– Отпусти меня, – прозвучал сонный голос Евы.
– Неужели проснулась, – сказал я, укладываясь на спину.
Она поднялась и потянулась, а я продолжил лежать на спине и смотреть на небо. В голубой высоте не было видно ни облачка, только белела луна.
– Я надеюсь, ты выспалась, – произнес я, поднимаясь с камней.
– Ну, если бы ты не придавил меня своими конечностями, было бы лучше, – ответила Ева.
– И все-таки в спящем виде ты мне больше нравилась.
Ева ничего мне не ответила, отправилась к воде. Было заметно, что я ее раздражаю. Хотя, возможно, я сам был в этом виноват.
Я отправился за ней, прихватив свои высохшие деньги. Пересчитал купюры на ходу и положил их в задний карман. У меня точно хватало на один обратный билет.
– Ей, Панк. Нам надо идти обратно. Поодиночке у нас меньше шансов выжить, – сказал я ей.
– Хорошо, – ответила она, глядя на воду.
– Тогда, давай не будем терять время.
И мы пошли обратно вверх по течению. У нас больше не было ни еды, ни чего-нибудь попить. Я снова закурил, желая отбить внезапно возникший голод.
– Может найти ягод? – спросила у меня Ева.
– Тоже есть захотела?
Ничего не сказав мне в ответ, она свернула с намеченного пути. Мне же пришлось проследовать за ней сквозь высокую траву и кусты. Не хотелось ее потерять, хоть и приходилось терпеть ее колючий характер.
Ева присела на корточки, разглядывая что-то в траве. Я присмотрелся, ей повезло. Нашла ягоды так быстро. Понимая, что мне она ничего даже под страхом собирать не будет, я тоже начал искать то, что могло стать моим завтраком. Вкус диких ягод уже второй день поражал меня непривычным вкусом. Уже во второй раз я ел нечто, не купленное в магазине. Еще они утоляли жажду.
Пока я ел, начал чувствовать, что мои ладони насквозь пропахли никотином. Запах перебивал ароматы ягод, которые оставили красные пятна на моих пальцах. Также я наткнулся на грибы, но есть их не рискнул.
– Эй, – вдруг тревожно вырвалось у Евы.
– Что такое? – спросил я, проглатывая ягоды.
– Там в кустах что-то, – продолжала она.
Я надеялся, что она шутит, но по ее глазам было видно испуг. Обернувшись, я заметил в кустах нечто крупное. Сначала оно стояло неподвижно, но потом зашевелилось и стало издавать рычащие звуки.
– Бежим, – сказал я.
Через мгновение мы бежали прочь от кустов, в которых затаился медведь. То, чего я боялся, свершилось, но мы еще были невредимы. Мимо нас проносились деревья и другая растительность. Я старался не потерять из виду Еву, которая бежала немного быстрее.
Мне не хватало воздуха, чувствовалась тяжесть тела, потом закололо в животе. Но я продолжал бежать за девушкой, за которой бежал уже второй раз. А она уже оторвалась от меня на несколько метров.
– Стой, – крикнул я ей изо всех сил.
Ева замедлилась, совсем остановилась и обернулась. К ее волосам зацепилась паутина, которую она убрала, как только заметила. Я подбежал и тоже остановился, не чувствуя земли под собой.
– Ты весь красный, – сказала Ева, уставившись на меня.
В отличие от меня ее щеки даже не порозовели, и не было даже намека на отдышку. Она стояла прямо, изучая местность, а я согнулся, уставившись на свои кеды. Мой правый ботинок порвался, и я кожей чувствовал прохладу травы.
Когда дыхание восстановилось, я выпрямился и огляделся вокруг. Обстоятельства изменились в худшую сторону. Из-за медведя нельзя было идти обратным путем. Надо было найти другую дорогу назад, но мы еще больше потерялись.
– Ты это слышал? – вдруг спросила Ева.
Я прислушался. Сквозь шелест листьев послышались звуки, похожие на ржание лошади. Появилась надежда, что где-то недалеко есть люди.
– Это лошадь! – сказал я.
Ева резко оглянулась, словно заметила снова что-то в кустах. Было видно, что она напугана. Я посмотрел туда же, но кусты даже не шевелились.
– Там ничего нет, – сказал я ей, пытаясь успокоить.
