– Где вы живёте? – невозмутимо поинтересовался Дмитрий Викторович и протянул девушке неизвестно откуда взявшуюся у него сухую салфетку:
– Я? Далеко… В Озерках. – Соня быстро промокнула руку салфеткой, смяла её, и не зная, куда деть, сунула в карман своей сумки.
– Я отвезу вас. Мне по пути.
Послышались монотонные приглушённые щелчки включённого «поворотника» и машина медленно тронулась. Соня и хотела бы возразить, но, глядя с тоской через залитое водой боковое зеркало заднего вида на удаляющееся здание метро, сконфуженно промолчала.
Между тем, вошедшая в безудержное буйство стихия продолжала набирать обороты. На город резко наползла темнота. Тяжёлые иссиня-черные тучи, казалось, ещё немного, не выдержат собственного веса и всей своей массой рухнут на землю! Периодически из их апокалипсических недр извергались длинные изломанные молнии, а после всё вокруг содрогалось от оглушительных громовых раскатов! Щётки стеклоочистителей, вошедшие в максимальный режим работы, уже не справлялись со своей задачей, и видимость стала почти нулевой. Движение на улицах почти встало.
– Думаю, нам лучше переждать это светопреставление, – резонно заметил Дмитрий.
С трудом, почти вслепую, он припарковал машину у ближайшего тротуара, включил "аварийку" и заглушил двигатель. Соня была полностью солидарна с благоразумным решением, и с ужасом вперемешку с восхищением наблюдала через начинающие быстро запотевать окна за накрывшей город штормовой бурей.
– Ну, и куда вы собирались бежать? – услышала она насмешливый голос директора. – Смыло бы вас течением и где вас, потом искать прикажете?
Соня виновато взглянула на него. Дмитрий Викторович плавно опустил спинку мягкого кожаного сиденья и принял удобную позу, явно собираясь с комфортом провести время вынужденного бездействия. На некоторое время в машине наступила тишина, нарушаемая лишь низвергающимся с небес водопадом и периодическими громовыми раскатами. С тяжёлым грохотом вода разбивалась о корпус автомобиля и разливалась по лобовому стеклу. Через некоторое время, к воде добавились ещё и довольно крупные градины. Соня то и дело с опаской поглядывала на потолок, словно подспудно ожидая, что под натиском разбушевавшейся стихии крыша автомобиля не выдержит, и водные потоки ворвутся в салон.
– Не беспокойтесь, машина крепкая, выдержит, – сказал Дмитрий, видимо, уловив едва скрываемую тревогу девушки.
– Я совсем не беспокоюсь, – наверное, слова Сони прозвучали не слишком убедительно, потому, что по лицу мужчины скользнула саркастическая усмешка.
– Знаете, Соня, не знаю, как вам, а мне нравится этот шторм. Есть в этом то-то будоражащее, – проговорил он, расслабленно прикрыв глаза. – Мне всё это напоминает то время, когда родители отвозили меня на всё лето к деду, на его ферму. У него был такой большой, старый, но крепкий дом, с дубовыми лестницами, скрипящими полами и с настоящей русской печью в половину гостиной, на которой обычно спали огромные коты, ну и я иногда. Так вот, самым для меня любимым временем было, когда на улице неожиданно менялась погода, и начинался дождь. Но не простой унылый ливень, а тот, что с молниями, громом, чёрными тучами! Всё как полагается. И в то время, когда на улице гремит гроза, бушует буря, в доме тепло и уютно: в печи потрескивают дрова, у стены громко тикают большие напольные часы с маятником, на столе ждёт горячий чай с бубликами, и совсем не страшно. Такое странное сочетание внешнего хаоса с ощущением полной, умиротворяющей безопасности…
Дмитрий вдруг замолчал. Соня оглянулась и наткнулась на его прямой пристальный взгляд. Она снова попала под гипнотическое воздействие тёмных глаз, выражение которых оставалось для неё загадкой. Но теперь Соне вдруг показалось, что что-то в ней разочаровывает его, до такой степени, что снова вызывает раздражение. Её вновь накрыла волна неуверенности и безотчётного чувства вины неизвестно за что. Дмитрий резко вернул своё кресло в прежнее положение:
– Не знаю, зачем я вам всё это говорю, вам ведь не интересно, – пробормотал он. – Что ж, вселенский потоп, судя по всему, понемногу заканчивается, можем двигаться дальше.
