С умным видом и прямой спиной я, с уверенной улыбкой, повторяю зампреду практически всё то же самое, что уже рассказывала Бруно: «перспективные возможности предпринимательской деятельности, увеличение прибыли по структурированным облигациям, предполагаемая выручка в двадцать миллионов долларов».
Жадный оскал на лице зампреда говорит, что как минимум наживку он захватил.
Нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается.
Преодолевая усталость и усиливающуюся головную боль, я выжимаю из себя остатки сил, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица до последнего вопроса и рукопожатия.
– Мы свяжемся с вами, – наконец говорит одна из блондинок.
– Было приятно с вами познакомиться. Хорошего дня, – прощаюсь я и покидаю офис.
Первое же такси из длинной очереди машин перед зданием отвозит меня домой, где я плюхаюсь на свой жесткий матрас и почти тут же засыпаю. Сегодня я сделала все, что смогла…
Овладевает свободой людей лишь тот, кто успокоит их совесть…
Меня будит телефонный звонок:
– Ciao, Катя. Это Кара. Я только что говорила с Бруно. Он хотел, чтобы я передала тебе, что его коллеги остались под большим впечатлением от тебя и от твоего стратегического взгляда на текущие отношения между Россией и Венесуэлой. Они хотят предложить тебе эту должность, – радостно орет она в трубку.
– О, боже мой! – я пытаюсь кричать от счастья, но мой голос звучит тускло и хрипло.
– Мы сделали это! – восклицает она. – Ты получишь официальный контракт в течение нескольких дней. Они бы хотели, чтобы ты начала как можно скорее. Корпоративная квартира уже ждет тебя! – её голос звучит как колокольный звон в моей гудящей голове.
– Здорово, – выдавливаю я из себя.
– Ты, действительно, молодец.
– Grazie mille, без тебя ничего бы не вышло, – мы продолжаем обмениваться комплиментами, пока Кара, наконец, не вешает трубку.
«Меня взяли на работу!» – я тут же пишу сообщение Габи.
«Невероятно! Нам обязательно нужно отпраздновать!» – сразу же отвечает она.
«Давай», – соглашаюсь я.
Вечером мы встречаемся с моей болгарской авантюристкой в самом эксклюзивном месте Лондона – Бритиш Лакшери Клаб. После нескольких коктейлей и вынюханных дорожек, я обнаруживаю, что Габи сосется с какой-то телкой, один в один – Пэрис Хилтон. Неожиданно меня кто-то толкает, и я падаю на прекрасно-сложенного, высокого мулата с голубыми глазами и кудрявой шевелюрой… и нечаянно ломаю его эксклюзивные солнечные очки от Александра Маккуина.
Оба нетрезвые, мы какое-то время обсуждаем его стекла, но в какой-то момент как-то само собой тоже начинаем сосаться. Несколько часов спустя я просыпаюсь рядом с экзотическим жеребцом в его отеле на Бонд Стрит, а уже на следующий день лечу на его виллу в Тринидад и Тобаго, где он якобы продюсирует музыку Дестинис Чайлд… или что-то в этом духе.
Ганжубас, секс и ром – моя диета до тех пор, пока до меня не доходит то, что завтра мне нужно быть в Москве.
Глава седьмая. Златоглавая
Дома на Леонтьевском переулке, где находится моя новая обитель, построены в сдержанном благородном стиле и, скорее, напоминают окрестности итальянской Виченцы, чем постсоветское пространство. Старинные усадьбы с изящной лепниной эпохи позднего ренессанса радуют глаз и намного превышают ожидания. Никаких захарканных лифтов и стрёмных подъездов – всё мило, чинно и по-европейски.
Еле проснувшись после десятичасового перелета и трех часов сна, я усилием воли и, руководствуясь посылом «надо», выбираюсь на новую работу. Широченные очки от Прада скрывают моё тяжелое похмелье и мешки под глазами, в то время как попутный ветерок развивая волосы, подталкивает меня к новому офису. Узкая юбка и высокие шпильки заставляют сдержать свой порыв, ибо падать мне сейчас совсем не хочется.
