– Коммандор, я могу попробовать провести сравнительный анализ этой картинки с нашим спутниковым каталогом карт. Если район находится в зоне действия наших спутников, то можно будет сделать привязку, – предложил Бокшич.
– Хорошо, Милан, займись этим. Сколько времени понадобится?
– Ну, несколько часов, я думаю.
– Что ж, как только что-то получится – немедленно сообщи. Идём, Манфред. Нам пора вплотную заняться Большим Братом. Этот ублюдок должен немало знать о своём сопернике и партнере… А где Максим?
– Макс как раз этим сейчас и занимается, – ответил Келер.
6.
Автоград
18 октября 2000 года, 21.30
В детском парке, где Дедов назначил встречу Марьину, было почти безлюдно. Вечер выдался хмурым, сырым и холодным, не располагающим для прогулок с детьми, и только небольшие группы подростков, изнывающих от безделья, слонялись здесь в поисках приключений.
Максим пришёл минут за пятнадцать до назначенного времени и успел хорошенько осмотреться, прогуливаясь по извилистым мощёным дорожкам среди декоративных клумб и аттракционов. Не обнаружив ничего подозрительного, он тем не менее не терял бдительности и на всякий случай продумал варианты отхода, благо поблизости сияла огнями громада городского торгового центра. В нём всегда было много посетителей, а само огромное здание со множеством входов и выходов позволяло довольно легко раствориться в толпе.
К таким мерам предосторожности обязывало положение, в котором Марьин оказался. Но не за себя опасался Максим, а за своих друзей. Марьин исключал возможность того, что Дедов придёт на встречу не один. Проработав с ним много лет, он прекрасно знал, что Дед не способен на предательство, да и прямых доказательств причастности бывшего майора УБОПа, а теперь частного детектива и члена тайной организации «Немезида», Максима Марьина к вчерашнему ЧП государственного масштаба ни у его бывших коллег, ни у чекистов не имелось. Вероятность ареста или задержания в этом случае невелика, но установить за ним наружное наблюдение вполне могли и УФСБ, и УВД. Руководству этих «компетентных органов» было кое-что известно о его контактах с легендарным Александром, о котором в городе давно ходили самые невероятные слухи. Когда-то Марьин и сам охотился за этим человеком, появившемся в Автограде, как ангел смерти. Он сеял страх и смерть в рядах авторитетов и бандюг всех мастей и калибров. Правда, тогда он был известен как Палач – киллер экстра-класса, уничтожающий криминальных боссов, словно мух. Милиция и ФСБ с ног сбились в тщетных попытках установить его личность и задержать. Не удалось этого и Марьину, хотя он и был очень близок к разоблачению неуловимого «Робин Гуда». Так прозвал Палача, где-то в глубине души симпатизируя ему, сам майор за необычную мотивацию поступков преступника, никогда не покушавшегося на жизни невинных и даже выступавшего могущественным защитником пострадавших от насилия. Уже тогда Марьин ощущал некое моральное родство с ним. Их объединяло обострённое чувство справедливости, но разделяла пропасть, как казалось честному и бескомпромиссному служителю Закона, каким был Максим.
– Никогда не говори «никогда», – с грустной усмешкой произнёс мысли вслух Марьин, присаживаясь на влажную от недавно прошедшего дождя скамейку. Жизнь давно развеяла его иллюзии и сделала ближайшим помощником Палача.
Подняв воротник плаща и закурив сигарету, он стал ждать появления Дедова. Полковник был пунктуальным человеком и появился точно в оговоренное время. В сгущающихся сумерках Марьин безошибочно узнал его по плотной подтянутой фигуре и уверенной размашистой походке. Максим ещё раз осмотрелся и только после этого встал и негромко окликнул его.
– Рад тебя видеть, Максим, – искренне поприветствовал его Дедов, крепко пожимая протянутую руку.
– И я рад, Александр Михайлович, – ответил тот, скупо улыбнувшись.
– Значит, жив, бродяга?..
– Жив пока.
– И слава Богу. Я-то переживал за тебя, думал: всё, нет больше Максимки. В той бойне, что вы учинили чеченцам, трудно было уцелеть.
– Это вы о чём, Александр Михайлович? – притворно удивился Марьин.
