Мишель снял очки и устало протёр глаза.
– Хорошо, если так желаешь, буду всё передавать тебе по телефону. Кстати, напомни, как зовут твою жену? Вдруг она возьмёт трубку. И ещё дочь… Ава, кажется? И внук… Нет, не припомню.
– Ах ты сукин сын! – затрясся в гневе Бран.
Он отшвырнул кресло в сторону и намеривался схватиться за кофейный столик, но Мишель тоже поднялся на ноги и перегородил ему путь. На шум прибежал Питер и откуда-то появилась миссис Беккер. Она предусмотрительно ухватила Пита за рукав, не пустив в гостиную.
– Но он же сейчас размажет Мишеля по стенке! – возразил парень.
– Он и правда не в себе, – согласилась я.
– Лучше нам не вмешиваться, – непоколебимо покачала головой Беккер.
Пока Мишель безучастно протирал очки, Бран носился по комнате, переворачивая мебель и страшно чертыхаясь. Вскоре буян добрался до настенных картин и зеркал. От звона бьющегося стекла заложило уши. Подоспевшая Аня подала побледневшей миссис Беккер какую-то пилюлю и увела на кухню.
Мы с Питером растерянно пожимали плечами, тайком заглядывая в гостиную. Больше всего поражало невообразимое спокойствие Мишеля. Хотя его тактика была понятна: физически усмирить громадного Брана он не мог, оставалось ждать, пока приступ бешенства закончится.
Разгромив комнату до неузнаваемости, Бран выдохся и завалился на пол, обхватив голову руками. Пит облегчённо выдохнул. У меня радости было меньше – теперь кому-то придётся всё это убирать.
– Надеюсь, полегчало?
– За что ты так со мной? Скажи… – тихо простонал Бран.
– Не скули, – с отвращением бросил Мишель. Он оценивающе прошёлся по комнате и подозвал нас с Питером. – Посмотрите, сколько у вас появилось работы! – радостно сообщил он.
Бран стал кататься по полу. Выглядел он чудовищно жалким:
– Ты обещал! Обещал!
– Замолчи, ты достаточно натворил.
– Что вы с ним сделали?! – Во мне закипела нешуточная ненависть. Мишель, поганый стервятник, он же сам довёл Брана до срыва.
Питер толкнул меня локтем, а Мишель сделал вид, что не услышал, хотя я почти кричала.
– Где миссис Беккер?
– Она на кухне. Ей, кажется, дурно стало, – ответил Пит.
Мишель побледнел и помчался на кухню. Питер счёл своим долгом сопроводить его.
Водитель всё ещё сидел на полу и, судя по отсутствующему взгляду, вставать пока не собирался. Каким бы неприятным человеком он ни казался, сейчас мне было жаль его. Убогий, несчастный, озлобленный. Неужели Мишель приложил к этому руку?
Я тоже направилась на кухню, взять воды для водителя. В парадную дверь постучали. Поздние визитёры, как и ночные звонки, не сулят ничего хорошего. Но это могли быть новые постояльцы. Так как я не выводила миссис Беккер из предобморочного состояния вместе с остальными и не валялась в беспамятстве рядом с водителем – я открыла.
На пороге стоял взъерошенный, низкорослый мужчина в костюме с небрежно завязанным галстуком. Взгляд его был ещё более диким и вымученным, чем у Брана.
– Добрый вечер, подождите у порога, пока я позову… Ай!
Мужчину такой расклад не устроил. Он грубо отпихнул меня в сторону. Я больно ударилась затылком, налетев на дверной косяк, а он беспрепятственно зашёл внутрь. Слова моего негодования обрушились ему на спину вместе с корзиной для зонтов, которую я нащупала на полу. Разумеется, его это не остановило. Он вынул что-то из кармана потрёпанного пиджака и устрашающе потряс. Я вжалась в стену, не желая проверять, настоящий это пистолет или нет.
– Где он?! – прорычал мужчина, заглядывая в гостиную.
Наверное, его очень огорчило, что сегодня он оказался не единственным буяном в этом доме, поэтому он не стал заходить в комнату, а снова двинул на меня.
– Где этот ублюдок?!
– Который? – как-то по-идиотски комично вырвалось у меня.
– Король этого адского рассадника! – Он подошёл ближе, выпучив красные глаза. Отчаянием от него веяло даже сильнее, чем алкоголем.
«Король» не заставил себя долго ждать. Мишель появился из правой арки с неестественным для него топотом. Выглядел он страшно злым.
– В чём дело, Полли? Сложно запомнить, что посторонних нельзя впускать в пансионат? – Его злость почему-то адресовалась мне.
– Ублюдок! Я тебя в порошок сотру! – Нежданный визитёр тут же переключился на Мишеля. Он вцепился в воротник белоснежной рубашки, до которого, кстати, едва доставал, и принялся яростно трясти.
Мишель легко отшвырнул его от себя, не подозревая, что опасности в этом человеке больше, чем может показаться.
– У него пистолет! – выкрикнула я и сползла на пол.
Мужчина будто и сам только вспомнил об этом. Он попятился к стенке, вынул оружие и нацелился на Мишеля.
– Я знаю, это всё из-за тебя, подонок! Ты тоже сдохнешь! Сдохнешь!
Человек тяжело дышал, почти задыхался и без конца подтирал рукавом слёзы. Он страшно дрожал. Мне до конца не верилось, что он выстрелит, но я всё равно заткнула уши.
Из гостиной выскочил Бран. Он кинулся к налётчику и легко, словно дрался с ребёнком, выхватил у него пистолет и заломил руки. Глаза Брана наполнились ясностью, к нему вернулось чувство реальности. Чего нельзя сказать о горе-налётчике, он всё ещё сопротивлялся, дрыгал ногами и страшно завывал.
– Я рассказал тебе всё, что знал сам. – Мишель склонился над удерживаемым Браном визитёром. – Если ты ещё раз рискнёшь заявиться сюда, плохо кончишь, приятель. – Он выпрямился и отошёл в сторону. – Бран, друг, будь добр…
– Не беспокойся, Мишель, я о нём позабочусь, – с преданностью старого пса заявил Бран.
– Вот и славно. Славно.
Рядом с Мишелем возникла всё ещё бледная миссис Беккер и жестом позвала за собой на кухню. Когда они ушли, я увидела притихших за аркой Аню и Питера. Судя по их лицам, они ошалели от происходящего не меньше меня.
Бран поднял на ноги своего пленника и повёл к выходу. Я тоже встала и открыла им дверь. К этому времени мужчина смирился со своим поражением и покидал дом уже молча. Он смотрел на меня с горькой тоской и покачивал головой.
– Идём, Полли, хватит на сегодня. – Голос Питера доносился до меня как с другой планеты, так далеко я вдруг оказалась. Я вышла на крыльцо. Бран вёл по дорожке сломленного, несчастного человека, потерявшего в этих стенах что-то важное. Я смотрела им вслед и не могла вспомнить, о чём хотела поговорить с водителем. Всё как-то неправильно…
Я догнала их уже у ворот. Бран открыл пассажирскую дверь, чтобы усадить туда мужчину.
– Чего тебе? – рявкнул Бран.
– Кто этот человек?
– Какой-то сумасшедший, очевидно же. – Я усмехнулась про себя, но не стала напоминать Брану о его недавнем помутнении.
– Что вы с ним будете делать?
– Сдам в полицию или посажу на поезд, он не местный. – Он грубо швырнул бедолагу в машину.
– Вы знаете, почему он хотел убить Мишеля?
– Не твоё это дело, девочка.
– Мишель ведь и вам сделал что-то плохое, да? Почему вы помогаете ему? – Бран зло покосился на меня, сплюнул и открыл водительскую дверь. – Тогда ответьте, вы увозили обратно Линду и Берту?
Мужчина на заднем сидении вдруг снова оживился и принялся стучать кулаками по стеклу. Бран сел в машину и утихомирил его слабой пощёчиной. Напоследок водитель наградил меня тяжёлым взглядом и что-то сказал. Думаю, что сказал. Из-за густой бороды движения губ могли показаться.
Меня разрывало от злости и досады. Зачем я только ввязалась в это? Где моя проницательность, когда она так нужна? Что тут, чёрт побери, происходит? Вопросы сыпались на меня безжалостным камнепадом, оглушая и набивая здоровенные шишки. Я стояла у ворот и тихонько умирала под их натиском.
Ещё пару дней назад я была уверена, что у меня было слишком много причин отправиться сюда. Сейчас, смотря на темнеющий в синих летних сумерках силуэт дома, я думала, а была ли хоть одна из этих причин настоящей?
Настоящей…
– Ты куда пропала? – на крыльцо вышел Питер.
– Нужно было подышать воздухом. Где все?
– Миссис Беккер отправилась к себе. Мишель и Аня начали разгребать гостиную. Нам, наверное, надо помочь им.
– А это не подождёт до завтра?
