Манилов подходит к Романову и смотрит тому в глаза. Романов не отводит взгляда. Манилов понимает, что капитан прав, но не уступает.
– Не умничайте, капитан!
– Мы же не знали, товарищ майор, – оправдывается Колесников.
– А вам знать не положено, – машет рукой Манилов и возвращается к столу, садится, забрасывает ногу за ногу, – Значит так, полковник. Вам выговор с занесением в личное дело, а капитана отстранить от работы.
– Как отстранить? – Задает вопрос Колесников.
– Обыкновенно, – повышает тон Манилов, – Обратно в участковые! Пусть в тундре порядок наводит…
– Но…
– Не выполните распоряжения, – предупреждает Манилов, – вместе с ним оленей гонять будете на ваших зимовьях. Вам все понятно?
– Так точно! – Вздыхает Колесников.
Колесников провожает Манилова. Они выходят из здания окружного МВД. На крыльце прощаются за руку.
– Извини, полковник, что жестко поговорил с тобой, – произносит Манилов, – Но вы сами виноваты.
Колесников пожимает плечами.
– Бывает.
– А этого капитана в отпуск отправь, пока все не уляжется. Ты же знаешь, что у нас быстро виноватых находят. Он порядочный человек. Жаль такого терять.
Колесников радостно пожимает руку Манилову.
– Будет сделано!
Манилов садится в машину и уезжает. Колесников возвращается в здание.
Колесников и Романов в кабинете.
– Коля, ты же знаешь, что я тебе только добра желаю, – говорит Колесников.
– Знаю, Олег Григорьевич, – соглашается Романов.
– Вот и ладненько. У тебя уже два года отпуска не было. Куда думаешь поехать?
Романов пожимает плечами:
– Не знаю. Так сразу и не придумаешь.
– Это не ответ, Коля, – недоволен Колесников, – Сегодня же, чтобы и духу твоего на Чукотке не было.
– Может в Питер? У меня там друг армейский живет.
– Билеты сам купишь, или мне в аэропорт позвонить?
– Сам.
– Счастливой дороги! – Быстро пожимает руку Романову Колесников.
Приземляется самолет в аэропорту «Пулково». Диктор делает объявление:
– Вниманию встречающих! Произвел посадку самолет рейса 534, следующий по маршруту «Анадырь – Москва – Санкт-Петербург». Высадка пассажиров производится у второго выхода.
Сотрудница службы досмотра аэропорта подходит к инспектору и что-то шепчет ему на ухо. Вдвоем они подходят к монитору, который просвечивает багаж пассажиров, подающийся по круговому эскалатору.
На мониторе в чемодане они видят металлические предметы странной величины и формы. Хорошо различим огромный кинжал. Он удивленно смотрит на монитор. Она показывает в сторону Романова, который, опустившись на корточки, расставил руки в стороны ладонями вверх, благодарит духов за благополучный полет.
Инспектор подходит к Романову:
– Извините, не могли бы вы пройти со мной?
Романов поднимается и следует за инспектором к мониторам, у которых стоит сотрудница и охранник. Инспектор пытается поднять тяжелый чемодан, но не может. Романов легко ставит чемодан на стол досмотра.
– Вы не могли бы показать ваши вещи? – Просит инспектор.
– Пожалуйста.
Романов открывает чемодан. В чемодане – шаманские принадлежности и одежда. Охранник сразу хватает кинжал.
– Осторожнее, – предупреждает Романов, – Он очень острый.
– Что это? – Показывает инспектор на кинжал.
– Мои вещи.
– Есть разрешение на ношение холодного оружия?
– Конечно, – отвечает Романов, – И не только холодного.
Романов показывает удостоверение полицейского и разрешение на ношение холодного и огнестрельного оружия.
– Капитан Романов. Сотрудник следственного отдела окружного МВД города Анадырь.
Инспектор забирает у охранника кинжал и кладет его на место.
– Извините. А зачем это вам?
– Я не только опер. Я еще и шаман.
– Кто? – Удивленно спрашивает сотрудница.
– Настоящий шаман, – объясняет Романов, – В свободное от работы время. По выходным. Я не хотел, меня дед заставил.
– Как это заставил? – Не верит она.
– У нас в роду все были шаманами. Я хотел пойти в полицию. Отец разрешил мне с условием, что не брошу нашу родовую деятельность.
– Вы это серьезно? – Изумляется инспектор.
– Конечно, – отвечает Романов, – Теперь совмещаю работу сыщика и шамана.
– Наверное, это вам помогает преступников ловить? – Предполагает сотрудница.
– С чего ты это взяла? – Задает ей вопрос инспектор.
– Я читала, что шаманы заглядывают в будущее.
Романов пожимает плечами:
– Бывает и такое, но редко.
Сотрудница показывает на веретено.
– Ой, веретено! У моей бабушки было такое. Зачем оно вам?
Романов быстро осматривает сотрудницу с ног до головы, видит округлившийся живот. Достает веретено из чемодана и дарит его сотруднице.
– Это вам.
– Мне? Что вы! – Говорит она, – Нам ничего нельзя брать у пассажиров.
– Берите. Вам оно сейчас нужнее.
Сотрудница удивленно смотрит на Романова.
– Вам скоро рожать, – загадочно произносит Романов, – Попросите врача обрезать пуповину на нем, тогда ваша девочка будет здорова.
Сотрудница открывает рот от удивления.
– Веретено будет оберегом для неё от злых духов, – заканчивает Романов.
Сотрудница берет веретено и прижимает к груди. Романов закрывает чемодан.
– Я могу идти?
Она кивает головой. Романов берет чемодан и идет к выходу. За ним идут Рома и Эдик, прилетевшие в Санкт-Петербург этим же самолетом.
Романов выходит из здания аэропорта. К нему тут же подбегает таксист Дубцов.
– Слышь, мужик, такси нужно?
Романов ставит чемоданы на землю.
– Такси – дорого, однако…
– Тебе куда ехать?
– Ленинский проспект, 119.
– Дешевле, чем у меня, не найдешь, – уговаривает Дубцов, – Сверх счетчика не возьму, мамой клянусь!
– Поехали! – Соглашается Романов.
Дубцов подхватывает чемоданы, несет к машине и загружает их в багажник.
– За твои деньги, мужик, я тебя доставлю хоть на край света.
– Не надо, – смеется Романов, – Я только что оттуда.
Рома и Эдик садятся в следующую машину.
Романов и таксист загружаются в автомобиль, который тут же трогается с места.
Машина с Ромой и Эдиком следует за ними.
Такси едет по центу города Санкт-Петербург. Машина с Эдиком и Ромой неотступно следует за такси.
Дубцов хитро улыбается, поглядывая на Романова, сидящего на заднем сидении. Романов вертит головой, рассматривая достопримечательности Санкт-Петербурга.
– Справа от нас находится Адмиралтейство. А это – Зимний дворец…
Романов, видя, что таксист катает его по городу, чтобы увеличить стоимость поездки, изображает недалекого «чукчу». Он цыкает в восторге языком.
– Какой город! Яранги большие! Не то, что у нас в Анадыре.
– Это точно, – соглашается водитель.
– За то у нас дороги широкие, – возражает Романов, – За один день не проедешь.
Дубцов смеется.
– Оно и понятно – тундра!
Такси приближается к перекрестку и останавливается на красный сигнал светофора.
Дубцов ждет, когда загорится зеленый свет. Романов вдруг напрягается и поворачивает голову в сторону. На светофоре – желтый сигнал.
Дубцов собирается двинуть машину, но Романов хватает его руку и крепко сжимает.
– Подожди!
Дубцов удивленно смотрит на Романова.
В этот момент перед ними на красный свет светофора на большой скорости пролетает грузовик, врезается в стоящий на тротуаре киоск.
Дубцов видя это, откидывается на сидении.
– Ешкин кот! Если б не ты… Откуда ты узнал?
Романов отпускает руку Дубцова и расплывается в широкой улыбке.
– А я не знал.
Дубцов внимательно рассматривает своего пассажира.
Такси останавливается у дома, на котором висит табличка «Ленинский проспект, 119».