– Да ладно, со мной можно и не прикидываться дурачком. Ты ведь вызвал меня на серьёзный разговор, вот и давай поговорим откровенно, – сурово сказал Дедов.
– Хорошо, вы правы. Я там был.
– И твой друг тоже?
Марьин молча кивнул и достал новую сигарету.
– Дай-ка и мне, – попросил Дедов. – Сегодня столько выкурил, что ни одной не осталось.
Марьин протянул ему раскрытую пачку «Кэмел» и, щёлкнув зажигалкой, подождал, пока Дедов не прикурит сигарету. Он заметил, как подрагивают пальцы полковника. Тот явно нервничал, что со спокойным и выдержанным начальником УБОПа случалось крайне редко. Глубоко затянувшись, Дедов предложил:
– Давай пройдёмся.
Они медленно побрели по дорожке, и полковник продолжил:
– Максим, тебе и твоему другу… или друзьям лучше уехать из города от греха подальше. А ещё лучше – за границу. Это я тебе от всей души советую.
– Спасибо за совет, но мы никуда не уедем. Дело ещё не закончено.
– Какое, к чёрту, «дело»?! – вскипел полковник. – Вы уже таких дел натворили – дальше некуда! За год не расхлебать! С утра в промзоне работал. Там этих подонков штабелями на грузовики укладывали. Фээсбэшники и наши просто охренели от такого…
– Кто-то же должен чистить «авгиевы конюшни», – криво усмехнувшись, сказал Марьин. – Дерьма накопилось прорва.
– А ты что – Геркулес? У того хоть папа Богом был, мог в случае чего защитить героя, а кто защитит тебя? Нет, не от бандитов, с этими ты и сам разберешься, а от «благодарного» государства? Я, конечно, сделаю всё, что смогу, чтобы прикрыть вас, но мои возможности не безграничны. Кстати, ФСБ всё подмяло под себя, а мы – мальчики на побегушках. Так что многого от меня не жди… Эх, Максим, будь моя воля – представил бы всех вас к Герою России, но как бы вместо звёзд не получить вам по червонцу строгого.
– Мы не ради наград сделали это, Александр Михайлович. И человеческий суд нам не страшен. Если есть у кого-то моральное право судить нас – пусть судят. Но есть высший суд – Божий, на нём мы и ответим за все свои дела. Скажите не по долгу, по совести: то, что мы сделали, достойно осуждения?
– Ну и вопросец ты мне задал… Если быть до конца честным, то отвечу тебе так: распорядись судьба иначе, был бы там с вами.
– А вполне вероятно, что эти нелюди, которые едва не уничтожили полгорода, получили бы лет по пятнадцать-двадцать. Да и это еще под большим вопросом. У нас суды настолько гуманны к отморозкам… Наказание должно быть адекватным преступлению, и разве не справедливо карать смертью за смерть тех, для которых чужая жизнь – ничто?
– Ты, конечно, прав, но мы живем в несовершенном мире, в несовершенной стране и законы у нас несовершенные. С этим нужно считаться, иначе рано или поздно несовершенное государство совершенно раздавит тебя. Пусть это и будет несправедливо, – с горькой иронией произнес полковник. – Вот что, Максим, ты ведь хотел поговорить по делу, так давай перейдем к существу. Тебе нужна моя помощь? Можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо, мне действительно очень нужна ваша помощь, – ответил Марьин. – Вы ведь понимаете, что дело не может считаться законченным, пока возмездие не настигнет всех бандитов. Кое-кому из них удалось скрыться.
– Тебе нужен Эмир?
– Да.
– Джамалев уже объявлен в розыск. Скорее всего направляется в Чечню. Если повезёт, где-нибудь по пути его перехватят.
– Я в этом не уверен.
– Я тоже, но что мы можем сделать?
– Кое-что можем, если точно вычислим, куда он направился.
– Максим, а не лучше ли предоставить это ФСБ? Там ведь тоже не дураки работают.
– Не дураки, но и Эмир хитёр. А сейчас он стал ещё опаснее, поскольку захочет крупно отомстить за свой провал. И у него есть для этого средства.
– Ты думаешь, что в его распоряжении осталась та химия, которую нашли в цистернах? – с беспокойством спросил полковник.
