ХРАНИТЕЛЬ МИСТЕРА РЭНСА
Случилось это в Лондоне, в конце ХIX века. Некий Альберт Рэнс, нотариус, вышел из своего дома на Брикстон роуд утром 23 декабря 1891 года, сел в кэб и ровно в половине девятого был в Сохо, где располагалась нотариальная контора. Его секретарь Джон Блэйк взял выходной, поэтому Альберт один вошёл в пустую контору, снял пальто и шляпу, бросил в камин совок торфа, оглядел в зеркало свой сюртук и сел за бюро.
В четверть десятого в контору вошёл почтальон. Перекинувшись приветствиями с Альбертом он оставил ему свежий номер "Times" и два письма. Рэнс первым делом прочёл письма. Одно было от Генри Бартона, стряпчего мистера Гейнса. Второе от Карлы Мэйбах, которая уже больше месяца вела бракоразводную тяжбу. На первое письмо Альберт немедленно написал ответ. Второе убрал в ящик бюро. После раскрыл журнал и стал бегло знакомиться с новостями.
У двери зазвонил колокольчик и мистер Рэнс, отложив журнал, крикнул: "Войдите". В ту же секунду в конторе появился джентльмен. С виду в нем не было ничего особенного, но одно обстоятельство все же смутило Альберта. Вошедший как две капли воды был похож на него самого. Рэнс растерялся и вместо приветствия, открыв рот, изучал незнакомца.
– Долго я буду топтаться возле порога? – недовольно спросил посетитель. – Предложи мне раздеться, присесть, ну и чего-нибудь выпить. Я продрог, да к тому же изрядно вымок. Предложи просушить мне одежду.
– Да, да, конечно, – мистер Рэнс стал приходить в себя, – плащ и шляпу можете повесить на спинку кресла возле камина.
Незнакомец так и сделал. Оставшись в сюртуке и с не покрытой головой, он был вылитый Альберт. Близнецы не всегда бывают похожи друг на друга, как этот странный гость походил на хозяина конторы. Тот же ровный пробор, те же черные волосы, тот же нос, несколько заострённый, серый цвет глаз, лёгкий шрам на свежевыбритом подбородке, серый сюртук, золотые часы на тонкой цепочке, стрелки-бритвы на брюках и черные лакированные туфли, с которых ручейками стекал таявший снег.
Незнакомец, не дожидаясь приглашения от хозяина, уселся в кресло напротив бюро и слегка улыбнулся, глядя на растерянного Альберта.
– Ты не нальешь мне выпить?
Рэнс слегка вздрогнул, второй раз за утро приходя в себя от потрясения. Потом рассеяно взглянул на незнакомца. Было очевидно, что он не услышал просьбу. Тогда гость сам поднялся из кресла, подошёл к небольшому шкафчику на стене, по левую сторону от бюро, открыл дверцу, взял два стакана, початую бутылку с шотландским виски, плеснул на две четверти ее содержимого, протянул один стакан Альберту, другой взял себе и снова вернулся в кресло.
– Ну, что, любезный мистер Рэнс,– произнес незнакомец и отхлебнув виски, громко прищелкнул языком,– ваши дела, полагаю, идут как надо?
"И голос мой",– думал Альберт, задумчиво глядя сквозь гостя и перекатывая в пальцах стакан с выпивкой.
– Мистер Рэнс?
– Да, ничего, – отстраненно ответил Альберт,– дела движутся. Но, я прошу прощения, кто вы?
Незнакомец поморщился.
– Неужели не ясно: я – это ты, а ты – это я.
Рэнс совсем смутился. Можно было все происходящее списать на розыгрыш, если бы он не глядел на гостя как в зеркало. Это мог оказаться и его брат близнец, с которым его разлучили при рождении, но родители Рэнса порядочные и обеспеченные люди, поэтому здесь не могло скрываться никакой семейной тайны.
Альберт осторожно скосил взгляд на верхнюю часть левой ладони загадочного гостя и с трепетом обнаружил между большим и указательным пальцем крохотную татуировку якоря. Он сделал ее, когда служил во флоте. Шрам на подбородке, появившийся в результате лёгкой стычки с Генри Партоном тоже не давал никаких четких объяснений, а только наоборот все затуманивал.
– За баром "Новенький пенс", – сообщил незнакомец, заметив, как Альберт изучает шрам на его подбородке.– Этот Партон крайне неприятный тип.
Рэнс был сражён. Последний взгляд, уловивший длинный острый ноготь на мизинце гостя ( точно такой, как и у него), вдруг колыхнул сознание тем, что происходящее всего лишь сон. Альберт даже незаметно кольнул себя острым пером ручки, но пробуждения не случилось. Перед ним по прежнему сидел его двойник, потягивающий виски как ни в чем не бывало.
– Простите, но как такое возможно? – задал вопрос Рэнс, который единственный подходил ко всей этой странной ситуации.
– Как это возможно, я и сам толком не знаю, – ответил гость, ставя пустой стакан на бюро, – но я здесь с целью тебя спасти.
– Спасти отчего?
– От ошибки.
Гость вынул из кармана сюртука трубку, подошёл к камину, поворошил пылающий в нем торф и ловко подцепив щипцами крохотный уголёк, расскурил ее.
"Хоть какое-то отличие"– подумал Альберт, хмуро наблюдая за гостем.
– Уверяю тебя, дружище, когда все закончится ты тоже полюбишь трубку, – пообещал незнакомец, усаживаясь в кресло и пуская в потолок густые колечки.
"Ну это вряд-ли", – мысленно ухмыльнулся Рэнс, вслух же сказал:
– Какую же ошибку я не должен совершить?
Гость снова поднялся с кресла, подошёл к окну, с минуту понаблюдал за улицей, откинул крышку часов, узнал время, приблизился к очагу, выколотил трубку о каминную решетку и снова устраиваясь в кресле, спросил:
– В котором часу ты собираешься обедать?
– В три.
– Где?
– Поеду к себе домой, как обычно.
– Во сколько ты собираешься выйти из конторы?
– Без четверти три.
– Теперь послушай внимательно.
Двойник наклонился к Рэнсу.
– Контору надо будет покинуть на пять минут позже, то есть без десяти три.
– Что же они решат?
– Очень много, можешь мне доверять.
Незнакомец встал с кресла, бросил мимолётный взгляд на газеты на столе Рэнса, прошел к камину, молча одел пальто со шляпой и собираясь выйти из конторы, как бы обронил невзначай:
– Первой к финишу придет Бетси.
Потом не попрощавшись вышел за дверь.
Рэнс ещё с минуту сидел обескураженный. Единственное живое существо, которое он знал под именем Бетси, была беговая лошадь. Альберт посещал скачки и завтра собирался на ипподром. Он даже намеревался поставить на результат 50 фунтов, только конечно же не на эту доходягу Бетси. В фаворитах был андалузец с кличкой Резвый. На него, собственно, и рассчитывалось большинство ставок. А Бетси никогда еще не приходила к финишу даже четвертой. Что-то напутал его гость.
Рэнс улыбнулся. Это был бы великолепный розыгрыш, не будь недавний посетитель настолько похож на него.
Ближе к двум, Альберт уже несколько подзабыл утреннее посещение, с головой погрузившись в работу. На данный момент у него уже было три клиента и их тяжбы попросту вытеснили из головы удивительного джентльмена-двойника.
В половине третьего Рэнс разобрал бумаги, привел в порядок очередность рассмотрения заявлений, со вкусом потянулся, хрустнул костяшками пальцев и вышел из-за бюро. Торф дотлевал в камине. Альберт затушил его, подошёл к вешалке, натянул пальто и взявшись было за шляпу, вдруг вспомнил своего странного посетителя. Это заставило его взглянуть на часы. Без четверти три. Рэнс заколебался. После хмыкнул. Да что, в конце концов может случиться такого страшного за пять минут. Однако какой-то внутренний голос и образ двойника, все ещё удерживали его возле вешалки. Альберт сдался и решил подождать до без десяти три. Сдвинув шляпу на затылок, он подошёл к окну и выглянул на улицу. Обычный будний пасмурный день. Мокрый снег лепился к стенам и крышам домов; сыпал на мостовые; бил прохожих по котелкам и шляпам.
"Да глупо все это",– подумал Рэнс и повязывая шарф, собрался было уже выйти, как с правой стороны улицы раздался ужасный грохот, крики, ржание лошадей, и на крыльцо его конторы обрушился кэб, подминая под себя коней, пассажиров и извозчика. Коляска в один миг разлетелась в щепы. Лошади, ломая ноги повалились на мостовую, куда за ними вылетели два пассажира и кучер. Им повезло, что их не швырнуло на ступеньки крыльца, по бокам которых торчали островерхие железные перила. Страшно подумать, что бы было налети они на них.
Альберт стоял ни жив , ни мертв. Зрелище этой катастрофы буквально парализовало его. Дрожащими руками он вынул часы, которые показывали ровно без десяти три. Неведомый хранитель, в образе двойника Рэнса, спас его от гибели.
Альберт вышел из конторы. На место происшествия уже прибыли полисмены. Взглянув ещё раз на место катастрофы, Рэнс с содроганием представил, что было бы с ним, выйдя он в свое обычное время и попади под несущийся с большой скоростью кэб. Ноги на время изменили ему, и он был вынужден опуститься на ступеньку. К нему подошёл фараон и спросил не нужна ли помощь. В зубах он держал сигарету. Альберт жестом показал, что хочет закурить. Полисмен вынул портсигар. Рэнс дрожащими пальцами взял сигарету и неумело прикурил ее от любезно протянутой зажигалки. Закашлялся и затянулся снова.
Извозчик и пассажиры остались живы. Только у одного была сломана рука. Позже, извозчик не мог толком объяснить, отчего понесли лошади. Будто кто специально, без остановки, стал хлестать их вожжами.
А на другой день, на ипподроме, первой к финишу пришла Бетси..
ВЕДЬМА С ИЗУМРУДНЫХ БОЛОТ
Майор Сайрус Грин был одним из тех малых, которым чужды всякие суеверия. Напитанный бесстрашием, он любые разговоры выходящие за рамки реальности подвергал самой суровой критике. Вот и в этот раз, когда они, с приятелями, собрались у теплого камелька в охотничьем домике, пребывая в самом прекрасном расположении духа после удачной вылазки, прислонив к стене ружья, раскурив трубки и потягивая горячий пунш, развлекали друг друга историями о призраках, духах, мертвецах и, Бог его знает о какой еще ерунде, Сайрус только безучастно пускал клубы сизого дыма, припадал к кружке с пуншем и безмолвно улыбался в пышные усы.
– Выдумки, – сообщил майор, когда один из приятелей закончил очередную историю.
– Тебя ничем не проймешь, – надулся рассказчик, – а как же насчет серой дамы в доме губернатора?
– Враки! – Сайрус пустил в потолок густое колечко дыма. – Наш губернатор тот еще пустомеля. Хотя бы вспомните ту историю, где он без ружья добыл двух кроликов. Сцапал обоих за задние лапы. Гепард он, что – ли?
– Ну уж, дорогой майор, кому как не вам знать, что охотничья байка, приукрашенная искрометной выдумкой принимается слушателями на ура.
– В пределах разумного, Хоук.
– А вот истории про потустороннее просто не терпят вранья.
– Потому как они сами – одно сплошное вранье.
Сайрус выколотил трубку о решетку камина и принялся набивать ее по новой.
– Ничем нашего реалиста не проймешь, – улыбнулся один из приятелей.
– А как насчет ведьмы с Изумрудных болот? – не унимался Хоук. – Я видел ее чары месяца три назад, с Генри.
– Болотные испарения ядовитые,– парировал Сайрус.– Бывает, что и до галлюцинаций доходит.
– Напрасно, Сайрус, – вмешался Генри, – не могло же нам, с Хоуком, померещиться одно и то же, да еще одновременно!
– Вы, что же, разговаривали с ней, господа? – усмехнулся майор.
Генри промолчал, но Хоука уже было не остановить.
– Заговорить с ней и есть самое страшное.– сказал он вполголоса.– Не дай Бог начать с ней беседу. А еще хуже, если она сама с тобой разговаривать начнет. Таких ужасов понарассказывает, не приведи Господь. Все про тебя выложит. И радости лишит, да еще и наградит одними бедами. Но самое жуткое, что она совершенно точно скажет какой ты смертью умрешь.
– Милый Хоук, ну это, знаешь, уже перебор! – нахмурился Сайрус.– Пристало ли тебе, взрослому мужчине, верить в такое ребячество?
Хоук вскочил. Все его лицо дышало негодованием.
Пари! – выдохнул он. – Немедленно!
Сайрус громко рассмеялся:
– На каких же условиях, мой друг?
– Ты наведаешься в хижину старой карги, и если вернешься оттуда прежним, я целый год готов оплачивать твой стол.
