Посреди комнаты прямо на голом полу сидела худощавая женщина лет пятидесяти пяти. Она устроилась на коленях, периодически наклоняясь вперед и упираясь лбом в какую-то книгу, лежащую в открытом виде перед ней, при этом, как я уже отметила, что-то бормоча вполголоса, а вокруг нее горели расставленные свечи, образующие строгую окружность.
– Что за… – Андрей не смог закончить фразу, но кисть все-таки выдернул пустую, из-за чего пола пиджака легла на место. Посчитал, что женщина не представляет опасности, или же у него не имеется пистолета за поясом брюк? В пользу второй версии говорит тот факт, что четверть часа назад он пытался задушить меня голыми руками.
Дамочка вздрогнула, услышав эти слова, тут же захлопнула книгу, задула все свечи и только после этого решилась поднять на нас глаза.
– Вы кто? – удивленно и немного испуганно спросила она.
– Демоны, – не без ехидства ответил Андрей. – Пришли по вашу душу.
– Прекрати! – одернула его я, видя, что дамочке поплохело. – Скажите, пожалуйста, где я могу найти Горелову Марианну Сергеевну?
– Это я, – кивнула она, успокоившись, и медленно поднялась на ноги. – Вы из социальной службы? Мы с дочкой справляемся сами, – быстро заговорила она, поправляя длинную юбку и не глядя на нас, – я ищу работу и получаю пенсию, и дочка тоже…
– Подождите, – перебила я. – Мы не из социальной службы. Я устроилась на работу в усадебный дворец и попросила контакты тех, кто недавно уволился, чтобы… – внезапно запнулась я и бросила беспомощный взгляд на офицера, в ответ на который он просто пожал плечами, – …поговорить, – закончила я предложение. – Ну… о работе.
Мои мягкость и страсть к околичностям были жестко раздавлены смирновской прямолинейностью:
– Вернее, о призраках. Вы их видели?
Женщина повторно содрогнулась и уставилась в изумлении на не любящего недомолвки майора. Я, кстати, тоже, еще неизвестно, чей взор пылал большим изумлением. Зачем пожимать плечами, а впоследствии выдавать на-гора страшное слово на букву «п»?
Горестно вздохнув, она указала на диван.
– Садитесь. Разговор будет долгим. – Мы расположились на сидении, Смирнов – довольно далеко от меня. Ну и слава богу. – Когда я была молодая, – начала она издалека, – мы с компанией друзей ходили гулять в лес. Местные предостерегали нас, но все было впустую. И вот однажды я увидела ее. Это был последний раз, когда я сунулась в местный лес.
– Кого – ее? – уточнил Андрей.
– Вы не слышали легенду? – удивилась Горелова. – Невеста разбилась в свадебном кортеже. Она любила одного парня и ждала, когда он вернется из армии. Но родители не хотели их отношений. Он был из неблагополучной семьи. И вот они всё сватали ее к другому. Она долго держалась, но писем из армии в ответ на ее пылкие послания не приходило уже очень давно, и в итоге она сдалась. Верно говорят, нельзя вступать в брак из-под палки… Так и не доехали они до загса. Машина потеряла управление, когда они проезжали здешний лес, и врезалась в дерево. Погибла только она. С тех пор ее призрак часто видят ночью на том самом участке дороге. Она плавно выходит из-за дерева и замирает у шоссе, вглядываясь в лица водителей. Ищет своего любимого, который уже давным-давно вернулся из армии. Хочет спросить, почему не отвечал на ее письма. Вот такая легенда.
– Но как это связано с усадебным дворцом?
Женщина вздохнула.
– Говорят, один раз повстречаешься с чем-то сверхъестественным, и оно будет следовать за тобой по пятам всю жизнь. В моем случае была тридцатилетняя передышка. И все же оно добралось до меня.
– Что – оно? – спросила я.
«Что – оно?», «Кого – ее?» – мы с Андреем в своем положении только и могли удивляться, уточнять и переспрашивать. Он оказался таким же скептиком, как и я, вследствие чего поверить в здравомыслие хозяйки ветхого домишки было выше наших сил. Тем не менее мы пытались поспевать за историей.
