– Хах! Большое спасибо! – улыбнулся парень и взмахнул щеткой. – Тебе тоже!
Приближалось время сиесты. Запахи водорослей и крики чаек носились над причалами. Рыбаки спешили закончить свою работу. Я задержалась, понаблюдала немного и пошла дальше.
«Надо перепробовать все!» – решила я, благо Байона славилась морской кухней.
Жара плавила воздух. В небе над городом стояло бледное лилово-абрикосовое марево. Атлантика сонно плескалась между опор причалов.
Трое басков опять быстро прошли мимо, деловито горланя что-то на своем языке. Налетел ветерок, колыхнул по бедрам подолом короткого платья. Поток свежего воздуха разогнал палящий зной.
– Ммм! – от удовольствия я склонила голову набок. Умиротворенная улыбка заиграла на губах. Длинные светлые волосы волнами скользнули по бирюзовому шелку. Причал кончался, впереди ждала набережная.
Безмятежность ощущений прервалась внезапно. Я дернулась и остановилась в замешательстве. Каблук угодил в щель меж двух досок.
Первые попытки вырваться не увенчались успехом. Вздохнув, я положила пакет с рыбой и сняла босоножки. Опускаясь на колени, попыталась вытянуть каблук из щели. Деревянный капкан не хотел поддаться. Устав, я вздохнула и огляделась. На причале не было ни души. Склоняясь опять, я с удвоенной силой принялась бороться за свою обувь.
Однако безуспешные попытки не остались без внимания. Рядом плавно покачивалась большая прогулочная яхта. Оттуда, из тени роскошного навеса, наблюдали за мной двое местных богачей.
«Хрусь!» – каблук сломался.
Я завалилась на причал и задела локтем второй босоножек.
«Бульк!» – сказал он своему собрату, падая в воду.
Я разочарованно воскликнула и в сердцах запустила сломанный босоножек вдогонку утонувшему.
Раздался смех. Вскинув голову, я встретила насмешливый взгляд жгучего брюнета в прозрачной рубашке. В глаза бросились яркая модельная внешность и холеный вид. Навскидку можно дать лет двадцать семь, или больше.
Он сидел на палубе, вальяжно опираясь о подлокотник кресла. На низком стеклянном столике стояли несколько бутылок и два пузатых бокала. Второй, значительно старше, бородатый и полный, безучастно взирал на мою добычу.
– Смешная! – заметил брюнет. Он самодовольно рассматривал мои формы, смежив веки. – Она мне нравится.
Я отвернулась. Хм! Говорить обо мне в третьем лице в моем- то присутствии?!
Невозмутимо поднимаясь и не обращая никакого внимания на замечание, я не спеша расправила платье, откинула волосы и зашагала к выходу из порта.
– Рамон! – обратился брюнет к стоящему поодаль парню, указывая в мою сторону. – Приведи мне ее!
Тот понимающе посмотрел на хозяина и исчез.
«Ишь, размечтался!» – фыркнула я про себя и прибавила ходу, небрежно болтая пакетом.
Разгоряченные камни больно пекли босые ноги, но достоинство дороже, и я героически терпела.
«Еще чего?! Меня такими глупостями не смутишь!» – мысленно подбодрила я себя и остановилась у дороги на проспекте Брасиль. Переминаясь с ноги на ногу, поискала глазами такси. Рыбины плеснулись и затихли. Жара усиливалась.
Я подняла руку. Поток машин двигался мимо. В рассеянности
оглянулась на порт. Вышеозначенный Рамон уже маячил за спиной.
– Хей! – крикнул он, махая мне руками.
Я отвернулась, продолжая голосовать.
Рамон подбежал. Сверкая черно-белой униформой стюарта и белизной маркетинговой улыбки, он расплылся в любезных комплиментах и возвестил о приглашении на яхту к двум очень значительным персонам, пожелавшим знакомства с очаровательной девушкой и ее интересным уловом.
«Ну, давай, уговори меня! Попробуй!» – с тайной насмешкой подумала я, щуря глаза и спокойно взирая на Рамона. Самоуверенность брюнета с яхты задела, обрекая парня на неудачу.
– Интересные! Сами поймали, наверное? Дайте посмотреть, – подбирался ко мне Рамон, разглядывая рыб.