Он, запустил двигатель. Прохладный воздух из кондиционера медленно растворял влагу на запотевших автомобильных стёклах.
– Я тоже люблю дождь, – сказала Соня, всё же из вежливости решив поддержать начатую тему разговора.
– Что?
– Только не затяжной и нудный, типичный для Петербурга, а знаете, такой, что пролился, словно из ведра, а уже через пять минут снова синее небо, сияет солнце, и поют птицы. После такого дождя часто бывает радуга… Сегодняшняя буря всё-таки слишком пугающая!
– Пугающая? А кто ещё полчаса назад собирался отправиться в подводное плаванье? Похоже, вы не только бессмысленно отчаянная, но и крайне противоречивая особа.
Соня неожиданно рассмеялась.
– Надо же! – глядя на нее, сказал Дмитрий.
– Что такое?
– Вы умеете улыбаться…
Соня немного опешила от услышанного.
– Ну почему же, очень даже умею.
– А-а-а, так это только на меня вы смотрите как на врага народа…
– Я?! На вас?
– Ну не я же!
Не найдясь, что ответить, Соня фыркнула, и, отвернувшись, уставилась в окно.
Бо́льшую часть времени они ехали молча. Тишину в салоне машины нарушали лишь звуки негромко работающего радио. Обычно общительная, умеющая поддержать любую тему, Соня никак не могла преодолеть своего смущения от того, что находится в такой нетривиальной ситуации рядом с человеком, которого до этого стремилась по возможности избегать. Дмитрий Викторович тоже, судя по всему, не склонен был к пустой болтовне, предпочитая высказываться лишь в случае, когда считал это необходимым. Движение в городе, нарушенное буйством стихии, постепенно восстанавливалось. Небо понемногу светлело, чёрные лохмотья разорванных туч ветер сносил куда-то в сторону, дождь всё ещё шёл, но уже слабел с каждой минутой. По городским шоссе, дорогам и тротуарам текли ливневые реки, и бурлящими водоворотами затягивались в сливы канализационных люков. Вскоре директорский внедорожник, подобно океанскому лайнеру мощно разрезая косыми волнами глубокие тёмные лужи, подвёз Соню прямо к её дому, и плавно остановился рядом с парадной, на которую она указала. Соня отстегнула ремень безопасности и уже собиралась выйти, но Дмитрий быстрым движением прикоснулся к её руке:
– Подождите! – он достал из специального отделения складной зонт и вышел из машины. Обойдя автомобиль, он открыл дверь и, прикрыв девушку зонтом, проводил её до подъезда. Перед ним Соня остановилась, повернулась к шефу и, пряча внезапно охватившее её смущение, быстро проговорила:
– Спасибо, Дмитрий Викторович, за то, что подвезли меня, не дав сгинуть в "пучине морской"…
– Просто Дмитрий.
Соня на мгновение запнулась и снова продолжила:
– Я не думаю, что подобное обращение подчинённого к руководителю будет уместно.
– Почему? Мы сейчас не на работе и освобождены от условностей.
– И всё же, я останусь при своём мнении.
– Вы ещё и упрямая. Сколько же в вас недостатков?
"Вероятно, слишком много, чтобы быть вам интересной!", – Соне отчего-то захотелось надерзить ему, но она сдержалась.
Губы Дмитрия плотно сомкнулись, а своими тёмными, с лёгким прищуром глазами он словно решил просверлить в ней дырку. Под этим взглядом девушка снова внутренне сжалась, в растерянности совершенно не понимая, что ей следует делать дальше.
– Что вы стоите? Открывайте дверь, заходите, – наконец скомандовал мужчина.
Соня, словно опомнившись, торопливо нашарила в сумке связку ключей и приложила магнитный брелок к кодовому замку. Дмитрий помог ей открыть тугую дверь и зашёл следом.
– Я провожу вас до квартиры, – пояснил он, в ответ на её ошеломлённый взгляд. – Этот дом не внушает мне доверия.
– Совершенно нормальный, обычный дом… – пробормотала Соня, поднимаясь по лестнице на свой второй этаж.
