрей. Саша была очень удивлена, увидев бесконечные, на ее взгляд, лестницы, ведущие наверх. И, взбегая по ним вслед за братом, испытывала не только волнение, кое испытывает человек, первым ступивший на никем еще не открытую землю, но и страх. Ведь лестница, как ей казалось, могла не выдержать сразу двоих человек и рухнуть.
Но лестница не рухнула, страх перед ней, к своим шести годам, Саша научилась перебарывать, а волнение, что она испытывала сегодня, было значительно больше всех ее предыдущих волнений.
Мысленно рисуя в голове картины, с которыми ожидающая ее школьная жизнь имела лишь самое отдаленное сходство, Саша даже не заметила, как оказалась втиснутой в длинный ряд семилетних девочек и мальчиков.
В этом бело-коричневом, а местами – синем ряду, она была самой маленькой, и только очень большие банты выручали ее, возвышаясь над остальными.
Оглянувшись кругом, Саша смутилась, – никогда еще она не видела столько детей. – «Откуда они все взялись? – промелькнуло в ее маленькой головке, – почему я их не знаю? Где они все это время жили? Наверное, прятались от меня? Глупости! Но их, правда, слишком много».
Размышляя о своем и с большим любопытством глазея по сторонам, новоиспеченная школьница даже и не думала слушать ту странную, очень высокую женщину, что, стоя в центре запретного для детей квадрата, начерченного мелом, безостановочно о чем-то говорила.
Спустя некоторое время, длинная речь, по всей видимости, утомила высокую даму, и она уступила свое место мужчине с круглым животом. Подняв голову на мужчину, Саша в течение полуминуты рассматривала его, но смогла отметить для себя лишь то, что бедному дяденьке очень неудобно в его узком пиджаке, и что пуговицы этого пиджака вот-вот отскочат под натиском живота и прилетят кому-нибудь в лоб.
– «Это будет больно», – подумала Саша и дернула плечами, – с двух сторон девочку сдавливали крепкие мальчики, и ей это не очень нравилось. Но она готова была стерпеть многое, ради того, чтобы попасть в школу и снова увидеть ее очень высокие белые потолки, широкие подоконники, на которых можно сидеть, и светлые кабинеты с прямоугольными зелеными досками. Ведь теперь все это богатство будет принадлежать и ей, и она станет такой же большой, как ее старшие братья и сестра. Как все их друзья, которые уже давно поддразнивали Сашу, говоря, что она из-за своего маленького роста так на всю жизнь и останется дошколенком.
– Мы тебя ненадолго оставим, – услышала за своей спиной Саша, когда место тяжело дышащего мужчины заняли две почти ничем не отличающиеся друг от дружки девочки. Они принялись петь веселую песенку о школе и при этом так старательно пританцовывали не в такт музыке, что наблюдать за ними было действительно любопытно. Но Саше пришлось отвернуться от поющих второклассниц – позади нее стояла мама, которой стоило большого труда, добраться до дочери. – Ты только ничего не бойся, не волнуйся, у тебя все будет хорошо.
– Ладно, – Саша натянуто улыбнулась. Мысль о том, что мамы и папы не будет поблизости, очень пугала ее, ведь кругом столько народу, среди которого можно легко заблудиться. А, главное, столько одетых так же как она девочек, что трудно было представить, как родители смогут найти именно ее, когда все перепутаются, перемешаются.
Саша на собственном опыте знала, что одежда может ввести человека в заблуждение. Когда ей было еще только четыре года, она попала с мамой в метро. Мама отпустила ее руку, но не перестала идти. Малышка даже и не заметила, как отстала от Надежды. Увидев же через некоторое время перед собой женщину в знакомом коричневом плаще, она ухватилась за его подол и, уже ни о чем не волнуясь, потопала туда, куда шла женщина. Та же прошла к эскалатору и стала подниматься на нем вверх. Люди на эскалаторе теснили друг друга, и женщина не придала и малейшего значения тому, что кто-то тянул ее за подол. Оказавшись наверху, Саша, наконец, сообразила поднять головку, и к своему большому ужасу обнаружила, что ведущая ее тетенька, ничуточки не похожа на маму. Пришлось самой искать путь назад. К счастью, потерявшаяся мама была найдена, и расплакавшаяся дочь смогла повиснуть на ее шее.
Нет, Саша еще хорошо помнила, что чувствовала в те моменты, чтобы спокойно отреагировать сейчас на услышанные слова. – «Потеряться, да еще и в такой день, – подумала она – это было бы ужасно». Но маме ничего о своих переживаниях не сказала, а только на прощание посмотрела в ее красивые голубые глаза и быстро закивала головой.
глава третья
Потерявшиеся родители
Страх быть потерянной не оставлял Сашу на протяжении всего времени ее пребывания в школе, и это напрочь лишило ее так ожидаемого удовольствия. Все, о чем мечтала девочка, сидя за своей первой партой, это поскорее выйти на школьное крыльцо и убедиться в том, что мама и папа стоят на нем.