Вошел Никита, плюхнулся на диван, на котором лежала Варя, включил телевизор. В его руках была тарелка с оладьями. Он брал их руками, отправлял в рот, затем высасывал прямо из упаковки сгущенное молоко.
– Будешь? Там еще есть.
Варя вздохнула. В следующую минуту она сидела рядом с Никитой и с аппетитом уплетала похожие на амебу оладушки, а ее неподвижные глаза наблюдали за тем, что происходит на экране.
Через месяц Варя собрала вещи и переехала к родителям.
ГЛАВА 3.
Рабочий день, как всегда, закончился ближе к ночи. София устало собрала свои папки, стерла с доски разноцветные каракули, проверила, закрыты ли окна. Проходя мимо зеркала, она невольно остановилась. Из зеркала на нее смотрело удрученное ссутуленное существо. И хотя София была очень привлекательной девушкой, сейчас ее густые каштановые волосы торчали в разные стороны, а бледные щеки при свете электрических ламп казались зеленоватыми. София удивленно округлила глаза и подошла ближе к своему отражению.
– Какой кошмар, – едва слышно проговорила она.
Всю дорогу до дома она задавала себе один и тот же вопрос: когда она стала такой? Скучной, нелепой, серой? Конечно, а чего она ожидала? Она работает по двенадцать часов в день, еще и по доброте душевной соглашается выходить на замены. На улице не бывает, людей особо не видит. Ходит вон, уткнувшись подбородком в грудь. Принцесса, ничего не скажешь!
В переходе в метро она увидела фигуру знакомого попрошайки: жалкого вида дедок с большущей табличкой «Помогите» на груди. По привычке опустила руку в карман, чтобы выгрести оттуда мелочь, но тут заметила, что дедок увлеченно играет в какую-то бродилку на телефоне. «Что за наплевательское отношение к работе?» – возмутилась Соня и сунула руку с мелочью обратно в карман.
София вернулась с работы в свою пустую квартиру и первое, что сделала, это включила телевизор, чтобы эта пустота не казалась такой пугающей. Звуки, доносившиеся из соседних квартир, только усугубляли гнетущее чувство оторванности от всего остального мира. В темноте, освещенная только голубым мигающим сиянием экрана, София без особого удовольствия ковыряла вилкой домашнюю лазанью, которую приготовила в выходные. На кухне зашипел сбежавший из турки кофе, и по квартире разнесся будоражащий аромат. Кофе дымился на столике рядом с диваном, а София задумчиво смотрела прямо перед собой – на стершийся ворс на ковре и темное пятно неизвестного происхождения. И уже не в первый раз она почувствовала, что в ее жизни чего-то отчаянно не хватает. Вся ее повседневная деятельность замыкалась заботами на работе, которые к концу каждого дня оставляли на ее лбу след в виде задумчивой морщинки, и обычными домашними хлопотами, которые не очень ее обременяли: она жила одна и могла себе позволить немного не домыть посуду или недоубрать вещи в шкаф. В свободные дни, которые выдавались нечасто, она либо отсыпалась за прошедшую долгую утомительную неделю, либо выбиралась куда-нибудь с подружками, а иногда просто бродила по городу одна и о чем-нибудь думала. Мысли ее в такие дни напоминали вспышки творческой фантазии: картины и сюжеты, которые ей хотелось воплотить, но постоянно не хватало либо времени, либо навыков, либо таланта, либо всего сразу. Она не раз подумывала пойти в художественную школу, но хоть она и чувствовала себя художником в глубине души, глупый страх перед общественным мнением постоянно ее останавливал. И действительно: как можно делать что-то стоящее, или даже великое, когда кругом столько по-настоящему талантливых мастеров, которые годами и десятилетиями работали над развитием своих талантов. А тут какая-то София, которой в голову просто пришла отличная идея. Пожалуй, в какие-то моменты София бывала тщеславна. Если она что-то создает, она хотела, чтобы это признали и оценили высоко.
Сейчас, глядя на этот ковер, София вдруг поняла, что ей просто необходимы люди – новые знакомства, новые занятия, какое-то новое увлечение, которое бы добавило в ее жизнь новых эмоций. Что это может быть? В идеале, это что-то должно быть связано с физической активностью. Но на йоге не пообщаешься, тренажерный зал и фитнес она терпеть не может, пробежки по вечерам – слишком уединенное занятие. Может, танцы? София прямо почувствовала, как от этой мысли над головой загорелась лампочка. Сейчас наверняка танцуют все и везде. В профессионалы она не рвется, а для удовольствия то, что надо!
Интернет был полон объявлениями от разных школ о наборе новых групп и о донаборе в уже существующие. София выбрала самую центральную, на ее взгляд. Преподавателей было много, но она не собиралась смотреть фотографии и читать отзывы: надо прийти, а на месте уже будет разбираться. Со временем было сложнее, и в итоге Софии подходила одна единственная группа по воскресеньям. Час сальсы и час бачаты. Для Софии что первое, что второе было непонятным набором звуков. В интернете она нашла несколько роликов и сделала несложный вывод: оба танца парные и, что называется, социальные, но сальса дольше и энергичнее, а бачата не такая зажигательная, но смотрится тоже очень ничего себе. София оставила заявку на сайте школы и потянулась за остывшим кофе.
* * *
София вышла из метро и огляделась, в поисках указателей или нумерации на домах. К ней подошел какой-то мужчина, встал напротив и молча на нее смотрел.
– Вы хотите у меня что-то спросить? Или предложить? – сделала София попытку избавится от его общества.
– Пожалуй, я бы хотел Вам кое-что предложить.
– Тогда предлагайте, пожалуйста, скорее, а то я спешу.
– Как Вы смотрите на то, что мы проведем с Вами незабываемый вечер?
– И чем же он будет таким незабываемым?
– Вы проведете его со мной, – мужчина подбоченился и выставил на всеобщее обозрение свой внушительный пивной живот.
– А вы, похоже, будущий лауреат Нобелевской премии?
– С чего Вы взяли? – удивился мужчина.
– Ну, судя по Вашему животу, Вы уже месяце на восьмом, и совсем скоро заберете полностью заслуженный миллион как первый в мире родивший мужчина.
И не дожидаясь, что ответит ей несостоявшийся ловелас, быстро пошла в сторону нужной улицы.
В воскресенье в два часа София вошла в зал, и высокий мужчина обернулся при ее появлении. Одного мгновения, за которое в ее сознании вспышкой промелькнула мысль «Этот человек сыграет очень важную роль в моей жизни» было достаточно, чтобы она осознала всю глубину и значимость произошедшего. Это было такое странное, не похожее ни на что ощущение, как будто ты вдруг встретил человека, к встрече с которым готовился лет пятнадцать. Ты с ним созванивался, переписывался, любил его и очень по нему скучал. И вот теперь, когда произошла эта долгожданная встреча, растерялся и просто стоишь, смотришь на него и глупо улыбаешься.
– Вы танцевали раньше?
Мягкий обволакивающий баритон Максима (так звали преподавателя) вывел Софию из ее блаженного состояния. Но она нашла в себе силы только на то, чтобы порывисто мотнуть головой.
– Отлично, тогда идите сюда, сегодня как раз повторяем базовые шаги. Поехали, разминаемся, – скомандовал Максим, и все двадцать человек, что находились в зале, ритмично закивали головами под задорные звуки вульгарного реггетона.
На протяжении всего занятия София находилась как во сне. Она сбивалась с ноги, поворачивалась не в ту сторону, но ее взгляд, взгляд счастливого человека, совершенно очаровывал. К тому же она была улыбчива и как ребенок непосредственна. Это странное сочетание яркой, немного агрессивной женственности и детской простоты привлекало, и к концу занятия в группе не было ни одного мужчины, в той или иной степени не покоренного ею. София сполна получила внимание, которого ей так не хватало. Она не была кокеткой, но иногда ей было необходимо покружиться в вихре восхищения, чтобы почувствовать себя уверенной и немного принцессой.
