– Посмотри, на кого похож! Тебя, как курицу, на кухонных весах можно взвешивать! – бушевала старшая сестра, яростно запихивая джинсы Танюшкина в потертую красную сумку с белой надписью «Спорт». – Два дня как из больницы, а заладил: «Индия, Индия»!
Мать, такая же маленькая, ершистая, помалкивала, недовольно поджимая губы.
– Так я что… я ж не говорил ничего… – виновато бубнил Слава, провожая взглядом исчезающие в сумке джинсы, которые он как раз собирался надеть.
– Чем тебе, скажи на милость, наша средняя полоса не угодила? А прививки? Там же малярии всякие!
– Да спрашивал я насчет прививок, спрашивал. Сказали, на море не надо. Гоа – вообще не Индия, – примирительно отвечал Слава, терпеливо извлекая из сумки только что засунутые сестрой джинсы и сочиняя на ходу: – Здоровый сухой климат…
Он провел ладонью по ежику выгоревших волос, снова с огорчением отметив, что на макушке они продолжают редеть, и неопределенно пожал широкими плечами. Его добродушное лицо выражало мучительную растерянность.
Танюшкину было стыдно. С отпусками в их семье дело обстояло непросто. Мать и старшая сестра Наталья полагали, что он в свои тридцать три еще недостаточно взрослый, чтобы самому выбирать, когда идти отдыхать. И без него все давно распланировано – каникулы у племянников, дача, огород. Спорить с ними было себе дороже.
Однако на этот раз вмешались обстоятельства. Сначала Рожнов порвал его заявление на отпуск, а потом случилась вся эта история с пожаром в гостинице, занимавшей бывший купеческий особняк, и он оказался на больничной койке…
Танюшкин тяжело вздохнул, вспоминая недавний разговор с командиром отделения Чижовым. Тот пришел проведать его в госпитале перед выпиской.
– Черт-те что творится! – начал он, бухая на тумбочку увесистый пакет с богатырскими красными яблоками, густой аромат которых сразу поплыл по палате, побеждая едкие больничные запахи. – Похоже, теперь на начкара всех собак повесят! В городе уже пошли разговоры: мол, неверно оценил обстановку, вторую категорию пожара объявил, когда уже полыхало так, что мама не горюй!
– Рожнов-то чем виноват? – не поверил Танюшкин. – Он с этажей всех людей вывел, лично проверил, что все чисто. Мы с ним замыкающими шли, когда нас огнем отрезало и пришлось через подвал…
– Ты классный тушила, Славка, – перебил его Чижов, – но ты ни хрена не разбираешься в политике!
– В какой еще политике? – не понял Танюшкин.
– Владельцы здания верещат как недорезанные. Мол, мало пожарных расчетов прислали. Страховая сильно недовольна. Ясное дело, им платить не хочется. Экспертов нагнали, под ногами так и шастают.
– А наше начальство что?
– Они ж тоже люди. Если бы ты Рожнова живым доставил, тебе, как герою, медаль на грудь. А так – для отряда ЧП в квадрате! Он – на кладбище, а тебя нашли с пустым баллоном и еле откачали. Сказать по правде, ты сейчас не герой, а нарушитель техники безопасности.
– Слушай, забыл поблагодарить! Это ж ты меня вытащил! – неловко спохватился Танюшкин.
– Врачам спасибо скажи! – отмахнулся Чижов. – Ты, Славка, всегда был везучим! Но вот что странно: ты до двери пять шагов не дошел, вырубился. А позади вас обрушились перекрытия. По всем законам физики огонь должен был рвануть к выходу и накрыть вас к чертовой матери, а он, наоборот, отступил!
– Чего только не бывает, – вяло согласился Танюшкин, и мысли его переключились на другое.
О смерти Рожнова он узнал на второй день. Только пришел в себя на больничной койке, а уже начал живо представлять, как ему вручают медаль за спасение начкара. Освещенная сцена, он в форме, в зале отец с матерью, сестра с племянниками. Брат одобрительно кивает. У него самого, подполковника ВДВ в отставке, два ордена…
А потом зашла медсестра поставить ему капельницу. Он, расплываясь в дурацкой улыбке, спросил ее о Рожнове, и она будничным тоном, словно отвечая на вопрос о погоде, сказала, что пациент с такой фамилией вчера умер.
Теперь, когда он вспоминал свои глупые мальчишеские мысли о медали, в памяти укором всплывало багровое бульдожистое лицо начкара, и уши горели от стыда, будто у подростка, которого родители впервые застукали с сигаретой на балконе. Когда волок тяжелое тело Рожнова, ни о чем таком не думал, а вот поди же…
– Что ты сказал? – спросил он, поняв, что Чижов давно и увлеченно о чем-то рассказывает.
– Побудь пока шлангом, Славка, – посоветовал тот. – Смени обстановку! Больничный тебе продлили. Помнишь пожар на Ленина? Мы тогда бухгалтершу из турфирмы с третьего этажа снимали? Пока ты тут прохлаждался, заходила благодарить, сказала, есть горящая путевка по смешной цене.
«Горящие путевки. Для пожарных. Уже смешно», – отрешенно подумал Танюшкин и сразу представил, как берет в руки пылающий листок бумаги с надписью «путевка», опасаясь, что огонь перекинется на одежду и он вспыхнет, как факел. Вслух же спросил:
– В Крым?
– Бери выше! На Гоа!
Глава 3
Хитрый слон
Напрягало, что рейс ему достался не прямой, а с пересадкой в Дохе. Осторожный Танюшкин не любил лишней беготни и неожиданностей. К счастью, сразу после приземления в столице Катара выяснилось, что до вылета в Гоа целых три часа.
Танюшкин забросил на плечо красную сумку и двинулся сквозь пеструю толпу пассажиров мимо кричащих витрин. В глазах рябило от конфет, духов и женских платков.
Он зачарованно наблюдал, как в сопровождении усатых мужей проплывали индуски в своих невероятных сари, и золотые браслеты позвякивали на их смуглых запястьях. Потом внимание Танюшкина привлекли арабы в белых балахонах, которые величественно шествовали по залу, а за ними семенили женские фигуры, закутанные с головы до ног в черное.
Он так засмотрелся на диковинную процессию, что едва не столкнулся со здоровенным мулатом. В следующий миг огромная ручища ухватила Славу за локоть и легко передвинула на полметра вправо.
– Не загораживаем проход, амиго, – посоветовали ему на чистом русском.
Танюшкин остолбенел от удивления, а верзила смерил его насмешливым взглядом черных глаз-маслин и, ухмыльнувшись толстыми губами, лениво отвернулся.
Слава, который при своих метр восемьдесят восемь привык глядеть на окружающих сверху вниз, почувствовал себя рядом с ним как ученик пятого класса, уткнувшийся на перемене в живот старшеклассника.
Обычно миролюбивого Танюшкина так раздосадовало это происшествие, что он покраснел и с детским вызовом уставился в широкую спину неторопливо удаляющегося гиганта. Словно почувствовав между лопаток чужой взгляд, мулат обернулся и дружески подмигнул Танюшкину, чем сразу обезоружил того и поверг в страшное смущение.
Потолкавшись у витрин с золотом, Слава вернулся к выходу на посадку, нашел свободное кресло-шезлонг и с удовольствием вытянулся во весь рост. До отлета оставалось около часа. Главное – не заснуть. Он оглянулся на пассажиров: нет ли кого из русских поблизости, попросить, чтобы разбудили, если что… Да куда там! Одни иностранцы! На всякий случай завел на телефоне два будильника и стал лениво просматривать газету, которую догадался прихватить из самолета. Клонило в сон, но он держался. Скоро посадка, лететь долго, еще выспимся…
Человек-слон появился перед ним незаметно. Секунду назад его не было, а вот уже сидит напротив – голова большущая, хобот длинный, морщинистый. Сложил пухлые, как у младенца, руки на огромном животе и с хитрецой посматривает на Славу маленькими умными глазками. – Море любишь? – и вопрошающий взгляд на Танюшкина.
– Очень! – расплылся в улыбке Слава и добавил застенчиво: – Я на Гоа лечу.
– На Го-о-а? – с деланным удивлением протянул слон. – А разве не в Варанаси?
– Ва-ра-на-си? – в свою очередь непритворно удивился Слава, точно пробуя на вкус незнакомое название. – А там тоже море?
– Не-е, – слон покачал большущей головой, – в Варанаси моря нет. Но ты не волнуйся! Там удивительная река!
Пробуждение вышло внезапным. Танюшкин вскочил на ноги, и, хотя еще толком не проснулся, шестое чувство взвыло как сирена сигнализации – проспал!