– Сверхъестественное, – ответила на мой вопрос Марианна Сергеевна и потерла лоб в глубокой задумчивости. Наверно, гадала над тем, какими словами донести до нас дальнейшее повествование. Угостить пришедших чаем и печеньем даже не пришло ей в голову, чему я, признаться, была донельзя рада. Такие беседы за обыкновенным чаем не ведутся. Разве что за рюмочкой абсента. – Когда я вышла на пенсию, меня сократили, – продолжила женщина. – И дочка нашла мне работу здесь, в Дубровицах. Она сама не так давно устроилась в загс. А меня, значит, на вахту. Я насторожилась, правда, когда узнала, что среди вахтеров и охранников большая текучка. Но дочка сама новенькая в этом здании, поэтому не могла меня просветить. И вот, в первую же смену это началось.
– Шаги? – подсказала я.
– Да, – явно без удовольствия кивнула собеседница. Судя по всему, ей тяжело давались воспоминания. – И стоны. И еще какие-то шуршащие звуки, не могу дать им точного определения.
– Откуда конкретно доносились звуки? Или вы не пошли проверять? – вспомнив Галину Викторовну, присовокупила я. Вдруг Марианна Сергеевна из той же породы людей?
Чуть погодя, Горелова ответила:
– Пошла. Как же не пойти? Я думала, вор влез.
– Почему охранника не позвали? – активизировался Смирнов.
– Позвала, – с той же интонацией, скованно-напряженной, заявила женщина. – Уже после. Сначала вышла в коридор. Шаги доносились с лестницы. Ну, я и направилась туда. Выглянула на лестничную площадку – никого. Затаилась. Слышу: уже наверху кто-то ходит. Я стала подниматься, и…
– И? – стала я подгонять, неожиданно для себя ощутив, как по моим рукам забегали мурашки. Неужели я поймалась на сказочку о призраке?
– И здесь оно застонало. И как будто бы не человек на втором этаже стонет, а… Не знаю… Стены. Стонут стены. Все разом!
– Что за бред? – хохотнул майор. – Как стены могут стонать?
Я шикнула на него и велела женщине продолжать.
– Ну вот, тут-то я и струхнула. Вспомнила свое первое привидение и решила, что оно вернулось за мной. То есть девочка эта в свадебном платье. Здесь же загс! Вот она – связь. Я в ту же минуту подумала, что приходить сюда на работу – была главнейшая моя ошибка и нужно увольняться как можно скорее. И вот, пока здание стонало и шуршало, я бежала вниз со ступенек, затем по коридору в холл. И принялась названивать охраннику. Вообще это не входит в круг его обязанностей, он должен следить за территорией. Но если бы человек проник во дворец, это означало бы, что он как-то проскользнул мимо охранника, ведь в любом случае сначала нужно пройтись по территории. Поэтому он обещал прийти и посмотреть, кто здесь стонет. Я открыла входную дверь и стояла на пороге все это время. Находиться внутри здания было выше моих сил. Но и на улицу выходить не стала. Вдруг мне все померещилось, и это был простой воришка? Или искатель приключений? Тогда он мог бы беспрепятственно улизнуть через дверь за моей спиной, пока бы я высматривала в темноте охранника.
– А зайти-то он как мог? – встрял Смирнов. – Где вы находились все это время?
– Я находилась в холле и никуда – никуда! – не отлучалась.
– Даже в туалет?
– В туалет отлучалась, но как минимум за час до появления первых шагов. К тому же двери были заперты на все замки.
– У кого есть ключи?
– Только у вахтера и у ректора института. Последний держит их в кабинете, так как никогда не пользуется.
Я спросила:
– Так в самый последний раз вы шаги слышали на втором этаже? – Бывшая вахтерша кивнула. – В какую сторону они направлялись?
– Ты что-то не о том говоришь, – одернул меня Смирнов. – Нужно выяснить, на месте ли ключи ректора. Это первое. Что показали камеры наблюдения в ту ночь. Это второе.
– Охранник сказал, что никого не видел в ту ночь возле ворот, – сообщила Марианна Сергеевна.
– Что было дальше, когда он пришел?
– Я встретила его на пороге и сказала про шаги и стоны. Он, как только услышал про стоны, рассказал мне легенду об одном из бывших владельцев усадьбы и заявил, что никуда не пойдет, потому что боится с ним столкнуться. Якобы его дух здесь бродит и кто-то даже видел его отражение в зеркале.