Дубцов показывает на табличку с номером дома.
– Ну, вот и приехали.
– Спасибо, – благодарит Романов, – Сколько с меня?
Дубцов сосредоточено смотрит на счетчик, потом поворачивается к Романову. Тот встречает его широкой улыбкой.
– По счетчику: ровно две сотни рублей.
Дубцов удивленно замолкает, не понимая, почему называет такую маленькую сумму:
– Извини, я ошибся.
Романов, улыбаясь, кивает.
– Так сколько?
– От «Пулково» до Ленинского проспекта ровно тринадцать километров. Плюс посадка. Итого: с тебя сто пятьдесят… Не понял?..
Таксист снова удивленно замолкает от того, что только что произнес. Романов хлопает его по плечу.
– Спасибо, брат. Я тебе ещё столько же дам за то, что устроил мне экскурсию по городу.
Дубцов пытается что-то сказать, но у него не получается. Он просто кивает. Романов всовывает таксисту в руку три сотни. Тот смотрит на деньги. Потом достает ручку и пишет на одной из купюр номер телефона.
– Ты надолго в столицу?
– Не знаю, – отвечает Романов, – Как получится.
Дубцов дает ему купюру с номером телефона.
– Вот мой телефон.
– Зачем?
– Звони, когда такси понадобится. Я тебя бесплатно покатаю. Ты меня сегодня от смерти спас.
– Договорились, – говорит Романов и выгружается из машины.
Романов поднимается на третий этаж и звонит в квартиру Игнатьева. Тот сразу открывает дверь, видит Романова, разражается радостными воплями и бросается обнимать своего армейского друга.
– Колька! Какими судьбами?
– В отпуск. Примешь?
– Еще спрашиваешь! Проходи…
Игнатьев затаскивает Романова в квартиру.
Игнатьев останавливается посередине коридора.
– Где спать будешь: в зале или спальне?
– На кухне, – отвечает Романов, – Поближе к холодильнику.
– Правильно, – смеется Игнатьев, – Бросай вещи и пошли жрать. Здесь недалеко замечательное местечко есть, где очень вкусно готовят.
Игнатьев забирает у Романова чемоданы и заносит в спальную комнату.
– «Фаст Фуд» и картошка фри? – Спрашивает Романов.
Игнатьев снисходительно качает головой.
– Чукча ты, однако… Жрать нужно здоровую пищу, а не эрзац. Пошли.
Игнатьев обнимает Романова за плечи и выводит из квартиры.
Романов и Игнатьев играют в бильярд в бильярдном клубе. Пьют пиво и едят чипсы.
– Ты помнишь, как мы в наряде картошку жарили прямо на спирали, а капитан застукал? – Вспоминает Игнатьев, – Плитки-то не было. Замыкание могло произойти в любой момент…
– Вкусная была картошка, не то, что эта гадость, – показывает Романов на пакетик с картошкой-фри, которую тут же отправляет в рот.
– Золотые были времена. Армия!
– Это потому, что всё, как на ладони. Сразу было видно, кто друг, а кто так.
– А давай выпьем за армию? – Предлагает Игнатьев.
– Давай. За нашу родную российскую армию! – Соглашается Романов.
Они чокаются кружками с пивом, выпивают и закусывают картошкой-фри.
– А ты чем занимаешься? – Интересуется Романов.
– Журналистскими расследованиями.
– Так ты у нас литератор, однако…
– Ну, до литератора я пока не дорос, а вот в хорошего журналиста превратился.
– Что расследуешь? – Спрашивает Романов.
– Преступления, – рассказывает Игнатьев, – Но в отличие от тебя – опера – я разоблачаю преступников не в суде, а на станицах глянцевых журналов.
– А те, кого ты разоблачаешь, тебя не бьют? – улыбается Романов.
– Случается и такое… – улыбается в ответ Игнатьев.
Эдик и Рома сидят в засаде во дворе дома Игнатьева.
– Его так просто не возьмешь – говорит Эдик.
– Смотри. Я кое-что для него приготовил.
Рома показывает кусок водопроводной трубы.
– Против лома нет приема!
