– Но, Изольда Филимоновна, я же…
– Ты мне там повякай еще! Будешь три, а то и четыре следующих игры на скамейке запасных вякать. И рожу не криви, имбецила кусок! А ну, подавай планер быстро! Или, на худой конец, усеченную!..
– А травмы в прошлом у Кончалович были? – напомнил о себе очередным вопросом Гуров.
– Ничего серьезного, – отмахнулась женщина, пристально следя за подопечными. – Пару раз вывих мизинца, и один раз неудачное приземление на колено. Но до операции дело не дошло. О чем тут вообще говорить? У нас не Лига чемпионов. И даже не суперлига. Нагрузки все-таки не те, вот и травмы незначительные.
Однако Лев не спешил прекращать допрос.
– Елена Кончалович была девушкой из еврейской семьи. Это как-то отражалось на ее взаимоотношениях с другими спортсменками?
Данная рабочая версия сотрудников угро рассыпалась в прах сразу после убийства пенсионера Юрия Глухова. Даже при детальном рассмотрении генеалогического древа четвертой жертвы в нем не удалось обнаружить и намека на примесь каких-то иных кровей, кроме исконно русской. Однако обойти вниманием этот вопрос Гуров не мог, хотя интуитивно и предвидел реакцию собеседницы. Та не заставила себя долго ждать.
– Нацизм? Вы об этом? Да вы совсем больные на всю голову? У нас что тут, по-вашему, фашистская Германия? – взбеленилась Изольда Филимоновна. – Вы в каком веке живете, дяди? Мы на черных-то давно уже не обращаем внимания, а иудеи, мусульмане и тому подобное… Это в порядке вещей. Никто не парится этим вопросом. Вам мое имя-отчество ни о чем не говорит? Как по мне, – гордо скрестила она руки на груди, – расизма в России в принципе существовать не может. Исторически. Это же пошло из тех стран, соплей им в рыло, где рабами были люди других рас и вероисповеданий, нежели их хозяева. А у нас что? Вы, вообще, читали историю? У нас рабы и хозяева испокон веков – одной национальности. Откуда тут взяться расизму? Это дутое понятие!
– То есть отношение было обычным? – уточнил Лев, даже не пытаясь с ней спорить.
– Само собой.
– А что насчет личной жизни Елены Кончалович?
– За личной жизнью я не слежу, – презрительно скривилась Изольда Филимоновна. – Она мне в зад не уперлась. Девчули пусть кувыркаются с кем хотят и сколько хотят. Лишь бы это не отражалось на качестве их игры. А оно не отражается. – Она помолчала пару секунд и добавила: – Если уж это так вас интересует, вам и впрямь лучше поговорить с Малохановой. Они с Кончалович дружили. Делили одну комнату.
– А когда с ней можно поговорить? – живо встрепенулся Крячко.
Последовала еще одна двухсекундная пауза. Затем Изольда Филимоновна решительно поднялась на ноги, смерила сидящих сыщиков критическим взглядом сверху вниз и чуть ли не процедила:
– Достали вы меня! Весь процесс подготовки в задницу! Ну, да хрен с вами. Раз пришли… Можете поговорить с ней прямо сейчас. Но не больше десяти минут. И не выходя из зала. – Она быстро сместилась к краю игровой площадки и крикнула: – Закончили, безрукие! Малоханова, иди сюда. Живее шевели булками! Остальные к сетке. Отрабатываем групповой блок. Без Малохановой! А то в прошлой игре на выезде я видела, как вы то и дело пристраивались к ней. На халяву напали? Так это сейчас исправим! А у тебя, Малоханова, перерыв. Десять минут. Я засекла. Иди пообщайся со следаками прокуратуры… или откуда они там…
Крячко поднялся навстречу волейболистке, галантно расшаркался, взял Малоханову за руку и, запечатлев чувственный поцелуй на тыльной стороне ладони, произнес, слегка понижая голос:
– Вообще-то мы из уголовного розыска. Меня зовут Стас. А это… – Стас даже не обернулся на напарника. – Впрочем, не важно. Его имя не будет иметь для вас никакого значения. С вами буду общаться я. Как вас зовут?
– Надя. – Голос Малохановой был низким и обволакивающим.
