– Так у меня через неделю отпуск. Такие были планы! Хотел её привезти к своим, познакомить с родителями… Только бы жить и радоваться…
– Ну и поезжай отдыхать и радоваться жизни – один! Куда-нибудь к тёплому южному морю. Там поплаваешь, успокоишься. Может, встретишься с новой дамой… А что? Ведь клин клином вышибают!
…И Виктор, отработав эту последнюю, самую тяжёлую для него неделю, поехал в отпуск, вняв дружеским наставлениям. Он справился, хоть и было нелегко, со своими чувствами. Проанализировал ситуацию, как бы посмотрел на случившееся уже другими глазами: нет, не любила его Галка! Да, шикарная женщина! Женщина-праздник в кровати… Таких у Виктора ещё не было. Видно, она умело играла его чувствами, привычно принимая цветы и подарки. Как ни грустно это сознавать, но прав его друг Игорь Максимов: она Полякова просто использовала! И когда его рядом не оказалось – всего-то какая-то неделя, – она тут же нашла замену. И совсем никак эта несостоявшаяся невеста не была похожа ни характером, ни моральными устоями на его первую любовь – Танюшу.
«Ну что ж, насильно мил не будешь…» У Виктора хватило ума больше не искать встреч, не пытаться выяснять отношения с Галиной – ведь и так всё было более чем ясно! К тому же имелось тайное опасение, что, помня нежные женские ласки и глядя в тёмные, как глубокий омут, глаза своей пассии, он мог дать слабину – ведь ещё не остыл к ней… Пусть всё останется так, как есть – время лучше рассудит! После отпуска будет видно…
– Ну, что такой кислый?.. Скажи: «Кому должен – всем прощаю!» И улыбнись! – пытался развеселить Полякова на перроне вокзала всё тот же преданный Максимов. – Ты ещё найдёшь своё счастье…
На комбинате
Но поехал отпускник вовсе не на юг и не к своим родителям, как обычно, а совсем в другую сторону – на север! Решив поставить крест на своих отношениях с Галиной, он почувствовал некоторое облегчение и свободу действий. Свобода – великая вещь! Оставалась небольшая деталь – распорядиться ею правильно.
Поехал несостоявшийся жених на свою малую родину, в городок Степаногорск, где родился и вырос. И принял такое решение совершенно неожиданно. Побывать там Виктору хотелось давно, да всё никак не получалось. Как знать, может, внешнее сходство Гали с его подругой детства Таней навеяло приятные воспоминания и побудило, дало толчок к такой поездке… Поляков вдруг почувствовал острое желание вернуться, хоть ненадолго, в родные места, походить по знакомым улицам, встретиться с одноклассниками, старыми друзьями. Смыть положительными эмоциями от добрых встреч ту горечь и душевную боль, которые нанесла ему неверная женщина.
…Вот и его станция. Закинув за плечи свой небольшой рюкзачок с «дежурным комплектом» – сменой белья, полотенцем, зубной щёткой, парой рубашек, трико, бритвой и тапочками, отпускник вышел из вагона. На автобусе доехал до городской гостиницы. Проблем со свободными номерами не было, быстро оформился. Бросив рюкзачок в шкаф своего номера, не дожидаясь вечера, сразу же поспешил на предприятие, где раньше работал и где, вполне вероятно, должны ещё работать некоторые его друзья и приятели.
Дойдя знакомой пешеходной тропинкой до проходной комбината, Виктор был удивлён. Проходная с вахтёром существовала и десять лет назад, но высокого железобетонного забора раньше и в помине не было. И трудящиеся, спеша на работу, без проблем проникали на производственную территорию и доходили до своих цехов и рабочих мест напрямую: кому, где, какой тропинкой ближе, не утруждая себя показом пропуска вахтёру. Теперь же ситуация с доступом на предприятие в корне изменилась.
Поляков вошёл в помещение проходной с турникетом. Два охранника в форменной одежде тотчас вопросительно уставились на него в небольшое окошечко.
«Как тут всё стало серьёзно, раньше таких строгостей не было».
Выяснилось, что временный пропуск оформляется в управлении комбината, расположенном на центральной площади города: по предъявлении паспорта, командировочного удостоверения.
