Игорь Андреевич, как и подобает человеку достигшему столь серьезной должности заместителя руководителя департамента строительства столичной мэрии, к деньгам, относился достаточно философски. Причем, чем меньше была сумма, тем более философски относился к ней Фомин. Сумма двести тысяч евро, в его понимании, была настолько мала, что глубокомысленное выражение: «Бог дал, Бог взял», сказанное кем-то древним, кому-то другому, такому же древнему голодранцу, подходило к ней как нельзя лучше.
Игоря Андреевича больше волновал вопрос, кто и каким образом сумел открыть надежно спрятанный сейф и не пожелает ли этот таинственный незнакомец в следующий раз забрать с собой все, что он по непонятной пока причине не взял сразу.
Сменив на сейфе кодовую комбинацию, Фомин вернул на место сперва каменную панель, а затем и металлическую модель танка. Некоторое время он размышлял над тем, стоит ли обратиться в полицию, но в конце концов решил, что делать этого не стоит. Сумма, украденная неизвестным, была относительно невелика, а вот прибывших на место следователей может заинтересовать, откуда у скромного государственного служащего в сейфе миллион евро. Миллион! Фомин, не смог сдержать ехидной ухмылки. Если бы только кто-то мог знать, сколько денег у него припрятано в других, гораздо более укромных местах. Да, с банковской тайной нынче везде плохо, и все тайные счета рано или поздно становятся явными, но вот тайно арендовать банковскую ячейку в хорошем швейцарском банке пока еще можно. Таких ячеек у Игоря Андреевича было уже семь, и в каждой лежала сумма равная той, что находилась в сейфе еще утром. Через пару недель Игорь Андреевич собирался взять отпуск и совершить небольшой вояж в Цюрих для того, чтобы арендовать еще одну банковскую ячейку. Что же, поездку откладывать смысла не имеет, в Швейцарии деньгам наверняка будет комфортнее. Да и кто знает, наверняка за оставшиеся пару недель подвернется какая-нибудь мелочевка, и тогда он пополнит свои, столь странным образом уменьшившиеся накопления.
Итак, решено. В полицию обращаться он не будет. Есть риск, что среди этих идиотов окажется какой-нибудь особенно дотошный, ну или особо болтливый, который сольет информацию в интернет, а там желающих покопаться в чужом грязном белье ох, как много. Говорят, что и служба экономической безопасности мэрии тоже иногда находит там для себя интересную информацию. Фомин брезгливо поморщился. Знакомство со спецслужбами в выстроенный в его голове идеальный план вовсе не входило. Поработать еще год, ну максимум два, довести число банковских ячеек до круглого числа и уйти, точнее навсегда улететь на заслуженный отдых, вот то, что предстояло ему сделать в обозримом будущем.
Приняв решение, Игорь Андреевич успокоился. Пройдя на кухню, он достал из холодильника бутылку водки, кроме которой ничего более из спиртных напитков не употреблял, и наполнил рюмку. Выпив залпом, он взглянул на стоявшую в холодильнике банку с маринованными огурцами, но открывать не стал. Убрав водку обратно в холодильник, Фомин вернулся в гостиную и в задумчивости опустился в кресло перед телевизором. После некоторых размышлений, отбросив самые фантастические предположения, Игорь Андреевич пришел к выводу, что сейф мог открыть только один человек, и этого человека он хорошо знал.
– Ну, Ритка! Ну, тварь, – прошипел Фомин, с силой сжимая кулаки, – удавлю, сучку!
…
Девятое сентября.
– В общем, картина у нас такая, Юрий Дмитриевич, – Мясоедов угрюмой глыбой возвышался над полковником, так что тень от его головы защищала лицо Реваева от еще высокого послеобеденного солнца, – в машине четыре трупа, у всех огнестрел.
Глава 2
Реваев по кругу обошел изуродованный следами от выстрелов черный внедорожник. Почти все стекла в машине были разбиты, а на кузове виднелись многочисленные отверстия. Распахнутые двери автомобиля позволяли хорошо видеть тела четырех человек, застывшие на залитых кровью сиденьях.
– Похоже, картечью, стреляли? Что скажешь, Евгений Геннадиевич? – Реваев вопросительно взглянул на удобно устроившегося на небольшом раскладном стуле криминалиста.
– А чего тут скажешь, Дмитрич, – с полковником эксперт-криминалист Евгений Геннадиевич Шаров был знаком уже много лет, поэтому общались они как старые приятели, – картечь, она и есть картечь. Глянь, я тут наковырял немного из обшивки. Крупненькая, восемь миллиметров.
– Ого! – присвистнул Мясоедов, – с такой и на кабана идти можно.
– На кабана с картечью не ходят. Точнее пойти-то можно, только есть риск домой не вернуться, – снисходительно улыбнулся Шаров. – Хотя молодого кабанчика, килограмм до ста завалить конечно можно.
