– Это, – Матвей обнял Святогора за плечи. – Это Леха! Мой брат по малой родине. Мы вместе росли, вместе на войну пошли, правда воевать вместе не вышло. Но вот пообщаться, пока связь позволяла, довелось. Черт, я, когда узнал, что Владивосток разбомбили, я думал все…
– Нет, там… Короче мы бежали. С тех пор вот – идем.
– Так вы что, все с самого Владика топаете?
– Не все.
– Простите, – бесцеремонно вмешалась Валентина Владыкова. – У нас дети плачут.
– Смолянюк! – Матвей сделал манящий жест рукой.
Гнусавый подошел к Матвею.
– Накормить и напоить. Найти койки и расположить. Все понял?
– Так… Так точно, – покорно ответил гнусавый.
– Пшел… – Матвей вяло прогнал его жестом. – Черт… Как ты похудел-то.
Из потенциальных врагов все обернулись в друзей. С позволения Матвея всех расположили и накормили, однако кормили мало, ибо Матвей распорядился устроить званый ужин.
На ужине было мясо. Гостей принимали по первому разряду и кормили, словно на убой. Дети и женщины уплетали за обе щеки и старались больше есть, чем вмешиваться в разговоры мужчин. А мужчины обсуждали прошедшее. Как оказалось, Матвей Серов, он же Рыжий, рос в одном городе с Святогором. Ходили в один садик, учились в одной школе, вместе поступили на службу и проходили КМБ. С самого детства они были очень близкими друзьями. После КМБ их пути разошлись. Святогора отправили в одну часть под Москвой, а оттуда во Владивосток, Матвея в другую часть под Москвой, а оттуда в Красноярск. Потом война, за ней другая – последняя, а дальше все были сами по себе. Святогор, со своими держали Владивосток, а Матвей Красноярск. Потом попытки выйти на связь с другими частями. Святогор в то время стал связистом и имел полный доступ. Случайная волна и два друга находят друг друга. Месяцы общения и тишина. Потом побег Святогора и других из Владивостока, потом бомбежка и все… Новость о бомбежке Владика раскатилась по просторам радиоэфира, а потом эфир заглох. Красноярск и многие другие крупные города тоже подверглись бомбежке, но рассказать об этом уже не было возможным. Два года. Каждый прошел свой путь. Если Святогор еще в пути, то вот Матвей остановился. Они остановились в поселке и занялись им вплотную. Поселок превратился в убежище, в котором все живут вот уже второй год. Еда и вода есть, но поначалу приходилось питаться всем, что подворачивалось. Что поделать… Времена были трудные. Что касается их встречи, то она скорее была даже неизбежной, ибо их поселение расположилось в таком месте, что всякий шедший с востока обязательно проходил по этой дороге.
После ужина, когда все разместились на ночлег в одной из подземных камер для сна, Санек подошел к Святогору и заговорил:
– Ты ничего не заметил? – спросил Санек шепотом.
– Не заметил? – непонимающе ответил Святогор тем же шепотом вопросом на вопрос.
– Да, странного в людях.
– Ну… – Святогор задумался. – Выглядят как-то забито.
– А ужин тебе как?
– Хороший, я давно такого вкусного мяса не ел.
– Вот-вот…
– Что? По-твоему, тут что-то не так?
– Я не видел детей и стариков. Много мужчин, женщины есть, но как-то их мало. И смотрят так… Ох, не знаю, чем нас кормили, но что-то тут явно не так.
– Ты думаешь?..
– Я не думаю, я подозреваю.
– Я Матвея хорошо знаю, он…
– А мы два года дичь жрали, – перебил Санек. – Скажи-ка мне, что из того, что мы ели, было вкусным?
– Так приправы. Может запасы, какие остались, что тут странного?
– Не знаю… Не спокойно мне.
– Уймись. Хотели отравить, давно бы сделали.
– Два года Леха. Два! Мы с тобой какой только хрени не повидали. Пожалуйста, держи ухо в остро…
– Ладно-ладно… – перебил Святогор. – Включаю паранойю и ложусь спать.
Ночь прошла просто отлично. Все спали как убитые и просыпались свежими и отдохнувшими. Первыми поднялись Клавдия и Валентина, чтобы покормить малышей. Макс и Санек проснулись следом. Макс больше общался с местными, а Санек осматривался. Когда встали все, их позвали на завтрак. Завтрак проходил в кругу общины и было видно какие все жалкие и забитые, однако, сытые и здоровые. На завтрак снова подавали мясо. Ели все, кроме Санька. Что-то смутило его и накал его подозрения возрос. Санек странно косился на Матвея. У Санька был вид, словно бы он желал наброситься на Матвея с вопросом: «Что вы затеяли?!», и избивать его, пока не устанут руки. Однако Санек сидел сдержанно.
После завтрака все отправились по своим делам, и только Санек продолжил все обнюхивать. Святогор принялся следить за Саньком, надеясь, что тот не учудит чего. После некоторого времени, его слежку прервала Наталья Захарова и поинтересовалась:
– Леш, а ты Пашу со Светой не видел?
Святогор задумался. После подъема он мало кого успел застать. А на завтраке… Святогор задумался сильнее. Он силился вспомнить, кого он видел из своих на завтраке. Его донимали подозрения Санька и потому он не особо обращал внимания на других, учитывая, что народу было много.
– Не… Нет… Не видел. Может они с Максом?
– Я уже подходила к нему.
– А Сергей?
– Сергей… Да… Да! Наверное. Ладно, извини.
Они расстались и Святогор, вернувшись к мысли о Саньке, понял, что упустил его.
На обеде вновь было мясо. Святогора посетила мысль о Саньке и его подозрениях. Уж больно часто тут балуют мясом. Ладно часто, но не в таком количестве. У Святогора засосало под ложечкой. Как назло, на обеде не было Санька, а после, Святогор потратил час, чтобы его отыскать, вернее, это Санек его отыскал.
– Тихо! – приказал Санек, прикладывая палец к губам. – Иди за мной.
Святогор повиновался.
– Что было на обеде? – поинтересовался Санек, ведя Святогора куда-то в лес.
– Мясо.
– Снова… – констатировал Санек. – Не обратил внимание на вкус мяса?
– Я обратил внимание на его количество, а вкус… Не знаю, собачатиной какой-то отдавало.
– Собачатиной говоришь… – Санек остановился задумываясь. – А ты пса нашего видел?
– Пса? Ну… – Святогор задумался. – Нет…
– Хм…
Это «Хм…» напугало Святогора, но Санек продолжил путь, поторапливая его.
Они вышли к заболоченной речушке. Весь берег был усыпан чем-то белым и напоминал берег озера, засыпанный ракушками.
– Что это? – поинтересовался Святогор.
– Я думаю – это кости, дробленые.
– И чьи же они? – Святогора все сильнее пугала подступающая мысль.
– Трудно сказать, но их тут так много и вот…
Санек зачерпнул горсть и показал Святогору. В горсти были осколки костей и… Пара зубов. Форма была схожа, но сказать точно трудно…
– Я думаю – валить нам надо.
Послышался треск. Санек и Святогор обернулись. Последовал удар. Святогор упал и отключился.
Что было дальше, Святогор не знал. Он пришел в себя уже позже, прикованным к стулу.
– Матвей?.. – ломаным голосом выдавил Святогор. – Что… Что тут происходит?
– Ооо… Леша, – радостно произнес Матвей. – Ты прости меня брат, но… Твой друг стал совать свой нос не в свое дело.
– Какого черта?! – воскликнул Святогор.
– Тише, тише… – успокаивал Матвей.
– Где Санек? Что тут происходит?! Развяжи меня! – кричал Святогор.
– Я развяжу-развяжу! Не переживай. Но сначала ты должен решить: брат ты мне или не брат?
– Что? Что за хрень ты мне втираешь?! Развяжи меня, черт тебя дери!
– Леш… Хватит. Дураком надо быть, чтобы не понять, а ты вроде не дурак. Решай.
– Чем вы нас кормили? – зло произнес Святогор.
– Леша… – огорченно произнес Матвей. – Не огорчай меня.
– Господи… Что же вы… Почему?! – не желая услышать ответ, все же произнес Святогор.
– А ты как думаешь? Людей много, кушать все хотят. Но хорошими людьми мы не раскидываемся. Но вот прочих… Зачем они?
– Господи… Господи… Господи! Ты обезумел! Нет, ты озверел! Да ты… Ты спятил! Ты!..
– Выжил! Лешенька. Просто выжил! Сейчас иначе нельзя. Это простой выход. Не слабость, а простой и естественный – выход!
– Знаешь, что, Рыжий?! – зло выдавил Святогор. – Иди ка ты нахер! Брат спрашиваешь? Нахую я вертел такого брата, людоед сраный!
Последние слова Святогор произнес, словно бы плюя в лицо. Матвей оскорбленно ответил:
– Ну… – Матвей похлопал Святогора по плечу. – Прости, ты сам выбрал.
Матвей сделал жест рукой, стоявшему рядом гнусавому и тот, подойдя к Святогору, заткнул ему рот кляпом. Поднимая Святогора, гнусавый потянул воздух носом. Пахло гарью.
– Во! На ужин сегодня будет шашлычооок! – Приятно протянул гнусавый.
Открыв дверь, перед Святогором развернулась картина Репина «не ждали». В двери стоял Санек и держал в руке автомат. Гнусавый удивленно воззрился на Санька. В следующий момент его тело прошивает очередь и мертвым кулем он падает на землю. Матвей дернулся в сторону, но Санек пустил очередь и по нему. Туннель позади Санька заволакивало густым дымом. Санек подобрался к Святогору и разрезал здоровым тесаком веревки.
– Что… – Святогор закашлялся. – Что происходит?
– Огонь! Валим от сюда!
Санек дал Святогору автомат и они побежали по туннелю. Санек открывал огонь по всем, кто выскакивал.
– Ты что творишь? – кричал Святогор. – А если кто наш выскочит?
Туннель заволакивало дымом. Стоял гул, были слышны крики и ругань.
– Их нет! – кричал Санек.
– Что? Что значит – нет? – не понимал Святогор.
– Мертвы! На шашлыки, собаки, их пустили. Бежать надо, не то и мы сгорим.
– А что горит?
– Все горит! Горит этот блядский гадюшник!
Когда они выбрались, на улице уже была ночь. Тьму рассеивал лишь свет полыхающего поселка, но чем дальше Санек и Святогор удалялись, тем темнее становилось, пока не остались позади лишь оранжевое зарево и крики.
Спастись удалось лишь Саньку и Святогору. Из пожитков удалось утащить пару автоматов с двадцатью пятью патронами на двоих, один рюкзак с половиной палатки и немного тряпок. Санек и Святогор оказались в очень тяжелом положении. Чуть позже Санек рассказал, что произошло.
Когда Святогора вырубили, Саньку удалось отбиться и сбежать через болото. Видимо, нападавшие решили, что Санек сгинул в болоте и потому мертв. Святогора они доставили обратно, а Санек ждал. Ближе к вечеру он сумел проникнуть обратно, завладел автоматом и попытался найти других. Но других уже разделывали, и Санек не стал сдерживаться. Дабы не привлекать внимания, он схватил тесак и порубил извергов, что надругались над его товарищами. Поняв, что среди убитых нет Святогора, он решил, что его могли не убивать. Ища Святогора, он нашел один из рюкзаков и смог раздобыть еще один автомат. Ну, а после уже известно.
– Вот тебе и лучший друг… – горько произнес Санек.
Человек – это в первую очередь животное. А всякое животное подчиняется инстинктам. Разум – это то, что способно бороться с инстинктами. Вопрос лишь в том: что окажется сильнее? Кто кого пересилит? Где та грань человечности, что разделяет человека и животное? Что делает человека человеком? Просто родиться человеком – мало. Вырасти человеком – это тоже мало! Всякий человек – это человек, но не всякий человек – человечен! Человечность – это умение разделять добро и зло. Человечность – это умение не пасть во тьму, а хранить и нести свет. Человечность – это умение не быть животным, не быть диким и первобытным созданием, что потакает низменным желаниям.
Трое суток Санек и Святогор брели по дороге. Их силы иссякали, а желание идти дальше угасало, но они, подбадривая друг друга, продолжали путь. Погода становилась все хуже. Становилось холоднее и с неба начал падать снег. Святогор вспомнил, что скоро новый год и мыслями уносился в воспоминания. Он представлял себе теплый дом, елку и стол с салатами, неизменное шампанское, мандарины, оливье и обращение президента. Бессмертная классика минувшей эпохи.
Где-то после Пострикова, Санек и Святогор устроили привал. Идти уже не было ни каких сил, хотелось спать. Однако спать им не дали. Стоило им пристроиться в одной из машин, со счастливым, по мнению Санька, номером 451, как на дороге, с той стороны, откуда они шли, показался эскорт машин. Бежать было поздно и сил уже не было. Санек и Святогор решили, что это либо за ними, либо мародеры. Понимая свое положение, они решили уйти достойно.
