Что же ей делать?
Потому что, если ей кто-то и мог помочь, так это Кирилл, который и сам работал в городской прокуратуре, и отец которого, дядька Толика, занимал там важный пост.
Тут Леру осенило, и она попеняла себе за то, что не вспомнила об этом раньше. Ну, конечно же, Кирилл ведь при расставании дал ей свою визитку!
Только вот где она?
Лера принялась судорожно искать ее и перетряхнула весь сарафан, уверенная, что положила его в карман.
Только там визитки не было.
Она обнаружила ее на полу своей комнаты – видимо, незаметно выпала, когда она вчера переодевалась.
Подняв ее, Лера заметила длинный номер мобильного телефона – ну да, эта новомодная штукенция у Кирилла наверняка должна была иметься!
Только вот имела ли она право звонить ему в начале четвертого ночи?
Имела.
Она же не по пустякам его намеревалась беспокоить, а по крайне важному делу. По делу, которое касалось жизни и смерти.
Кирилл принял звонок тогда, когда Лера уже собиралась отключаться. Она услышала его низкий, столь очаровавший ее голос:
– Да, алло!
И девушка вдруг поняла, что элементарно не может говорить – голос окончательно пропал.
Она попыталась выдавить из себя хоть звук, но не смогла. И тогда Кирилл произнес:
– Лера, это вы? Я же вижу, что это ваш домашний номер…
Он видит? Ну да, ее номер высветился у него на мобильном, но выходило, что Кирилл знал ее домашний?
Только вот как?
Не исключено, что из Толика вытряс.
Собрав последние силы, Лера прохрипела:
– Мне нужна ваша помощь… Твоя помощь…
И замолчала, потому что не знала, что сказать дальше – да и говорить больше не могла.
Кирилл отреагировал мгновенно:
– Я подъеду к вам… то есть к тебе, минут через пятнадцать-двадцать, устроит?
До Леры донесся недовольный женский голос:
– Пупсик, к кому это ты подъедешь минут через пятнадцать-двадцать? А как же эротический массаж, который ты мне обещал сделать?
Кирилл только добавил:
– Уже еду.
И отключился.
Накинув сатиновый халат, Лера спустилась к подъезду, и вот в темноте сверкнули ослепившие ее фары. Потом они погасли, и Лера увидела крутую заграничную красную тачку, за рулем которой сидел Кирилл.
Приоткрыв дверь, он произнес:
– Мы можем проехаться, если хотите… Если ты хочешь. Ну, или тут постоим.
Лера, залезая на сиденье рядом с Кириллом, прошептала:
– Проедемся.
Кирилл плавно тронулся с места, и они покатили прочь от их двора. Лера не знала, как начать разговор и была благодарна молодому человеку, что он ее не торопил.
Наконец, она просипела:
– Я вас разбудила… Извините!
– Я не спал, – ответил Кирилл, управлявший автомобилем одной рукой, и девушка вспомнила о его недовольной ночной спутнице, которой он обещал эротический массаж.
Ну да, с такой наверняка глаз не сомкнешь…
– У меня ларингит, – выдавила из себя Лера, и Кирилл, усмехнувшись, произнес:
– Я знаю.
Ну да, он все знал! И то, что у нее ларингит, и ее домашний номер, и ее домашний адрес – он ведь приехал, так и не спросив, где она живет.
– Спасибо за цветы. Они ведь от вас?
Кирилл подтвердил:
– От меня. И кстати, мы ведь теперь на ты? Или будешь настаивать на том, чтобы мы говорили друг другу вы?
Настаивать Лера не собиралась.
Они катили по ночному городу, и Лера знала, что должна наконец начать свой рассказ, ведь она в три ночи потревожила малознакомого человека, оторвала его от важных дел…
Лера снова вспомнила о недовольном голосе ночной спутницы Кирилла и даже ощутила укол ревности.
Нет, о чем она думает!
Наконец, молодой человек произнес:
– Так тебе нужна моя помощь? Я помогу. Но мне надо знать, в чем дело.
Вздохнув и снова мысленно поблагодарив Кирилла за то, что он взял быка за рога, девушка наконец принялась сумбурно рассказывать (насколько она вообще могла это сделать в ее состоянии) о том, чему только что стала свидетельницей.
