– Боже милостивый…. Как же она вынесла все это?
– Уж мимо это не прошло. – миссис Футчер тряхнула головой, и на ее лице вновь появилась жизнерадостная улыбка. – Ну, хватит о печальном! Надо же! Какая чистая в озере вода! Прелестно!
– Предлагаю вернуться. Возможно, молодые люди уже наигрались всласть?
– Да, пора! Вы такая душка, мисс Кренингтон! Я была бы счастлива встретиться с вами снова. С этими дамами я безумно скучаю. Они меланхоличны. Приходится веселиться с друзьями супруга, он очень давно состоит в яхт-клубе, и каждый раз я напрашиваюсь его сопровождать на встречу. Только если это не в казино или ни какое-нибудь закрытое собрание.
Они уже подошли к месту игры.
– Не желаете? – Рэд, протягивая молоточек, обратился к Эв.
– Что ж, всего один удар. – охотно согласилась она.
Эвелин взяла в руки молоточек, подошла к полосе и легонько стукнула по мячу. Тот прокатился через несколько рамочек и смирно остановился. Эвелин кокетливо улыбнулась, слегка театрально задрала голову и сделала реверанс.
– Недурно, очень недурно. – похвалил мистер Волфорд.
– Да, неплохо, давно играете? – спросил Рэд.
– Я считаю эту игру лишенной смысла.
– Вот как. То есть вы не играете?
– Пробовала однажды. Не получила предполагаемого удовольствия. Спортивный азарт в этой игре себя исчерпывает.
– Удивительно…
– Ничуть.
– В таком случае, что вы любите?
– Балы.
– Балы?
– Ох! Балы, балы, балы! – захлопала в ладоши миссис Футчер. – Какая юная девушка не любит балы?
Мистер Торндайк по-прежнему обращался к Эвелин.
– Так вы любите танцевать?
– Люблю.
– Для вас в этом выражен спортивный азарт?
– Ничуть. Дело не в азарте, а в удовольствии.
– И вы хорошо танцуете?
– Полагаю, да.
– Вам это говорили?
– И не раз.
– Что ж, в таком случае, приглашаю вас на бал.
– Бал? – переспросил Ленни.
– Да, в понедельник я устраиваю бал, господа! И вы первые приглашенные.
– О, мистер Торндайк, это чудесно! – заголосила Лиззи.
– Но это же уже послезавтра? – уточнила мисс Стилман, стоящая подле Рэдмонда. – И в понедельник балы не устраиваются.
– Кто это сказал? Что ж, придется похлопотать, но, как известно, мне не страшны трудности, они меня прельщают. Итак, решено. Благодарю, дамы, за чудный день. Мисс Кренингтон. – он откланялся, остальные последовали его примеру.
Возвратившись домой, за легким ужином сестры делились с тетушкой своими впечатлениями от проведенного дня. А та жадно слушала сообщаемые ей подробности.
Глава
V
Моему читателю уже известно, что две сестры каждое лето навещали свою любимую тетушку. А начало этому положил мистер Кренингтон, отставной генерал, который уже был упомянут в нашей истории, но его появление ожидает нас немного позднее. Он считал, что его дети должны не только общаться с родными, но и отдыхать от местных хлопот, которые настигали их в Дербшире. В первый раз он отправил Эви в Глостершир, когда той было пять лет. Эта традиция незамедлительно прижилась. И каждое лето Эви приезжала к тетушке с дядюшкой и своему прелестному брату. Они с Ленни дни напролет резвились с местной детворой на лугах, ловили стрекоз у озера, лазали по деревьям, что приводило миссис Стенсфорд в бешенство, которое при взгляде двух пар невинных и ясных глазок, вмиг растворялось. После всех беззаботных развлечений они прибегали домой, обедали, и по распоряжению мистера Стенсфорда нянюшка накрывала им на заднем дворе сладкий стол, изобилующий различного рода вкусностей. Там было и мороженное, и черничный пирог, и сливочный пудинг, а также замечательный имбирный лимонад. Наевшись всласть, они шли в комнату, где собиралась вся семья, и мистер Стенсфорд читал забавные истории из газет, иногда рассказывал их по памяти. Он был очень веселый и любил детей. Он мог до ночи резвиться с ними, да и они обожали его общество. И только когда няня напоминала о том, что пора спать, мистер Стенсфорд с неохотой отпускал ребят на боковую.
Лето завершалось, и Эви возвращалась домой, возвращалась в свой привычный мир, который на деле, не был миром из ее грез. Ее привычным миром сделался Блутаун и его великолепие. Пусть читателю покажется более чем очевидным, что маленькой девочке по душе исключительно игры и забавы, но причина кроется вовсе не в том. Дело совершенно в ином – в ее чувствах при нахождении в этом месте, но ни в коем случае не в беспечности, ведь Эвелин очень любила учиться, ее трудолюбие не могло не удивлять окружающих. По доброте душевной она не могла сидеть без дела, если кто-либо нуждался в помощи. Когда родилась сестренка, она не отходила от нее, если только гувернантка не напомнит ей об очередных занятиях музыкой и историей. Она помогала сервировать стол, хотя служанки с благодарной улыбкой убеждали ее в том, что это не является обязанностью юной хозяйки. Да и на кухне Эв была постоянной гостьей, любила наблюдать за процессом варки и жарки, интересовалась рецептами, иногда даже пробовала солить суп или посыпать шоколадной крошкой пирог. Ей нравилась ее жизнь, и она хотела делать все правильно, не расстраивая родителей. Она находила способ, чем себя занять, чтобы время шло быстрее. И вот, как только приближалось лето, она, словно на иголках, ждала с ярым нетерпением поездки в Глостершир.
Так шло из года в год: Эв приезжала на летние каникулы к тетушке и дядюшке. В то лето, когда вместе с Эв прибыла ее младшая сестра, мистера Стенсфорда уже не было. Несмотря на всепоглощающее горе, миссис Стенсфорд и не думала отменять визит племянниц. Она была так счастлива, что в доме царил детский смех, от этого ее тоска на время отступала.
Дети становились старше, и связь между ними все упрочнялась. В течение года Эви и Ленни вели переписку, сообщая в своих письмах все подробности их жизни. И когда мать Ленни решила, что старшему сыну пора жениться, он первым делом сообщил об этом своему самому близкому другу:
Глостершир, Блутаун – Дербшир, Честерфилд
23 ноября 1870
Милая Эви,
Прости, что пишу так скоро, однако обстоятельства сподвигают меня на это письмо. Не мог не сообщить тебе, ведь только ты в полной мере можешь понять меня и помочь добрым советом. Мне тяжело от своего бессилия. Матушка натурально потеряла здравый смысл! Что делать? Она утверждает, что мне время заводить семью (словно завести семью, это столь же просто, как завести лошадь). Облагоразумь меня, если я не прав. Но я все же не в силах понять, зачем в столь юном возрасте обременять свое существование женитьбой? Мужчина должен созреть для брака, верно? Я не готов. Я совершенно не готов! Я в отчаяние, дорогая Эв. Я люблю карты, люблю шумное общество, балы… Я не супруг, я вовсе не из таких. Возможно, Господь будет милосерден и избавит меня от этой ноши, покуда мое сердце и мой разум не подтолкнут меня на сего рода деяние. Я, право, в растрепанных чувствах. Прошу, ответь так скоро, насколько это возможно.
Твой неразумный и беспечный брат.
Он и вправду был растерян и просил помощи и совета у сестры, которая прекрасно понимала, что Ленни действительно беззаботный юноша и вряд ли что-либо смыслит в браке. Несмотря на это, она знала свою тетушку и пришла к заключению, что брат не сможет побороть ее в этой схватке. Но будучи мягкой и этичной, Эвелин попыталась убедить брата в том, что женитьба не то же, что смерть и хуже того – заточение.
Дербшир, Честерфилд – Глостершир, Блутаун
27 ноября, 1870
Мой славный друг,
Я долго думала над твоим посланием, пересматривая все возможные варианты. Первым делом, клятвенно прошу тебя не отчаиваться. Не стоит огорчаться из-за подобных вещей.
Знаешь, а ведь брак не самое плохое дело. Правда! Возможно, твои дела пойдут в гору, ведь в ваших кружках ценятся серьезные люди. А если женат – значит, серьезен! Твоя матушка, возможно, поторопилась, однако в этом нет ничего дурного! Она желает тебе только добра, и ее деяния исполнены благом и любовью. Прошу, прислушайся к ней. Не отклоняй это предложение. Рано или поздно тебе придется остепениться, не лучше это сделать сейчас, а далее продолжать жить, как жил ранее? К тому же, кто знает, может этот брак – это самая удачная сделка в твоей жизни?
