– Из тебя получится хороший коп, Тони, ты умеешь держать удар.
– Да какого чёрта! – крикнул Стэн.
– Сынок, не начинай, сейчас ляпнешь чего лишнего, а потом, когда все уляжется, тебе будет очень стыдно. Соберись, пожми руку своему напарнику и ступай писать отчёт.
Я посмотрел на Стэна – тот снова тёр глаза. Моя открытая ладонь полетела навстречу напарнику. Он брезгливо посмотрел на неё, а потом на Брюса. Усатый коп кивнул. Было видно, как Стэн мешкается, он ни черта не хочет жать мне руку, но я был твёрд и уверенно держал свою.
– Мой отчёт от этого не изменится, – заявил Стэн.
– Тебя никто и не просит угождать нам своей бумажкой, просто пожми руку своему напарнику и ступай восвояси.
Стэн кряхтел, как раненая косуля, но поняв, что ребята, которые находятся в кабинете, не слезут с него без рукопожатия, небрежно бросил свою ладонь, и мы пожали друг другу руки.
– Теперь со всеми соплями покончено и можно работать? – спросил я.
– Сэр!
Брюс покачал головой в адрес Стэна, намекая на то, что ему не стоит продолжать своё обращение.
– Но, сэр!
Я крепко держал напарника за руку и без перерыва дергал её, наблюдая, как она болтается, словно ливерная колбаса.
– Достаточно на сегодня.
Стэн вырвал свою руку из моей и выскочил из кабинета, потирая глаза. Мы остались вдвоём с Брюсом
– У тебя есть ещё вопросы ко мне?
– Есть один.
– Если этот вопрос касается моего ствола, то нет, я тебе его не дам.
– Тогда я могу идти?
Брюс ничего не ответил. Я понял, что молчание – знак согласия, так нас учили в детском доме. Я еще немного помялся и пошел в общий кабинет писать отчёт о сегодняшнем дне.
.
День 2
– Стэн, ты меня извини за вчерашнее, я был сам не свой.
Мой напарник угрюмо кивнул головой.
– Я не хотел тебя обидеть, просто первый день на службе очень взволновал меня, да ещё ты рассказал мне про свое желание угодить в заварушку и про свой крепкий стояк. Я так проникся фактом, что ты мой напарник, что решил устроить тебе эту потасовку.
– Ты правда это сделал, чтобы я испытал стояк?
– Конечно нет, грёбаный ты дебил, нахер мне твой стояк.
Глаза Стэна покраснели.
– Нет, нет, только не начинай снова. Я не хотел вызывать у тебя стояк, но я желал тебе оказаться в передряге. И, наверное, я перегнул.
– Да, Тони, ты перегнул и опять начинаешь перегибать.
– А ты не провоцируй меня, не называй при мне свой член писей. Я ничего не хочу про него слышать. Как только ты мне говоришь про свой член, меня клинит, поэтому лучше молчи, если задумаешь провести параллель со своим свистком.
– У меня нихера не свисток.
– А что там у тебя?
– Как минимум, сабля.
– Так, Стэн, стоп. Если мы продолжим этот разговор, то через сорок минут мы снова окажемся в кабинете Брюса, – я сделал паузу. – Давай ты придержишь все истории со своим елдаком и не будешь давать мне почву для новых ноток сарказма. Надеюсь, мне не надо объяснять, что значит сарказм?
– Сарказм – один из видов сатирического изобличения, язвительная насмешка, высшая степень иронии, основанная не только на усиленном контрасте подразумеваемого и выражаемого, но и на немедленном намеренном обнажении подразумеваемого.
– С тобой невыносимо разговаривать. Или ты травишь истории про свой леденец, или выдаёшь крепкие выдержки из энциклопедии. И то, и другое меня дико бесит. Ты – чёртов умник с детскими комплексами.
– У меня нет комплексов.
– Стэн, если взрослый мужик, без трёх минут офицер полиции, называет свой член писей, то у него очень большие комплексы. Так что у тебя случилось в детстве, что ты так аккуратничаешь с выражениями?
– Ты думаешь, даже если у меня что-то и произошло по молодости, то я тебе это расскажу, после вчерашнего инцидента?
– Значит всё-таки что-то было?