Кирилл задавал умные, четкие вопросы, и Лера под конец их разговора (автомобиль, сделав круг, снова приблизился к ее дому) поняла, что у нее с плеч гора свалилась.
– Значит, так, – подвел итог Кирилл, – главное, не терять головы и не предпринимать никаких поступков, о которых позднее пришлось бы сожалеть. Я этим займусь, и к утру будет результат, это я тебе обещаю.
Лера прошептала:
– Только прошу, все неформально! Потому что не исключена вероятность ошибки. Это же мой отец…
Кирилл, повернувшись к ней, одарил девушку своей фирменной улыбкой:
– Ну, я же сказал, Лера, что никто ни о чем не узнает. И официально никого я информировать не буду. Да, ты права, не исключена вероятность ошибки, поэтому я все пробью по своим каналам.
Автомобиль остановился около дома девушки, но мотор Кирилл не выключил.
– Ты уверена, что возвращаться в квартиру при подобных обстоятельствах разумно?
Лера уверила его:
– Там же бабушка! Если она проснется и не обнаружит меня в комнате, то с ума сойдет от тревоги.
– Вопрос с твоей бабушкой мы можем быстро решить. Не думаю, что и ей имеет смысл оставаться в квартире…
Лера, чувствуя, что вот-вот разрыдается, прошептала:
– Но неужели ты думаешь, что мой отец… Что он…
Выдавить из себя это мерзкое слово «маньяк» было просто выше ее сил.
Рука Кирилла легла ей на плечо, и молодой человек произнес:
– Обещаю тебе, я это выясню. Однако рекомендую тебе поехать со мной. Будешь жить в отдельной квартире, мы туда и бабушку твою тоже перевезем…
Тепло от руки Кирилла, лежавшей у нее на плече, прожигало ее тело насквозь.
– Но это же мой папа! – повторила Лера, а Кирилл ответил:
– Ну, это почти всегда чей-то папа.
Лера заплакала, и тут произошло то, что она, вероятно, так ждала: Кирилл прижал ее к себе.
– Ну, не плачь. Да, тут много неясностей и вопросов, но сначала я выясню, имеется ли вообще новая жертва. И еще раз обещаю, что никто ни о чем не узнает, пока не будет уверенности в одном или в другом…
В том, что отец невиновен – или в том, что он виновен!
– Повторяю, считаю твое возвращение в квартиру неправильным. Предлагаю тебе поехать со мной…
Он разжал свои объятия, и Лера, чувствуя, что у нее кружится голова, была готова ответить согласием, но тут заметила фигуру, подошедшую к их подъезду.
Это был отец.
– Мне пора, – заявила она, но Кирилл взял ее за руку. И провел мизинцем по ее ладони, от чего Лера снова начала млеть.
– Нет, я не могу отпустить тебя одну. Это опасно, крайне опасно!
– Мой отец никакой не убийца! Он не может быть им! – сказала девушка, и Кирилл, взглянув на нее, произнес со вздохом:
– Ты права, твой отец никакой не убийца. Он не может быть им. Но все равно тебе надо подумать о безопасности…
Его мизинец продолжал щекотать ладонь Леры.
Понимая, что вот-вот поддастся его чарам, Лера вырвала руку и, открывая дверь автомобиля, сказала:
– Еще раз огромное спасибо! Я тебе обязательно утром позвоню. Ну, точнее, ведь уже утро…
Светало, одна из самых коротких ночей в году стремительно завершалась.
– Ну, или я тебе. Но будь предельно осторожна! Ни тебя, ни твою бабушку я, конечно же, не брошу. У тебя ведь мобильного нет?
Лера отрицательно качнула головой, и Кирилл сказал:
– Это поправимо. Но сначала вам надо выбраться из этой берлоги. Я все выясню и или заеду, или позвоню. Ты ведь мне доверяешь?
Лера, всхлипнув, кивнула, а Кирилл, наклонившись, нежно поцеловал ее в щеку. Она ощутила аромат его дорогого парфюма.
– Вот и хорошо. Я тебя не подведу. Запрись у себя в комнате и не разговаривай со своим отцом. Все будет хорошо!
Лере так не хотелось выходить из салона автомобиля Кирилла, но пришлось: из подъезда вышел один из соседей, который, зевая, вывел на прогулку своего четырехлапого любимца.
– До скорого! – произнес Кирилл и снова поцеловал девушку, на этот раз в губы.
Проводив Леру взором, молодой человек дождался, пока она не скроется в подъезде, завел автомобиль и, отъехав метров на двести от дома, снова остановился. Затем вытащил крошечный мобильный, нажал кнопку, и когда на обратном конце отозвался собеседник, произнес:
– Отец, это я. Думаю, с хорошими новостями. Точнее, просто с отличными. Это то, что тебе нужно. Я нашел маньяка…
Вставив ключ в замочную скважину, Лера затаила дыхание – в этот момент дверь распахнулась, и она увидела на пороге отца.
Он уже переоделся, избавившись от окровавленной рубашки и брюк, и был облачен в фиолетовый фланелевый, сшитый когда-то мамой, халат, который вообще-то использовал только в холодное время года.
Буквально втащив оторопевшую Леру в коридор, он не терпящим возражений голосом произнес:
– Ты считаешь это нормальным? Ты где была?
И запер на два поворота за ней входную дверь.
Лера, не узнавая отца, от которого, как ей показалось, разило спиртным, хотя он практически никогда не выпивал и уж точно никогда не напивался, прошептала в ответ:
– Мне нужно было подышать свежим воздухом. Но, папа, лучше ты скажи: где был ты?
Отец, уставившись на нее стеклянным взором, отчеканил:
– И почему это я должен говорить тебе? Ну, живо в свою комнату! Ты болеешь, а шастаешь по улицам в пижаме и халате! Стыд и срам!
Отец вел себя как типичный рассерженный родитель, и это при том, что он сам заявился домой весь залитый кровью.
– Папа, нам надо поговорить! Точнее, мы уже начали разговор, но ты потом… сбежал. Кстати, что ты сделал с полотенцами?
Реакция отца была потрясающая:
– С какими полотенцами, Лера?
Девушка, протиснувшись мимо него, заглянула в комнату отца – и заметила, что ни окровавленного пиджака, ни шарфика там уже не было.
– Папа, что ты сделал с вещами? – продолжала девушка, а отец, словно играя роль в пьесе театра абсурда, ответил:
– Не понимаю, что ты имеешь в виду. С какими такими вещами?
На мгновение Лера вдруг подумала, что все это могло оказаться дурным сном и плодом ее воображения, но тут она заметила плохо затертые кровавые разводы на полу в ванной и стоявшее рядом ведро и свешивавшуюся из него тряпку.
Отец спешно затирал все следы.
– Ты все уничтожил? – произнесла Лера, а Михаил Михайлович, указывая на дверь ее комнаты, заявил:
– Марш в кровать! Ты больна, и сама не знаешь, что несешь. И вообще, я твой отец, как ты ведешь себя со мной? Запрещаю тебе выходить из квартиры, пока полностью не выздоровеешь!
Человек, который дышал ей в лицо алкогольными парами, был так не похож на ее отца. Это был совершенно чужой субъект.
А что, если она и не знала своего отца все это время? Что, если…
Если он в самом деле имел отношение ко всем этим убийствам?
– Папа, я хочу знать. Я имею право знать! Ты… Ты…
Она не знала, как сформулировать вопрос, а отец, на чьем лице отразился страх, заявил:
– И никаких вопросов! Марш в кровать, я сказал!
Он буквально втолкнул ее в комнату, а когда дверь за ней закрылась, Лера прошептала:
– Папа, ты ли это? Ты же обещал, что мы поговорим! О Лариске… И о другом… О том, что я видела…
Отец из коридора ответил:
– Тут не о чем говорить. Я сделал ошибку, но я ее уже исправил. И больше говорить не о чем. И запомни – ты ничего не видела. Ничего!
Убедившись, что отец снова отключил телефон, Лера улеглась в кровать и накрылась с головой простыней. Нет, отца она не боялась, потому что знала, что ни бабушке, ни ей самой он ничего дурного не сделает.
Она боялась того, что отец, не исключено, причинил дурное другим людям.