В лесу было трудно понять, откуда доносятся звуки, и это пугало. Чтобы окончательно прийти в себя я решил выкурить последнюю сигарету. Втянул в себя дым и выпустил прямо на мимо пролетающую мошкару.
– Что тебе насекомые сделали? – спросила Ева.
– Покусали, – несерьезно ответил я.
Ева сняла куртку, оголив свои белые плечи. Я заметил на ее правой лопатке глубокую рану, увидев ее со спины. Было видно, что кровь полностью свернулась, и то, что вокруг нее покраснела кожа.
Я не стал задавать лишних вопросов о том, что с ней произошло. Надо было что-то делать, и я полез на дерево, чьи крупные ветви не только могли выдержать мой вес, но и были весьма удобны для лазанья.
– Только за мной не лезь. Я осмотрюсь и спущусь обратно, – сказал я Еве, которая подошла к стволу.
– Ладно, – сказала она в ответ, нахмурив брови.
Я продолжил лезть дальше, стараясь больше не смотреть вниз, и, преодолев несколько ветвей, оказался достаточно высоко, чтобы разглядеть несколько квадратных километров леса.
Сверху окружающая природа казалась еще красивее, Ева же теперь была размером с мою ладонь. Она смотрела на меня снизу своими фиолетовыми глазами, а я разместился поудобнее на ветке, зацепился левой рукой за ствол и надеялся увидеть лошадей.
Но копытных созданий нигде не было видно. Возможно, нам послышалось не ржание лошади. Я посмотрел вниз, продумывая, как буду спускаться. А через секунду мои уши услышали звук, пронзающий как молния воздух. Из моего левого плеча торчала стрела с перьями на конце, потекла кровь, и я потерял сознание.
Глава 3.
Мои глаза открылись, и первое, что я увидел, было оранжевое покрывало с черным орнаментом, которым я был накрыт. На мне не было одежды, плечо было забинтовано плотной бежевой тканью, под которой находились какие-то листья. Рана немного болела, а моя голова была тяжелой.
Я лежал в пещере на самодельном матрасе из сухой травы. Под моей головой находился сверток ткани, заменяющий подушку. Пахло чем-то пряным и сыростью, свет был слабым, но можно было все разглядеть. Вход прикрывал кусок коричневой ткани, на каменных стенах висели пучки из трав и связки чего-то непонятного. В каменной стене было вырублено углубление, в котором как на полке стояли глиняные горшки и другая посуда.
Собравшись с силами, я начал приходить в себя. Мои пальцы нащупали ссадины на затылке. Я никак не мог вспомнить, откуда они у меня.
– Неужели, пришел в себя, – прозвучал знакомый голос.
Ева сначала стояла у входа, а потом подошла и села рядом со мной. Теперь она была в коротком бежевом платье без рукавов, поверх которого была надета оранжевая юбка длинной чуть выше колена. На тонкой талии расположился кожаный пояс, обвитый вокруг раза три. Несмотря на простой покрой и то, что юбка представляла собой цельный кусок ткани, который собирался складками на талии, все было искусно сшито.
– Где я? – с трудом вырвалось из моего рта.
– В пещере, – ответила Ева.
– Это мне и так понятно. Где мы вообще? – продолжил более уверенно я.
– Не знаю. Тебя сюда привезли без сознания, ты здорово ударился. А у меня был мешок на голове. Люди, которые здесь живут, не все дружелюбные. Когда ты окончательно выздоровеешь, тебе надо поговорить с главным.
– А кто тут главный?
– Он куда-то уехал. Когда он вернется, мне тоже надо с ним поговорить. Правда, здесь не все говорят по-нашему.
– Мы попали, значит, в дикое племя. Я думал, что хуже уже быть не может, но нет. А что, кстати, у тебя с одеждой? – обреченно сказал я.
– Сожгли. Твою тоже.
– И чем же им мои джинсы не угодили? – произнес я, уставившись в потолок.
– Наверное, плохо на тебе сидели? – предположила, шутя, Ева.
– А что же тебя наголо не побрили, Панк? Или они думают, это твой натуральный цвет?
– Но это и есть мой натуральный цвет!
– Зеленый? Ты в этом уверена?
– Да.
