– Не собираюсь тебя экзаменовать.
– То-то же! – торжествующе заключила Елена.
– Но отнюдь не лишне тебе узнать, что на коктейли одевают платья чуть выше колен, а на приемы – длинные платья до пят.
– Велика премудрость! – презрительно ответила супруга.
– Конечно, тут ничего сложного нет. Но тебе предложат пройти и иную подготовку.
– Какую же? Как беспрестанно улыбаться всем японцам и японкам подряд?
– Этому тебя никто не будет учить. Но ты попала в точку. Когда японец разговаривает с собеседником, то непременно улыбается. Не улыбаться при разговоре с другим человеком считается невежливым. У них это не принято. Они улыбаются даже тогда, когда вынуждены сообщить прискорбную весть.
– У них начальники с подчиненными тоже разговаривают, улыбаясь?
– Нет, в этом случае начальник отнюдь не улыбается, а вещает весьма строго и даже грубовато. И чем ниже подчиненный по служебной лестнице, тем строже с ним говорят.
– Весьма занятно и интересно…
– Если вернуться к разговору о тебе, то будешь заниматься, в том числе, с психологом.
– А зачем он мне нужен? Нервы, вроде бы, в порядке!
– Психолог поработает с тобой на предмет адаптации к условиям постоянной занятости мужа. Я ведь все время буду пропадать на работе. И по работе…
– Пойду на курсы кройки и шиться или заведу любовника из числа японских миллионеров! – с вызовом сказала Елена.
– Не вздумай там так шутить!.. Помни, что все разговоры прослушиваются. И в посольстве, если находишься в незащищенном помещении, и дома.
– Вот ужас! Постоянно сдерживать себя!..
– И телефоны все на прослушке. Надо всегда быть настороже, в постоянной готовности!
– К чему?
– Ко всему!!!
Токийский залив накрыли легкие сумерки. Торговые суда застыли на рейде. Прогулочные теплоходы притулились у пристани, никому не нужные до утра, когда туристы заполнят палубы. Суда заскучали до следующего дня.
К заливу подходит от центральной части огромного мегаполиса Харуми-дори, которую пересекает Сёва-дори. Пересечение этих улиц – сердцевина квартала Гиндза. Уже засветившаяся реклама делает Токио особенно ярким и привлекательным.
В начале Харуми-дори – огромная площадь. За ней – ров с водой, по сути канал, окаймляющий территорию императорского дворца. Каменные стены над рвом служат опорой некоторых построек на дворцовой территории.
Улица левее императорского дворца, если смотреть на дворец, стоя спиной к Токийскому заливу, ведет к Роппонги. Это один из центральных районов Токио. Здесь находятся офисы некоторых крупных компаний, посольства ряда зарубежных государств, дорогие апартаменты, арендуемые бизнес-элитой и звездами шоу-бизнеса. Ну и, конечно, магазины и рестораны, ночные клубы высшего разряда.
Район Роппонги служит пристанищем как для служащих компаний – это днем, так и для посетителей популярных ресторанов и элитных ночных заведений – вечером и ночью. Подобное смешение стилей и образов жизни придает Роппонги особый шик и своеобразие.
В квартале Адзабудай района Роппонги расположено посольство СССР. На территории посольства находятся административное и жилое многоэтажные здания, двухэтажная пристройка к жилому зданию, в которой размещается клуб. Часть пристройки, выходящая на улицу, служит офисом для консульского отдела. В приемные часы открывается дверь, ведущая прямо на улицу.
Фасадная часть посольской территории выходит на довольно широкую улицу. Две боковые части смотрят на узкие переулки. А задняя сторона территории, где устроена волейбольная площадка, граничит с двором японского жилого дома. Японцев там не слышно и не видно. А когда по выходным дням сотрудники посольства и члены их семей режутся в волейбол, шум смачных ударов по мячу и возгласы игроков и болельщиков слышны если не по всей округе, то во всяком случае по соседству с советским посольством.
Помещение резидентуры занимает один из этажей белого многоэтажного здания советского посольства. Как и во всех учреждениях – коридор, в который выходят двери кабинетов.