Так и вышло. Не далее как полчаса назад его самолет бесследно растворился в голубом пространстве, направляясь к песчаным пляжам и пальмам Гоа, а неудачливый пассажир Танюшкин остался на катарской земле.
Твою ж… Он, точно раненый бизон, заметался по аэропорту от одной информационной стойки к другой, наводя своей несчастной физиономией ужас на окружающих пассажиров.
Наконец удалось выяснить – рейсов на Гоа в ближайшее время нет. Однако через час будет самолет до Дели. Оттуда летают на Гоа – каждые полчаса. Выходило, что ситуация неприятная, но вполне поправимая. Билет Танюшкину перерегистрировали, но сумма на кредитке серьезно уменьшилась.
К новому рейсу Танюшкин примчался заранее. Когда их наконец запустили в самолет, то, упав в заскрипевшее под его тяжестью кресло, Слава думал, что сразу заснет. Как бы не так! Сна ни в одном глазу! От нечего делать он стал глядеть по сторонам.
Салон постепенно заполнялся. Вошедшие пассажиры напряженно крутили головами, сверяясь с корешками посадочных талонов, а затем, с облегчением обнаружив, что их места никуда не делись, поспешно запихивали вещи в багажные полки и рассаживались. После сегодняшних передряг Танюшкин поглядывал на их суету свысока, с превосходством опытного путешественника.
Неожиданно его взгляд привлек знакомый слон. Точнее сказать, не сам он, а его изображение на чьей-то зеленой майке. Однако Танюшкин ни секунды не сомневался, кто перед ним. Коварный слон улыбался ему и даже, как будто, подмигивал.
Потрясенный Слава изумленно таращился на зеленую майку, не замечая непонятных изгибов и выпуклостей картинки, до тех пор, пока изображение не приблизилось к нему практически вплотную. При этом хитрые глазки слона странным образом топорщились, напоминая…
– Вы не могли бы… пропустить меня к окну? – услышал он звенящий от возмущения женский голос, вскинул голову и увидел яростный блеск в глазах обратившейся к нему девушки в зеленой майке.
Всполошившееся сознание мгновенно выхватило детали: упавшие на лоб светлые взлохмаченные волосы, гневно раздувающиеся крылья тонкого носа, маленькое, как у ребенка, ухо с дырочкой от сережки.
Пассажиры, которые протискивались с вещами в узком проходе, то и дело толкали ее в спину, и раскачивающийся хобот слона почти уткнулся Танюшкину в лицо.
Слава вскочил, неуклюжий, бордовый, как помидор «бычье сердце» с маманиной грядки на даче. Выходит, все это время он тупо пялился на ее грудь. Хитрый слон нашел, где устроиться! «Может, не заметила?» – вздохнул он с надеждой, отодвигаясь и пропуская девушку на ее место к иллюминатору, однако понял – еще как заметила!
Села и сразу отвернулась. Опустила темные длиннющие ресницы. И что удивительно, стоило ей повернуться в профиль, ощущение детской беззащитности сразу исчезло. В глаза бросился решительный подбородок с мальчишеской ямочкой. Нижняя губа сердито прикушена. Похоже, злится. А причем тут он, Танюшкин? Это все шкодливый слон. Сыграл с ним дурацкую шутку!
И тут Слава нахмурился. Что за чертовщина с этим слоном? Да и с ним самим творится что-то неладное. Будто он и вправду поверил, что приснившийся ему человек-слон существует. Может, от беготни в Катаре крыша поехала? Танюшкин осторожно потрогал лоб. Потный, но вроде бы не горячий. Без градусника не разберешься.
Да… Не зря маманя с сестрой отговаривали ехать! Сидел бы себе дома, и слоны бы не мерещились! «Все! – решил он. – Больше никаких слонов!»
Танюшкин скосил глаза, чтобы увидеть, чем занимается недруг, избравший своим местом жительства зеленую майку, и… встретил взгляд, твердый и холодный, как серый гранит в пасмурный день. Рассерженно взметнулись темные брови…
Возникла секундная пауза, губы соседки чуть шевельнулись, и Танюшкин, ужаснувшись тому, что могло за этим последовать, трусливо отвернулся. Его взгляд уперся в пол, словно он пытался рассмотреть каждую ворсинку на ковровом покрытии.
Девушка промолчала, однако правой щекой Танюшкин ясно ощущал, как невыносимо сгустилась атмосфера над не занятым креслом между ним и сидящей у окна незнакомкой. Да уж… Если вспомнить взгляды, которые он на нее бросал, то – кто знает? – может, она приняла его за маньяка, по недосмотру выпущенного из психушки.
Помощь пришла очень вовремя. Словно из-под земли, появилась еще одна девушка. В бейсболке, кареглазая, темноволосая, со смешливым и немного удивленным выражением на круглом лице. Складную фигурку обтягивала красная майка. К счастью, без слона. Волосы собраны на затылке в упругий хвостик, который весело подпрыгивал, когда она вертела головой.
Темноволосая бесцеремонно согнала Танюшкина с места и, усевшись между ним и зеленой майкой, тут же забросала первую пассажирку градом вопросов, на которые та отвечала сдержанно.
Невольно прислушиваясь к их беседе, Слава уяснил, что они знакомы и летят вместе с группой йогов. Вновь прибывшую звали Дашей, а имя первой девушки звучало красиво и необычно – Марианна.
– А вы зачем в Дели летите?
Не сразу поняв, что вопрос обращен именно к нему, Слава повернул голову и заметил улыбающуюся Дашу. Веселые карие глаза разглядывали Танюшкина с радостным любопытством.
Ее соседка спала, отвернувшись к иллюминатору. Похоже, темноволосой стало скучно, и она посчитала Танюшкина подходящей компанией. Хотелось надеяться, что, если у Дашиной подруги и имелись определенные подозрения на его счет, она не успела ими поделиться.
– В Дели? – удивился Слава, который почти забыл перипетии сегодняшнего дня. Ну да, он летел в индийскую столицу, откуда ему еще предстояло добираться до пункта назначения. – Вообще-то мне надо на Гоа. Я в Катаре на рейс опоздал, а так бы уже, наверное, лежал на пляже и… – он хотел сказать «пил пиво», но, покосившись на тонкий профиль спящей, почему-то смешался и произнес: – …и загорал.
– Жесть! – восхитилась Даша.
Слава быстро понял, что темноволосая умеет разговаривать только восклицательными и вопросительными предложениями. Причем без остановки. Надо сказать, что йоги раньше представлялись Танюшкину как-то иначе, поспокойнее, что ли.
– А мы с Марианной…
Последовал восторженный и путаный рассказ обо всем на свете. О том, что йогой она занимается недавно. По средам и пятницам после работы. Обе закончили какую-то «финашку» и трудятся в одном банке. Марианна – в инвестиционном блоке, а она в бэк-офисе. (Значения некоторых слов остались для Танюшкина загадкой, но спрашивать он постыдился.) В Индию они едут в первый раз. Поэтому очень волнуются. Марианна вообще еле согласилась. В Дели их должны встретить ребята из группы.
Слава чувствовал, как тяжелеют веки и слипаются глаза, но терпеливо слушал и в нужный момент поддакивал. Сказывался неоценимый опыт общения с матерью и сестрой. Однако стоило Даше произнести знакомое слово, сон как рукой сняло.
– Как ты сейчас сказала? – встрепенулся Танюшкин. Благодаря Дашиной непосредственности они давно перешли на ты. – Куда вы дальше летите?
– В Варанаси! – несколько удивилась Даша. – Я же тебе говорила!
Слава буквально завис. Что происходит? Сначала ему снится странный сон, из-за которого он пропускает самолет на Гоа. В нем появляется слон и говорит про Варанаси, где моря нет, зато есть река. А теперь, выходит, его случайные попутчицы едут в это загадочное место.
И какие из этого можно сделать выводы? Спросите что-нибудь полегче. В голове каша. И лучше всего поскорее забыть про эти глупости. Решил же, больше никаких слонов!
Под переливы Дашиного голоса Танюшкин незаметно уснул. Слава богу, на этот раз обошлось без слонов. Очнулся он от осторожного похлопывания по плечу. Строгая стюардесса велела придать креслу вертикальное положение и пристегнуться. Самолет шел на посадку. Внизу его ждала загадочная Индия.
Глава 4
Спальный вагон
Аэропорт Дели встретил печным жаром серовато-голубого неба. Их самолет опоздал, и пассажиры выходили не через гибкий трап, а на раскаленный бетон аэродрома, где их поджидал белый автобус, похожий на большой, уложенный на бок холодильник.