Усталость, а также перенапряжение и болезнь сделали свое дело, и Лера провалилась в глубокий черный сон.
В себя она пришла от громких голосов в коридоре. Не понимая, что происходит, Лера уставилась на дверь своей комнаты, которая вдруг распахнулась, и на пороге возникло сразу несколько человек в форме.
– Прошу вас подняться! – донеслось до Леры. – У нас ордер на обыск вашей квартиры. Давайте, не залеживайтесь! Ну же, побыстрее!
Все остальное, что происходило после появления людей в форме, сопровождаемых соседями с нижнего этажа, которые выступали в качестве понятых, походило на подлинный кошмар. Бабушка, обычно такая собранная и боевая, вдруг как-то растерялась, а когда из-под ванны извлекли скомканное кровавое полотенце, вдруг начала медленно оседать.
Пришлось вызвать «Скорую», которая забрала бабушку с собой, диагностировав гипертонический криз. Лера, у которой голова шла кругом и которая могла говорить только шепотом, да и то испытывая сильные боли в горле, была на грани истерики, не зная, что делать.
Отца дома не было, хотя с обыском к ним заявились около семи утра.
Поехать с бабушкой в больницу ей не разрешили, поэтому, сидя на табуретке в коридоре, девушка, перед глазами которой все плыло, была вынуждена наблюдать за тем, как их квартиру переворачивают вверх дном.
При обыске обнаружили и окровавленный шарфик, и пиджак отца, которые были спрятаны под кроватью в родительской спальне.
Единственная мысль, которая билась в голове у Леры, была «Где же отец?».
Те, кто проводил обыск, или, может быть, другие, что пришли позднее, наперебой задавали ей этот вопрос, однако ответа на него у Леры не было.
Она не знала, куда делся отец.
Обыск уже подходил к завершению, когда на пороге квартиры, с большой сумкой в руках, вдруг возник Михаил Михайлович.
– Что тут происходит? – произнес он надменно. – И вообще, по какому такому праву…
Его вытолкнули, заломили руки, кто-то вырвал у него из рук сумку. Лера закричала, и возникшая около нее единственная женщина в форме с рыжим перманентом на голове резко осадила ее:
– Не орите. Наконец-то его взяли, мерзавца чертового! На его совести четыре убийства!
Лера потеряла сознание.
В себя она пришла на софе в зале. Большая часть чужих людей, прихватив все, что требовалось, а также уведя с собой отца, удалилась, а те, что еще копошились в ее квартире, явно завершали свои дела.
Наконец, ушли и они, оставив Лере какие-то официальные бумаги и что-то строго наказав, что она не только не запомнила, но и вообще сквозь туман, который окружал ее, толком не расслышала.
Некоторое время, не исключено даже, что целый час, она просто лежала на софе и смотрела в потолок, наблюдая за тем, как врывавшийся через раскрытое окно ветер, пузыря васильковую занавеску, подбрасывал ее к люстре.
Надо бы встать, закрыть окно, но сил не было… Но ведь надо.
Наконец, она попыталась подняться, но поняла, что не может сделать это. Лера заплакала.
Послышался шум в коридоре, Лера вдруг воспряла к жизни. Ну, конечно, Кирилл же обещал или позвонить, или заехать. Он ей обязательно поможет!
Но это был не Кирилл, а Толик. Наверное, на ее лице отразилась вся гамма чувств, в первую очередь разочарование, потому что Толик, опускаясь около софы, произнес:
– Что у вас тут творится? И почему ты так на меня смотришь, как будто привидение увидела …
Лера закрыла глаза. Кого-кого, а Толика она точно не хотела сейчас видеть. Нет, он был совсем даже не плохой, вероятно даже, очень хороший, но ей требовался Кирилл.
Толик что-то бубнил, но Лера не прислушивалась к нему, желая одного: чтобы он как можно быстрее оставил ее в покое.
– Тебе помощь нужна? – донесся до нее наконец его вопрос, и девушка выдавила из себя:
– Нет!
Потоптавшись, Толик неуклюже ткнулся ей в щеку, явно желая поцеловать, но в итоге угодил в ухо. Лера на него зашипела, а потом заплакала.
Толик попытался обнять ее, но Лера оттолкнула его от себя.