– Ты к чему клонишь, Тони?
– А к тому, мать твою, что мы напарники, а настоящие напарники должны стать родными братьями и целоваться в десны.
– Я вчера пытался с тобой поделиться своим секретом, но помнишь, чем это закончилось?
– Я же уже извинился. Ты можешь перемотать плёнку в своей гениальной голове на две минуты назад и воспроизвести мою речь?
Стэн посмотрел по сторонам, в парке кроме нас никого не было. Стояла приятная погода, и вроде у нас начинала складываться милая беседа. Должно быть, он прикинул, что ничего интересного в ближайшее время нас не ждёт, а история и вправду у него завораживающая. Его глаза сверкнули.
– Ты точно не будешь издеваться надо мной?
– Стэн, ты же толковый коп и умный парень, ты сам знаешь, что если хочешь, чтобы человек раскрылся перед тобой, сперва стоит раскрыться перед ним. Так?
– Да.
– Так рассказывай, что тебя привело к тому, что твой член вдруг стал называться писей?
Мой напарник посмотрел еще раз по сторонам, словно боялся, что его услышат.
– Ну, когда я был совсем маленький, я купался в ванной и нечаянно заигрался с ним.
– С кем?
– С Грэгом.
– Ты свой член зовешь Грэг?
– Да.
– Подожди, история набирает обороты, мне нужно прикурить.
Я достал пачку сигарет. В ней оказалось две самокрутки. Я закинул одну в рот и затянулся. Дым.
– Я его принялся нежно потирать, знаешь, так, как бы невзначай.
– Ну.
– А потом так увлекся, что сжал его в кулак, и у меня появилось страстное желание придушить его.
– Придушить Грэга?
– Ну да, он словно стал голодным и непослушным. Грэг не чувствовал боли, и даже желал её. Я гнул его, вертя вокруг ладони, и потирая головку. Ты знаешь, на его конце была самая эрогенная зона, и я уделил ей больше внимания. Потом, натерев ладони мылом, я еще больше стал елозить его в кулаке.
– Удивительно. А почему пися-то?
– Ты точно не будешь смеяться?
Я вместо ответа лишь выдохнул дым.
– Потому что когда Грэг встал во весь свой рост, в ванную зашла моя мама.
Стэн затих. Он словно вернулся в тот момент и замер.
– Грэг стал плеваться спермой. Я тогда еще не знал, что происходит, но я был в восторге от сокращений, которые пробегали по моему телу. Мама поднесла руки к лицу, а я, глядя на её растерянный взгляд, заплакал, то ли от радости, то ли от стыда.
– Так почему пися?
– В нейролингвистическом программировании это называется «заякорить». Мама схватила меня за руку и резко потянула за неё, крича: “Стэн, больше никогда не трогай свою писю, это очень большой грех!”
Я выдохнул очередной клуб дыма. В моей голове гуляла шальная мысль – если ничего не произойдет, и если мне будет необходимо провести еще шесть дней со Стэном, то на пятый день я загляну на оружейный склад, который находится в подвале нашего участка. Мне захотелось взять там дробовик на пару часов, с которым можно легко открыть охоту на мамонтов, и при встрече дать залп в лицо этому любителю погонять лысого.
– Моя мама очень религиозная женщина, поэтому она привела меня в церковь. Заставила исповедоваться и помыть руки в святой воде. Она пригрозила, что если я хотя бы раз еще коснусь своей писи, то она отречётся от меня и оставит жить в монастыре, а там, как она меня убедила, меня быстро отучат от рукоблудства. С того дня, когда я хожу в туалет – надеваю кожаные перчатки. Теперь я вообще не могу его трогать, ну и, как ты понимаешь, с сексом у меня из-за этого тоже проблемы.
Может мне не стоит ждать еще пять дней и сходить за дробовиком сегодня?
– Вот такая история, Тония Я мало кому её рассказывал, но так как мы с тобой напарники и должны “ходить за ручку”, как сказал Брюс, я решил выложить её тебе.
Мне не хотелось ничего говорить этому озабоченному засранцу. Сейчас меня радовали две вещи: погода и забористая сигарета в моих зубах.
Стэн пристально посмотрел на меня. Я был невозмутим и, кажется, его это немного напрягло.