– Почти уверен в этом, – мрачно ответил Марьин и, помолчав, тихо добавил: – К тому же, у Эмира заложник.
– Вот как? Кто?
– Он взял жену моего друга.
– Теперь понимаю, почему вы не хотите воспользоваться моим советом. Пожалуй, я бы тоже послал ко всем чертям тех, кто стал бы мне советовать поберечь свою шкуру в такой ситуации. Почему ты сразу не сказал мне об этом? Надо срочно дать ориентировку.
– Нет, Александр Михайлович, ориентировка вряд ли поможет, да и слишком рискованно. Если Эмир почувствует себя загнанным в угол, то немедленно убьет её.
– Так что же ты предлагаешь?
– Пока ничего определённого. Сначала нужно выйти на его след. Знаю только, что с нахрапа брать Эмира нельзя.
– Резонно… Но, если потеряем время, он уйдёт в Чечню, а там мы его не достанем.
– Да, фактор времени работает против нас. Похоже, у нас нет другого выхода, как брать зверя в его логове.
– Вы что, рехнулись?! Лезть к чёрту на рога?! Ты хоть представляешь, какая там сейчас обстановка?
– В общих чертах…
– В общих чертах! – в сердцах воскликнул Дедов. – В общих чертах!.. Да ни хрена ты не представляешь. О какой оперативной работе может идти речь, когда там русских ненавидят все? И это не преувеличение. Даже те чеченцы, кто вроде бы на словах поддерживает федеральную власть, делает это из прагматического расчета. В душе же они затаили злобу и ждут лишь удобного момента, чтобы сделать пакость втихаря. А отмороженные будут просто стрелять вам в спины из-за каждого угла. Там никто не станет сливать вам информацию о бандитах, потому что у каждого в семье кто-то ушёл в боевики или так или иначе повязан с ними. Чеченец сдаст чеченца только если между ними кровная вражда или за очень большие деньги, да и то он предпочтет отобрать их у вас силой. Чечня – это не страна, а зона беспредела, и бандитизм там – национальный образ жизни с многовековой традицией. Вы просто сгинете там, мужики, а Эмира не найдёте и женщину не спасете…
Дедов вдруг пристально взглянул на молчаливо выслушивающего его тираду Марьина и понял, что ему не переубедить этого упрямца отказаться от задуманного. Он мог бы привести ещё немало аргументов против безрассудной идеи Максима отправиться в Чечню, но не стал продолжать, почувствовав его правоту. Тяжело вздохнув, он сказал:
– Может, ты и прав. Если уж контрразведка потеряла караван с оружием, «засвеченный» вашими «маяками», то шансов перехватить самого Эмира по пути в Чечню почти нет.
– Вы сказали: ФСБ упустило караван? – удивленно и растерянно спросил Марьин.
– Да. А ты не знал? Хотя, откуда?..
– Но как же так?! Мы преподнесли им на блюдечке такой подарок, а они прошляпили! Там же не просто «калаши», там «иглы», «стрелы», ПТУРСы. Профессионалы хреновы!
– Ну, и на старуху бывает проруха. Перехитрили чекистов бандюги. Караван вели не плотно, боялись вспугнуть, а в Ингушетии сигналы «маяков» исчезли. Естественно, район сразу же весь перекрыли, но караван словно растворился. Через сутки нашли сгоревшие "КамАЗы". Груз само собой перегрузили где-то на маршруте, но как им это удалось – неизвестно. Такие вот дела…
– Плохая новость.
– Если бы только это. Ты ещё не знаешь, что вчера по дороге в больницу скончалась Комова. Сегодня покончил с собой зампрокурора Ибрагимов, найден убитым мулла Хайрулин. Появилось несколько трупов «бригадиров» и бандюг рангом помельче из группировки Большого Брата. Похоже, в городе идет спешная зачистка всех, кто как-то был завязан в сделке между ним и Эмиром. Так что у следствия нет больше ни главных обвиняемых, ни главных свидетелей.
– А сам Большой?..
– Буров исчез. Он тоже объявлен в розыск, но боюсь, что к тому времени, когда мы его найдём, не останется никого, кто сможет дать на него показания. Тогда доказать причастность Бурова к поставке оружия чеченцам в обмен на наркоту будет очень сложно. Скорее всего он отделается лёгким испугом.