Я думал, что она продолжает шутить. Мы с ней с самого начала не ладили. И то, что она будет любезна со мной, было маловероятно.
– Я сейчас вернусь, – произнесла Ева, встала и ушла.
Куда-то торопясь, она покинула пещеру, и я снова остался один среди каменных стен. Мне захотелось встать, но совсем не было сил. Голова немного кружилась. Кажется, я все-таки заработал сотрясение.
Еще некоторое время я оставался один, размышляя о текущем положении. Но не прошло и получаса, как вернулась Ева. И вернулась не одна, а с мужчиной лет пятидесяти. Они подошли ко мне, а я нашел силы, чтобы приподняться.
Несмотря на седину на висках и морщины, тело у незнакомца было почти как у атлета. Сквозь загоревшую кожу проступали мышцы, ростом он был выше меня на голову. Глаза были светло-голубыми, а черные волосы, собранные в хвост, тянулись до поясницы.
На его груди сложным орнаментом было нанесено изображение ворона с расправленными крыльями. Голова птицы, повернутая на право, находилась на несколько сантиметров ниже ключиц. На шее слева тоже была татуировка в виде узора, закрученного по спирали, напоминающего улитку.
Он был одет в свободные бежевые штаны длиной ниже колена, поверх которых находилась повязка из коричневой ткани. Всю эту одежду опоясывал в два оборота длинный кусок обработанной кожи.
– Каи макуса, – произнес незнакомец, прижав правую ладонь к груди.
– Это было приветствие, – объяснила Ева.
– Эм… Здравствуйте, – неловко произнес я.
– Я – Лойчику1. Ты на земле Рауит2, и мы не можем тебя отпустить. Но у тебя есть выбор. Остаться здесь жить добровольно или умереть добровольно, – продолжил незнакомец на понятном мне языке.
– Или ты примкнешь к Рауит, или тебя убьют, – тихо произнесла Ева.
После этих слов я снова словно потерял сознание. Где-то в глубине души томилась надежда, что меня будут искать. Не было ни паники, ни шока. Я осознавал свое положение и согласился стать частью Рауит.
Еще два дня мне пришлось пролежать в этой пещере. Все это время Ева приносила мне еду. Хотя было видно, что она делает это не по своей воле. Приходила молча с куском мяса, завернутом в широкий лист, наливала мне воды из кувшина и уходила.
Мне пришлось пить какой-то странный отвар, который мне давал Лойчику. Теплая мутная вода пахла чем-то горьким, ее травяной вкус долго оставался у меня во рту. Мне становилось лучше, силы возвращались, хотелось курить. Я старался больше спать, надеясь, что после пробуждения окажусь у себя дома, а все эти приключения мне приснились.
Иногда они с Евой говорили на непонятном языке. Я не мог понять ни слова, и зеленоволосая не желала мне больше ничего объяснять. Она, казалось, вписалась в это племя, а я еще не с кем кроме местного лекаря не был знаком.
Одним утром я проснулся от удара ладонью по щеке. Это была Ева. Она стояла передо мной с недовольным лицом и держала в руках сверток, который протянула мне.
– Вставай, одевайся и пошли, – сказала она.
– Тебя тоже с добрым утром, – еще сонным голосом произнес я.
– Я должна показать тебе все, – продолжала она недовольно.
– Хорошо. Только не могла бы ты выйти на некоторое время. Или мне при тебе одеваться?
Она покинула пещеру, ничего мне не сказав в ответ. Если бы здесь была дверь, она бы хлопнула ею от злости.
Я остался один и развернул сверток. В нем оказалась одежда местного народа. Такие же бежевые штаны как у Лойчику, оранжевый кусок ткани и длинный кожаный пояс.
Сначала я думал, что это легко надеть, но ошибался. Легко я залез только в широкие штаны, которые завязывались сзади под коленками и сбоку на поясе. Что делать с оставшимся куском ткани и поясом, я еще не мог разобраться. Но Ева вернулась как раз, когда я окончательно запутался.
– Может, поможешь? – спросил я.
– Тогда просто стой смирно, – сказала она.
Она ловко расправила оранжевую ткань и завязала ее на мне. Длинная полоса обработанной кожи обернулась вокруг моего пояса два раза, зафиксировав на мне всю эту одежду. Впервые за долгое время меня кто-то одевал. Ева завязала последний узел и отправилась к выходу. Я пошел за ней.