– Теперь ты знаешь мою самую большую тайну. Может и ты поделишься каким-нибудь своим секретом, чтобы мы стали, вроде как, ближе?
Последний клуб дыма вырвался из моего рта. Сигарета уже хотела прижечь мне пальцы, но я вовремя её выбросил на пешеходную дорожку и затушил ногой.
– Не хочу я ничего рассказывать типу, который дрочил на глазах у своей религиозной мамы.
Глаза Стэна быстро наполнились слезами. Его челюсть играла, но он ни черта не мог сделать. Кулаки то сжимались, то разжимались, словно у него в руках был эспандер. От него воняло злобой. Он стал взрывоопасным. Стоило мне подкинуть ещё одну шуточку, Стэн взорвался бы, но я не хотел снова оказываться в кабинете Брюса. Если мы со Стэном ещё раз угодим в кабинет этого любителя густой щетки под носом, то следующий разговор точно будет с шефом. А разговаривать с шефом – последнее, что я хотел.
Мне стало неуютно от того, что напарник пыхтел, как старый утюг. Я сам начал мяться. С моих губ почти слетели извинения, как неподалёку раздался звук битого стекла и сигнализации.
– Ты это слышал?
Стэн вытер нос и обиженно кивнул.
– Кажется, твоя мечта вляпаться в передрягу вот-вот осуществится. Ты случайно вчера не трахал волшебную фею? – я ударил по плечу своего напарника.
Он промолчал.
– Пойдём!
Наш шаг плавно превратился в бег, а потом и вовсе мы почувствовали себя спринтерами. Я так быстро двигал ногами, что мне стало казаться, будто я не касаюсь земли. Стэн отставал от меня, но тоже держал хороший ритм. Мы бежали наперерез по узкой грунтовой дорожке мимо высоких деревьев, которыми так славился этот парк.
Когда мы оказались на проезжей часть, чёрный Форд сорвался с места, оставив после себя следы стертых шин.
– Кажется, этот тип что-то натворил, – заметил я.
На месте, где ещё несколько секунд назад стоял автомобиль, осталась лишь куча битого стекла и следы от резины. Я осмотрелся по сторонам. К невысокому забору, который рисовал границы парка, был прикован велосипед с высокой рамой и самокат. Видно какой-то батя решил выгулять своего отпрыска, я это понял по крошечным размерам самоката.
Адреналин заставил меня действовать быстро. Я подбежал к велосипеду и, ударив забор ногой, вырвал его из земли. Посмотрел на Стэна – он был сам не свой:
– Хватай самокат!
Я перекинул ногу через перекладину велосипеда. Самокат выпал, а вот велосипед по-прежнему был прикован к оторванному забору. Одной рукой я держал руль, а в другой была цепь с куском металлического ограждения. Не могу сказать, что в таком виде у меня были шансы победить в шоссейных гонках, но я был настроен догнать чёрный Форд! Я наклонился вперед и стал ритмично крутить педали. Так как это был спортивный велосипед, я быстро набрал скорость. Чего нельзя было сказать про Стэна. Когда я обернулся посмотреть, как там мой напарник, я увидел небольшой силуэт, пытающийся нелепо укротить детскую безделушку. Картина была абсурдная: высокий парень в полицейской форме, глупо отталкиваясь одной ногой, пытался набрать скорость на детском самокате. В погоне самое главное – это не упустить объект своего преследования, поэтому я решил не думать о Стэне, а заняться уезжающим вдаль автомобилем.
Полицейский на шоссейном велосипеде с куском забора, конечно, бессилен перед V-образным движком, придуманным стариной Фордом, но я не хотел отставать, поэтому жал на педали, что было мочи. Через пять минут преследования я сильно пожалел о том, что давно балуюсь сигаретами. Одышка и красная пелена перед глазами от велосипедной нагрузки обещали превратиться в обморок, и хвалёная тёплая погода уже не была такой привлекательной, как раньше.
