Выйдя из помещения, я отправил роту на окраину города, пусть пока там ожидают. У дежурного меня ждал молоденький боец в форме НКВД, с карабином за спиной, это мой водитель, так что я велел ему принимать технику и, пока тот осматривал «эмку» и, подняв капот, изучал мотор, я вернулся в управление. Вскоре прибыл майор из штаба корпуса. Быстро они среагировали, видимо приказы на бумаге уже были готовы, но никто не решался дать им ход. Гражданское население и семьи РККА начнут эвакуировать немедленно, а вот войска поведут на позиции только с наступлением темноты. С ним был полковой комиссар, который всё выспрашивал и уточнял по началу войны. После того как подписи были поставлены и скреплены печатями, которые я взял у дежурного на посту, они отбыли, да и я стал прощаться. Пожал руку Осоловцу:
– Надеюсь, ещё свидимся. У меня большие планы на завтрашнее утро.
– Товарищ майор, может, возьмёте моего сотрудника в помощь?
Он указал на молодого сержанта госбезопасности, что стоял в сторонке. Осмотрев его, я кивнул:
– Почему бы и нет? Сержант, в машину. Кстати, старлей, что там с твоим начальником? Вроде информация по нему была в сводке.
– Убит, а Павлов исчез. Оказалось, моё сообщение через него прошло, не доглядели. Уже начаты поиски.
– Ясно. Принимай дела, работай. Удачи. Она нам всем пригодится.
Осоловец пошёл узнавать, что ещё сообщил диверсант, взятый у них в здании, допрос продолжался, я же, покинув управление, сел в машину на заднее сиденье, сержант и водитель впереди, и мы покатили к пулемётной роте. Водитель знал, куда ехать.
Бойцы кто отдыхал, кто оружие чистил, противотанковые ружья изучали, но с нашим приездом ротный собрал их. Снова используя капот «эмки» – не самый удобный столик, но что делать, – я расстелил карту города, которую мне выдали в управлении НКВД, и стал ставить задачи командирам роты:
– Значит, так, тут на запасном пути железнодорожного вокзала стоит грузовой поезд. В нём немецкие диверсанты, триста солдат с офицерами. Одеты в форму НКВД. Наша задача – их уничтожение. Ротный, подгоняешь машины так, чтобы задки грузовиков смотрели на вагоны, дистанция в сто метров, думаю, будет подходящей. Одновременно другие бойцы покидают машины с правых и левых бортов, расчёты ручных пулемётов занимают позиции рядом с машинами, потом падают задние борта, и расчёты из станковых пулемётов открывают огонь по вагонам прямо из кузовов. Когда станковые пулемёты расстреляют ленты, начинают вести огонь ручные пулемёты, пока идёт перезарядка у «максимов». Думаю, трёх лент хватит, чтобы уничтожить диверсантов. Зенитные пулемёты тоже участвуют в этом деле, отдаю их под ваше командование. Ещё у поезда должна быть охрана, которая уничтожает любопытных или свидетелей и прячет тела поблизости, они могут быть одеты в армейскую форму или в форму НКВД. На подъезде присмотрись, если увидишь где неизвестную группу, держи их на прицеле. Если по нам огонь откроют, уничтожай без сомнений. Вот что, ротный, командуешь этой операцией ты. Уничтожить можно всех. Если пленные будут, конечно, неплохо, но мне враги на нашей земле не нужны, их сюда никто не звал. Времени у нас около часа, пока потренируетесь одновременно выезжать, разворачиваться и готовиться к открытию огня. Чтобы каждый командир, боец и водитель знал свои действия. Помните, нужно, чтобы всё проходило быстро и немцы ничего не поняли и не успели отреагировать. Всё, приступайте к тренировкам.
– Есть, – козырнул ротный и, забрав командиров, стал командовать.
Наблюдая, как они действуют, и иногда давая советы для ускорения будущей операции, я приметил, как на дороге остановилась «полуторка». Из нее вылез политрук и побежал к нам, придерживая планшетку, а машина двинула дальше к городу. За спиной у него был полный сидор. Вообще-то мы находились не более чем в полукилометре от дороги Брест – Кобрин, на которой движение довольно серьёзное. Сержант, которого ко мне приставили, выполнял работу особиста подразделения, поэтому направился на перехват, узнать, кто это такой.