– Как? Опять зеркало? – удивилась я. Видя непонимающие лица, пояснила: – Прошлой ночью нынешняя вахтерша тоже видела в зеркале мужской силуэт. – Спросила у Гореловой: – А вы когда слышали шорохи? Число не вспомните?
– Нет. Можете посмотреть по журналу. И первую мою смену, и вторую. Второй раз я даже не вызывала никого. Просто сидела в холле и тряслась от страха. Думала, что на меня теперь эти призраки так и посыплются после невесты и этого… как его… Голицына.
– Это был Мамонов, – поправила я. И, увидев взгляд, которым меня одарил напарник, добавила: – Ну… якобы.
– Да какая разница, – махнула рукой дамочка, – лишь бы новые не прискакали. Потому и уволилась, как только начальство отпустило, меня же официально устроили. Хорошо хоть, третья смена тихо прошла. Но я туда больше ни ногой! Да и то боюсь, как бы за три ночи не успела я подцепить…
– Поэтому у вас столько разной атрибутики повсюду? – Я выразительно обвела глазами книгу, свечи, амулеты, висящие даже в спальне, и неизменные полоски соли.
Она кивнула.
– Не хочу впускать в свое жилище Зло.
– А вы одна живете? – поинтересовался Смирнов.
– Нет, с дочерью и внуком. Сейчас их дома нет.
– Ясненько…
Мы уже поднялись, с тем чтобы уйти, но я вдруг додумалась спросить:
– Не подскажете, как звали того охранника, которого вы вызывали во дворец?
– Сейчас вспомню… Борис. Такой полноватый, с большим носом. И усами.
Я закивала, мол, знаю, и отправилась к выходу.
– Не сбейте мне полоску соли возле порога! – вдогонку крикнула женщина, возвращаясь к книге на полу.
– Сумасшедший дом! – бушевал на обратном пути Смирнов. – Дернуло нас к ведьме заявиться. Ты представляешь, в какой обстановке растет малыш?
Меня настолько изумило это трогательное слово «малыш», вылетевшее из уст строгого майора секретной службы, что я не преминула заметить:
– Этому малышу сейчас может быть больше пятнадцати лет, учитывая, что бабушка уже на пенсии.
– Да кто сейчас в двадцать рожает! – фыркнул он.
– Сейчас – немало, а раньше, во времена Марианны, и того больше.
– Да не важно, когда-то же внук был маленьким? А она умом сдвинулась еще во времена своей молодости, когда по лесу ночами гуляла.
– То есть ты не веришь вообще ни во что сверхъестественное, так?
– Так-так, а ты как? – в рифму ответил офицер.
– Скорее всего, так же, – вздохнула я. – Только вот…
Я не смогла продолжить, поэтому Андрей сделал предположение:
– Только не говори, что ты тоже ночью шаги и стоны слышала.
– Нет, во дворце все было спокойно. А вот на улице… – Я рассказала про гуляющих детей, не попавших в поле зрения камеры.
– Так вот зачем мы топали в Монголию через Нидерланды… – догадался Смирнов, очевидно, подразумевая под страной тюльпанов обрывистый берег Десны. – Одобряю такие методы. Рождается версия – требуется проверка. Сразу все становится на свои места.
– Ага. Только это не объясняет, зачем детям плясать на фоне церкви глубокой ночью, вместо того чтобы обниматься с подушкой в родительском доме и видеть приятные сны.
– Знала бы ты, где меня носило в детстве, – хихикнул Андрей.
Мы как раз подошли к воротам, которые подарили мне приятный сюрприз в виде ожидающей возле них девушки.
– Здравствуйте. Я Алина, фотограф, – представилась она, и мне пришлось в исступлении ударить себя по лбу. Вот как я выполняю свои должностные обязанности! С этими детьми и призраками совсем все забыла. – Мне нужно кое-что забрать из загса. Я дошла до дворца – меня охранник знает и пропустил, – но двери заперты. Решила здесь подождать.
– Да, простите, Галина Викторовна говорила, что вы придете. Мне пришлось отлучиться.
– Это ничего, я бы утром перед работой зашла.