Мелко семеня на высоченных шпильках в узкой юбке, я прохожу вдоль стоящей Тверской. Жигули и Нивы наравне с Ягуарами и Мазератти неустанно бибикают друг другу, сливаясь в адской какофонии гудков, от которой моя бедная голова просто разлетается на мелкие кусочки.
Наконец, я подхожу к футуристическому зданию, врезанному в фасад старинного особняка, на котором, среди прочих дощечек с названиями фирм, висит эмблема моего нового работодателя.
Я уверенно вхожу в пустой холл, отделанный стеклом и хромом. Унылый охранник указывает мне на лифт на дилинговый зал банка на последнем этаже.
Ровно в девять утра, согласно требованиям своего трудового договора, я предстаю перед пустой регистрационной стойкой.
Жду пять минут.
Десять.
Пятнадцать…
Миленькая девушка чуть ли не в джинсах, балетках и без капли макияжа суетливо подбегает к деску.
– Здравствуйте, вы, наверное, Екатерина Кузнецова? – она вежливо улыбается. – Извините за опоздание. Пробки по понедельникам утром в Москве просто жесть, – неуклюже извиняется она.
– А если клиент позвонит? – деловито спрашиваю я.
– Обычно до полудня мало кто звонит – отвечает девушка с миленькой улыбочкой, как будто это может замять её явное нарушение. – Ваш пропуск готов, – говорит она дружелюбно.
Я небрежно ставлю свою подпись в каком-то журнале и терпеливо жду, пока она оприходует мой приход.
– Пожалуйста, – девушка наконец-то вручает мне пластиковую карточку с моей фотографией.
– Спасибо, – сухо говорю я и прикладываю её к двери в мир, где вращаются большие, очень большие деньги – они любят счет и никогда не спят. На дилинге в Лондоне люди вообще иногда не уходят домой, а если прийти больше двух раз позже семи утра – гарантированное увольнение, поэтому там всегда куча людей, все суетятся как в муравейнике, что-то делают…
Только тут… в Московском представительстве никого нет. Даже стажеров.
Огромный офис абсолютно пуст.
Столы, из какого-то темного, явно недешевого, дерева со шпоном, тут стоят не длинными рядами как в Лондоне, а отдельными островками и достаточно далеко друг от друга. Если в прошлом офисе у меня был вид на городскую свалку, хотя там никогда не было времени смотреть из окна, то здесь картина совершенно другая. Кремль кажется настолько близко, что к нему практически можно прикоснуться, услышать его секреты.
В центре дилинга висит боксерская груша. Дальше стоит корзина с клюшками для гольфа, что объясняет наличие дыр в сером дизайнерском ковролине.
Неожиданно дверь открывается, и в комнату входит невысокий, полноватый, ничем не выразительный парниша и на ходу заправляет рубашку в брюки.
Обрадовавшись, что хоть кто-то тут есть, я направляюсь к нему с дружелюбной лондонской улыбкой.
– Привет! Я – Катя. Новый сейлз.
Парень с призрением смотрит на меня исподлобья и надменно говорит: «Дима. Трейдер». Он небрежно жмет мою руку своей потной ладонью и поспешно прячется за многочисленными мониторами на своем столе в дальнем углу комнаты. Он, должно быть, очень занят. В Лондоне трейдеры тоже бывают угрюмы по утрам в понедельник, что вполне естественно – ведь им приходится адаптироваться к произошедшим за выходные переменам на рынке.
Недалеко от его стола находится вход в просторную офисную кухню. Я направляюсь туда и, используя привитую Ричардом, тактику притворяюсь, будто не знаю, как включить кофе-машину… только Дима полностью меня игнорирует.
В итоге я наливаю два эспрессо, наполняя офис свежим запахом кофе, кладу пару маленьких швейцарских шоколадок на блюдце и направляюсь к столу Димы, готовая очаровать и отвлечь его от скучных таблиц и графиков.
Подойдя ближе, меня как-то настораживают горящие глаза и обильное потоотделение на его лице, а вид активно-участвующей в жестком порно жопы на весь экран добивает меня окончательно.
Застыв в шоке, я что-то несуразно мямлю и, пытаясь не уронить чашки с кофе, убегаю в туалет, чувствуя укоризненный взгляд Димы на своей спине.