Впервые я увидел то, что было снаружи. Мы находились высоко в горах среди скал, над нами висело голубое небо, по которому неторопливо плыли облака. Мои легкие наполнились воздухом, от которого у меня немного закружилась голова. Я посмотрел по сторонам, вокруг располагались леса и скалы.
Среди деревьев плыл туман, кроме ветра ничего не было слышно. Природа поражала нетронутой красотой. Среди камней и стволов я заметил реку. По темно-синей поверхности воды плескались тихие волны, отражая сияющей рябью солнечный свет.
– Как здесь красиво, – подумал я.
– Ты прав, – раздался голос Лойчику сзади.
Мы с Евой обернулись, за нами стоял знакомый нам лекарь и курил странную трубку. Клубы дыма вырывались из его рта и самого курительного аппарата. Запахло чем-то горько-сладким, когда Лойчику приблизился.
– Я же сейчас молчал? – спросил я.
– Чтобы понимать, не всегда надо слышать. Суури3 это уже поняла, – сказал Лойчику и выдохнул густой дым прямо мне в лицо.
Моя голова сразу перестала кружиться, я почувствовал легкий голод. По моей спине пробежала дрожь, заставляя меня ощутить холод. До этого момента все было как во сне, но сейчас все внутри меня пробудилось.
– Мне тоже трудно это объяснить, – прошептала Ева, глядя на Лойчику.
– Тебе и надо ему ничего объяснять. Он сам во все вникнет, – произнес лекарь и удалился куда-то в лес.
– Суури? – произнес я, глядя на Еву.
– Мне дали имя. Тебя это тоже ждет, – сказала зеленоволосая.
Сначала мы немного постояли рядом с пещерой и молчали, а потом пошли по склону вниз прямо к реке. Мои босые ноги чувствовали каждый камень, на который наступали. На Суури тоже не было обуви, но ее походка была увереннее.
– Мне почему-то кажется, что по дому ты не скучаешь, – сказал я.
– Так и есть. Мне здесь лучше.
– А как же твоя семья? Меня точно будут искать.
– У меня нет семьи, – ответила она.
– Понятно, – сказал я, опустив взгляд.
Мы прошли еще несколько метров молча. Потом мои ступни ощутили траву, которая сменила каменистую поверхность. Впереди послышались голоса. Я присмотрелся, за растительностью показались человеческие фигуры. Они нас заметили, и один из них теперь шел навстречу к нам.
К нам приближалась женщина лет тридцати. Она была беременна, положение выдавал большой живот. На ней была почти такая же одежда как на Суури. Только юбка была черной и немного длиннее.
Взгляд привлекал ее рыжий цвет волос, а серые глаза словно были наполнены спокойствием. Она была с меня ростом, узка в плечах, с хрупкими руками и бледной кожей.
– Каи макуса, – поприветствовала она нас.
– Каи макуса, – произнес я в ответ.
Сначала я не заметил, что их приветствие звучит в моих мыслях также как и на моем родном языке. Просто казалось, что мы говорим на одном.
– Меня зовут Оанту4. С Суури ты снова знаком, – сказала она.
– А я …. – не успел я сказать свое имя.
– У тебя здесь еще нет имени, – перебила меня Суури.
– Как я понимаю, быстро пришел в норму. Ты целых три дня был без сознания, – продолжила Оанту.
– В спящем виде он мне больше нравился, – продолжила Суури, направив взгляд куда-то в лесную глушь.
– Взаимно, – произнес я и тяжело выдохнул.
Оанту казалась дружелюбной, уж точно дружелюбнее Суури. Передо мной стояла будущая мать, даже в ее голосе слышалось что-то теплое и нежное.
– Его судьба еще не решена окончательно. Но я все равно должна показать ему здесь все, – сказала зеленоволосая, глядя на меня.
– В каком смысле не решена? – спросил я, направляя свой взгляд то на Оанту, то на Суури.
Оанту схватилась за живот, что-то нарушило ее спокойствие, но по ее глазам было ясно, что все в порядке. Суури немного испугалась и тоже дотронулась до круглого живота своей рыжеволосой знакомой. А потом они вдруг загадочно улыбнулись, словно совсем забыли про мой вопрос.