Когда преследуемый мной автомобиль решил повернуть, Стэна не было видно. Я, на свой страх и риск, решил срезать и перехватить подозреваемого. Свернув в небольшой проезд, я оказался в переулке, который был разделительной полосой между двух жилых домов. Эти дома были связаны паутиной из веревок, на которых люди сушили постиранное белье. Я угодил в капкан. Запутавшись в расставленных сетях, я потерял время, но мой боевой настрой заставлял действовать дальше. Из переулка я выехал обмотанный чужими шмотками, которые издавали приятный аромат “Альпийской свежести”. Одышка усиливалась, но я не планировал останавливаться. Проехав еще несколько перекрестков и поймав недоуменные взгляды прохожих, я всё-таки выехал на большую дорогу в тот самый момент, когда чёрный Форд остановился на светофоре. Я сравнялся с ним. Водитель бросил на меня удивлённый взгляд, на что я указал ему двумя пальцами на обочину. За большим количеством стиранной одежды не было видно полицейской формы, поэтому со стороны я больше походил на бомжа, который угнал чей-то велосипед, а вырванный забор из земли в моей руке был тому подтверждением.
Мой внешний вид не сильно смутил водителя. Когда загорелся зелёный сигнал светофора, он любезно пересек перекресток и припарковал своего железного коня в том месте, куда я ему указал. Хозяину автомобиля пришлось немного подождать, пока я пытался распутаться от трикотажной ловушки. Когда мне это удалось, с тяжёлым дыханием я указал на свой полицейский значок и вместо того, чтобы что-то произнести, попросил у водителя минутку на перевод духа.
– Сэр, я что-то нарушил?
Я попытался задать свой вопрос этому застранцу, но мне не хватило дыхания, и я снова протянул указательный палец перед собой в знак того, что мне нужна ещё минутка.
– Сэр, у вас все хорошо? Может, вам вызвать помощь?
– Слушай сюда, козёл, сейчас помощь потребуется тебе, – я схватил его за шкирку.
– Вы что себе позволяете?
Я посмотрел на стекло водительской двери, оно было целым. Потом пробежался взглядом по периметру всего автомобиля, все окна были в порядке.
– Куда вы так стремительно направились от парка Форест Глен?
– Сэр, мне немного прижало, так сказать, на клапан, вы понимаете, о чём я?
Мои руки обмякли, и я отпустил бедолагу.
– И сейчас давит.
– Мы с коллегой слышали звук битого стекла и звук сигнализации.
– Прошу прощения, сэр. Центральный замок не сработал, и я от испуга уронил пакет с продуктами, а там было несколько бутылок с кока-колой. Взгляните, – водитель предложил мне посмотреть на заднее сиденье автомобиля.
У крафтового пакета, было мокрое основание. Кажется, этот чертовец не врал.
Я хотел уже было отпустить парня, потому что с каждой секундой его лицо становилось красней, а речь напряжённее. Кажется, ему и правда очень хотелось открыть свой бомболюк. Но как только я собрался произнести слова извинения, из-за угла выскочил уставший Стэн. Он с безумным взглядом выбросил детский самокат в сторону, без разбора достал дубинку и ударил ею по пассажирскому стеклу. Я не успел его остановить.
.
***
– Вы понимаете, придурки, что наделали?
Стэн и я смотрели в пол. Мы боялись поднять глаза, потому что Брюс был совсем не рад номеру, который мы выкинули.
– Вы украли велосипед и детский самокат при свете дня, но на этом вы не остановились.
– Это все Тони.
– Молчать! Вы, идиоты, устроили цирковое представление! Один обмотался постельным бельём и, вооружившись куском забора, устроил Тур Де Франс, а другой решил показать свои акробатические возможности на самокате для шестилеток, да еще и разбил стекло парню, который просто хотел посрать. Но это ещё не всё!
– Но, сэр…
– Я сказал, молчать. И вы не стали ему мешать, разрешили ему это сделать прямо у себя в автомобиле. Вы совсем съехали с катушек?
– Сэр, мы не думали, что это произойдёт так быстро.
– Стэн, я сказал заткнуть свой рот. Вы второй день на службе, и второй раз мне приходится тратить на вас свое время. Вместо того, чтобы гоняться за преступниками, я вам читаю мораль. Мне не нужны такие сюрпризы.
Он поправил плечи:
– Значит так: сейчас вы берёте белоснежные листы и аккуратным почерком пишите объяснительную, почему вам вздумалось устроить погоню за парнем, у которого прихватило дно.