– Не знаю. Честно говоря, я тоже не хочу этим заниматься. Натворил дел, значит, а потом скрутил этого психа и умчал с чистой совестью. А нам убирать за ним! – Пит не выглядел злым. Скорее, он казался милым, обидевшимся ребёнком.
– Как думаешь, почему это случилось?
– Ты про Брана или про второго?
– Да про обоих.
Парень задумчиво почесал ухо, пошарил по пустым карманам, выдав в себе бывшего курильщика, и сказал:
– Полнолуние. Говорят, оно как-то активизирует психов и шизофреников.
Я усмехнулась, искренне умиляясь способности Питера иногда объяснять всё как-то по-детски просто и самому в это верить.
– Да, возможно, ты прав. – Я хлопнула его по плечу, и мы зашли в дом.
Мишель без особой досады подсчитал причинённый ущерб. А мы собрали все крупные осколки. Остальное было решено оставить на завтра.
– Я, наверное, не усну, – досадно вздохнула Аня, когда мы поднялись на второй этаж и попрощались с Мишелем.
Я тут же вспомнила, что пансионат оживится после отключения света, и тоже приуныла, предвкушая бессонную ночь.
– А я в полнолуния вообще плохо сплю, – признался Питер. – Может, в карты поиграем?
– Наверное, мы никому не помешаем, если немного посидим в чьей-нибудь комнате. Полли, ты как? – Аня поддержала затею.
– Я не против. Только давайте не ко мне.
Я приняла душ, переоделась и вскоре постучалась к Питеру. Аня к этому времени уже была там. Она что-то мечтательно разглядывала в окне и теребила пуговицу на малиновой блузке. Питер сидел на кровати по-турецки и вертел в руках гадальные карты, украдкой заглядываясь на профиль девушки. И я его прекрасно понимала – Аня выглядела как большая фарфоровая кукла, струящийся лунный свет добавлял её облику магического очарования.
– Почему вы уже при свечах? Ведь ещё не полночь. – Я шагнула в комнату и невольно прогнала из неё какую-то таинственную романтическую ауру.
– Решили заранее, чтобы не отвлекаться, когда свет погаснет, – тут же оживились ребята.
Жилище Питера оказалось удивительно уютным. А самое удивительное, что этот уют создавал царящий там беспорядок. Разворошённая постель, навешанная на спинки стульев одежда, гора журналов и пустых кружек, липкий от пролитого чая пол. Ничего такого нельзя увидеть в других частях пансионата, поэтому складывалось впечатление, что эта комната существует сама по себе, хоть и является частью дома.
– И как тебе от миссис Беккер не попадает? – Я сдвинула кучу какого-то хлама в сторону и уселась в кресло. Кресло разразилось жутким завыванием электронной гитары и женскими воплями, призывающими «Любить мир, несмотря ни на что». Я в ужасе вскочила, а Питер, еле сдерживая смех, выключил магнитофон.
– Она не заходит сюда, – пояснил он. – Считает, что настоящая леди не должна заходить в мужскую спальню.
– Ты даже не представляешь, как тебе повезло. За мной она даже постель поправляет. Противно, честное слово.
Аня понимающе вздохнула и села на стул, предварительно осмотрев его. Дальше мы попробовали поиграть – игра не пошла. Тогда Питер предложил предсказать кому-нибудь будущее. Я, естественно, отказалась. Мне бы с прошлым разобраться. А вот Аня очень заинтересовалась необычным для парня увлечением и согласилась стать подопытной. Питер признался, что гадальные карты нашёл случайно у брата и изначально планировал просто подурачиться, но чем дальше – тем сильнее его увлекало это занятие.
– Так что не смейтесь – я ещё учусь.
– Не скромничай, юная ведьмочка, – хихикнула я. – Провидица мадам Питер!
Аня, спрятав лицо за кудряшками, тоже засмеялась.
– Эх, девушки, весь настрой сбили. В такой атмосфере гадать нельзя, – кисло улыбнулся Питер. Он убрал карты в комод и обиженно взгромоздился на подоконник. Его окно смотрело на подъездную дорожку. – Надо бы в город выбраться. Тут позеленеть от скуки можно. Как Мишель тут живёт без телека, музыки и видеоигр? Чудак…
– Видимо, придумал себе другое развлечение. – Я всё не могла выбросить из головы мысли о темнице с пленниками.
– Не начинай, По, – нахмурился Питер.
– Полли, парень. Меня зовут Полли.
– Как скажешь… А хотите, расскажу страшную историю? – спросил он, нацепив на себя идиотскую ухмылку, с какой рассказывают страшилки в детских лагерях.