Ты замечательный, не сомневаюсь, что ты придешь к правильному решению. Мой совет прост. Будь спокоен, попробуй пойти на этот шаг. Да, завести семью – не то же, что завести лошадь, соглашусь. Но чем семья хуже? В любом случае, выбор за тобой. Оповести меня о своем решении, я поддержу тебя при любом повороте событий.
С любовью, Эв.
В январе следующего года Кренингтоны прибыли в Блутаун на церемонию бракосочетания Ленни с дочерью Лондонского банкира Джона Бродерика, Оливией. Она была старше Ленни, очень красива и образована, к тому же, без ума от него. Но вот только ему ее чувства служили абсолютной обузой, он с куда большей радостью завел бы пресловутую лошадь. За год совместной жизни, он ни разу не проявил к Оливии должной заботы или ласки, по большей части, она постоянно была одна, без супруга. Конечно, стоит учесть тот факт, что Роксана просто души не чаяла в своей прехорошенькой невестке. Когда та забеременела, добрейшая свекровь сама ухаживала за Оливией, особенно на последних сроках, когда у несчастной случились кое-какие осложнения, вероятнее всего, из-за стресса, перенесенного ей во время беременности, ведь Ленни не было подле нее, она чувствовала себя ненужной, несмотря на постоянную опеку слуг и матушки мужа. Оливия постоянно писала своим родным, жалуясь на одиночество и душераздирающую тоску. Но что толку было жаловаться? Она понимала, что никогда не покинет дом Стенсфордов, тем более, ее любовь к Ленни была весомым аргументом для такой жизни и железобетонного терпения. Глава семьи появлялся дома под вечер, иногда не в очень трезвом виде. Оливия помогала ему раздеться и укладывала его спать. Когда он поспевал к ужину, всячески расспрашивала его о событиях, приключившихся с ним за день, время от времени, он тоже интересовался ее жизнью, дабы не вызвать подозрений у матушки. Однако же, Роксана знала, что в их отношениях явно царит разлад и пыталась какими угодно способами это исправить. Но все было без толку, Ленни, как и прежде, улетал после завтрака, сухо клюнув супругу в щеку, возвращался поздно, а иногда и вовсе не возвращался, а Оливия ждала, верила в то, что он все же образумится. Ох уж эти пустые надежды любящей женщины…
Однажды утром он пришел после трехдневного кутежа, Оливия не сомкнула глаз за эти кошмарные трое суток. Он вошел в комнату, лицо его было несвежим, с легкой щетиной, глаза чуть выражали раскаяние.
– Я не разбудил тебя? – подойдя к зеркалу, поинтересовался блудный муж.
– Нет. Я не спала. – чуть слышно ответила она, отвернувшись к окну.
– Эх… – он потянулся. – Как ты себя чувствуешь?
– Где ты был? – словно не услышав его вопроса, спросила она, не поворачиваясь к нему.
– Хм. Приехал Роджер, ну ты помнишь, вице-председатель городского совета, ха-ха-ха, как мы позабавились…
– Это не смешно, Ленни! – резко повернулась Оливия. – Не забавно! Мы женаты почти год. Год! А ты до сих пор не можешь избавиться от своих дурных привычек! Почему?
– Потому что это я. И, если я тебе таким не нравлюсь, – он принялся кривляться. – можешь возвращаться в свой Лондон, или Шеффилд, или откуда ты там…
– Как ты смеешь так говорить? Я оставила свою прежнюю жизнь, перебралась в Глостершир! – сквозь слезы прошептала она. – Скажи, скажи правду, все из-за меня? Все твои ночные похождения? В этом моя вина?
– О, Боже, хватит! Хотя…Ты знаешь, вот тебе правда. Эта была вовсе не моя инициатива жениться на тебе. Ты как тяжкое бремя, которое мне нужно нести до конца моих дней, как бельмо в глазу! А может быть, я так пытаюсь заглушить всю свою ненависть к тебе, к твоей семейке! Что, не довольна? Не нравится тебе такая правда?
Сердце Оливии словно провалилось в бездну. Она поледенела, покрылась мертвенной бледностью, глаза превратились в пару стеклянных камней. Она отошла в сторону и пролепетала:
– Ты еще успеешь привести себя в порядок к завтраку, дорогой. – ее голос дрожал из-за потока слез, которые она пыталась проглотить. – Пойду, распоряжусь, чтобы тебе принесли чистые полотенца и белье.