В кабинете резидента, среднем по размеру, с недлинным столом для совещаний и портретом Брежнева на стене, находились сам резак (так за глаза сокращенно называют резидентов их подчиненные), его заместитель и Веригин.
Резидент – высокий мужчина атлетического сложения, с не затронутыми сединой русыми волосами, ему еще нет пятидесяти. Он – бывший пограничник, сохранил военную выправку и манеры, дух строевика.
Заместитель резидента – старше него лет на пять. Он невысокий, сухощавый, голова уже покрыта в значительной степени сединой. Замы обычно тянут основную лямку по службе.
Веригин – самый молодой из троих собравшихся и самый современный, универсальный по виду, если так можно выразиться. Его типаж подходит и для многообещающего управленца, и для талантливого ученого. Но он – сотрудник разведки, причем его природные данные – ум, смекалка, хладнокровие, его профессиональная подготовка говорят о том, что из него может получиться разведчик высочайшего уровня. И профессионалы разведки знают это и готовят его к самым ответственным заданиям.
– Веригин, ты прибыл к новому месту службы, – начал разговор резидент. – Надеюсь, надолго. Это будет зависеть и от тебя, и от факторов, не связанных с тобой.
– Постараюсь оправдать доверие, товарищ генерал! – четко проговорил Веригин.
– Не «постараюсь», а «оправдаю!» На тебя у нас большие виды. Верно, Октябрий Ильич?
– Так точно! – отозвался заместитель резидента.
– Характеристика на тебя, Веригин, пришла просто распрекрасная. Остается делом доказать, что Центр в тебе не ошибся.
– Первое время не лезьте в пекло! – встрял в разговор заместитель. – Не старайтесь сразу произвести вербовку. Еще успеете завербовать и получить внеочередную звездочку.
– Пока работай как обычный дипломат. Тебе нельзя задымить[1]. В свое время на тебя будет возложена особая миссия.
– Но это не значит, Юрий, что будете все время протирать штаны в кабинете как заурядный шпак, – пояснил заместитель резидента. – Оперативной работы хватит и на вас.
Тяжелые металлические ворота посольства СССР в Японии медленно открылись. Серый «ниссан-скайлайн» Веригина выехал за пределы дипломатической миссии, спустившись немного вниз с посольской территории на проезжую часть.
Прямо напротив выезда из посольства на противоположной стороне улицы – лавка деликатесов. Там продают маринованные огурчики из Германии, йогурт из Болгарии, японские колбаски, ветчину и многое другое. Этот магазинчик – с «двойным дном». Помимо своих прямых функций выполняет и иную задачу: служит негласным опорным пунктом наблюдения за советским посольством. Там установлены телекамеры, денно и нощно фиксирующие всех, кто въезжает на территорию посольства и выезжает оттуда. В задней комнате располагаются дежурные офицеры иностранного отдела Токийского управления полиции. Офицеры – в штатском, но с рациями. Рядом с «Деликатессен» – углубление в соседней постройке, служащее стоянкой для двух автомашин, которые находятся здесь круглосуточно. Когда одна из них выезжает на задание, ее тут же подменяет другая машина, стоящая на приколе в соседнем переулке.
Посольство Советского Союза находится в той части Роппонги, которая ближе к Токийской башне, а не к Аояма-дори, одной из центральных магистралей огромного мегаполиса. Аояма-дори практически по прямой соединяет районы Тюо-ку и Сибуя-ку. Веригин повернул из посольства налево как раз в сторону Аояма-дори. Одна из машин на стоянке рядом с лавкой деликатесов тут же устремилась вслед за его «скайлайном».
В зеркальце заднего обзора Веригин прекрасно видел этот черный автомобиль с полицейскими в штатском. Автомашина тоже имеет, на первый взгляд, «штатский» вид. Среднего размера, но наверняка, с форсированным двигателем. От такого авто не оторвешься на огромной скорости на хайвэе.