– А стоит ли? За окном полная луна, психи обивают пороги, а в коридорах гуляет тьма. Кому-то ещё не страшно?
– Это местная легенда. Я её в одном пабе подслушал.
– Я очень люблю разные истории! – восторженно заявила Аня, устраиваясь поудобнее.
– Слушайте, – зловещим шёпотом начал Пит. – Когда-то город Сайленс Валлей был процветающей деревушкой, известной на всю округу своей ежегодной Ярмаркой Талантов. Палатки с талантами были доступны всем, кто мог заплатить за желаемое звонкой монетой. Но были и палатки, спрятанные от глаз посторонних. В них торговали тем, что стоит намного дороже денег: талантами, что граничили с проклятьями. Туда заглядывали знатные маги, колдуны и ведьмы. Как-то на такую ярмарку прибыл новоиспечённый принц из соседнего королевства. Он был настолько безобразно бездарен, что вокруг перешёптывались, будто он скупит всю ярмарку. Он долго бродил между палаток, приценивался, изучал. И каждый раз капризно заявлял, что это ерунда какая-то, а не талант. И тогда кто-то из прохожих предложил ему прогуляться до неприметной лавки на краю площади. Принц зло усмехнулся, но всё же пошёл на разведку. Внутри его встретил старик, одетый в нищенские лохмотья. «Что желаете приобрести?» – спросили принца. Он расхохотался и сказал, что такой простак не способен заинтересовать его своим товаром. Старик хитро улыбнулся и сказал: «Я знаю, что вы ищите, принц. Вам нужен талант, помогающий узнавать дату смерти». «Это так, я хочу знать, когда умрёт старый король и трон перейдёт мне» – подтвердил принц. Старик развёл руками и продал ему свой товар, предупредив, что цена за него чудовищно высокая. Вот только старик обманул самодовольного принца. Вместо таланта он продал ему грех. А грехи иногда искупаются кровью…
– Ну и что тут страшного? – усмехнулась я.
– Поговаривают, что колдун наказывал тех, кто хотел знать больше положенного и одаривал грехами. Получив желаемое, человек обращался в дикого зверя и сбегал в леса. Ночами эти пожиратели грехов выходили из леса и охотились на местных жителей, веря, что так снова превратятся в людей.
– И всё равно не страшно, – махнула рукой я.
– У местных много пугающих сказок, – сказала Аня, водя ладонью над свечой. – Когда-то было обычным делом поутру обнаружить растерзанное тело соседа или домочадца. А если кто-то пропадал, никто не сомневался, что его найдут мёртвым в лесу. Так и зародилась эта сказка.
– Может, это всего лишь глупая страшилка, но мне кажется, что я однажды видел его. – Помрачнел Пит.
– Кого?
– Этого, грешного… В ту ночь я выбрался из дома, чтобы покурить. Устроился на каменной скамейке и уже прикурил сигарету, как увидел в чаще два горящих глаза. Я даже не заметил, как добежал до комнаты, так испугался. С тех пор не курю. И ночами на улицу не выползаю.
– Мудрое решение. – Хоть я и не особо верила в эту историю, приятно было думать, что стены дома толстые и прочные.
Мы ещё немного подурачились, рассказывая друг другу глупые истории, потом перешли на шёпот, говоря уже о чём-то более серьёзном, но всё равно пустяковом. И уснули уже ближе к рассвету, так же, как и сидели: я в кресле, Питер на полу, а Аня на кровати. Всё правильно. Такую лунную, сводящую с ума психов ночь нельзя пережидать в одиночестве. Интересно, удалось ли уснуть Мишелю? Дом этой ночью молчал. Он зализывал полученные раны.
Глава 3. Ил утянет…
Через пару дней в пансионат заселилась милая пожилая пара. Билл и Оливия Ллойд. Приветливые, упитанные, хорошо одетые и малость чудные. Они с непостижимым аппетитом уплетали всё, что готовила миссис Беккер, оттапливая тем самым её ледяное сердце. Целыми днями играли в шахматы на террасе или, взявшись за руки, гуляли в саду, предаваясь воспоминаниям о былых временах. Мишель, что странно, вёл себя с ними очень холодно и даже грубовато. Думаю, это всё из-за жизнерадостности и улыбчивости супругов. Ничего общего с холодными улыбками Мишеля, которые больше напоминали оскал. И, скорее всего, в кругу такой искренности ему становилось жутко неуютно, и он, чтобы случайно не показать свою подлинную натуру, старался держаться обособленно. Впрочем, это никого особо не огорчало. А меня больше всего радовало, что по прошествии двух дней гости никуда не исчезли.