Принял душ, вытерся белоснежным полотенцем. Им же тщательно вытер насухо душевую кабину, чтобы не оставалось пятнышек высохшей воды, и лишь после этого бросил полотенце в стирку. Запустил машину. Не терплю грязного белья, стираю всё сразу.
Надел мягкую футболку и удобные спортивные штаны. Понимал, что, медленно одеваясь, лишь оттягиваю неприятную процедуру. Но знал, что она необходима для сохранения контроля. Поэтому спустился в подвал, где устроил свою тайную комнату.
Уверен, тайны есть и у любого нормального человека. Правда, для того чтобы их скрывать, большинству не требуется целая комната. В моём доме не бывало гостей, кроме вынужденных, когда нужно было что-то починить или установить. Но всё равно я перестраховывался и закрывал комнату кодовым замком.
Я ввёл пароль из четырёх символов и открыл дверь. На несколько секунд замер на пороге.
В этой комнате, напротив, было множество «пятен» – чёрные коробки аудио и визуальной аппаратуры, серебристая металлическая палка, красное покрывало на софе и красная же электрогитара.
Это была моя комната боли. Комната, где я ежедневно побеждал своих внутренних демонов.
Я двинулся внутрь, пересекая невидимую глазу границу. Тут же сработал датчик движения, и загорелись настроенные на режим мигания люминесцентные лампы. Они вспыхивали на одну секунду и на одну же секунду гасли. Это был наиболее раздражающий режим для моих глаз. В детстве я бы немедленно зажмурился и начал поскуливать. Но годы ежедневных тренировок позволяли сейчас выдерживать ровно десять минут мучений.
Сдерживая рефлекторное желание прикрыть глаза, я направился к софе. Покрывало было кроваво-красным. И каждый раз, когда я садился на него, меня охватывала оторопь. Я испытывал ужас, вновь вспоминая, как просыпаюсь рядом с мёртвой матерью. Мои руки и одежда испачканы в крови, которую невозможно оттереть.
Сделав над собой титаническое усилие, опустился на покрывало. Дал себе несколько секунд, чтобы погасить зарождавшуюся внутри панику, и поднял с пола короткую металлическую палку, похожую на кусок трубы.
Это была самая неприятная из моих «процедур».
Я закатал правую штанину, потому что сегодня был черёд правой ноги. Взял палку руками за оба конца и приложил холодный металл к основанию колена. И, сильно надавив, повёл вниз, к лодыжке. Было неприятно, больно и страшно. Но это была очередная победа над демонами.
Включилась поставленная на таймер стереосистема. Это означало, что прошло уже четыре минуты от начала экзекуции. Ещё шесть, и я буду свободен до завтрашнего утра.
Музыка была мерзкой и громкой. Эту хаотичную какофонию звуков исполняла какая-то панк-группа, на которую я случайно наткнулся в Сети несколько лет назад. И тут же решил, что их музыка идеально мне подходит. Много гортанных выкриков, громкий бас, ударные – олицетворение ещё одного из моих демонов.
Мигал свет, кричали панки, холодный металл вжимался в мою кожу. Я изо всех сил сдерживал себя, мечтая лишь о том, чтобы всё это поскорее закончилось.
Наконец музыка стихла, и свет погас, осталась лишь тусклая светодиодная подсветка двери.
Я положил палку на софу и опустил штанину. Направился к двери. Сейчас для меня это был выход из ада.
Отлично, ещё одна победа над собой. Я смог. А следовательно, заслужил ещё один день жизни.
На подкашивающихся от перенапряжения ногах я поднялся по лестнице на первый этаж. Здесь был приятный для босых ног деревянный пол, в отличие от колючего бетона моей тайной комнаты.
Я снова принял душ, вытер кабинку и вместе с полотенцем поставил стираться одежду.
Надел чистую футболку и штаны.
Теперь завтрак и за работу.
4. Надежда
Я поздоровалась и села на заднее сиденье, уложив рядом с собой кейс. Машина тронулась. В окно я заметила, как Эмма, проводив меня взглядом, вернулась в здание.
Водитель молчал, маршрут он знал и лишними разговорами надоедать мне не собирался. Что ж, тем лучше.
Я задумчиво провела пальцами по кейсу. Мне не нравилась эта ситуация. Зато понравился специалист, которого нашли Грушевские. Я вспомнила внимательно смотревшие прямо в камеру карие глаза. Ах, какой красавчик!
Мне прямо захотелось посмотреть какой-нибудь фильм с Беном Аффлеком. Надо будет вечером этим озаботиться.
Неподалёку от офиса автомобиль остановился на красный сигнал светофора. И дверь вдруг открылась.
Я растерялась и сразу не нашлась, что возразить наглецу, пытавшемуся захватить моё такси.
– Привет, Надин, – произнёс с ударением на последнем слоге знакомый голос. И тут же меня нагло подвинули к противоположной двери. А затем влажные губы Макса Грушевского оставили слюнявый поцелуй у меня на щеке. Это ещё я вовремя увернулась. Он метил в губы.
– Едем-едем, – махнул он рукой тоже ошалевшему от такой наглости водителю.
Макс был сыном Сергея Евгеньевича от первого брака и работал в фирме отца одним из ведущих менеджеров. Правда, продаж у него было не то что бы много. Но статус хозяйского сына давал ему некоторые привилегии.
Сергей верил, что «из мальчика выйдет толк при должной подготовке». Но за два года работы в «Дизайн-продукт» я этого «толка» так и не дождалась.
Хотя… Надо признаться, поначалу Максим произвёл на меня впечатление. Высокий, широкоплечий, галантный, уверенный в себе, сверкающий белозубой улыбкой.
Ну я и осыпалась прямо к его ногам. Это он умел очень хорошо – нравиться молодым дурочкам. К сожалению, я оказалась одной из них. Хотя до этого случая была более высокого мнения о своём интеллекте и вкусе.
К сожалению, Макс не умел долго сосредотачиваться на одной девушке. Я продержалась почти четыре недели. Наверное, мне нужно этим гордиться.
Расстались мы практически безболезненно. Просто однажды Максим перестал звонить мне и подходить к моему секретарскому столу. Зато его постоянно видели с молоденькой бухгалтершей. Уже позже я узнала, что чаша сия не минует почти ни одну новенькую в «Дизайн-продукт». Это своего рода боевое крещение, что ли.
Не могу сказать, что была в него слишком уж влюблена, но уязвлённая гордость пару недель покровоточила. Затем я успокоилась и остыла.
А Макс, выдержав пару-тройку месяцев, продолжил общаться со мной как ни в чём не бывало. Правда, теперь на правах бывшей любовницы я могла разговаривать с ним грубее, чем с сыном начальника.
– Ты не рада меня видеть?
– Нет, – ответила честно.
– А я рад, – он улыбнулся озорной, мальчишеской улыбкой.
И я вспомнила, почему когда-то увлеклась им. Хорошо, что больше подобное на меня не действовало.
– И вообще, я соскучился, – теперь он сделал обиженное лицо. М-да, зря Макс выбрал экономический, его б в ГИТИС без экзаменов взяли. – Ты помнишь, как нам хорошо было вместе?
– Мм, – задумалась я, – нет.
– Ты стала злой.
– Спасибо тебе.
Не знаю, сколько б мы так пикировались, но Макс обратил внимание на кейс.
– А это что?
– Не твоё дело, – отрезала я. – И вообще, Максим, я еду по делам. Говори, что хотел и освобождай транспортное средство.
– Жаль, что ты такая злая, – не знала бы его два года, ей-богу поверила б, что он расстроился. – А я хотел тебя позвать на совместный завтрак.
– Нет.
– Да. Здесь направо поверните, – велел он водителю.
– Не могу, – ответил тот, – у меня оплаченный маршрут. Я должен его придерживаться.
– А куда вы едете? – оживился Макс.
– Не твоё дело! – рыкнула я. – Остановите, пожалуйста, этот человек сейчас выходит.
– Я уйду, только если ты со мной позавтракаешь. Мне нужно с тобой поговорить, – он понизил голос.
И я поняла, что Макс не отвяжется. Он как пиявка – если уж присосался, фиг отцепишь.
– Ладно. Я позавтракаю с тобой, и ты оставишь меня в покое. Договорились?
– О, отличная мысль! – сверкнул он белоснежными зубами.
– Но как же маршрут? – попытался возражать водитель.
– Давайте, вы завезёте нас в ближайшее кафе, подождёте минут десять, и поедем дальше. Вы же понимаете, что эта пиявка не отвяжется.
– Не отвяжется, не отвяжется, – ещё больше разулыбался Макс.
Уж чего-чего, а назойливости в нём было хоть отбавляй.
Через несколько минут блужданий по улицам мы наконец остановились у кафе, которое соответствовало высоким требованиям Грушевского-младшего.
– Я быстро, – шепнула водителю, выбираясь из машины и вытаскивая за собой кейс.
– А это зачем с собой тащишь? – приподнял брови Макс. – Оставила бы в машине. Всё равно ждёт.
– А если уедет? – не объяснять же этому надоеде, что внутри личные дела всех сотрудников нашей фирмы. И Макса, наверное, тоже. Или нет?
Мы прошли внутрь кафе, разместились за столиком. Грушевский попытался было сесть рядом со мной, но я быстро положила на свободное место кейс. И Максим сдался. Сел напротив.
Он заказал себе плотный завтрак, я ограничилась капучино.
– Ну говори, чего хотел?
– Надин, – начал он проникновенным голосом, проникновенно глядя мне в глаза, даже за руку взял. – Скажи мне, только честно, куда ты едешь?
Неужели раньше он мне нравился? Ну вот что я могла в нём найти? Избалованный мальчик-мажор, уверенный в своей неотразимости. Ничего интересного. Пресно, скучно и однообразно. Наверное, он и девушек так часто меняет потому, что боится им быстро приесться.
– Хочешь честно? – спросила я таким же проникновенным голосом, подаваясь к нему.
Макс кивнул, сосредоточенно глядя на меня.
– Я еду по личным делам, к новому любовнику, пользуясь при этом служебным положением. – откинулась обратно на сиденье и улыбнулась.
– Врёшь, – он помрачнел и погрузил вилку в только что принесённый салат.
– А ты проверь, – я положила в свой капучино три кусочка тростникового сахара и размешала ложечкой. Что поделать, люблю сладкий.
– Я хочу, чтобы мы попробовали ещё раз…
– Кхе, кхе, – подавилась кофе. Откашлялась и лишь тогда отчётливо произнесла. – Только через мой труп.
Минуты неумолимо утекали. Макс ел яичницу с беконом. Такси ждало меня снаружи. Как и тот красавчик, которому я должна была отвезти документы.
И я решилась.
– Мне нужно в туалет, – сообщила Грушевскому, подхватила кейс и встала из-за стола.
– Чемоданчик-то оставь, мешать будет.
Я остановилась медленно обернулась, посмотрела ему в глаза. Так, здесь важно не переиграть.
– Максим, ты же в курсе, что я тебе не доверяю?
Он ухмыльнулся и вернулся к яичнице. Отлично! Я поспешила в сторону туалетных комнат. На подходе обернулась. Не смотрит. Повезло, что он сидел спиной.
Я шмыгнула в сторону кухни. Открыла дверь и попыталась проскользнуть внутрь.
– Вам сюда нельзя, – преградил мне путь обслуживавший нас официант.
– Пожалуйста, – я выставила перед собой кейс, используя его как таран, и двинулась на юношу. – Мне очень нужно сбежать от моего мужа. Вы понимаете? – постаралась всхлипнуть, но мои актёрские способности явно отставали. – Видите, я уже и вещи собрала, а он отказывается дать мне развод. Удерживает насильно. У вас ведь есть здесь служебный выход?
Я тараторила и таранила его кейсом. Официант растерялся и кивнул, указав мне рукой направление.
– Спасибо, – шепнула и, обогнув его, поспешила в указанном направлении.
Вокруг меня всё шипело и шкворчало, бегали люди в поварской униформе, с покрытыми сеточками волосами. На меня почти не обращали внимания. Лишь когда я покинула кухню и оказалась в ещё одном коридоре, меня окликнули.
– Вы к кому? – какая-то женщина в чёрной юбке и белой блузке спешила ко мне.
Я огляделась по сторонам, светодиодная табличка с долгожданной надписью «Выход» светилась слева от меня.
Успею!
Ничего не отвечая, я перехватила кейс другой рукой и ринулась к выходу. Блин, зря туфли на шпильке надела сегодня. Знала бы, в какие приключения попаду, выбрала б балетки.