Из окна посольства Юрий часами наблюдал в бинокль за водителями и пассажирами этих дежурных автомобилей. Когда они выезжали за очередной посольской машиной, удавалось мельком разглядеть некоторых из них. Одеты в черные костюмы, белые сорочки с темными галстуками. Жесткие, неприятные лица.
Веригин закладывал в память эти лица. Чтобы потом при случае можно было опознать этих ищеек, когда они уже «в пешем строю» пойдут по его следу где-то в городе.
На Аояма-дори Веригин повернул налево, в сторону вокзала Сибуя. Площадь перед этим вокзалом – одна из самых известных в Токио. Когда в кинохронике или по телевидению показывают Токио, то обычно дают картинку именно этой площади. Вокзал Сибуя служит пересадочным узлом для нескольких железнодорожных веток. Сюда же сходятся линии метро. Когда площадь пересекают по диагональным наземным переходам пешеходы, то она сплошь усеяна людьми, которые движущейся лавиной накрывают все пространство между зданиями универмагов и офисов.
Эти здания поистине многофункциональны. В нижних этажах размещаются магазины, а в верхних – всевозможные компании. Но это еще не вся начинка подобных монстров. Здесь же находятся станции метрополитена и городской железной дороги. Прямо с платформы можно попасть по короткому переходу в торговое чрево.
На полпути к вокзалу Сибуя Юрий свернул на небольшую стоянку перед супермаркетом. Все продукты там уже упакованы и имеют наклейки с указанием веса, цены за килограмм и стоимости данного товара. Юрий вспомнил продовольственный магазин на Беговой, где приходилось дарить мелкие иностранные сувенирчики, – шариковые ручки, жевательную резинку, подаренные ему приезжавшими из-за границы в отпуск коллегами, – мяснику, чтобы тот отрубал мясо с костьми, которые все же не превышали бы по количеству мякоть. Правда, мякоть в этом случае имела чисто условное значение, она была тверда, как рука Гриши, рубившего тушу на деревянном чурбане.
Черная машина с полицейскими в штатском припарковалась вслед за автомобилем Веригина. Двое из машины проскользнули в супермаркет. Два человека необходимы для того, чтобы в случае необходимости один из них последовав дальше за объектом, а другой устремился бы за тем, с кем объект встретился. В машине остались водитель и еще один шпик. Если объект выскочит, впрыгнет в автомобиль и помчится, они не станут дожидаться напарников и устремятся в погоню.
Но Веригин не стал отрываться от назойливых сопровождающих лиц. Он не пошел ни с кем на молниеносный контакт, не закладывал «почтовый ящик». Ведь он – «чистый»[2]! Обычный сотрудник посольства, работник МИДа. Они должны съесть эту наживку!..
Купив кока-колу и сигареты, Юрий продолжил путь по Аояма-дори к Сибуя. От привокзальной площади он повернул направо в сторону Яматэ-дори. На пересечении этой улицы с Косюкайдо – магистралью, идущей от Синдзюку в пригороды, – Веригин повернул под хайвэем налево. Когда он заканчивал поворот, то уже горел желтый сигнал светофора. Тут же зажегся красный свет для автомашины с полицейскими в штатском. Автомобиль не остановился на запрещающий сигнал светофора, а один из полицейских высунулся с переднего сиденья в окно и замахал полосатым жезлом, призывая участников дорожного движения пропустить их автомобиль. Слежка шла практически в открытую.
Проехав метров триста, Веригин повернул направо в узкий переулок. Справа выделялось четырехэтажное здание местной больницы, слева виднелся шестиэтажный жилой дом «Кокутэцу» – Государственных железных дорог. После дома железнодорожников через проулочек раскинулась скрывавшаяся за забором небольшая территория отделения советского информационного агентства в Токио, где высажены деревья, уже успевшие вымахать до уровня второго этажа трехэтажного здания отделения.
Веригин въехал во дворик отделения агентства, а полицейская машина припарковалась у приемного покоя, хотя там висела вывеска «Только для автомобилей скорой помощи». Кстати, вспомнил Юрий, скорая помощь в Японии относится к пожарному ведомству, поэтому водитель и фельдшеры скорой помощи одеты в синюю пожарную форму, поверх которой – белые халаты, а на голове – белые каски.