Местная дамская комната, должно быть, в два раза больше всей квартиры Ричарда. Тут пахнет лавандой и цитрусом. Я присаживаюсь на винтажный диван, без проблем вписавшийся бы во дворце Людовика XIV, и пытаюсь как-то отвлечь себя, пролистывая посты в Фейсбуке.
Через какое-то время дверь открывается, и потасканного вида блондинка с огромными губами, сиськами и тощими ногами возбуждает в моем, и без того взорванном мозгу, вопрос: «Какого лешего она тут делает?»
Цокая по мраморному полу, она вываливает все три сумки Louis Vuitton рядом с фешенебельным умывальником и тщательно моет рот.
– Привет, я – Катя, – говорю я нетипично высоким для себя голосом.
– Ой, господи, – она роняет от испуга какую-то баночку. – Ольга, – хрипит она низким сиплым голосом, – это просто какой-то кошмар. Я потратила сорок минут на эту фигню, а он так и не кончил – Блондинка старательно полощет зубы. – Ты новенькая? – спрашивает она, вытирая рот.
– Да, – ошарашенно киваю я.
– Будешь сидеть рядом со мной.
– А… – недоумевая, мямлю я.
– Ща пойдем, – хрипит Ольга, медленно крася и без того ярко-алые губы.
Закончив поправлять свой макияж и основательно облившись Шанель, она медленно, покачивая бедрами, обходит весь торговый зал и в конечном итоге приземляется у стола возле окна с потрясающим видом на резиденцию Президента.
Ольга с безразличием показывает мне мой стол, увлеченно тыкая в свой розовый айфон.
Люди постепенно заполняют помещение. Большинство из них – ничем не выдающиеся мужчинки с дряблыми животиками, даже несмотря на свой вроде бы юный возраст. Несколько вошедших дам, наоборот, нереально эффектны: в коротких юбках и с открытым декольте, но, видимо, тут таким уже давно никого не удивишь. В Лондоне это произвело бы фурор, хотя по большому счету там всё-таки ценят хороший вкус и хотя бы иллюзорную причастность к аристократии.
В какой-то момент, когда все, кажется, уже пришли, в дверь заходит далеко не модельной внешности дама и, разговаривая по мобильному телефону, уверенной мужской походкой направляется к столу рядом с Димой.
– Дима, начинай покупать. Только тихо, – читаю я по губам. Тушь на ресницах и аккуратно выщипанные брови говорят, что передо мной женщина.
– Сколько, Вэл? – шепчет Дима в ответ.
– Просто покупай. Я скажу, когда хватит.
– Ок, – Дима быстро колдует что-то на клавишах.
– Иван Петрович, – говорит она вежливо по телефону. – Вы купили четыреста миллионов долларов против рубля по курсу… – Вэл смотрит на один их экранов Димы, – 24.36. Вашему банку подтверждаем 24.38, разницу как обычно… все верно… через кипрскую контору. – Говорит она дружелюбно.
Я тут же высчитываю двухкопеечную разницу на покупке четырех миллионов долларов, получается триста тридцать тысяч долларов – навар Ивана Петровича, кем бы он ни был.
– Сколько ты купил? – сухо спрашивает трейдерша.
– Шестьсот двадцать миллионов долларов. Чёрт! Перекупил! – кипятится он.
– Да ладно, не ссы! Через лет пять будешь жалеть, что не купил больше, – она спокойно включает свой компьютер. – Какой средний курс покупки?
Дима откидывается на спинку кресла, складывая руки за затылком.
– 23.3450, – с гордостью говорит он, будто навар в четверть миллиона долларов это его заслуга. – Сделку заводить на Валькирию?
– Зарегистрируй шесть сделок на двадцать миллионов как продажу Валькирии и четыре сделки на тридцать миллионов как покупку нашего главного офиса у Валькирии, только на два пункта выше для каждой сделки. И смотри, чтобы без ошибок. Не надо нам опять потерянных миллионов, – она безразлично смотрит на часы.