Улыбка Крячко стала еще шире. Гуров покачал головой, но забирать инициативу у напарника не стал. Для него, по большому счету, не имело значения, кто будет вести допрос. Несмотря на свои выкрутасы, к которым Лев успел привыкнуть за долгие годы совместной работы, Станислав хорошо знал свое дело.
– Присаживайтесь, Наденька, – указал на ряд свободных зрительских мест Крячко.
Малоханова заколебалась.
– Изольда Филимоновна сказала, что у меня десять минут.
– Я слышал, – живо парировал Стас. – Но я вас умоляю, Наденька!.. Что есть время, когда речь идет об общении с такой прекрасной девушкой, как вы. Я боюсь потерять счет мгновениям. – Он сел сам и мягко усадил рядом волейболистку. – Конечно, десять минут – это ничтожно мало, но я уже счастлив… У вас, кстати, во сколько заканчиваются тренировки? Вам ведь предоставляют свободное время? На общение, так сказать… С крайне привлекательными мужчинами… Вам ведь нравятся мужчины?
– Да. Я традиционной ориентации, если вы об этом, – спокойно ответила Малоханова. Ее бесстрастное лицо ничего не выражало.
– Слава богу! – облегченно вздохнул Крячко. – А то ведь в наше время, знаете ли, всякое…
– Я знаю.
– Так как насчет свидания?
– Можно. Я свободна каждый вечер с восьми до десяти. В одиннадцать у нас отбой. Нарушать распорядок я не имею права, иначе…
– Ну что вы! – воскликнул Стас. – Что вы, Наденька! Я никогда и не посмел бы просить вас о чем-то подобном. Два часа наедине с такой обворожительной особой… О большем и не мечтаю.
Его слова все же заставили губы Малохановой слегка дернуться в некоем мимолетном подобии улыбки.
– Стас!.. – теряя терпение, окликнул напарника Гуров.
Но тот, по-прежнему не поворачивая головы, лишь выставил в направлении Льва оттопыренный указательный палец.
– Секунду, старлей! Вы не видите, что я разговариваю со свидетельницей? Если вам скучно, прогуляйтесь, подышите свежим воздухом. И я попросил бы вас впредь обращаться ко мне по имени-отчеству. Или по званию. То, что вы служили вместе с моим дедом, не дает вам право…
– Виноват, товарищ генерал-майор! – Гуров шутливо приложил два пальца к виску.
Крячко все же бросил взгляд в его сторону.
– Другое дело. А то распустились все… – проговорил Стас и вновь повернулся лицом к Малохановой: – Извините, Наденька… Я вынужден задать вам некорректный вопрос… Не подумайте, что это личное. Ни в коем разе! Это просто работа… У вас есть кто-нибудь?
– В данный момент нет. Где-то полгода назад у меня закончились достаточно продолжительные и серьезные, как мне тогда казалось, отношения.
– Сожалею. – В голосе Станислава не было и намека на сожаление. Скорее наоборот. – После этого были свидания? Случайный секс, может быть?
– Была пара походов в ресторан, но без продолжения.
– Понимаю, – довольно потер руки Крячко. Ответы девушки вполне удовлетворили его. – Нелегко, наверное, завязывать отношения, когда делишь с кем-то на двоих одну комнату?
– Ну… – пожала плечами Малоханова. – В этом есть, конечно, некоторые неудобства…
– А как с этим справлялась Кончалович?
– Поначалу тоже не очень… Но потом у нее появился молодой человек. Игорек. Из Подмосковья. И тут с личной жизнью у Ленки стало попроще.
– В каком смысле?
– У Игорька своя квартира.
– Там они и встречались?
– Да.
– Но ведь в Подмосковье путь не близкий, – выразил сомнение Стас. – Где именно в Подмосковье?
– В Химках, – ответила Малоханова, глядя не на него, а прямо перед собой. На ее красивом, но холодном лице по-прежнему не отражалось никаких эмоций. – Далековато, да. Согласна. Больше часа на электричке туда и больше часа обратно. Ленка позволяла себе вернуться задолго после отбоя, но и то… Сколько у них там оставалось на интимные отношения? Минут тридцать-сорок? Где-то так, да…
– Не густо, – согласился Крячко. – Но если есть такое великое чувство, как любовь…
– Да какая там любовь? Не было ее. То есть Ленка говорила, что у них все серьезно, но я же не слепая. Видела все прекрасно. Для них обоих эти отношения были из серии «на безрыбье и рак рыба». Сошлись два одиночества… А он еще мутный такой, скользкий. Глазки все время бегают. Словно ищет, где что спереть. Ну, мне так казалось.