Она вышла из комнаты, зашла в общую уборную и разразилась плачем. Она закрывала лицо и рот руками, чтобы не было слышно, как она всхлипывает. Она знала, что он не хотел жениться, что мать подтолкнула его на этот шаг, буквально навязала ее ему. Но она отчаянно надеялась на то, что рано или поздно он придет в себя, изменится и полюбит ее. Оливия не собиралась сдаваться, она не хотела терять его, пусть он и дальше ненавидит ее.
Она не обращала более внимания на его порой агрессивной поведение, она пыталась стать идеальной женой, которая только и делает, что боготворит мужа. Ленни, в свою очередь, стал немного теплее, но все же, он еще не был готов. Когда наступило время родов, его не было рядом с ней, что никого не удивило, а она все ждала, бесконечно и трепетно. Он просто умчался. Она думала только о нем: где он, с кем он, когда вернется, вспомнит ли о ней. Она думала, что вот-вот услышит за окном лошадиный галоп, что он вернется, но его не было. После родов понадобилось немало времени, чтобы Оливия поправилась, как физически, так и морально. Ленни, как ни странно, стал захаживать к ней, стал более учтивым, даже гладил ее по голове и рассказывал какие-то истории. А вот малышку он видел несколько раз и ни разу не взял ее на руки. Все в доме рассчитывали на то, что все у молодой пары наладится, а ребенок скрепит их хрупкие узы.
Сегодня Оливия решила спуститься к ужину, она так и не поприветствовала гостий и считала своим долгом исправить это недоразумение. Она вошла в столовую, когда все были за столом и с жаром о чем-то беседовали. Вид у нее был посвежевший и вполне здоровый. Увидев ее, Ленни подорвался с места и подошел к ней, чтобы проводить к столу. Оливия подошла к Эвелин и Роуз и как нельзя радушней поприветствовала их.
– Оливия! Ты превосходно выглядишь! – обратилась к ней в восхищении Эви. – Как ты? Как малышка? И вовсе она не исхудала! – обратилась она к брату.
– Ох, Эвелин, Розалин, я безмерно рада видеть вас у нас! Несомненно, вы отлично проведете здесь время. А что до меня и малютки, то мы обе пришли в себя и ни на что не жалуемся. Так приятно выйти, наконец, к столу!
– Ох, неужели ты ни разу не спускалась с момента рождения ребенка? – полюбопытствовала Роуз.
– Она была слаба, детка. – ответила миссис Стенсфорд.
– Стало быть, тебе лучше? Я не заходил… – вставил Ленни.
– Оливия! – Эви перебила брата, подвинулась к его супруге и, взяв ее за руку, продолжила. – Будь так любезна, простить нас! Он не заходил из-за нас! Да и мы не заходили из лучших побуждений, дабы никоим образом не волновать тебя. Мы прибыли утром.
– Ну что ты, Эвелин! Я все понимаю. Благодарю вас за ваше беспокойство. Как вы провели день?
– Да, да, да! Вы так и не окончили свой рассказ! – завопила Роксана. – Так, секундочку, нам же нужен еще один прибор! – мадам подала слуге любопытный знак, и тут же принесли еще один прибор для Оливии. – Девочки вместе с Ленни ходили на крокет с местными яхтсменами, представляешь!
– Неужели вы имели удовольствие играть?
– К счастью, не довелось. – улыбнулась Эв.
– Сегодня дикий зной… – добавила Роуз. – Тем не менее, у Эви получился грандиозный удар!
– Так все-таки играли! – Оливия на глазах ожила.
– Ох, это был всего один удар…
– Зато какой… – вставил Ленни. – все были восхищены.
– Ну, как вам эти люди? Из приятных? – поинтересовалась Оливия.
– Довольно-таки. – ответила Розалин. – Не такие уж они и черствые… По крайней мере, на первый взгляд.
– Да! – подхватила Эвелин. – А миссис Футчер! До чего забавная и жизнерадостная особа!
– Да уж. Они бывали у нас на приеме. На мой взгляд, этой особе не в полной мере хватает манер. – отрезала тетушка Роксана.
– А мисс Стилман очень занятно рассказывает о Уолтере и Лондоне. Они с ним старые друзья. – продолжила Эви. – Да, мистер Бенекс тоже славный малый. Уолтер весельчак, воистину.
– А Волфорды были? – спросила Роксана.