– А если нет? – лукаво прищурился майор.
– Подаришь мне свой карабин.
– Роскошное предложение.
– Не предложение, но пари.
– Я готов.
Сайрус с Хоуком немедленно призвали приятелей засвидетельствовать их спор.
– Когда же мне отправляться в гости?
– Прямо сейчас, – ответил Хоук. – Стемнеет только через пару часов, а до Изумрудных болот чуть больше полумили. Полагаю со своим бесстрашием ты быстро обернешься.
– Отправишься со мной?
– Что, страх за пятки кусает?
– Вздор! – отрезал Сайрус. – Вдруг я вздумаю тебя надуть.
– Я ни разу в жизни не усомнился в твоей честности, – сказал Хоук.– Поэтому подожду тебя здесь.
Майор многозначительно хмыкнул, погасил трубку, неспеша поднялся с места и вышел за дверь.
Осенний сухой день клонился к закату, но было еще довольно светло, и как сказал Хоук, стемнеть должно было не раньше чем через пару часов. Густые сосны плотным кольцом укрывали охотничий домик. В воздухе не было ни ветерка. Тропинка от домика уводила влево и протянувшись вдоль стены хвойных деревьев, исчезала западнее, скрываясь в чаще уже лиственного леса. Сайрус проверил револьвер, на случай, если встретится какой – нибудь хищник, и уверенно зашагал по тропе. Дорога, сплошь усеяная иголками хвои, сменилась ковром из темно – желтых листьев. Здесь деревья росли не так плотно, и осенее солнце то и дело вспыхивало между золотых крон. Пахло прелой листвой; лес наполняли птичьи трели, и где – то вдали слышался дробный перестук дятла. Мысли майора были далеки от суеверий. Как можно верить в домовых, ведьм и русалок, когда сама природа своей умиротворенностью убеждает человека в обратном.
" Надо было старухе гостинец что – ли какой взять,– подумал Сайрус.– Наверняка одичала вдали от людей. Могу поклясться, что такие как Хоук и принимают ее нелюдимость за колдовство."
Майор Сайрус Грин, во время войны Севера и Юга, принял сторону северян в чине капитана. Через полтора месяца они попали в окружение южан, где Сайрус выказал такую отвагу и доблесть, что после сражения, выйдя из него победителем, был немедленно произведен в летейнанты. По окончании же войны, которая разрешилась поражением Юга, ему пожаловали майора. Под командованием Грина служил и Хоук, в звании мичмана. За время войны Сайрус насмотрелся всякого. В мучениях умирали его братья по оружию. Была кровь, боль, страдание. Но ничего мистического за годы службы, да и за всю свою жизнь, майор никогда не встречал. С детства он был приучен смотреть в лицо опасности, а годы службы еще сильнее укрепили его тело и дух. Кто близко знал Сайруса, те видели, что этот отважный янки не дрогнет ни перед чем. Единственное, что друзья ставили ему в упрек, так это то, что майор до сих пор не был женат. При всех их попытках завести разговор о браке, Сайрус только отмалчивался.
Прошло около четверти часа, когда лес начал понемногу редеть, и тропа незаметно скользнула к началу Изумрудных болот.Позади остался птичий гомон; исчез запах леса и даже солнце, будто чего – то испугавшись, скрылось за облака. Изумрудные болота были гиблым местом. Много народа здесь сгинуло, однако Сайрус объяснял это слишком вязкими топями, в которые срывался человек оступившись на кочке, а вовсе не суевериями или колдовством. Повязав на лицо носовой платок, так что остались видны только глаза, майор шагнул к началу топи. Хижина старухи стояла на сухом островке ярдах в ста от того места, где остановился Сайрус. В этой части леса, сумерки, казалось на глазах поедали дневной свет. В единственном окошке хижины майор заметил слабый огонек. Через мгновение отворилась ветхая дверь, и на пороге появилась старуха. Несмотря на быстро сгущающиеся сумерки, Сайрус разглядел хозяйку топи. На маленьком вытянутом лице, изрытом десятком глубоких морщин поблескивали черные крошечные глаза. Сухой череп старухи обрамляли длинные редкие волосы. Длинный острый нос покушался на верхнюю губу, а подбородок походил на лезвие ножа с обломанным у верха наконечником. Свое иссохшее тело старуха завернула в какое – то грязное тряпье. Сайрус невольно содрогнулся, больше от мерзости, чем от страха.