– И долго они встречались?
– Не очень. Месяца два. Он сначала на все-все матчи наши ходил, – припомнила волейболистка, – потом стал потихоньку к Ленке подкатывать. Нелепо, неумело… Он раздражал ее, я это хорошо помню… А когда все переменилось, не заметила. Ленка прям огорошила меня! Мы, говорит, с Игорьком встречаемся. Я аж в осадок выпала.
– То есть он вам не нравился? Я правильно понял?
– Ну да…
– Они ссорились? Не знаете?
– Бывало. Но из-за чего, Ленка мне не рассказывала… Один раз дело даже до рукоприкладства дошло. С его стороны. Подбил ей правый глаз, синячище огромный был. Но и тогда Ленка не раскрыла причину. Попросила только прикрыть ее перед Изольдой, подтвердить, что она в ванной поскользнулась и упала на кран. Я подтвердила.
В разговоре повисла непродолжительная пауза. Стас с огромным трудом оторвал взгляд от груди волейболистки и, посмотрев ей в лицо, спросил:
– А как по-вашему, Наденька, этот Игорек мог быть причастен к смерти вашей подруги?
Малоханова ответила не сразу. Снова пожала плечами.
– А почему нет? Мог, конечно… Знаете, у меня есть собственная гипотеза относительно того, что случилось с Ленкой.
– Интересно, – подобрался Крячко и краем глаза заметил, как при этом резко подался вперед и его напарник. – И какая же?
– Игорек это или нет… Но убийца точно был Ленкиным персональным поклонником. Вы и представить себе не можете, Стас, сколько встречается дураков среди фанатов. Это как в «Мизери» Стивена Кинга. Читали, наверное? Тут, конечно, история несколько иная, но… суть та же. Аж жутко становится, – поежилась девушка.
Крячко накрыл ее руку своей. Осторожно и ласково погладил по пальцам. Он не стал разубеждать Надежду в том, что ее версия, вероятнее всего, не имеет под собой логического обоснования. В данную картину абсолютно не вписывались остальные три жертвы. Но личность «мутного и скользкого» Игорька его заинтересовала.
– Не бойтесь, теперь я рядом, – чувственно произнес Станислав и заметил, как девушка слегка кивнула при этом. На площадке Изольда Филимоновна разбрасывалась матом направо и налево. Претензии нашлись ко всем волейболисткам «Метеора». – А чем занимается этот Игорек? Не знаете, Наденька?
– Нет. Ленка не упоминала об этом.
– Ну, а хотя бы его фамилия?
– Сорока, – ответила Малоханова без раздумий. – Я еще подкалывала ее, мол, если выйдет замуж за этого придурка, станет Еленой Сорокой. Ленке это тоже не нравилось. Она говорила, если у них вдруг дойдет дело до брака, непременно оставит свою фамилию. Спортсменки ведь часто так делают…
– Может быть, вы еще и отчество припомните? – впервые за время допроса волейболистки обратился к ней Гуров.
Но девушка отрицательно покачала головой:
– Нет. Отчество ни разу не упоминалось.
– А точный адрес? Места, где его можно найти и пообщаться?
– Тоже нет.
– Ну… Будем искать, – улыбнулся Крячко, все еще удерживая руку Надежды в своей. – А с вами я лелею мечту еще свидеться. Сегодня или завтра вечером.
– Хорошо, – охотно откликнулась девушка. – Вы знаете, где меня найти, Стас. – Она поймала на себе суровый взгляд обернувшейся Изольды Филимоновны и поспешно вскочила на ноги. – А сейчас извините, я должна вернуться к тренировке.
Крячко неохотно выпустил ее пальцы, и Малоханова бегом вернулась на площадку. Слегка склонив голову набок, Стас проводил ее долгим мечтательным взглядом, но тут его отвлек тяжелый хлопок по плечу и голос напарника:
– Неплохая работа, Стас. У нас появилась хоть какая-то ниточка. Может, она никуда и не приведет, но потянуть за нее стоит.