– Мне надо сейчас отойти на собеседование с новой няней, – говорит она, вставая. – И не забудь подготовить список обналички для Ивана Петровича за последний месяц, – тихо добавляет она.
Как и все остальные, я пытаюсь делать вид, что смотрю в свой монитор, пока Вэл проходит мимо моего стола. Но все мои три монитора предательски так и не включились…
– Ты, должно быть, Катя, – меня тут же замечают.
– Валерия? – я вежливо улыбаюсь и встаю для рукопожатия.
– Добро пожаловать в команду. Нам так не хватает лондонской закалки, чтобы встряхнуть это сонное царство. Они тут все совершенно бесполезны, – Валерия быстро бросает взгляд вокруг, и как раз в этот момент, словно по щучьему велению, в зал заходит лысый качок в дорогом костюме и с брутальным взглядом, забирая на себя всё внимание, в котором он явно привык купаться.
– Мне пора на встречу, – ставит Валерия всех в известность, игнорируя не такого уж и громилу. – А с тобой завтра идём на обед, – ставит она меня в известность, уверенной походкой, покидая помещение.
– Привет, – ко мне подходит явный фаворит женской части офиса. – Я тут только что завтракал с клиентом, он как раз улетает во Францию и собирается мне оттуда прислать ящик отборного бурбона, – загадочно произносит он, оценивая меня с головы до пят.
– Разве политика подарков от клиентов такое разрешает? – наивно спрашиваю я, выравниваясь и сравниваясь с ним в росте.
– Видишь ли, – он почти говорит «детка», – у мужчин есть свои темы. – Он гордо поправляет свой нежно розовый галстук. – Я в этом бизнесе уже десять лет. Всех знаю. К каждому у меня индивидуальный подход, – с шаловливой улыбкой нивелирует он, сверкая чересчур отбеленными зубами.
– И много ты заработал в этом году? – нарываюсь я, заведомо зная, что его показатели довольно низки.
– Вся информация по сделкам и клиентам находится во внутренней системе, – коротко сообщает мой новый «доброжелатель».
– Обязательно посмотрю.
– Ты должна будешь все свои сделки с клиентами согласовывать со мной. Я тут главный.
– Всенепременно, – лукаво отвечаю я.
Глава восьмая. Святая Екатерина
День тянется невыносимо долго, когда компьютер так и продолжает висеть…
Осознавая, что мне надо самой разрулить эту ситуацию, если я хочу чего-то достичь в банке, я деловой походкой направляюсь обратно на ресепшн.
К своему удивлению, девушка-администратор превратилась из серой мышки в прекрасную принцессу с накрашенным лицом, красиво уложенными волосами и в блузе персикового оттенка, из которой буквально вываливается её грудь.
– Привет, – не найдя ничего более подходящего говорю я. – Мой компьютер не включается, как бы мне связаться с айтишниками? – спрашиваю я с милейшей улыбкой.
– Три семь ноль пять, – без энтузиазма диктует она внутренний номер.
– Спасибо, – улыбаясь, продолжаю я. – Красивая кофточка – подходит под цвет твоей кожи. С утра ты совсем по-другому выглядела.
– Да, я всегда переодеваюсь в офисе. В таком виде в маршрутке лучше не ездить, – объясняет она. – Если хочешь, я могу позвать Федю, он сможет починить твой компьютер, – неожиданно предлагает она.
– Это было бы здорово! – радостно отвечаю я.
Спустя какое-то время приходит бородатый, но доброжелательный хипстер в очках и клетчатой футболке. Он разбирает мой системный блок и расспрашивает меня про Лондон. Я с небольшой ностальгией рассказываю ему о том, какой это замечательный город с прекрасной архитектурой, эксклюзивными тусовками, шикарным шоппингом и т. д. Его алаверды – празднование дня рождения дедушки его жены с майонезными салатами, жареной курицей и запеченной картошкой. Ольга с отвращением отворачивается, слыша перечисленное меню. После чего Федя плавно переходит на рассказы о том, как каждую пятницу он в хлам, а по воскресеньям его таскают на дачу к предкам.
Я бы застрелилась, если бы это было моей жизнью.
Наконец мой компьютер включается, и бородач уходит.
Конец ознакомительного фрагмента.