Ремизов же был уверен, что бойня не обошлась без участия Валдиса, и единственное, чего он не мог понять, это то, каким образом привязать сюда тихого и интеллигентного Сашу Ливенталя? Оставалось только сидеть и ждать, когда объявится Валдис для получения своего гонорара, и попытаться вытянуть из него объяснения. С этим Ремизов и поехал к Диане.
Но у Дианы были другие планы. Она упрямо и тупо твердила, что нужно ехать и искать Валдиса.
– Где?– бесился Ремизов.– В Риге? В Гданьске? В Гамбурге?
– Он здесь,– тихо говорила Диана.– Я чувствую, он где-то рядом. С ним что-то случилось. Надо его найти.
– Это одинокий волк!– кричал Ремизов.– Ты пойми, это человек-призрак, у него несколько паспортов на разные имена!
– Не кричи. У меня хороший слух и я прекрасно тебя слышу.
– Ну, хорошо,– пытался успокоиться Ремизов.– Давай говорить трезво. Какое тебе, в конце концов, дело до этого бандита?
– “Этот бандит” исчез, выполняя наше поручение.
– Это его работа. И, между прочим, очень неплохо оплачиваемая.
– Я больше ничего не хочу. Надо найти его и сказать, что больше ничего не нужно. Пусть все остается, как есть.
– О, Господи!– застонал Ремизов.– Тем же концом, по тому же месту. Ну, где я его найду?
– Не знаю. Подумай.
– Хорошо,– сказал Ремизов, чтобы больше не спорить.– Я подумаю. А сейчас уже поздно, я поеду домой.
– Я завтра зайду к тебе на работу.
Олег покорно кивнул и пошел к двери.
Все то время, пока Олег Ремизов был у Дианы, у его собственного подъезда стоял черный БМВ-325 с литовскими номерами и затемненными стеклами. Когда Ремизов спускался в лифте девятиэтажки, где снимали жилье Ливентали, БМВ отъехал от его дома. Если б улицы в этой части города не были так узки, что власти вынужденно перевели их в режим одностороннего движения, Ремизов обязательно встретил бы БМВ. Но его “Сааб” ехал по аллее королевы Луизы, а БМВ – навстречу, только по параллельной улице.
18
Диана стала варить кофе. Она знала, что все равно в ближайшие пять-шесть часов не сможет уснуть, и чтобы хоть чем-то себя отвлечь, принялась за его приготовление. Долго перемалывала в пыль зерна, потом долго ждала, пока на медленном огне поднимется пена.
В дверь позвонили. Диана пошла отпирать, и вдруг поняла, что ей страшно. Она попыталась успокоить себя тем, что это наверняка Ремизов, который что-нибудь забыл, но страх не проходил. На цыпочках она подошла к двери и накинула цепочку.
– Кто?– спросила она.
– Валдис.
И тут ее взяло зло. Он бросил ее в Пайзе у незнакомых людей, неделю не появлялся… Щелкнув замком, она рывком дернула дверь, и та глухо вякнула, задрожав на натянутой цепочке.
– Что тебе надо?– она хотела сказать еще что-то оскорбительное, но запнулась, встретив его взгляд. Глаза были, как у чучела зайца в антикварной лавке – бессмысленно-стеклянными. Эти глаза смотрели и не видели ее, они были пустыми и прозрачными.
– Открой,– сказал он.
В страхе она стала закрывать дверь, но почувствовала, что та не идет, опустила взгляд вниз и увидела большую рыжую собачью морду, которая, оскалившись, лезла в щель. Диана вскрикнула, схватила с вешалки зонтик, и стала бить им по злобной пасти, но собака извернулась, перехватила зонт, и он захрустел под ее огромными белыми клыками.