– А без пропуска никак – служба…
«Жаль, не получилось добраться до цеха, где работал. Там бы точно встретил знакомых, узнал все новости и адреса ребят, кто ещё остался в городе…»
Огорчившись от неудачи, Виктор всё той же тропинкой возвращался в город. Дорогу преградил шлагбаум с мигающим и звенящим стоп-сигналом на переезде – железнодорожный состав порожняка медленно полз к комбинату на погрузку концентрата. Учитывая его длину и совсем не быстрый ход, ожидать освобождения прохода пришлось бы долго.
«А что, если вернуться, доехать по рельсам, как в старые добрые времена? Пыльно ехать, конечно, зато ведь вмиг довезут… – мелькнула шальная мысль. – И выбраться обратно можно так же, уже с гружёным составом».
В прежние времена рабочая молодёжь, иногда, чтобы не опоздать, таким способом добиралась из города на работу. С автобусами тогда была проблема, их не хватало, а личного транспорта почти ни у кого не было. Но подобная оказия выпадала редко, чаще ходили пешком.
Поравнявшись со ступенькой вагона, Виктор легко на неё вскочил, ухватившись за металлическую скобу. Минут через десять грузовой поезд медленно въехал на промплощадку комбината и стал притормаживать. «Пассажир» спрыгнул со ступеньки, не дожидаясь остановки состава, и направился в сторону своего цеха. Но не успел он сделать и десятка шагов, как к нему подошли строгие работники в форме.
– Стоять! Кто такой?.. Документы!
«Влип! – безошибочно определил Поляков, доставая паспорт. – Как пацан попался…»
– Пройдёмте, Виктор Васильевич! – вежливо пригласил старший охранник, пряча его паспорт в свой карман.
– Мужики! Да свой я! Мне бы всего на пару минут заскочить вот сюда, к ребятам… – указав на здание цеха, где он раньше работал, попросил задержанный. – А дальше – делайте, что хотите…
– Ты даёшь! – удивилась «служба». – Это же режимный объект! И надо ещё разобраться, какой ты «свой»… Свои-то через проходную ходят! А какой грязный…
– Ну, дайте тогда хоть почиститься… – кивнул на воздушный шланг Поляков. Их путь проходил мимо стрелочного перевода, оборудованного пневматическим обдувом. И грустно пошутил: – А то меня и по паспорту никто не опознает…
Охранники переглянулись.
– Ладно, пусть чистится…
Подставляя тело под прохладные упругие струи воздуха, он невольно анализировал ошибку своих конвоиров: струя воздуха под большим давлением могла оказаться неплохим оружием в умелых руках. Он оценил обстановку: «Охранники хоть и крепкие бойцы, но оба пенсионного возраста: значит, им по выносливости и быстроте реакции не переиграть молодого и тренированного вчерашнего военного, не растерявшего ещё боевых навыков рукопашного боя. Ну, отберу я у них свой паспорт, а дальше-то что? Конечно, перемахнуть через бетонный забор – не проблема! Но тут камер слежения достаточно понатыкано – по всему периметру, поднимут тревогу… А за территорией могут подключить на помощь и полицию… Тут даже фоторобот составлять не придётся – камеры уже „срисовали“! В итоге вместо лёгкого правонарушения в виде катания на грузовом составе объявят план „Перехват“, как на опасного преступника… Исход операции угадать не трудно: кому срок, кому премия за бдительность… Тебе это надо? Не надо…»
Через несколько минут работники охраны вместе с почищенным и взъерошенным задержанным подошли к небольшому кирпичному зданию, поднялись на второй этаж. В кабинете с надписью «Начальник охраны» в кожаном кресле за столом сидел толстый пожилой человек в штатском.
– Вот, Николай Иванович! Задержали!
– Молодцы! А чего он такой расхристанный, сопротивлялся?
– Нет! Сопротивления не оказал… «Воздухом» чистился!
– Понятно… Все свободны! Потом подойдёте подписать протокол…
Начальник углубился в изучение паспорта гражданина Полякова.
– Итак: зачем к нам пожаловали? Цель визита? – острый взгляд стального цвета глаз переместился с паспорта на его хозяина. Этот взгляд показался Виктору знакомым.
Где же он встречал этого Николая Ивановича, который, несмотря на полноту, ещё не утратил следов военной выправки?..
– Хотел знакомых повидать… Я здесь раньше работал.