Выскочив из здания, я несколько секунд осматривалась по сторонам, чтобы сориентироваться. Кажется, моё такси ждёт там. Я двинулась направо.
Ух ты! Угадала. Машина стояла на парковке, немного в стороне от входа в кафе. И даже водитель был внутри. Значит, смогу улизнуть.
Я нырнула на заднее сиденье и попросила:
– Поехали быстрее.
Водитель повернул ключ зажигания.
Из кафе вышел Макс и, заметив меня в окне, двинулся к автомобилю.
– Поехали! – закричала я.
Машина тронулась с места. Грушевский заколотил в пассажирское окно, сверкая на меня злобными глазищами. К счастью, почти сразу он отстал. Я даже оглядываться не стала.
Подумаешь, обманула, он вообще меня бросил и даже не предупредил. Так что мы квиты. Один – один.
– Полчаса прождал, – забубнил водитель. – Теперь опоздаем. А меня просили приехать к одиннадцати.
Я взглянула на дисплей смартфона. Десять тридцать пять.
– А сколько нам ехать?
– Минут тридцать.
– Успеем, – легкомысленно отмахнулась я. – Пять минут можно нагнать на трассе.
К сожалению, на выезде из города произошла авария, и мы застряли в пробке.
5. Лев
Главное – это чёткая последовательность действий. Тогда я могу всё контролировать и чувствовать себя более-менее спокойно.
Поэтому компьютер я включал только после утреннего приёма пищи.
Сначала просмотрел почту. Было несколько писем от потенциальных клиентов. Я начал с них, открывая по времени получения.
Одновременно я занимался только одним делом. Не потому, что не справился бы с несколькими сразу. А потому, что чувство контроля было сильнее, когда я концентрировался на чём-то одном. Мне ведь обязательно нужно было завершить начатое. Просто необходимо.
Если я бросал что-то незавершённым, у меня начиналась паника. И тогда я срывался.
Знаю, что звучит ужасно. Но, поверьте, я уже привык и со временем научился держать своих демонов в узде жёсткого самоконтроля.
Оставил заинтересовавшие меня сообщения, чтобы вернуться к ним позже, а остальные удалил.
Тем более я уже согласился взяться за одно дело. В дизайнерской фирме завёлся крот, который работал на их конкурента. Что забавно, конкурент раньше был лучшим другом заказчика, даже фирму создавали вместе. Это заставляло меня предположить, что предателем может быть кто-то из близких. Кто-то, связанный личными отношениями с Грушевскими. Любовница или любовник одного из владельцев фирмы, несправедливо уволенный сотрудник…
Впрочем, я старался подобных выводов не делать, пока не буду знать все обстоятельства. Иногда в ходе расследования я приходил к итогам, противоположным от первоначальных ожиданий. Но иногда и угадывал сразу.
В одиннадцать приедет секретарь директора с личными делами всех сотрудников фирмы «Дизайн-продукт». Я глянул на часы. Оставалось около двадцати минут. Успею немного поработать над усовершенствованием новой программки, которая упрощала слежку за удалёнными компьютерами.
Знаю, что это не совсем законно. Но в моей работе очень помогает.
Я немного увлёкся и, когда снова посмотрел на часы, уже была половина двенадцатого.
Непорядок. Непорядок. Непорядок.
Я же предупредил, что опаздывать нельзя.
Почувствовал, что начинаю терять контроль, и тонкие щупальца подступающей паники подбираются к моему горлу.
Нет! Стоп!
Я контролирую ситуацию.
Правило номер один. Клиент соблюдает мои правила. Если клиент не соблюдает мои правила, я прекращаю работу с ним.
Тем более дело я ещё не начал, могу безболезненно от него отказаться. Хуже было бы, если б я уже начал расследование. Тогда мне всё равно пришлось бы его завершить и уже затем добавить клиента в «чёрный» список тех, с кем больше я никогда не стану сотрудничать.
Я взял телефон и набрал номер директора «Дизайн-продукт». Мне не нужны были списки контактов и записные книжки. Я знал все номера наизусть.
Ещё одна моя странность, делающая меня не похожим на других.
– Сергей, это Лев Немолин, ваш секретарь не приехал. Договор расторгнут. – отсоединился.