Тут ротный забеспокоился и остановил сержанта. Оказалось, это его ротный политрук, который вернулся после пары дней отгулов. А тут узнал, что его роту забрали, выяснил, что уехали мы в сторону Бреста, и решил нагнать на попутке, удачно рассмотрел нас на лугу. Его ввели в курс дела, и он присоединился к наблюдению за тренировками. Когда подошло время, я оставил на лугу обе машины обеспечения и ту, что с кухней, остальные, выстраиваясь в колонну, выезжали следом за мной на дорогу, и мы покатили к вокзалу. Карту города я изучил и вывел колонну к станции довольно быстро.
На вокзале и на перроне толпился народ. Молодцы, быстро эвакуацию организовали, уже первый пассажирский состав подали, на очереди обычный грузовой был. Видимо, мои слова, что даже в них можно вывозить, приняли к сведенью.
У здания вокзала я приметил два грузовика с бойцами НКВД, ещё несколько присматривали за тупиком. Так и знал, что Осоловец состав с диверсантами без внимания не оставит. Старшим там был один из командиров, которых я видел в кабинете у Осоловца. Он внимательным взглядом провожал мою колонну. Меня тоже опознал.
Мы проехали переезд, и я пронаблюдал, как манёвренный паровоз подаёт вагоны, формируя состав. Наша «эмка» встала, у меня в машине кроме сержанта был ещё и политрук, а колонна прошла дальше. Двигалась она в том же порядке, что и раньше: впереди и замыкающей зенитки, между ними грузовики роты. Рядом с моей легковой машиной встала «полуторка» с разведчиками. Их задача меня охранять и выбивать охрану состава.
Выглядело всё красиво, колонна резко, практически синхронно приняла влево, сразу остановившись, бойцы попрыгали из кузовов, и упали задние борта. Однако всё же первыми открыли огонь немцы. Не из состава, а из охраны. В стороне у костра несколько бойцов НКВД при командире отдыхали, оттуда и раздались первые выстрелы. Один боец как будто споткнулся и повис на борту машины, но зенитчики сразу открыли ответный огонь и вмиг из четырёх стволов уничтожили стрелявших. Пока некоторые занимались раненым, станковые пулемёты уже успели выпустить по пол-ленты, дырявя вагоны. Я посчитал, их было девять. Открыв дверь, я вышел из машины, внимательно наблюдая за расстрелом железнодорожного состава. Вот у двух вагонов сидельцы открыли створки, трое выпали наружу, пробитые пулями, ещё некоторые повисли, свесив головы, но с десяток выпрыгнули, стреляя в сторону грузовиков. Да только по выстрелу и успели сделать, как их смело огнём. Станковые уже перезаряжались, так что на этот раз ручники постарались. Даже пулемётчик из отделения разведки, поставив сошки на крышу кабины, один диск выпустить успел и сейчас спешно перезаряжался. Бойцы, заняв позиции вокруг наших машин, внимательно поглядывали по сторонам. Тут «максимы» снова заговорили, а я вопросительно посмотрел на политрука. Тот тронул меня за рукав.
– Сзади, товарищ майор госбезопасности, – с некоторым трудом среди грохота очередей расслышал я.
Обернувшись, я увидел те два грузовика, что стояли ранее на площади у вокзала, с бойцами НКВД в кузове.
– Свои, – успокоил я его.
Как только грузовики встали у наших машин, бойцы посыпались из кузовов, а лейтенант, что ими командовал, подбежав, козырнул.
– Товарищ майор госбезопасности, зачем?!
На этот крик души я ответил достаточно прохладным тоном:
– Их сюда никто не звал. Сейчас пулемётчики выпустят третью ленту, и мы сворачиваемся, уходим. Дальше работайте самостоятельно. Осмотрите вагоны, арестуете выживших, добьёте раненых. Уверен, что таковые будут, поганое семя везде выживет. Всё ясно?
– Да, – кивнул тот.
Не нравится мне местный устав, все эти «да», «есть» и «нет», а я привык к «так точно» и «никак нет».
Когда пулемётчики закончили, а зенитчики на ходу перезаражали свои машинки, бойцы НКВД, уже выстроившиеся в цепь, направились к составу, несколько пулемётчиков с ДП страховали своих. Дальше их работа, я вмешиваться не собирался. А ко мне подбежал ротный и, козырнув, стал докладывать, а мы с политруком и сержантом внимательно слушали. Ротный доложился по расходу боеприпасов и перешёл к докладу по потерям.