– Как-то неубедительно, – колючий взгляд буравил Полякова. – Вы же взрослый человек, а несанкционированно проникли на охраняемый объект. Опять же, прописка другого региона…
«Николай Иванович… Где ж мы пересекались? Не на работе, не в армии… Тогда где?»
– Так! Вот, пиши объяснение, – начальник перешёл с задержанным на «ты» и положил на стол чистый лист бумаги и ручку. – Повествуй всё как есть! Повествуй, чтоб было убедительно! От того, что и как напишешь, зависит твоя дальнейшая судьба: просто штраф за нарушение или передача тебя в более серьёзные органы…
«Вспомнил: „повествуй“ – это было любимое словечко преподавателя военной подготовки в школе, где учился Поляков. И фамилия его Остапчук!»
– Товарищ майор! Разрешите доложить?
Николай Иванович тотчас вытянулся, даже слегка подобрал живот – строевая подготовка в армии, считай, привычка на всю жизнь, потом с удивлением посмотрел на Виктора и автоматически ответил:
– Докладывайте!
Поляков по-военному лаконично, в двух словах объяснил свой мальчишеский поступок.
– …А вы хорошо преподавали военруком в школе, Николай Иванович! В армии я быстрее всех в роте собирал АКМ! – под конец доклада польстил он бывшему преподавателю.
– Ишь ты! Я тебя тоже вспомнил, ты быстро схватывал материал… – заулыбался Остапчук. Но улыбался он недолго. – И что ты думаешь: теперь так сразу и отпущу? А вот и нет! Заблуждаешься! Мне неприятности не нужны: бережёного Бог бережёт…
– Логично: а не бережёного конвой стережёт! Ну и что теперь: расстреляете меня? – с вызовом спросил Виктор. – Я в отпуске, только что с поезда… Просто хотел побыстрее с ребятами встретиться. Показать железнодорожный билет?..
– Не кипятись – ведь виноват! – Николай Иванович кивнул на листок бумаги. – Вот и повествуй… На всякий случай! Мало ли какая комиссия заглянет, а твои похождения на дисках видеокамер записаны…
Через пять минут Поляков протянул начальнику охраны своё объяснение.
– Вот, теперь порядок! Ещё одна бумага: протокол задержания… Ставь подпись в ознакомлении: здесь и здесь. И напиши мне номер своего мобильного. Мало ли что… – прибавил осторожный начальник.
– Ну, а теперь-то дойти до ребят можно? Рядом же…
– Нет, нельзя! Забыл про камеры?..
Остапчук нажал на кнопку вызова, в кабинет вошёл охранник.
– Петя! Проводи этого нарушителя до проходной, чтоб не заблудился. Отпускаем! – сказал начальник и с улыбкой добавил: – Он очень быстро автомат собирает…
«Вот угораздило! Хоть отпустили… – с облегчением подумал Виктор, шагая по улицам города. – Хорошо, что начальник оказался знакомым, а то ещё бы долго мурыжили…»
В доме Веселовых
Первая неудача! Да, как-то неприветливо его встретила малая родина: полдня позади, а время прошло без пользы, впустую. Поляков прошёл уже полгорода, но так и не встретил ни одного знакомого лица. Город практически не изменился: те же самые серые кирпичные здания, новых домов за время его отъезда не появилось, и деревья те же, правда, сильно подросшие. А вот людей стало меньше. И люди совсем другие: новые, незнакомые. Как будто все его старые знакомцы-горожане за минувшее десятилетие переселились отсюда, как и он сам, в совершенно иные места.
Отпускник с досадой взглянул на часы.