«Какой коварный!» – нахмурилась я и убрала пакет подальше, опасаясь, что он выхватит и убежит с ним на яхту.
Рамон мило улыбнулся и ненадолго сложил руки за спиной, всем своим видом выражая невинность. Глядя на его желание угодить брюнету, хотелось острить, но становилось слишком жарко, хотелось покоя, и я предпочла более простой способ отфутболивания.
«Хех! Если быстро и по-испански – я отказываюсь понимать. Ленюсь! Да и вообще, удобно… По мне, так лучше медленно и по- английски», – решила я.
– Не понимаю! – ответила я, уворачиваясь от руки Рамона, галантно протянутой для препровождения меня пред страстные очи его повелителя.
– Мой господин отвезет Вас куда пожелаете! Прошу, примите приглашение, – настаивал Рамон, пытаясь зайти мне в тыл. – Невежливо отказывать! Здесь так не принято!
– Не понимаю! – повторила я, пытаясь отвязаться. – Дайте пройти!
Рамон с доброжелательной улыбкой удвоил натиск, загораживая спиной дорогу и вынуждая меня отступать к причалам. Я отмахнулась от него пакетом.
На яхте с любопытством наблюдали за представлением. Брюнет вскочил с места и подошел к краю борта, заинтересованно следя за нами.
Отбежав в сторону, я снова пыталась поймать машину. Рамон отвернулся и взъерошил кучерявые волосы на затылке. Очевидно, он соображал, чем еще меня соблазнить. Просто перекинуть через плечо и унести не догадался.
Тут у обочины остановился мотоцикл. Байкер в черном повернул голову, осмотрел мою босоту и кивнул на место позади себя.
Я неуверенно взирала на него, не двигаясь с места. На зеркальном стекле шлема вместо его лица виделось мое отражение. Рамон повернулся и затараторил снова.
– Эй, ты, не видишь, мы разговариваем? – вызывающе махнул рукой он, обращаясь к байкеру, и оглянулся в сторону яхты. – Езжай, езжай давай своей дорогой!
Байкер даже не повернул головы на него.
– Это он – разговаривает, а я очень хочу уехать отсюда! – сказала я байкеру на испанском.
– Ага! Вы понимаете! – воскликнул Рамон. – Не стесняйтесь! Вам ничего не угрожает. Пойдемте со мной!
Я раздраженно посмотрела на Рамона. Бедняга не подозревал, насколько близок к избиению рыбой. Урок русской ненормативной лексики… Сейчас Рамон и его получит…
Что-то подсказало убираться отсюда быстрей. Поспешно вытащив ключи от своей гостиницы, я указала на брелок с адресом. Байкер прочитал и молча кивнул шлемом. Я взобралась к нему, обхватив левой рукой за талию. Зря я это сделала! Совсем пережарилась под испанским солнышком.
Байкер дал по газам как раз в тот момент, когда Рамон, размахивая руками, принялся за очередную свою тираду с явными нотками угрозы. От резкого набора скорости мне пришлось прижаться к байкеру, сосредоточив внимание на рыбе. Пакет едва не соскользнул с руки. Я не заметила, как напрягся мой возница.
Край платья без зазрения совести взлетел, обнажая бедра.
– Oh, belleza!1
– Estarbueno!2
– Hola, sirena!3
– Еstardemiedo!4 – кричали мне со всех сторон.
На проспекте комплименты тоже не стихали.
«Надо соблюдать приличия», – подумала я, запихивая края платья под себя с одной стороны и прикрываясь рыбами с другой.
Байкер наклонился вперед и чуть повернул голову, вероятно, рассматривая меня в зеркало. Я покраснела, снова ухватилась за него и отвернулась, чувствуя себя, как здесь выражаются, между шпагой и стеной.
В результате недолгой, но захватывающей поездки я очутилась на травяной лужайке подле калитки, с облегчением узнавая домик донны Лусии.
– Грациас! – пролепетала я.
Байкер сразу же развернулся и уехал без единого слова. Провожая его взглядом, я испытала неловкость за свою скупую благодарность.
Донна Лусия отдыхала, когда я предстала перед ней со своим рыбным пакетом, извиняясь за беспокойство и прося принять подношение. Сонно моргая, она придерживала на груди тонкую накидку.
– Что это? – спросила она.
– Свежий улов, – похвасталась я, немного встряхивая пакет. Рыбы плеснулись в подтверждение сказанного. – Это для Вас.
– Ой, спасибо! Но зачем? Не нужно беспокоиться, – она удивленно посмотрела на меня, пытаясь отказаться.
– Рыбка недавно в океане плавала. Берите! – я улыбалась, поджимая пальцы ног на прохладных каменных плитках пола. – Вот эту поймала сама. Правда, огромная? – засмеялась я. – А эту – Диего, парень из того дома.
Указывая на рыб, пришлось кратко рассказать историю нашей с Диего рыбалки. Упоминание о соседе озарило морщинистое лицо донны Лусии тихим светом. Она согласилась взять рыбу. Я облегченно вздохнула.
С чувством выполненного долга я ушла к себе, в надежде на душ, уничтожение всех съестных припасов и постельный покой. Наступала моя первая сиеста.
Вечером донна Лусия позвала к себе. Мы уселись за красиво накрытым столом. Рыбная лазанья со шпинатом и креветками дымилась на большом блюде. Мне сразу перепал огромный кусок.
«Лазанья с рыбой – кто это выдумал?» – недоверчиво подумала я, подсаживаясь ближе и разглядывая начинку.
– Мне в радость готовить рыбу, – улыбнулась донна Лусия. – Хотя я всегда предпочитала форель. Одно время ездила с мужем на рыбалку. В горы, на речку.
Я сглотнула слюну и отважно приступила к дегустации.
– На что ловили? – спросила я, изучая блюдо. Разделенные тонкими отварными листами теста, слои прожаренного рыбного филе и креветок были перемешаны с луком-пореем, тушенным в сливках, бланшированными мелкими кусочками томатов и нарезанной зеленью шпината.
– На удочку, – ответила она, опуская второй кусок лазаньи на свою тарелку.
– Я про наживку. Какую наживку использовали? – поправилась я, приятно удивляясь новым ощущениям. Напрасно сомневалась в лазанье. Сочная, доведенная до готовности в духовке, она источала приятный аромат и оказалась изумительной на вкус. Сверху красовалась подпеченная корочка из расплавленного сыра.
– На муху. Червя. Хочешь вина? – донна Лусия надела очки и взяла в руки бутылку, читая надпись на этикетке.
– Благодарю, не пью спиртного.
– Напрасно. В разумных пределах вино полезно. Сейчас заварю чай, – она поставила бутылку на место и встала. – Твой шоколад просто чудесный! Я уже пытаюсь растянуть его на дольше, по вечерам буду кушать небольшими порциями с белым чаем.
– Понравился, значит? – обрадовалась я. – Мой любимый!
– Как тебе показался Диего? – спросила донна Лусия, не оборачиваясь от плиты.
– Мы прекрасно провели время. Думаю, непременно порыбачим с ним еще, – отозвалась я, увлеченно разрезая запекшийся сыр.
– Он совсем один, – с затаенной тревогой обронила донна Лусия, водружая на стол прозрачный чайник. Свернутые чайные листья медленно кружили и разворачивались в кипятке. Я подняла на нее глаза. Смущаясь моего понимающего взгляда, она повертела бутылку с вином, будто выдавала свою личную тайну, о которой сообщать неуместно и стыдно. – Несколько лет уже…
Я удивилась и ненадолго задумалась, но развивать тему не стала.
– С ним весело, – заметила я, проглотив последний кусочек и откидываясь на спинку стула. – Ох, божественно!
Донна Лусия довольно улыбнулась. Я прикрыла глаза, вздохнула и тихонько рассмеялась, ведь кроме специй эта лазанья была сдобрена еще и приключениями.
Глава 8. Об особенностях одиноких прогулок
От полноты новых ощущений и нескольких часов дневного отдыха спать вообще не хотелось. После посещения ближайшей кофейни, с молочным вкусом сладкого рафа на губах и двумя персиками в оттопыренных карманах, я бродила по вечерним улочкам, незаметно превращающимся в ночные.
Шифера, пластика, силикатной и бетонной кирпичной кладки и залитой асфальтом земли здесь не было в помине. Темно-красные, оранжевые, пятнисто-серые черепичные крыши, каменные дома, расположенные на разных уровнях, извилистые улочки, потрясающая чистота и отсутствие рекламного хлама приятно провожали все дальше.