– Только бы он раньше нас не заметил.
– А мы его здесь подождем, – предлагает Рома, – Он обязательно мимо пройдет.
В арку двора входят Романов и Игнатьев.
– Идут! – Видит их Эдик.
Романов и Игнатьев останавливаются у входа. Видно, что они выпившие.
– Классное место! – Произносит Игнатьев, – Я в этом клубе всегда зависаю, когда хочу расслабиться.
– Я думал, что ты с женщинами расслабляешься, – замечает Романов, – Ты ж у нас всегда ходоком был.
– Всему свое время, Коля. Совмещаю и то, и другое.
– Почему до сих пор не женился? – Интересуется Романов.
Игнатьев разводит руки в стороны:
– Не нашел ту – единственную, ради которой я пошел бы на этот шаг. А ты?
– Ты же знаешь, Егор, что Таня уехала и забыла меня, – вздыхает Романов, – Да и её родители были против. Особенно Надежда Сергеевна.
Игнатьев сочувственно смотрит на друга:
– До сих пор по ней сохнешь? Коля, ты не прав! Посмотри вокруг, сколько красивых женщин. И все хотят нашей любви!
Мимо них на большой скорости проезжает машина, из которой высовывается рука с пистолетом. Номера машины заляпаны грязью.
Романов успевает заметить пистолет. Он толкает Игнатьева, сам прыгает в сторону. Звучат несколько выстрелов. Машина увеличивает скорость и выезжает со двора.
Романов бросается к Игнатьеву. Романов набирает на мобильнике номер скорой. Игнатьев тяжело ранен, говорит через силу:
– Коля, это все «Природа»… Она опасна…
– Я знаю, – успокаивает его Романов, – Ты только не переживай. Всё наладится.
– «Арта»… Я собрал… компромат… Главный редактор Павлов… Они…
Игнатьев теряет сознание. Романов дозванивается до скорой.
– Алло? Скорая? Капитан Романов, следственный отдел. Ленинский проспект, 119. Срочно! Огнестрельное ранение. Игнатьев Егор Иванович. Жду.
Романов сбрасывает вызов и набирает следующий номер.
– Алло? Полиция? На Московском проспекте только что стреляли в журналиста Игнатьева…
Увидев то, что происходит, Рома испуганно отбрасывает водопроводную трубу в сторону.
– Эдик, пошли отсюда.
– Рома, его сейчас можно взять тепленьким! – Хватает его за руку Эдик.
– Я под мокруху не подписывался, – отрицательно вертит головой Рома.
– Какая мокруха? Мы же не стреляли.
– Эдик, раскинь мозгами! Через минуту сюда привалит мусарня. Загребут. Ты хочешь сутки чалиться на нарах, пока они разбираться будут?
– Нет, – соглашается Эдик.
– Пошли. Мы его в другой раз повяжем.
Рома и Эдик покидают засаду.
Полицейские Лукин и Рыков допрашивают Романова. Романов сидит на стуле посередине кабинета и улыбается своей широкой улыбкой. Рыков ходит за его спиной, а Лукин за столом составляет протокол опроса.
– Прекрати улыбаться и отвечай! – Произносит Рыков, – На меня твои улыбочки не действуют.
– Я – полицейский! – Сообщает Романов, – Вы же сами удостоверение видели.
– Деточка, такие удостоверения у нас на Уделке килограммами продаются, – отзывается Лукин.
– Позвоните и узнайте!
– Позвоним и узнаем.
– Но это не освободит тебя от признания в покушении на убийство Игнатьева, – продолжает Рыков.
– Зачем мне его убивать? – Задает вопрос Романов.
– Вот и расскажи нам: зачем? А мы послушаем.
– Я ведь скорую вызвал. И вам позвонил.
– Чтобы отвести от себя подозрение, – выдвигает предположение Рыков.
Романову надоедает бесполезная беседа с операми. Он вздыхает.
– Чукча не понимает по-русски.
Рыков выходит из себя. Лукин прячет лицо в бумаги и тихо хихикает, понимая игру Романова.
– Чего это вдруг ты стал не понимать?
– Чукча мал-мала в школу ходил.