«Ладно… Зайду всё-таки к Серёге Веселову… Отсюда недалеко и почти по пути, – слегка поколебавшись, решил Виктор. Он не любил терять зря время. – Уже вечер. Если Сергей работает в первую смену, то сейчас должен быть дома…»
Его друг детства и школьных забав проживал с родителями в частном доме прилегающего к городу посёлка. Туда и отправился наш герой. Вот и он, Серёгин дом, крайний, с двускатной крышей. Точнее, дом не Серёги, а его отца Ильи Кузьмича. Построен его предками ещё в начале прошлого века. Перед домом красивый палисадник с цветами и разросшимся кустарником. Какой приятный сюрприз для горожан: кругом серые одинаковые коробки-пятиэтажки, и вдруг оказываешься на тихой и зелёной деревенской улочке с бревенчатыми домами, колодцами, огородами…
Виктору дом Веселовых показался сейчас приземистым и совсем небольшим. Но в детстве для ребят, живших в стандартных и тесных хрущёвках, этот деревянный дом казался просто огромным. В нём были просторные комнаты, широкие столы-самоделки и длинные деревянные лавки вдоль стен. Тут чаще всего и собиралась неразлучная троица: Сергей, Виктор и Таня. Илья Кузьмич и Ольга Андреевна, родители Сергея, чтобы ни взрослые, ни дети не мешали друг другу, выделили детворе отдельную комнату, где можно было и готовить уроки, и играть, без опаски что-либо сломать или испортить.
В красном углу самой большой комнаты деревянной избы была одна особенность – висели иконы с тёмными ликами, вызывавшие у ребятни какой-то непонятный трепет: таких странных предметов на стенах больше ни у них дома, ни у кого из знакомых они не видели. Во время религиозных праздников перед иконами неизменно загорался огонёк лампадки, освещая строгие святые лики.
А какой в этом доме был чердак! Это был просто замечательный чердак: в любое время года там было тихо, темно и пахло берёзовыми вениками, зимой было не холодно, а летом – не жарко. Пылилось много стульев, шкафов и другой сломанной мебели, старых книг, газет и журналов, всяких больших и малых ненужных взрослым вещей, тем не менее представлявших большой интерес для подростков. Например, именно на этом чердаке, а не в музее, Сергей держал в руках и примерял на свою ногу настоящий русский лапоть. Жаль, второго не оказалось! А так хотелось выйти на улицу в настоящих плетёных русских лаптях, «приколоться» перед ребятами, а заодно понять, как ходили и что чувствовали наши предки в такой странной и жёсткой обуви…
Весной на чердак прилетали ласточки. Они маленькими чёрными молниями стремительно влетали через слуховое окно крыши и устраивали лепное гнездо в недоступном для кошек месте – под самым коньком. Ребята, затаившись среди старой мебели, часами наблюдали, как эти небольшие и красивые птицы с раздвоенными хвостами с утра до вечера ремонтировали-подклеивали своё земляное жилище. Обе птички-невелички, будто одетые в чёрные фраки с белыми рубашками, недели две непрерывно носили в маленьких клювиках веточки, травинки, комочки грязи и клеили этот «строительный материал» собственной слюной. Удивительное трудолюбие!
Хозяева дома к этим «божьим тварям» относились дружелюбно и почтительно, вспомнил Виктор. Как-то раз надо было подремонтировать прохудившуюся за зиму крышу. Илья Кузьмич приставил лестницу и полез работать наверх, разбирать доски. Но быстро вернулся назад: ласточкины птенцы были ещё маленькими, могли погибнуть при ремонтных работах. И отложил ремонт на время, пока все птенчики не встали на крыло, не научились летать. Потом Ольга Андреевна поведала ребятам о примете, что, как в своё время её бабушка сказывала, гнездо ласточек в доме – это божья благодать! Защищает от пожаров, делает добро, приносит счастье и удачу…
А ещё на чердаке у ребят хранился настоящий револьвер системы наган, там же и найденный. Револьвер, завёрнутый в истлевшую тряпицу, тихо и спокойно ржавел почти столетие. Мальчики долго отмачивали в керосине это оружие времён гражданской войны. Когда ржавчина наконец сдалась и пятизарядный барабан нагана закрутился, на очищенном металле явственно проступило слово BULLDOG. Ну как, имея в мальчишеских руках настоящее боевое оружие, не поиграть в воинов-героев! Правда, патронов к нагану не оказалось…
На чердаке ребятам было раздолье – ходить им туда и потихоньку играть разрешалось! Хоть в войну, хоть в жмурки, хоть в разбойников – чердак большущий, во весь дом, есть где прятаться! Ограничение было только одно: любые игры отменялись, если Ольга Андреевна вешала сушить бельё на верёвках не на улице, а на чердаке – в дождливую погоду. И только тогда на петлях чердачной двери появлялся ограничитель доступа, висячий замок. Но ребята и без замка бы туда не пошли, понимая, что их игры поднимают пыль.