– Один боец убит, трое раненых. Санинструктор их уже перевязал. Пулей противника повреждён мотор одного из грузовиков. Это всё.
– Обошлись малой кровью, – подвел я итог. – В вагонах отборные солдаты были. Товарищи командиры, хвалю за отлично выполненную операцию по уничтожению врагов нашей Родины. А теперь грузимся в машины и покидаем город.
Сразу покидать город мы не стали, на вокзале толпился испуганный близкой стрельбой народ, который косился в нашу сторону, стояла цепь из милиционеров, что внимательно нас рассматривали. Погрузка пассажиров в поезд уже заканчивалась, я это приметил и велел остановить машину. Колонна встала.
Открыв дверцу, я направился к милиционерам и попросил вызвать коменданта станции, заодно ротного подозвал и приказал подготовить раненых к транспортировке. То есть перенести в один из вагонов. А когда подбежал капитан, военный комендант станции, приказал ему принять трёх раненых и отправить в Минск в госпиталь. Должны дождаться помощи врачей. Толпившийся народ наблюдал, как одного раненого несли на носилках, он без сознания был, и двоих под руки вели: обнажённые торсы, окровавленные бинты. К счастью, в поезде нашлись медики, они присмотрят за ранеными до прибытия в столицу Белоруссии, так что не пришлось с ними санинструктора отправлять. Надеюсь, потом их дальше в тыл отправят.
На выезде из города мы забрали машины обеспечения и кухню и вернулись в расположение полка, где я роту позаимствовал. Последовал приказ приступить к ужину – он уже готов был. Комполка не было, я пообщался с начштаба. Тот хмурился – погибшего бойца уже похоронили со всеми воинскими почестями, – но повреждённую машину принял, взамен выдав мне другую. Я попросил его написать наградные на участников операции, для раненых на медаль «За отвагу», ротного и погибшего – о представлении к Красной Звезде. Капитан оформил и завизировал их. После этого я выбил у него ещё четыре грузовика и миномётный взвод с полковыми миномётами. Их четыре в полку оказалось, целая батарея. Ну и по два боекомплекта на каждое орудие.
Бойцы и оружие за это время почистить успели. У машин пулемётной роты толпились красноармейцы из других подразделений, выпытывая, где те пострелять успели. А я молчать приказа не давал. Особенно жутко было слушать о ручьях крови, что текли из вагонов – от этих воспоминаний у многих пулемётчиков пропал аппетит. Помнится, что-то такое и я видел, так что не брешут.
Когда ротный написал рапорт на имя командира своего полка, я, забрав всё те же подразделения, покинул расположение роты. Между делом познакомился с командиром миномётного взвода, лейтенантом Гиреевым, дагестанцем оказался. Вроде специалист справный.
Двигались мы вдоль границы, и вскоре въехали на лесную дорогу. В этот раз изменили состав колонны. Впереди шла «полуторка» с разведчиками, потом машина с зениткой, за ними моя «эмка», ну и остальные машины. Бойцам я приказал быть внимательными, и они, сжимая в руках винтовки, поглядывали вокруг. Мы проехали мимо двух хуторов, там для пригляда я оставил по разведчику – как стемнеет, догонят нас и сообщат, что видели.
Мы остановились на опушке у луга, неподалеку от Буга и пограничной заставы. Ротному я приказал незаметно оборудовать пулемётные позиции, чтобы поддержать наших. А для стрельбы лежа хватит и окопов, полнопрофильные не требуется. Пока бойцы, матерясь, орудовали лопатками, а разведчики следили, чтобы их не засекли, да наш тыл охраняли, водители развернули на дороге машины и понесли к позициям цинки с патронами.
Конечно же, пограничники засекли возню у себя в тылу, так что вскоре командир разведотделения сообщил, что к нам направляются пятеро со старшиной во главе. Когда они добрались до наших позиций, те были почти готовы, уже дёрном маскировали окопы. Пообщались с ротным и политруком, и последний сопроводил их ко мне.
– Старшина Буров, товарищ майор госбезопасности, – козырнув, представился старшина. – Меня послал командир заставы, узнать, что тут происходит.
С интересом глянув на однофамильца – не, не родственник, мои на Южном фронте воевали, а один на Северном, – я ответил:
– Завтра рано утром начнётся война. Вижу, для тебя, старшина, это не новость. Мы поддержим вас пулемётным огнём. Выманите немцев на луг, тут им укрыться негде, и уничтожим. Командиру скажи, что я приказал ему сюда прибыть, обговорим моменты совместной обороны. И ещё, пройдём со мной, подарок сделаю.