В это мгновение сзади Дианы, с кухни, послышалось громкое шипение. Она метнулась туда, схватила турку с кипящим кофе и, подбежав к двери, выплеснула его в морду псине, которая уже просунула в щель голову и одну лапу. Собака рыкнула с подвизгиванием и исчезла. Зато в щели появилась рука Валдиса. Он схватил цепочку и с такой силой стал рвать ее, что Диане показалось, будто шурупы, на которых цепочка крепилась к косяку, стали поддаваться и выползать из древесины. Она несколько раз ударила туркой по его кисти, но только оторвала ручку кофеварки и убедилась, что шурупы действительно вылезли настолько, что уже показалась их резьба. Тогда она догадалась ударить по руке дверью. После четвертого или пятого удара Валдис отдернул кисть, и Диана смогла захлопнуть дверь.
Внезапно наступившая тишина оглушила ее. Она стояла, оцепенев, боясь вздохнуть чуть громче, и прислушивалась к звукам на лестничной клетке. Там было тихо. Потом подошел лифт, открылись его двери, и сквозь шорохи можно было различить цоканье собачьих когтей по кафелю на бетонной площадке. Дверь лифта закрылась, и он загудел вниз. У Дианы подкосились ноги, она села на половик, и, прислонившись щекой к двери, застывшим взглядом уперлась в свои весенние сапоги.
Прошло не меньше часа, пока Диана решилась выйти из дома. До Ремизова было всего несколько кварталов, но она побоялась идти пешком и взяла такси.
У подъезда Олега она встала за куст рододендрона и закурила. Не хотела демонстрировать жене Ремизова эту свою привычку. Покурив, она выбросила сигарету и вдруг увидела черный БМВ, стоявший в ряду других машин и потому не сразу бросившийся в глаза. Тут же она увидела и Олега. Тот вышел из подъезда, покрутил головой и подошел к машине Валдиса. Склонился к двери, открывшейся с другой стороны от Дианы, и сел в машину. БМВ выехал из ряда, выруливая на Красную улицу.
19
– Ты что, с похмелья?– спросил Ремизов, когда садился в машину.
Валдис промолчал.
– Глаза у тебя какие-то странные,– сказал Ремизов.
Они проехали до памятника Карлу Марксу, свернули на проспект и направились к выходу из города, на северное шоссе.
– Это далеко?– забеспокоился Ремизов.
– Нет,– сказал Валдис.
– Я надеюсь,– сказал Ремизов.– У меня в десять важная встреча в администрации города.
Валдис кивнул. За городом, едва они миновали военный аэродром с самолетами, прятавшимися в траве, Олег услышал сзади себя какую-то возню и обернулся. И тут же отпрянул, чуть не ударившись головой в лобовое стекло. На заднем сиденье устроилась большая рыжая собака. Она разглядывала Ремизова и нервно зевала, показывая белые клыки в палец толщиной.
– Черт!– крикнул Ремизов.– Что это такое?
Валдис не ответил.
– Это чей зверь? – спросил Ремизов.
– Мой, – ответил Валдис.
Олег недоверчиво покачал головой.
– И где же ты его взял?
Тот опять промолчал.
– А я никак не могу понять, откуда это псиной воняет?– сказал Ремизов.
Сзади него послышалось рычание.
– Чего это она?– опасливо спросил Олег.
– Она не воняет,– сказал Валдис.
– Да?!– удивился Олег.– Значит, это я так воздух дезодорирую.
Шедшая навстречу, машина мигнула фарами. Валдис поднял руку, давая понять, что понял сигнал.
– Они обычно там, за углом, прячутся,– сказал Олег.
– Я знаю,– ответил Валдис, и коротко ударил Ремизова ребром ладони по горлу.
Тот обмяк в кресле. Встречный “Пассат” тоже включил и выключил свет. Валдис и его приветствовал. Войдя в поворот, он увидел маскирующийся в кустах бузины бело-синий микроавтобус ГАИ. Ефрейтор махнул жезлом, и Валдис, проскочив еще метров десять мимо него, затормозил, прижавшись к обочине.