Все дома, заборы, лестницы, ступени, тротуарчики и большинство дорог были выложены из натурального камня – от глубокого серого с пятнами времени до грязно-белесого и розоватого ракушечного оттенка.
Малые часовенки с колоколами и лепными арками входа, медные, бронзовые и каменные таблички на строениях, барельефы, узорчатые балконы, колоннады, оштукатуренные фасады жилых домов – все хранило дух прошлых эпох.
Ценнее всего оказалась сама атмосфера провинциального курорта «для своих». Местное население немногим превышало двенадцать тысяч человек. Отдыхающих пока много я не заметила.
Отдыхать сюда приезжали в основном из других районов страны, а также из соседней Португалии. Бесконечных верениц круизных автобусов и толп туристов со всего мира здесь не наблюдалось. Им отданы Мадрид, Барселона и большинство городов на побережье Средиземного моря на другом конце королевства.
Непривычный для слуха мягкий говор, отсутствие суеты и безмятежность лиц располагали к непринужденному времяпрепровождению. Почти деревенская простота и спокойствие жили на краю величественной Атлантики.
Лучи закатного солнца обнимали оранжевой теплотой небольшую площадь. Стая голубей слетелась к центру. Птицы деловито расхаживали в поисках съестного. Кто-то бросил хлебный мякиш, и маленькие сизые головки замелькали, подбирая крошки.
Сбоку, между стеной средневековой часовни и небольшой смотровой площадкой с видом на океан, стояла деревянная конструкция на колесиках, напоминающая лотки разносчиков сладостей из прошлого.
– Мое почтение! – поклонился мне из-за лотка старичок с огромными оттопыренными бакенбардами. Снежно-белые, они растягивались в разные стороны от хитрого треугольного лица подобно кедровым кронам высоко в горах.
Я хихикнула, отвечая на приветствие, и подошла ближе.
– Ой! Что тут у Вас? – спросила я, заинтересованно рассматривая всякие штуковины.
– Случайности всякие, – заманчиво подмигнул старичок, оправляя легкое пальто из полувекового коричневого драпа, полинялого и выгоревшего на плечах и воротнике. Тридцатиградусная жара нисколько не мешала ему застегнуть все до одной большие глянцевые пуговицы.
Я удивленно рассматривала вещицы. С первого взгляда это могло показаться хламом. Отполированные водой причудливо загнутые корни деревьев, шершавые разноцветные стекляшки, почерневшие крохотные шкатулочки с жемчужинами внутри, осколки древней мозаики, ржавые ключи и старые монетки, камни с дырочками – «куриный бог», причудливые редкие ракушки и другие береговые находки лежали на тонкой полотняной тряпочке.
Старичок гордо взирал на меня, ловя мечтательную искорку беззаботного детства в уголке моей улыбки.
«Всякая всячина. Наверное, скопилась за долгие годы?» – подумала я, осматривая еще пару лотков, расположенных ниже, под первым.
– Э! Нет!.. – остановил меня старичок.
Я отдернула руку от горлышка маленькой закупоренной бутылки со сморщенным рыжим пергаментом внутри.
– Тебе то ни к чему! – пояснил он строгим тоном, не переставая загадочно улыбаться.
– Нет, нет! – запротестовала я. Смотря на запретную бутылочку, хотелось во что бы то ни стало получить ее. – Очень даже нужно!
Старичок недоверчиво наклонил голову, проверяя резонность моего заявления.
– И, похоже, совсем необходимо! – сводя брови на переносице, по-детски упрямо воскликнула я.
– Говорю тебе – нет! – старичок разозлился, яростно громыхая жестяными банками, в которых хранил свои драгоценности.
Я обиженно надула губы, неловко отошла в сторону, обернулась. Старичок смягчился и поманил меня иссохшим пальцем. Я в два счета подскочила к деревянному лотку.
– Хочется знать, что на той записке внутри? – спросил он.
Я быстро закивала, предвкушая приключение, необычный секрет, тайну, какое угодно волшебство. Хотелось ведь!
– Там условие! – жестко произнес он, и лицо странным образом стало похожим на застывший деревянный корень из его коллекции. – Прочтешь – обратно пути не будет! Непременно нужно исполнить условие, даже если придется пожертвовать самым дорогим желанием в жизни!