Соня жила в просторной, благоустроенной трёхкомнатной квартире, которую, ей оставили родители, после того, как сами пару лет назад переехали в новенький загородный коттедж, почти смирившись с непоколебимым желанием дочери отстоять право на свою от них независимость. В этом многоквартирном доме Соня выросла и прекрасно знала почти всех соседей. Ну, да, здание конечно не шедевр архитектурного зодчества – обычная кирпичная многоэтажка времён позднего социализма, но с чистой, недавно отремонтированной парадной, цветочными горшками на окнах лестничной клетки и новым лифтом. Дойдя до двери своей квартиры, Соня немного замешкалась, с ужасом предположив, что Дмитрию в голову может прийти идея проверить и внутреннее состояние её жилища тоже. Но, к счастью, её опасения оказались напрасны. Директор отступил в сторону и кивнул на дверь:
– Входите. Приятных выходных!
Соня послушно вставила ключ в замочную скважину и повернулась к Дмитрию:
– Ещё раз спасибо, что подвезли.
– Мне было не трудно.
Он развернулся и легко сбежал по лестнице вниз. Вскоре Соня услышала, как внизу щёлкнула магнитным замком входная дверь.
После спонтанной поездки с шефом к ней домой, Соня ещё долго не могла прийти в себя. Её терзали вопросы, на которые она не находила ответов. Что заставило человека, относящегося к ней с явной антипатией вдруг вызваться подвезти её? Ладно, до метро, – в такую погоду – это акт милосердия, но до дома?! Соня от кого-то слышала, что директор живёт совсем в противоположном конце города, где-то в районе Московского проспекта. Хотя, может, ему и правда было по пути, может, у него дела неподалёку. Соня задумчиво достала из шкафчика и положила на кухонный стол свёрнутую упаковку с остатками молотого кофе, налила воду в «турку» и поставила её на слабый огонь. Что за странный человек! Сегодня, к своему удивлению, она узнала, что он может быть обходительным и даже довольно приятным. Но, чёрт возьми, что заставляет его вдруг стремительно меняться и уже в следующую секунду начать выискивать в ней какие-то недостатки? С какой стати он вообще переходит на личности, говорит приказным тоном, и ведёт себя как заблагорассудиться! Можно подумать, в нерабочее время она ему чем-то обязана! Соня вспомнила мимолётное прикосновение к своей руке, когда он задержал её в машине, и от этого воспоминания её вдруг обдало жаром. Ещё чего не хватало! Девушка раздражённо фыркнула. И почему он постоянно таращится на неё своими чёрными глазищами, словно она повинна во всех смертных грехах мира?
– Да какое мне вообще до него дело? – воскликнула вслух Соня. – Пусть лучше копается в недостатках своей невесты!
Она сняла с конфорки закипевшую «турку» и только тогда поняла, что забыла насыпать в неё кофе…
4.
К счастью, в последующие дни Соня была избавлена от необходимости бороться со ставшим уже привычным чувством неловкости при встрече с директором, поскольку тот с командой руководителей уехал в командировку, принимать какой-то очередной строительный объект. Этого времени вполне хватило, чтобы её мысли и чувства понемногу начали приходить в порядок. В конце концов, что такого произошло? Совершенно ничего особенного! Подвести своего сотрудника в непогоду до дома вполне нормально, ненормально продолжать столько времени думать об этом эпизоде! Соня сама не могла себе объяснить, почему в своих мыслях она всё время возвращалась к событиям того вечера. И почему при этом её сердце начинало биться чаще? Ей казалось это очень странным и нелогичным, потому, что никаких предпосылок к тому не было и быть не могло! Поэтому, в конце концов, решила девушка, ей нужно как можно скорее оставить это малозначительное событие в прошлом, чтобы продолжить спокойно жить дальше своей жизнью…. В какой-то момент, Соне даже показалось, что возвращение Дмитрия Викторовича уже не сможет нарушить достигнутого ею душевного равновесия и это, несомненно, её обрадовало.
Но как оказалось, радовалась она рано! Стоило Соне в один из дней вновь увидеть своего шефа уверенно шагающего по офисному коридору, как всё её тело словно прошило током разрядом в 220 вольт! Запаниковав, она пулей влетела в первый попавшейся кабинет. В ответ на немой вопрос одновременно уставившихся на неё трёх пар глаз сотрудников планового отдела, она пролепетала что-то вроде: "А Марь Иванны здесь нет? Ладно, пойду, поищу"…
"Да что же это со мной?" – в отчаяние думала Соня, вернувшись на своё рабочее место. Она до боли прикусила губу и ещё долго пыталась усмирить учащённое сердцебиение. Ей категорически не нравилось то, что с ней происходит! Её пугала собственная реакция, на малопонятного ей мужчину и ужасно бесило, что она никак не могла совладать с собой! Все её попытки заставить себя не думать о Дмитрии пошли прахом, едва она его увидела! Соня не собиралась мириться с этим наваждением, поэтому, чтобы избежать провокаций, начала предпринимать максимум усилий, чтобы совсем не попадаться директору на глаза. Когда всё же, встреча становилась неизбежной, она нарочито принималась изображать тотальную занятость своими служебными делами. Поэтому, когда однажды Дмитрий Викторович нагнал её в коридоре, и пошёл рядом с ней, она была застигнута врасплох.