Водитель грузовика обеспечения достал из ящика одно польское противотанковое ружьё и пятьдесят патронов к нему. Раз своих нет, приходится трофеями пользоваться.
– Держи, – протянул я старшине ружьё. – Хоть какие-то противотанковые средства на заставе будут. А теперь свободен. Как стемнеет, пусть командир подходит.
Командир заставы подошёл в полдесятого, с ним политрук и два бойца охраны. Часовой вызвал дежурного, который и сопроводил их уже ко мне. У «эмки», в которой спал водитель – большая часть бойцов уже отбыли ко сну, отбой я объявил в девять, чтобы все выспаться успели, – стояла палатка, которую я позаимствовал у хуторян. Палатка четырёхместная, ложе подготовлено, но я не торопился ложиться. Ротный политрук ушёл к своим, со мной только сержант госбезопасности остался, он и будет моим соседом. Я пригласил пограничников за машину, где был сбит стол из двух бортов с грузовика, – потом их вернут на место.
– Вызовете командира пулемётной роты, командиров миномётного и зенитного взводов, – приказал я посыльному.
Пока тот бегал, я познакомился с пограничниками и указал на уже расстеленную карту.
– Давайте изучим, что нам утром предстоит сделать. Я выскажу свои мысли и предложения, ваша задача найти в них огрехи. – Тут подошли вызванные командиры, так что я продолжил: – Значит, каковы будут действия немцев. Завтра на рассвете ударом артиллерии они уничтожат строения заставы, по плану похоронив основной ее состав, после чего перенесут огонь на подразделения, что должны вас поддержать в случае начала войны. Дальше на лодках переправится рота пехоты, задача которой – выискивать и уничтожать уцелевшие пограничные наряды. Благодаря удобным спускам с обеих сторон и наличию дороги, немцы планируют построить понтонный мост и перевести в этом районе танковый полк и пехотную дивизию в первой линии, за ними пойдут дивизии второй линии, артиллерия, ну и тыловые части. Именно из-за понтонного моста, наличие которого принесёт много неприятностей для наших войск, я и выбрал тут встретить начало войны. Как видите, планы немецкого командования мне известны. Теперь слушайте, что я решил по противодействию. Если будут замечания, скажете после того, как я закончу. Воевать в основном вам, так что конструктивные предложения или критику готов выслушать. План такой. В полночь пограничники покидают заставу и занимают окопы, которые, как мне сообщили разведчики, у вас подготовлены и хорошо замаскированы. После начала войны бой ведут только наряды, застава молчит, потому как после артналёта якобы уничтожена. Немецкая пехотная рота на лодках переправится на наш берег. Основная их задача – обеспечить безопасность развёртывания моста, так что они займут оборону на берегу. Думаю, не больше одного взвода направят осматривать развалины заставы и выискивать уцелевшие наряды. Себя не обнаруживать, не демаскировать позиции. Наша задача – это понтоны, и пока их не спустят на воду, открывать огонь я запрещаю. Первый выстрел с нашей стороны сделают миномётчики по мосту, именно им ставится задача уничтожения понтонов, думаю, ваши «подносы», лейтенант, с этим справятся.
– Подносы, товарищ майор госбезопасности? – с некоторым удивлением спросил лейтенант-миномётчик.
– Это общее прозвище миномётов. – Я быстро продолжил, пока командиры молчали: – Открытие огня миномётчиками будет сигналом для остальных. А именно – пограничникам, которые обстреляют тот взвод, что будет заниматься поиском. Немцы направят роту на помощь, наша задача – выманить их на луг, желательно чтобы видели, как пограничники отступают с позиций, думаю, это и их спровоцирует на преследование. Тут уже начнут работу расчёты пулемётной роты, которые уничтожат немецкую роту. Да, после того как немцы будут уничтожены, обе зенитки стоит выгнать на опушку и открыть огонь по вражескому берегу. Думаю, там столпится немалое количество противника, расстояние до них полтора километра, добить должны. Выпустят боезапас и укроются в лесу. На этом всё. Миномётчики, уничтожив мост, поработают по противоположному берегу, после этого – сворачиваются для отхода. После выполнения этой операции мы уйдем, наша задача тут будет выполнена, и смысла задерживаться я не вижу. Да, лейтенант, как быстро немецкие артиллеристы обнаружат позиции ваших миномётов и накроют их?