– Ну, это мы ещё посмотрим, – зло процедил сквозь зубы Марьин. – Михалыч, я ведь именно об этом господине хотел поговорить. Он – единственный из «тузов» криминала, который наверняка знает что-то об Эмире. Клеопатра и Асади уже не в счёт, так что только через Большого Брата мы можем быстро выйти на Эмира. Он у вас давно в разработке. Многие его связи известны…
– Я понял, к чему ты клонишь, Максим, – прервал его Дедов. – Да, розыском Бурова заняты сейчас ребята из твоей бывшей группы, и они найдут его, будь уверен. Только прошу тебя: не выходи напрямую на Ходакова или кого-либо из них. Не подставляй парней. Они, конечно, за тебя пойдут в огонь и в воду, но им ещё служить и служить. А мне терять в общем-то нечего: после Нового года собираюсь на пенсию. Так что давай договоримся так: когда будет реальный след, я тебе сообщу, а там уж вы действуйте сами, только не перегибайте.
– Хорошо, договорились.
– Оставь телефончик.
Максим достал блокнот и, быстро написав номер, протянул листок Дедову. Они пожали на прощанье друг другу руки и разошлись.
7.
Эр-Рияд, Саудовская Аравия
18 октября 2000 года, 23.20
Алмазная россыпь звёзд на тёмно-синем бархате неба и золотой полумесяц Луны располагали к задумчивому созерцанию, чему с удовольствием предавался ещё не старый мужчина, сидящий у лазурного зеркала бассейна, подсвеченного жемчужным светом подводных ламп. Жаркое дыхание пустыни к ночи растратило свой пыл, а водяные струи фонтанов и окружающий огромный особняк тенистый сад создавали мягкий микроклимат, позволяя сосредоточиться на размышлениях о важных делах. В это время хозяина никто не смел потревожить, хотя дом был полон прислуги и домочадцев. Здесь он был полубогом, все желания и распоряжения которого исполнялись незамедлительно и точно.
В левой руке мужчина держал чётки из слоновой кости и медленно перебирал пальцами бусины, беззвучно шевеля при этом губами, словно шептал молитву. Правая рука покоилась на холке дрессированного гепарда и гладила мягкую, упругую пятнистую шкуру кошки, покорно лежащую подле него. На пальцах мужчины вспыхивали разноцветными искрами драгоценные перстни, стоимостью в десятки тысяч долларов. Но они ценились им не больше, чем любые другие дорогостоящие безделушки, какими был заполнен его роскошный дом, скорее напоминающий дворец из восточных сказок. Он мог позволить себе иметь всё, что пожелает, но его пресыщенное воображение устало желать. Только одна вещь из тысяч других, принадлежащих ему, имела реальную ценность. Её он постоянно носил на среднем пальце правой руки, никогда не снимая. Это был изумрудный перстень с камнем ромбической огранки и с искусно вырезанным изречением из Корана.
Конечно же, не сам изумруд в несколько десятков карат значил столь много для этого человека. Перстень давал власть, не сравнимую даже с властью правителей многих стран. Повинуясь этой власти, правоверные с именем Бога на устах шли на смерть, подрывая себя вместе с десятками и сотнями ненавистных христиан, иудеев и прочих неверных, как истинные воины джихада, священной войны за торжество единой веры – веры в Аллаха.
Власть этого человека была тайной, но могущество и влияние организации, во главе которой стоял он, в мусульманском мире были хорошо известны среди самых избранных и посвященных из высших правящих элит, которые и породили ее. Фундаментом власти были деньги и страх, и вот сейчас этот фундамент дал трещину. Впервые страх поразил саму организацию, вернее, её руководство. Крупный провал в России сам по себе мало что значил для мозгового центра, находящегося вне досягаемости российских и западных спецслужб. Но он привёл к неприятным последствиям, которые могли самым непредсказуемым образом ударить по «Воинам джихада» в ближайшем будущем. В игру против них вступила третья сила, от которой исходила реальная угроза безопасности организации, поскольку неизвестным врагам удалось заполучить часть информации, оберегаемой, как зеница ока.