– Инспектор патрульно-постовой службы областной Госавтоинспекции, – скороговоркой выговорил ефрейтор.– Ваши документы, пожалуйста.
Валдис дал ему права и техпаспорт.
– Превышаете, господин Ауктуммис!– радостно сообщил ефрейтор.– У нас чуть радар не зашкалило! Я понимаю, машина скоростная, трудно удержаться… Так что будем делать?
Валдис поморщился.
– Санксти,– тихо сказал он.
Та подалась вперед с заднего сиденья, и, положив голову подбородком на плечо Валдису, шепотом позвала милиционера:
– Молодой человек.
Ефрейтор удивленно посмотрел на нее, потом замигал, потер глаза, будто в них попал дым, и уставился прямо в острые черные дырочки зрачков, окруженные желтой радужной оболочкой.
Санксти протянула ему обертку от шоколадной конфеты, которую только что съела, и также шепотом спросила:
– Ну что, милый, тяжело тут стоять? Небось, жарко?
– Тяжело,– сказал ефрейтор, как эхо.– Жарко.
– А ты не горюй. Ты возьми деньги-то, возьми. Это хорошие деньги, большие. Видишь, какие большие?
– Большие,– повторил за ней ефрейтор.
– Ты, мой хороший, спрячь их подальше, а то ведь увидит кто, скажет – взятки берешь.
Милиционер, не спуская глаз с ее зрачков, стал совать обертку в карман форменных брюк, никак не попадая в него рукой.
– Что-то писать хочется,– сказала Санксти.
– Хочется,– сказал ефрейтор.
– Ой, как писать хочется!..– сказала Санксти.
Ефрейтор скривился и затоптался на месте, как конь.
– А мы сейчас пойдем и пописаем,– приговаривала рыжая ведьма.
– Только не вместе,– сказал Валдис.– Нам ехать надо.
– Зачем же вместе? Он уже большой, он и один может. Да, мой ласковый?
– Да.
– А как пописаем, так все и забудем. Будто и не было никакой черной машины, будто и не было никакого Ауктуммиса, и тети красивой тоже не было? Правда?
– Правда.
– А бумажки эти дай мне, я выброшу. Нехорошие бумажки, грязные бумажки,– сказала Санксти, забирая у милиционера документы.– Ну, иди, пописай, мой хороший, иди.
Ефрейтор посторонился, пропуская зеленый “Мерседес” – такси, и заторопился в лес.
Когда он вернулся к микроавтобусу, его напарник спросил:
– Ну что там?
– Поссал,– ответил ефрейтор.
– А с БМВ что? Оштрафовал?
– Блядь…– сказал ефрейтор и покачнулся.– Что-то у меня голова болит.
– Эй!– сказал его напарник, увидев, как побелело лицо ефрейтора.– Ты чего, Миша? Тебе плохо, что ли? Эй, эй, ты того, ты только не падай! Погоди, сейчас я тебе помогу к машине добраться, отдохнешь! Ты только держись, Миша!
Он дотащил своего товарища до микроавтобуса и посадил на порог, прислонив к сиденью.
– Ты погоди,– бормотал он,– погоди, сейчас я тебе водички дам. Это жара блядская. Стой тут, как блядь. Сами постояли бы, бляди, узнали бы, что почем!
20
Ремизов очнулся и увидел кроны деревьев. “Дуб” – машинально отметил Ремизов и понял, что лежит на спине. Верхние ветви были еще освещены розоватым светом, но внизу уже смеркалось. Он попробовал встать и не смог – руки и ноги были растянуты в стороны и крепко привязаны. Кроме того, он осознал, что рот у него заклеен пластырем. Он еще не испугался, до него пока не доходила дикость его положения вся целиком, только отдельные ее части. Вот – руки распяты, пластырь на лице… Затылку почему-то очень твердо. Он подвигал им и выяснил, что лежит на камне. Об этом говорил и позвоночник, и локти, шевелить ими было больно. Этот камень, на котором уместился весь Олег Ремизов, и объединил все его ощущения в одно целое – в ужас. До него дошло, что он распят на камне абсолютно голым и беспомощным. Мгновенно он вспомнил, как сел в машину к Валдису – будь он проклят, этот бандит! Какого черта он с ним связался? Ведь зарекался же – никаких дел с бандитами… – как тот повез его из города… Надо же так попасться! Самому влезть в машину к убийце и выехать с ним к ночи за город!
“Сколько времени? – подумал Ремизов.– Ведь мне в десять встречаться с Шадриным из администрации”.
Идиот! Какой, на хрен Шадрин! Сейчас тебя начнут резать и по кусочкам отправлять твоей жене – требовать выкуп. А откуда у нее выкуп? Бред какой-то… Можно подумать, что мы не в Пруссии, а в Москве или в Свердловске. Дичь… Бред какой-то…
Ремизов рассвирепел и дернулся, пробуя порвать веревки, но только причинил боль позвонкам, двинув ими по камню.
– Он очнулся,– сказала где-то неподалеку женщина, и почти сразу он ее увидел. Высокая, стройная, с пышным облаком вьющихся рыжих волос и жесткими глазами желтого цвета. Она показала Ремизову нож и провела им по его шее.
– Будешь кричать, тут тебя все равно никто не услышит,– сказала она. – А я с удовольствием отрежу тебе голову.
Она твердым, как коготь, ногтем подцепила край пластыря и отодрала его от лица Ремизова.
– Подыши.
“Где я?” – хотел спросить Ремизов, но закашлялся. Горло свело и саднило.
– Ты у меня в гостях,– усмехнулась женщина.
Ремизов только через несколько секунд понял, что она услышала то, чего он не успел произнести.
– Валдис здесь?– сипло спросил Ремизов.
Женщина опять усмехнулась.
– Подонок,– сказал Ремизов.– Что вам от меня нужно?
– Кровь,– буднично сказала она.
– Зачем?
Она с любопытством глянула на него.
– В первый раз разговариваю с жертвой. Забавно.
Она поднесла к его шее нож, поводила им по коже и улыбнулась, заметив как Ремизов, изменившись в лице, косит глазами.
– Забавно,– повторила она. Потом, воровато оглянувшись, провела другой рукой по его животу и взялась за пенис. Рот ее приоткрылся, и она облизнула губы языком.
– Санксти, суннис1, уйди от него!– послышался чей-то хриплый окрик.
Рыжая отдернула руку и, засмеявшись, подняла нож.
– Помни о нем,– сказала она.– Я недалеко.
Она ушла, и почти вслед за этим подошел Валдис с крепким пегим стариком. Оба несли длинные поленья. Они скинули их на землю у камня и принялись складывать штабелем.
– Валдис!– позвал Ремизов.
Тот не обернулся.
– Валдис!
Старик поднял голову и сказал:
– Не зови его. Если будешь кричать, мы опять заклеим тебе рот.
Говорил он со странным акцентом. Они закончили свою работу, и ушли за новыми поленьями. Ремизов заметил, что, уходя, они слишком быстро исчезают из поля зрения, и решил, что лежит на вершине холма. Сквозь деревья, в обе стороны от себя, он мог видеть угасающее небо.
Темнело. По мере того, как сгущались сумерки, Олегу все меньше нравилось его положение. Поначалу, когда рыжая стерва стала трепать его орган, он подумал, что это какая-нибудь извращенка, она изнасилует его, и на этом все кончится. Но присутствие Валдиса и старика, похожего на беглого каторжника, убедило его, что планы их куда серьезнее. Хуже всего было то, что он не понимал, чего от него хотят? Сейчас он уже готов был согласиться на все, что угодно, на любой выкуп. Он как-нибудь собрал бы деньги, отдал этим ублюдкам, лишь бы они отпустили его.
Конец ознакомительного фрагмента.