– Учись, студент, – буквально раздулся от гордости Крячко, поднимаясь на ноги и направляясь вслед за Гуровым к выходу из спортивного зала. В проеме он на секунду остановился и, еще раз обернувшись, тихо проговорил: – И это только начало. Я с этой красоткой еще не закончил…
Глава 3
Завернув в глухой дворик с чередой покосившихся сарайчиков, Бурмистров нырнул в тень раскидистой ивы. Остановился и жадно припал губами к стеклянному горлышку бутылки кока-колы. Ярко-красная футболка старлея с изображенным на груди гигантским карпом намокла от пота. Голову прикрывала слегка сдвинутая на затылок бейсболка с символикой миланского «Интера», но даже она не спасала Георгия от беспощадного июльского зноя. Температура воздуха приближалась к отметке в тридцать семь градусов. Жара казалась просто аномальной.
Он осушил бутылку до дна и плавно опустил ее в урну. Запрокинул голову, пристально вглядываясь в широкие панорамные окна третьего этажа старенького здания с облупившейся на фасаде краской. Такие раритетные строения в Москве можно было пересчитать по пальцам. Их не сносили только из глубокого уважения к участникам Великой Отечественной войны или заслуженным ветеранам труда, до сих пор проживающим в таких домах. Здесь же, согласно полученной информации, обитал, вплоть до своей кончины, отставной генерал США Джеймс Хейвуд. Старлею удалось выяснить, что и супруга коренного американца Мария Хейвуд, урожденная Мария Дорисенко, скончалась чуть больше года назад. Добротная четырехкомнатная квартира перешла по наследству их единственному отпрыску, адвокату по гражданским делам Марку Хейвуду, официально не числившемуся ни в одной коллегии.
Бурмистров снял бейсболку, смахнул ладонью пот со лба и водрузил головной убор на прежнее место. Из распахнутого окна первого этажа доносился вечно бодрый и никогда не унывающий голос Якубовича, требующего от очередного игрока незамедлительно открыть новую букву. Георгий двинулся в сторону подъезда, но достичь покосившегося наклонного козырька не успел – в заднем кармане джинсов запиликал мобильник. Он достал аппарат. На большом сенсорном экране высветилось задумчивое лицо полковника Гурова, сфотографированного в профиль. Под изображением мигала надпись на английском языке: «BOSS».
– Слушаю, товарищ полковник, – ответил на вызов старлей.
– Ну, как успехи, Жора? – без лишних приветствий поинтересовался Гуров. – Удалось выяснить что-то по оружию снайпера?
– Обижаете. Если я берусь за что-то, то успех гарантирован процентов на восемьдесят.
– Ордена и звездочки раздавать будем после, Жора. Излагай по делу.
– Так точно! – Свободной рукой старлей извлек из объемной кожаной папки новую стеклянную бутылку кока-колы и сорвал крышку зубами. – Винтовку вычислили. Впрочем, как и человека, на которого она зарегистрирована. Проблема лишь в том, что владелец давно мертв. Однако имеются наследники. Вернее, наследник. Его поиском я сейчас и занят. Нахожусь по месту прописки субъекта.
– Кто он такой?
– Марк Хейвуд.
– Американец? – удивился Гуров.
– Не совсем. – Бурмистров сделал глоток из бутылки, а затем исхитрился указательным пальцем набрать на домофоне номер нужной квартиры. – По паспорту он русский. И по маме тоже. Американец только по отцу. Я отправил вам подробный отчет на электронный адрес. Потом звонил, но вы не отвечали.
– Хорошо. Я просмотрю. Есть видимая связь с кем-то из жертв, Жора?
– Еще не проверял, товарищ полковник, – вынужден был признаться старлей. – Я посчитал, что первым делом необходимо установить, в чьих руках сейчас находится орудие убийства, а уже потом искать связь…
– Может быть, ты и прав, – помолчав немного, согласился Лев. – У меня есть для тебя еще одно поручение.
– Еще одно? – упавшим голосом переспросил Георгий. – Не слишком ли много, товарищ полковник? Я ног под собой не чувствую. Эта жара меня просто убивает. В прямом смысле этого слова.
– Не ной, Жора, мужчине это не к лицу. К тому же лично тебе это пойдет на пользу. Побольше поработаешь, поменьше покушаешь.
– Вы опять? Я ведь уже объяснял…
– Так! – В голосе Гурова появились властные начальственные нотки. – Не трать понапрасну ни мое, ни свое время. Слушай и запоминай. Как закончишь с этим своим русским американцем, дуй в управление, подними базу данных и найди мне некоего Игоря Сороку. Проживает где-то в Химках.