Первый этаж отделения агентства отведен под служебные помещения, а на втором и третьем этажах живут сотрудники с семьями.
Все корреспонденты размещались в одной большой комнате. Из нее одна дверь вела в крохотную комнатушку, где стояли два телетайпа, принимавшие информацию японского информагентства на японском и английском языках. За другой дверью находилось помещение, где размещались телетайпы, по которым из Токио в Москву перегонялись сообщения корреспондентов советского агентства.
– Приветствую тружеников пера! – поздоровался Веригин с журналистами.
– Здравствуйте, дорогой товарищ Веригин! – откликнулся заведующий отделением Сергей Михайлович Востроухов, лысеющий мужчина за пятьдесят, для которого это была уже третья длительная командировка в Японию по линии агентства.
– Вообще-то для нас основное орудие производства – пишущая машинка или телетайп! – встрял в разговор Леонид Торопов, молодой корреспондент примерно одного с Веригиным возраста. – А что для дипломата главное – ноги или уши?
– Зубы! – парировал Юрий Веригин. – Держать их зажатыми при общении со своим начальством. Ну и, пожалуй, уши и глаза, чтобы фиксировать все, что узнаешь.
– Чем можем помочь, Юрий? – спросил Востроухов.
– Сергей Михайлович, хотел бы почитать информацию по некоторой тематике.
– И какой же, если не секрет?
– Какой же секрет, если я прошу вас оказать мне содействие! Я интересуюсь японо-американскими отношениями.
– Вон возьми папку на эту тему на втором стеллаже! – указал Востроухов на книжную полку, где выстроились в ряд папки с наклейками с разными названиями.
– Подшивки ваших аналитических материалов я, конечно же, не прошу, – сразу же отметил свою скромность Веригин. – Ведь вы отправляете их дипломатической почтой. Их читают уже в Москве.
– Скорее всего, так и обстоят дела. Но не исключаю, что эти материалы может просматривать руководство посольства, – заметил Востроухов.
– Я к этой категории не отношусь, – улыбнулся Веригин.
– Еще все впереди! – воскликнул молодой Торопов, видимо, надеясь на такую же участь для себя.
– Я смотрю, из пяти столов заняты четыре. А где же пятый журналист? – спросил Веригин заведующего отделением.
– Маргелов сегодня в вечернюю смену. Так что садись, Юрий, за его стол! – указал на свободное рабочее место Востроухов.
Веригин взял со стеллажа папку с сообщениями о японо-американских отношениях, а заодно прихватил и папку с надписью «Военные базы США». Сел за свободный стол.
Из телетайпной вышла Маргарита Мазун. Она работала в отделении информагентства телетайписткой. Но ее главная должность в советской колонии в Токио – жена атташе посольства Богдана Мазуна. Он был коллегой Веригина и входил в состав той же группы в резидентуре, в которой служил и Веригин.
Маргарита передала Востроухову корреспонденцию на считку и подошла к столу, где расположился Веригин. Это была рослая, крупного телосложения брюнетка за тридцать лет с волосами, уложенными в пучок. На лице выделялись огромная челюсть и массивные черные очки с толстыми линзами. Если ее нужно было бы коротко охарактеризовать, то подошли бы два слова: «черная женщина».
Маргарита обнажила в улыбке крупные зубы:
– Здравствуй, Юрий! Рада видеть тебя!
Веригин встал в знак почтения к собеседнице и в свою очередь сказал:
– О, Маргарита! Я не зря приехал в отделение агентства. Двойная удача – почитаю информационные материалы отделения и пообщаюсь с тобой. Ты прекрасно выглядишь!..
– Юрий, ты явно перегибаешь палку с комплиментом! – парировала Маргарита. Но чувствовалось, что ей пришлась по душе похвала со стороны Веригина.
Любая женщина любит комплименты от чужого мужчины. Особенно та, которой не хватает ласковых, теплых слов от собственного мужа.