С этого часа танцы стали Сониной страстью. Она записалась сразу в две группы и одну шоу группу. Ей хотелось танцевать бачату каждую свободную минуту. Она была готова тренироваться сутками напролет, и если бы не обидная необходимость работать и еще какими-нибудь способами участвовать в социальной жизни, она бы все бросила и отдалась бачате без остатка. Теперь даже на улице она отсчитывала четверки и восьмерки, иногда останавливалась посреди тротуара и шагала бейсик, совершенно не заботясь о том, что подумают окружающие. В ее жизни появился смысл. И у этого смысла был вполне конкретный ритмичный рисунок и звучное имя Максим.
София стала улыбчивее, оживленнее, волосы больше не торчали в разные стороны неряшливыми рожками, а в глазах появился озорной огонек. Но на все расспросы коллег, что с ней случилось и как его зовут, она отвечала загадочной улыбкой.
Как-то Максим сел рядом с ней и с улыбкой поинтересовался:
– Почему ты не ходишь на вечеринки?
– Какие вечеринки? – Софии показалось, что она пищит.
– В нашей школе проходят по выходным. Посмотри на сайте. – С этими словами он встал, подмигнул ей и пошел в зал.
Дома София первым делом залезла на сайт и узнала, где, когда и во сколько начинаются вечеринки-практики. Школа, действительно, устраивала их каждые выходные.
Первая вечеринка больше была похожа на сон. Музыку было слышно с улицы. София поднялась по лестнице и увидела огромную толпу нарядно одетых людей в огромном зале. Девушки, кто в коротких платьях, кто в открытых топах, кружились и по-змеиному извивались в руках своих партнеров, озаряя пространство вокруг себя лучезарными улыбками. Столько счастливых людей в одном месте София не видела никогда. После угрюмых серых физиономий метро и улицы, видеть эти улыбчивые лица было необычно. София застыла у двери не в силах оторвать взгляд от этого зрелища. То тут, то там свет прожекторов выхватывал из темноты мерцающие стразы, пайетки и блестки, которыми в изобилии были украшены туфли танцовщиц, и от блеска и сияния захватывало дух.
Какой-то молодой человек улыбнулся Софии и потянул ее за руку.
– Я только начала ходить на занятия, – пугливо предупредила она, но парень улыбнулся самой широкой улыбкой, на какую только был способен.
К счастью, он не пытался станцевать с Софией что-то из того, что она наблюдала на танцполе: все эти невероятные волны и сложнейшие повороты казались просто нечеловеческими. Когда танец закончился, парень еще раз широко улыбнулся и галантно вернул Софию на прежнее место. Только она устроилась поудобнее у какой-то колонны, как другой молодой человек несмело протянул к ней руку. Оказалось, что социальный танцпол – это здорово! Можно танцевать со всеми и не стесняться того, что ты начинающий. Просто на всякий случай предупреждать об этом приглашающих. София ощутила общий настрой – своеобразный транс от свободы и легкую эйфорию от всего происходящего. Кругом улыбались, смеялись, знакомились, кокетничали, делились новостями или горячо о чем-то спорили.
– Привет!
София вздрогнула от неожиданности и обернулась. Это был Максим.
– Хорошо, что пришла. – Он улыбнулся и снова скрылся в толпе, из которой вынырнул несколько секунд назад.
В жизни Софии появилось столько новых эмоций, которые нужно было с кем-то разделить. Но надоедать подружкам рассказами о том, чего они все равно понять не в состоянии, а если и в состоянии, то долго и часто ее слушать им все равно некогда, София начала вести дневник. Но это скучно. Она вспомнила про блог, который пару месяцев назад завела, но так ничего туда и не опубликовала. Она залезла на уже почти забытую страницу, поколдовала над дизайном, добавила побольше жизнерадостных цветов и картинок и задумалась, о чем написать в начале. Мысли сами собой порхали вокруг Максима, и воображение Софии обращало ее домыслы в готовые картинки. Она вспоминала, как он выглядит в школе, каким она впервые увидела его на вечеринке, как впервые увидела, что он с кем-то танцует. Через час в блоге появилась первая запись.
О Бедном Дьяволе
– Ты – Бедный Дьявол.
– Это что такое еще?
– Ну, психологический тип, если хочешь.
– А. Сама придумала?
– Наверное. Сейчас объясню. Ты представляешь собой такой тип мужчин, который притягивает девушек как магнитом. Ты умеешь выглядеть ласковым и спокойным. Или, скорее, уверенным. И на интуитивном уровне любая девушка воспринимает тебя как идеального для любого вида взаимоотношений.
– А дьявол тут при чем?
– Дьявол обладает невероятным обаянием. Он ближе к человеку, чем Бог, и не кажется недосягаемым. Образ Дьявола очень часто романтизируют. Особенно поэты любят.
– Почему он тогда бедный?
– Потому что, грубо говоря, ему до лампочки все эти жаждущие его девушки. Ему неинтересно. Он слишком умен и развит интеллектуально, чтобы его интерес ограничивался только физиологией. Короче, секс ради секса ему неинтересен. Но при этом и эмоционально его эти девушки тоже не вдохновляют: они для него слишком нормальные, обычные, даже, пожалуй, предсказуемые. Он их эмоционально перерос. Ему нужна большая сильная эмоция (можно даже назвать эту эмоцию любовью), родство душ вкупе с физическим влечением. Поэтому он очень одинок. Это самый пугающий вид одиночества, когда ты одинок в толпе.
– Почему же он не включит простой рационализм и не займется выстраиванием отношений с кем-нибудь, кто больше соответствует его критериям и требованиям? Составил бы себе список качеств и отсеивал по нему кандидаток.
– В этом вся сложность: это скучно, не дает ощущения счастья, потому что нет ключевой эмоции. Он наверняка прекрасно умеет строить отношения, особенно если задастся такой целью, но ему лень делать это ради процесса.
– Как же он такой сложный получился?
– Пытался смириться с жизнью, принять ее такой, какая она есть, пытался перестать ждать чего-то большего (наверняка после того, как пару раз разочаровался). Но в душе, глубоко-глубоко, осталась тоска по необретенному и ненайденному. Ему хочется счастья, но слишком много всего должно совпасть, чтобы это счастье получилось.
– И вот с таким угрюмым разочарованным ханжой ты меня сейчас сравниваешь?
– Не обижайся. Это же просто психотип. Я угадала? Ну хоть немного?
– Ну хоть немного угадала. Давай дожевывай свой бутерброд и пойдем уже. – И добавил тихо, чтобы она не услышала:
– Счастье мое.
Недели бежали за неделями. София была очень счастлива. Она сияла. Любовь – а это была именно она – совсем ей не мешала жить, не была в тягость. Ей просто было достаточно осознания того, что два раза в неделю на занятиях и один раз на вечеринке она может его видеть, смотреть в эти зеленые глаза, отчаянно розоветь от этих взглядов и потом несколько дней вспоминать, как восторженная школьница, всякую незначительную мелочь. С Софией это случилось впервые, и она очень удивилась новому для нее чувству, но пока что не ждала от него подвоха и просто радовалась этому необъяснимому явлению, которое происходило в ее грудной клетке и голове и делало ее такой счастливой, а ее жизнь такой наполненной. Всегда рассудительная, она не ожидала, что чувства смогут настолько основательно ею завладеть. Тем более странно, что, будучи творческой натурой, она ждала этого чувства всю свою юность, но то, что она принимала в те годы за первую настоящую любовь, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило с ее душой сейчас.
Однажды на вечеринке он ее пригласил. Сам. У нее дрожали колени, холодели ладони и сердце трепыхалось как раненый воробей, но после этой ночи счастье ее больше не поддавалось логическому измерению – оно было абсолютным.
Она даже не мечтала об отношениях с ним. Ее не интересовало, есть ли у него девушка. Ей вообще все эти человеческие условности были неинтересны. Ее чувства принадлежали к какому-то другому запредельному миру. Но рано или поздно эта возвышенная любовь должна была спуститься на Землю и показать оборотную сторону своего радужного естества.