Мы трое плавно двинулись в сторону дворца, продолжая переговариваться. Девушка выглядела дружелюбной, либо она успела подождать меня всего ничего, либо была такой доброй по натуре, что даже длительное стояние на одном месте не могло вывести ее из душевного равновесия. Тем не менее что-то в ее внешности меня напрягало. Не могу сказать, что именно. Лицо правильное, овальной формы, с прямым носом, маленьким, аккуратным ртом. Волосы светло-русые, чуть ниже плеч, собранные в хвост. Ничего демонического.
– Перед какой работой? – тут же сделал стойку Андрей. – Загс же не работает.
– Это здесь не работает. Нас перевели в Подольск, временно. Некоторые отказываются регистрироваться там и переносят дату. Сейчас активно идет запись на август. Июльских, надеюсь, сдвигать не придется.
– Совершенно справедливо надеетесь, – самоуверенно закивал майор. – Здесь дел на пару дней.
Я даже закашлялась. Ну как можно такое обещать? Тем более когда пока не знаешь, с чем имеешь дело.
Я решила поскорее сменить тему.
– А вы разве не всю аппаратуру перевезли в город?
– Нет, взяли только новую, но сегодня на репетиции она подвела. Нужно взять из сейфа старый фотоаппарат. Попробовать снять объектив и прикрутить к новому.
Эти технические детали были для меня излишни, поэтому я слушала вполуха, сосредоточенно открывая дверь и думая при этом о своем. Зачем Смирнов возвращается со мной во дворец? Неужели решил остаться на ночь?..
Средний замок почему-то не открывался, и мне временно пришлось оставить свои размышления.
– Давай помогу, – подключился майор, мягко меня отстранил и, чуть приподняв дверь, повернул ключ.
Точно! Я ведь знала это. Дурацкие мысли сбили меня.
Остальные замки тоже открыл майор и пропустил нас вперед. Я щелкнула выключателем и повернулась к нему.
– Вы как будто здесь не впервые хозяйничаете. Может, подрабатывали, а? – кивнула я на вахтенный стол.
– Опять на «вы»? – удивился Андрей. – Я же закрывал сегодня дверь, помнишь? Вот и выучился.
– Ах, ну да…
Фотограф, не дождавшись, когда мы завершим выяснять отношения и обратим на нее внимание, отправилась сама к столу и открыла синий журнал.
– Да-да, запишитесь, пожалуйста, – запоздало кинулась я притворяться радивым сотрудником.
От нужной комнаты Алина сама взяла ключи, так как лучше меня знала, что ей нужно и где это лежит. Сперва мы трое попали в зал для регистрации. Он был весьма просторным, и интерьер его также был выполнен в стиле классицизм: серо-бежевые стены, имитация колонн возле дверей, белая мебель, огромная хрустальная люстра. Портил помещение только загадочный прямоугольный коричневый ковер, слишком короткий для этого зала и смотрящийся как-то очень уж нелепо на отделанном качественным ламинатом полу. Похоже, основательный ремонт затронул только помещения загса, не произведя никакого резонанса на старые стены и плиточные полы этажей дворца. Разве что холл выглядел прилично в результате косметического ремонта, как я уже говорила раньше.
Пройдя зал, мы устремились к маленькой боковой двери. Помещение было небольшим, вмещало в себя только письменный стол, шкаф и музыкальную установку, водруженную прямо на пол.
– А что вы ее не вывезли? – полюбопытствовал Андрей.
– В Подольске своя звуковая система, мы ею пользуемся.
Алина влезла во вмонтированный в стену сейф, от которого у нее уже был свой собственный ключ, и достала нужный аппарат.
– А фотокамеру, стало быть, они вам не дали?
Мне стало казаться, что Смирнов проводит допрос, до того подозрительными были его глаза и придирчивыми его вопросы. Но Алина по-прежнему улыбалась.
– Мне не нужна чужая камера, я к своей привыкла. Там все настроено, как мне надо. – Она заперла сейф и убрала фотоаппарат в сумку. В этот момент у нее зазвонил телефон. – Да, мам… Еще не пришел? Ну, значит, гуляет где-то… Ну и что, что уже шесть часов!.. Я скоро буду, мне нужно было на старое место работы заскочить. – Сотрудница загса поспешно убрала мобильный и обернулась к нам. – Ну все, мне пора.
Мы проводили ее до главного входа.
– А теперь давай отправимся по нашему делу, – предложил Андрей. – У тебя имеются ключи от помещений института?