– Твою… – с трудом выдавил Санек. – Напомни мне, пожалуйста, – обратился он к Святогору. – Если выберемся, чтобы мы держались и от дорог подальше. Лучше я по болоту буду пиявок и клещей кормить, чем…
– Да ты, блин, – перебил его, уставшим голосом, Святогор. – Оптимист.
– Ну так, помирать надо с улыбкой. Слыхал о таком?
Санек и Святогор заняли оборону. Подъехавшие машины остановились, светя дальним светом.
– Автоматы опустите и выйдите с поднятыми руками, – послышался голос из машины.
– Ага, щас! – возразил Санек. – Может еще машину вам помыть и стекла протереть?
– У вас всего два автомата и патронов, дай Бог, по полному рожку. Лучше сдавайтесь.
– Нет уж, спасибо, я лучше сдохну, но мародерам не сдамся.
– Мы не мародеры.
– А мне почем знать? Нынче и друзьям верить нельзя.
– Господи… – послышался женский голос. – Ребят! Может, хватит уже письками мериться? Вы взгляните на них, какие они бандиты-мародеры?
– Уйди! – возразил мужской голос. – Какого черты ты вечно лезешь?
Свет погас и Санек со Святогором смогли разглядеть лица.
– Эй, вы! Вылезайте. Если вы не бандиты, мы вас не тронем.
– Я тебе не верю, – возразил Санек.
– Хватит ломаться, Станиславский, если вы не бандиты, значит просто путники. Можно договориться.
– И о чем же?
– Как насчет – присоединиться?
– Заманчиво… А вдруг вы нас сожрете?
– Я тебе что, животное какое? Имея оружие и людей, питаться можно и охотясь, в округе полно дичи.
– Что скажешь? – шепотом спросил Санек у Святогора.
– А есть выбор? Откажемся – мы трупы. Если они нас обманывают – мы трупы.
– Так-то оно так, но сдохнуть я бы хотел не мучаясь.
– А мы и так сдохнем в мучениях, я устал…
– Черт… Ладно, – обреченно вздохнул Санек. – Хорошо! Мы принимаем предложение.
Санек и Святогор вышли и подняли руки. К ним подошли трое с автоматами и тот, что посередине заговорил:
– Руки-то опустите.
Санек и Святогор опустили руки.
– Автоматы придется сдать.
Нехотя, Санек и Святогор отдали свои автоматы.
– Хорошо. Меня зовут Вячеслав Матросов, я тут главный. Куда путь держите?
***
Во дворе стояла елка. Украшений на ней, правда, было мало, да и сама она была искусственной и потрепанной, но главное – хоть такая! Детям, которые почти и не знают о таком празднике как Новый год, радовались и веселились. Веселились и взрослые, но за видимой маской радости, скрывалась невидимая для детей тревога.
С тех пор как Святогора и Санька подобрали, прошло полтора месяца. Они преодолели около трех тысяч километров. Мертвые руины больших городов, старались проезжать как можно быстрее насквозь или в объезд, а мелкие поселения обшаривать в поисках чего полезного. Не раз приходилось отстреливаться от местных тварей, как животных, так и людей. Не раз приходилось задерживаться и пережидать, искать иной путь и принимать серьезные решения, ибо дорога не позволяла. Приходилось часто охотиться и порой даже рыбачить. Люди старались не задерживаться и уехать на запад как можно дальше, пока позволяла дорога. Все стремились попасть в Москву. Резонный вопрос: а зачем? Крупные и средние города мертвы. Если «правда» заведомо известна, то какой от этого толк? Но ведь, у Москвы был щит и огромное метро, каков шанс, что Москва уцелела? Ведь войну Москва выстояла и первый год после устояла. Что если, вопреки всему, этот величественный город, в отличие от прочих, выдержал и бомбежку, и там уцелели люди?.. Были только вопросы и ни единой возможности получить ответ раньше положенного срока. Беда лишь в том, что до положенного срока не часы, а километры. Обилие снега на дороге вынудило людей остановиться и окопаться на время зимы. Многие все же порывались и не желали ждать, ибо до Москвы оставалось всего ничего, чуть больше одной тысячи километров и только-то! Но останавливали себя и обреченно сокрушались, осознавая, что дорогу уже изрядно занесло, топлива мало, а замерзнуть у самого финиша…