– Соня, вы меня избегаете? – негромко спросил он. Шокированная его прямотой, она не сразу нашлась что ответить:
– Что? Кто, я? Нет, конечно! С чего вы взяли?
– Хорошо. – Дмитрий помолчал. – Значит, мне показалось.
Он остановился, глядя на неё долгим изучающим взглядом. Соня постаралась придать своему лицу максимально непроницаемое выражение.
– Как вы, после той бури, не простудились? – спросил Дмитрий.
"Зачем он напоминает об этом?!" – с ужасом подумала Соня, но вслух ответила:
– Нет, благодаря вашей своевременной помощи, я ведь не промокла.
– А как…
– Дмитрий! Ты не занят? Я к тебе, у меня есть вопросы по проекту в Новосибирске, – к большому облегчению девушки их едва начавшийся разговор неожиданно прервал Станислав Юрьевич, финансовый директор фирмы. И внешне и по характеру он был полной противоположностью Дмитрию – обаятельный говорливый блондин, про таких, как он говорят: "балагур, душа компании". Правда, иногда его излишняя весёлость казалась Соне несколько наигранной. По разговорам коллег, Соня знала, что, оба директора были друзьями детства и когда-то вместе заканчивали один университет где-то за границей.
– Да, что ты хотел? – Дмитрий развернулся к Станиславу, затем снова взглянул на девушку:
– Идите к себе Софья Олеговна, работайте…
Соня сидела за своим столом, бессмысленным взглядом уставившись в монитор компьютера и прижав ладони к вискам. Почему он заговорил с ней о той поездке? Не о делах в компании, отчётах или проектах, а о том, о чём знают только они двое. Он что, не понимает, что тем самым пересекает тонкую грань, переводя их общение в нечто личное? Зачем он это делает? Что ему надо? Она тоже хороша: " Благодаря вам, я не промокла"… Что за слащавая банальность! И почему снова, при встрече с ним, её бросает то в жар, то в холод, сердце начинает стучать, как отбойный молот, а мысли становятся тугими и путаются, словно мохеровые нитки в клубке? Это нормально? Он, что… он… нравится ей?! От внезапно озарившей разум догадки у Сони потемнело в глазах. Она снова интенсивно начала растирать виски и со стоном прикрыла глаза.
– Голова разболелась? Сегодня магнитные бури обещали, – встрепенулась сидевшая за соседним столом пухленькая миловидная Надя, с которой Соня прекрасно сдружилась. – Погоди, сейчас дам тебе таблетку. Где-то они у меня были… Очень хорошие…
Пока Надюша в благородном желании спасти ближнего, с энтузиазмом рылась в своей сумочке, Соня с тоской смотрела в окно, на зелёную тополиную листву, едва колышущуюся от лёгкого дуновения ветра. Знала бы Надя, какие бури бушевали у Сони в сердце…
В другой раз случайная встреча девушки с директором произошла, когда она решила спуститься вниз, на первый этаж к автомату за свежевыжатым апельсиновым соком. Автомат в тот день, по-видимому, был сильно не в духе, Соня несколько минут боролась агрегатом, пытаясь скормить ему несильно помятую купюру, но тот всякий раз, упрямо выплёвывал её обратно. Соня уже хотела сдаться, когда за её спиной прозвучало:
– Вы позволите?
Услышав знакомый голос, Соня вздрогнула и оглянулась. По-видимому, у Дмитрия Викторовича была какая-то скрытая суперспособность появляться рядом с ней из ниоткуда, когда она меньше всего этого ожидала. Директор протянул руку и приложил свою банковскую карту к карт-ридеру. Автомат, безропотно повинуясь безусловному авторитету руководителя, тут же послушно выкатил в специальную ячейку крупный апельсин и начал выполнять свою работу по отжиму. Ещё через несколько секунд Дмитрий достал стаканчик с соком из отсека для выдачи и протянул его девушке: