– Еще благодарить меня будешь! – сказал тогда ей хозяин комнаты, неряшливый питерский алкаш неопределенного возраста – дед Василий. Редкие пепельные волосы, сходящие с пигментированного старостью блестящего лба и свисающие с висков и затылка, немыто лоснились. Замусоленная душегрейка издавала крепкий запах табака, рыбы и ядреного пота, болтаясь на тощем теле. Клетчатые нитяные тапки на грубой резиновой подошве при ходьбе издавали странный стонуще-хлопающий звук.
Пока они стояли в дверях, воздух пропитался удушливым перегаром. Взгляд девушки рассеянно скользнул по комнате, мятому лицу хозяина, его запачканной и залитой майке и остановился на дорожном чемодане.
– Договорились, – кивнула она, отсчитала деньги и протянула ему, стараясь, чтобы их пальцы не соприкоснулись. Василий полез в карман, вынул большой ключ от комнаты с прилипшими к нему крошками табака и обрывками бумаги, сунул его ей и зашаркал к выходу по заваленному вещами темному коридору.
Сегодня, машинально шагая по тротуару, девушка опять не знает, куда себя деть. На плешивом газоне топчется стая сизых голубей. Быстро и прожорливо поглощают птицы хлебное крошево. Кусочки белого мякиша смешно подлетают вверх и, кувыркаясь в воздухе, падают обратно им на головы. Девушка с минуту наблюдает за кормежкой, а потом, вынув руки из тесных карманов замшевой косухи, бежит без остановки несколько кварталов.
Снег летит в лицо. Все нормальные, по ее мнению, люди укрываются в теплых жилищах. Те, кто не успел, спешат это сделать. Девушка одна бежит навстречу ветру. Прохожие шарахаются. Она уворачивается и мчится дальше. Потом сворачивает, бежит дворами, выбегает на другую улицу и несется, петляя по городу. Иногда переходит на шаг. Потом бежит снова и снова. Направление не интересует, движется наугад. Кафешки, магазины, офисы остаются позади. Наконец она окончательно запыхивается и согревается. Замедляя бег, останавливается передохнуть и восстановить дыхание. Взглядом пробегается вокруг.
И опять! Опять она у этого бара!.. Ведь не хотела же! Не специально, а пришла сюда…
Перед ней на парковке стоит ряд мотоциклов. Девушка невольно любуется стильным сочетанием хрома, кожи и благородной геометрии. А говорят – по такой погоде не катают! Отполированные детали заманчиво поблескивают в свете фонарей. Свежий снег успевает присыпать зеркала и кожаные сиденья. Он шипит и тает, касаясь разгоряченных частей одного из мотоциклов. Справа освещенный вход с вывеской Route 98 приглашает в компанию владельцев стальных коней.
Сердце колет и прыгает, просит впустить в него теплоту человеческого общения. «Мне туда! Туда!» – стучит оно бесхитростно.
Девушка стоит как раз напротив двери. Прислушивается. Изнутри доносятся звуки музыки и голоса. Если подумать – никто не звал ее, никого там она не знала. Она нерешительно протягивает руку, берется за ручку двери и… отступает.
– Эй, полегче! – недовольно бурчит Ник, хмурясь. – Смотри, куда прёшь!
Его толкает какой-то мелкий шкет странного вида. Ник быстро осматривает неуклюжего паренька. Кепка, перевязанная банданой, косуха замшевая пидорская, джинсики в обтяжку, армейские уставные берцы – все черное, без цветов и нашивок. Волос не видно. Паренек чего-то завис на входе в байкерский бар и топчется в нерешительности. Однако же сдал назад он неудачно. Ник морщит лоб. Тщедушный парень вздрагивает и оборачивается. Ник видит слегка испуганные накрашенные глаза, замечает длинные ресницы.
– Извините, пожалуйста! – лепечет девушка с нотками раскаяния в голосе.
Оборачиваясь, она вздрагивает от неожиданности. Над ней нависает здоровенный байкер. Есть в нем нечто цепляющее, неоднозначное. С первого взгляда сложно сказать: то ли странный блеск в глазах, то ли скрытая угроза в движениях. Черные глаза смотрят неодобрительно. Выразительные черты мужского лица молниеносно напоминают об Испании, о Байоне. Загнанное сердце судорожно сжимается. Девушка застывает на месте.
– Так и будем стоять? – любопытствует Ник. Наблюдая робость и смущение, значительно смягчает тон. Он не ожидал так обмануться. Вместо парня – девушка.
Она в замешательстве опускает глаза, шагает в сторону и отворачивается, не решаясь войти. Ник уже переступает порог, но задерживается и оглядывается. Куда только девается его нелюдимость?
– Идешь или как?
Она быстро оборачивается, рассеянно смотрит, кивает и ловит ручку двери. Байкер растворяется в дыме бара. Следом растворяется она. Внутри шумно и накуренно. К стойке бара не протолкнуться. Несмотря на ранний час, пустых столиков осталось не много.
– Колдун, брателло, здрав будь! – низкорослый коренастый парень с подвижным лицом и озорными серо-голубыми глазами замечает Ника первым и спешит навстречу, увлекая к стойке бара. Он уже несколько часов околачивается тут. – Ты сегодня рановато. Пошли выпьем!
– И тебе не хворать, Клоп! Убери лапищи! – бурчит Ник и, легонько отталкивая парня, следует за ним. Попутно здороваясь со знакомыми, он пытается проследить, куда отправится девушка.
Клоп расталкивает посетительниц в конце стойки, с бесцеремонностью освобождая два места.
– Эй, человек! – шутливо кричит он бармену, взъерошивая русые волосы. – Что можешь предложить мне за два червонца?
– Можешь протереть пыль на стойке, – ухмыляется бармен, здороваясь с Ником.
– А поторговаться? – не унимается Клоп.
– Торг здесь неуместен, – флегматично замечает Скат.
Бармен, он же хозяин заведения, лет сорока пяти, по кличке Скат, сияет, расхаживая вдоль стойки. Высокий, худой и небритый, с небольшим хвостиком волос, перетянутых сзади черной резинкой, он весь пестреет татуировками. Изображения байкерской символики выглядывают из-под черной майки.
– Здорово, Колдун!
– Здорово!
Его крепкое рукопожатие и улыбка во все лицо говорят о многом. Скат молчит, но по всему видно, как трудно ему себя сдерживать. И тут Ник замечает интересное устройство – двигатель мотоцикла с пивными краниками. Идеальное сочетание для тех, кто «в теме»!
– Хах! – восклицает Ник.
– Заценил, а?! Мой пиво-мото-кастом! – ликует Скат, отворачивая краник. Пенная струя с шипением хлещет из движка, наполняя литровую кружку.
Ник выражает восторг и одобрение жестом, что поднимает Скату настроение еще на пару уровней.
– Чей агрегат распотрошили? – интересуется Ник, снимая косуху. После улицы в баре изрядно жарко.
Скат подхватывает куртку и вешает у себя за стойкой, потом любовно проходится тряпочкой по блестящему металлу краников.
– Один знакомый по дешевке подогнал. В гараже у него лет пять провалялся без надобности. А я его уже сам промыл, вычистил и переделал. Долго возился, зато глянь – красотища-то какая!
– Зачетно вышло! – кивает Ник, высматривая детали. – Да только зачем было покупать? Спросил бы у меня.
– Ах, ёп!.. Не догадался, – конфузится Скат.
– Клевая кольчужка! – тычет Клоп пальцем в серую футболку Ника.
– Ветхая, но любимая дрань, – улыбается Скат.
В подтверждение этих слов Ник с довольным видом гладит себя по груди, где красуется изрядно выцветшее, продырявленное, сдобренное каплями моторного масла изображение звездочки от мотоцикла.
– Если я буду шастать в такой, скажут – нищеброд, голь перекатная. А Колдуну все можно! Вот где в жизни справедливость? – ухмыляется Клоп.
– Не вещи красят человека, – тоном учителя младших классов заявляет Скат. – Так ведь, Колдун?
Ник рассеянно кивает, думая о чем-то своем.
– Слушай, у меня передняя подвеска шалит. Посмотришь или занят? – интересуется Скат.
Ник немного удивлен. Со своим мотом Скат обычно справляется сам. Исключение составляют ну разве что совсем серьезные случаи.
– Посмотрю, – соглашается Ник, оглядывая зал.
Скат рад. Кому-кому, а Колдуну отдать в руки свой мот каждый был бы рад. Делая коктейль, он быстро проводит долькой лимона по краю бокала и опускает смазанный край в соль. Белые кристаллы липнут к лимонному соку, призывно поблескивая в мягком свете бара. Скат мастерским движением выливает коктейль в бокал, украшает и передает поджидающему официанту.
– Давно тебя не было, – замечает он, ставя перед Ником пиво. – Все норм?
– Угу, – откликается Ник, цепляя пену на щетину.
Скат – самый близкий друг Ника, если считать, что дружба их выражается в трепе Ската и немногословных замечаниях Ника при встречах здесь, в баре. Никто не знает прошлого Колдуна. Никто не знает и настоящего. Даже Скату неизвестно, где и как Ник проводит время. Иногда его встречают на байкерских благотворительных мероприятиях. Иногда он мелькает на трассе. Иногда проносится слух о новом моте, вышедшем из-под руки мастера.
Колдун может не появляться несколько недель, месяцев, потом неожиданно прийти к Скату на пару часов или засесть в баре на неделю и опять исчезнуть. За долгие годы Скат уяснил одно: байкер приходит только когда сам этого хочет и исключительно ночью. Его никто не видел раньше при свете дня. О его работах – всегда восторженные отзывы. О нем потихоньку травят байки и уважительно провожают взглядами. Ник по кличке Колдун – ночная легенда его заведения. Скат благодушно посматривает по сторонам и старается не отходить от Ника.
– Вчера к Михе на базу ездил, – возобновляет он разговор, – видел в деле твой крайний шедевр. Чудеса! Ты и впрямь «колдун»!
– Не я, а сварка и болгарка, – спокойно комментирует Ник, сосредоточив взгляд на дне бокала.
– Он еще и скромничает! – улыбается Скат. – Повторить пива или покрепче?
– Пива, – Ник вполоборота разворачивается на стуле, оглядывает столики, замечает за одним из них знакомую незнакомку, пристально смотрит и опять отворачивается. Перед ним уже стоит новый бокал светлого.
– Ну а тебе чего? – спрашивает Скат у Клопа.
– Молочка, пор фавор! – шумит Клоп, наваливаясь корпусом на стойку и кривляясь.
– Изыди! – Скат добродушно отпихивает лицо парня своей пятерней.
Клоп не обижается, изворачивается и усаживается рядом с Ником.
– Ну? – кидает вопрос Скат, попутно разливая выпивку другим.
– Помогу Колдуну, – отвечает Клоп, получает свое пиво и стихает.
Появляется раздраженный байкер по кличке Леший. Он протискивает квадратное тело огромных размеров между высокими стульями и шумно требует водки.
– Прикиньте, на ночь мот во дворе оставил. Бак поцарапали, суки! Сиденье порезали и кофры сняли! – громко жалуется он, здороваясь с остальными. Одна за другой две стопки водки исчезают под чрезмерно густыми неухоженными усами. – Узнаю, кто, возьму арматурину на двадцать пять и развальцую все дыхательно-пихательные места ублюдкам!
– На двадцать пять не бери, – говорит Скат, – тяжелая.
– А может, это малолетки безмозглые? Всех, что ль, ухайдокаешь? – спрашивает один из завсегдатаев бара.
– И что? – вспыхивает Леший, дрожа усами. – На хрен такое делать?
– Сначала разберись! Знаем мы тебя… из-за каждой мелочи готов всех поубивать.
– Мелочи?! – возмущается Леший. – На восстановление до хрена бабла уйдет! И вообще, не в этом дело… Колдун, скажи ему!
– Обидно за изувеченный мот. При любом раскладе техника ни в чем не виновата, – откликается Ник.
– Вот именно! – кивает Леший и заказывает себе пива.
– А может быть, насолил ты кому-либо из соседей? Обидел? – интересуется Скат.
– Обидел – предъяви! – возражает Леший. – Видать, народ у нас ссыкливый пошел.
– Ага! Ты себя в зеркале видел? Кто ж осмелится к тебе с предъявой подойти? У тебя на табло написано: убью без предоплаты, – зубоскальничает Клоп.
– Узнать бы, кто, – вздыхает Леший.
– Царапины, порезанное сиденье… скорей всего, подростки орудовали, – предполагает Ник. – Характерный почерк.
– Если они – найду и накажу! – Леший грозно бьет указательным пальцем по стойке.
– А если дети? – спрашивает кто-то из-за спины.
– Ну… запугаю. Я ж не зверь какой – детей бить, – гнев Лешего немного стихает. – Над моим сыном-инвалидом как-то в школе кучка дебилов попробовала издеваться. Я к учителям, те шарахаются, говорят, разбирайтесь сами. В итоге разобрался, да осадок остался гнилой. Почему детей надо пугать и унижать, чтоб на беззащитных не покушались?
– Очень неправильная тема – бросать мот во дворе, – качает головой Скат.
– Гараж не мог открыть. В замок вода попала, и замерз намертво. Не сбивать же?
– Что теперь делать будешь?
Леший несколько секунд смотрит на собеседника. Щеки гуще краснеют от негодования.
– Что, что! Ремонтироваться буду, забери их снеговая падь! – восклицает он в сердцах и следом вздыхает: – Эх! Нет на селе советской власти или крутых девяностых.
– Все возвращаемся в девяностые! – призывает Клоп.
– Ты там никогда не был, умник, – замечает Скат.
– Был, – возражает Клоп, – я в то время жрал песок из песочницы и отнимал самокаты у девчонок.
– Вот они тебя до сих пор и не любят! – исподтишка улыбается Скат.
– Ах ты, предатель, нашел, куда куснуть! – возмущается Клоп. – Какой ты мне друг после этого?! Короче, с тебя пиво!
– Не лопнешь?
– Свое употребление контролирую, – огрызается Клоп.
Скат хочет ответить Клопу, но вынужден отвлечься на приготовление коктейля. Леший решает полирнуть водочку и отчаливает за столик к знакомым вместе с кружкой пива.
– Думаю делать второй навес для мотов, – Скат отдает официанту очередной заказ, окидывает взглядом посетителей, сидящих напротив, – не нужно ли кому чего, – и снова приближается к Нику: – Хочу расширяться. Парни давно просят.
– Добро! – отпив из бокала, отзывается Ник. – Чем могу?
Скат добродушно отмахивается, но видно, что доволен.
– Да я сам. В конце недели железа куплю. Сварить корсет надо. Ты лучше мот посмотри.
Ник кивает с рассеянным видом.
– Подгоняй, как сможешь. Заодно заберешь у меня уголки. Лежат давно без надобности. Пригодятся для навеса.
– Договорились! – соглашается Скат.
– Милая, не уходи так быстро! – это Клоп пытается задержать свою знакомую. – Я подарю тебе небо в алмазах и бриллиантовый рассвет!
Девушка улыбается и застегивает куртку, скрывая от голодного взгляда Клопа округлую грудь. Клоп смотрит сокрушенно. Полновесная грудь – гордость женщины и погибель мужчины.
– Лучшие друзья девушек не бриллианты, а качалка и хороший с.... сон! Ха-ха-ха! – она щелкает парня по носу и, одарив задорной улыбкой, идет к выходу.
– Жааааль! – Клоп шумно вздыхает ей вслед, кисло улыбаясь. Ища, куда бы деть свои руки, он достает телефон, утыкается в экран. Примитивные подкаты не имеют успеха. Набирая СМС и получая ответы, он резко меняется в лице. Еще секунда – и, кажется, он швырнет телефон об стену.
– Ну что, опять? – вяло интересуется Скат, исподтишка наблюдая манипуляции.
– Достало все! – Клоп высовывает язык, пытаясь изобразить отвращение и апатию. – Пойду выброшусь из окна.
– Ага! Давай, только когда будешь прыгать с первого этажа, не угоди в мусорные баки, – предупреждает Скат.
– Я могу себе это позволить! – пафосно отмахивается Клоп и, слезая с высокого стула, шагает в коридор, мелькая татуировкой на выбритом затылке.
И Скат, и Ник знают, что Клоп пошел в сортир забивать косяк. Скат возвращается к натиранию бокалов. Ник ищет кого-то взглядом. Вокруг все в движении и звуке.
Route 98 кажется девушке отличным местом. Высокий потолок теряется в темноте, оттуда свисают флаги разных байкерских клубов, в том числе и знаменитый флаг Конфедерации – красное полотнище, перечеркнутое по диагонали двумя синими лентами с белыми звездами. Наследие гражданской войны между Севером и Югом в Штатах, демократическими ценностями и консерватизмом. Флаг проигравших войну, но сражавшихся против системы со временем в качестве символа распространился среди байкеров всего мира, демонстрирующих свое следование традициям.
Несмотря на шумное общество, в баре царит своеобразный уют. Свет, разбросанный в пространстве, направлен на конкретные предметы. Это создает в заведении приятную атмосферу. Стены выложены стилизованным кирпичом темно-серого, почти черного цвета и покрыты множеством фотографий. На стойке бара и части примыкающей стены пестрят таблички государственных номеров с мотоциклов. Попадаются и иностранные. Арка над небольшой сценой увешана частями от мотоциклов, шлемами и касками. На маленькой сцене гитарист задумчиво наигрывает заезженные рок-баллады.