– Вот, слушай умного человека, – Реваев хлопнул смущенного оперативника по плечу, – Евгений Геннадиевич у нас охотник бывалый, еще не то знает. А стрелок-то какой! – Реваев подмигнул приятелю, и тот, довольный, улыбнулся.
– Угу, понял, – с усмешкой кивнул Жора, – может на него все и повесим тогда? А что? Скажем, осень, сезон охоты, а человеку отпуск не дают. Вот он и не выдержал, решил попрактиковаться. Я точно говорю, – Мясоедов с заговорщицким видом наклонился к Реваеву, – и дело разом раскроем, и зверюшек сколько от этого душегуба спасем.
– А я, между прочим, все слышу, – невозмутимо отозвался Евгений Геннадиевич, – и с каждым услышанным мною словом вероятность того, что на орудии преступления, когда оно попадет в криминалистическую лабораторию, а оно ведь рано или поздно туда попадет, обнаружатся отпечатки пальцев майора Мясоедова, становится все выше и выше. И на основании этого факта, – он с усмешкой взглянул на Жору, – старший следователь по особо важным делам, а по совместительству мой хороший товарищ полковник Реваев сделает далеко идущие выводы, которые пресекут преступную деятельность затесавшегося в наши ряды уголовника.
– Ну это уже старческий беспредел какой-то, – возмутился Жора. – Юрий Дмитриевич, признайтесь, вы же на такое не способны.
– А что ты хочешь, Георгий, – Реваев шутливо развел руками, – старикам надо держаться вместе. Ладно, – полковник заглянул внутрь расстрелянного автомобиля. Личности убитых установили?
– Да, можно сказать, повезло. У всех четверых при себе документы были. Вика! – оглушительно рявкнул Мясоедов, оборачиваясь к стоящему чуть в стороне микроавтобусу следственного комитета, – иди сюда! И все бумаги возьми!
Почти сразу из микроавтобуса выпрыгнула невысокая темноволосая девушка, в сером брючном костюме. Заметив Реваева, она улыбнулась и поспешила подойти ближе.
– Вы уже здесь, Юрий Дмитриевич. Не думала, что совещания у председателя так быстро заканчиваются.
– Я сбежал, – с улыбкой признался Реваев, – хотя, если честно, никто особо не возражал. Там от меня все равно толку немного. Так что у нас с потерпевшими?
– А сейчас я вам всех покажу, – Вика открыла первый паспорт, – начнем с водителя. Мирзоев Дамир Алханович, двадцать четыре года, родился в Пятигорске, зарегистрирован в Краснодаре. Кто он, чем занимается, пока неизвестно.
– На хорошую машинку он успел назаниматься к двадцати четырем годам, – хмыкнул Жора.
– Мясоедов! Какой ты мелочно-завистливый все же, – неодобрительно заметила Вика, – такой крупный мужчина как ты должен избегать столь мелких эмоций.
– Ничего она у меня не мелкая, – обиделся Жора, – и вообще, капитан Крылова, хватит хаять старших по званию.
– Рядом с водителем Корнилова Маргарита Андреевна, – проигнорировала последнее Жорино высказывание Виктория, – при ней только студенческий билет, третий курс факультет делового администрирования.
– А ВУЗ какой? – уточнил Реваев.
– Так вот же, – Крылова обернулась и махнула рукой, указывая на вытянувшийся вдоль улицы Лобачевского комплекс зданий.
– МГИМО? – удивился полковник.
– Ну да, МГИМО, – кивнула Вика, – они тут все студенты, кроме водителя. Во всяком случае, при нем студенческого билета не было. Продолжать?
Реваев кивнул.
– На заднем сиденье у нас тоже двое. Позади водителя некто Волков Денис Анатольевич, студент четвертого курса, факультет международного права, а рядом с ним еще одна третьекурсница – Черных Лариса Владимировна, учится на том же факультете, что и Корнилова.
– Да уж, – полковник еще некоторое время рассматривал тела убитых, затем выпрямился и отошел от машины, – молодые ведь совсем ребята. Их дело – еще жить, да жить. А они… – Реваев с досадой махнул рукой, – родственников установили?
– Нет еще, – Крылова отрицательно покачала головой, – только начали пробивать.
– Ну, устанавливайте.
Кивком головы полковник отпустил Викторию, а сам неторопливо огляделся по сторонам.
– Хороший перекресток, – бросил он стоящему рядом Мясоедову, – аж три камеры.
– Ну да, – согласился Жора, – будет на что посмотреть. Глядишь, что интересное и увидим. Да, Юрий Дмитриевич, – спохватился Мясоедов, – у нас ведь и свидетели есть. Свидетельницы! Две штуки!
– Ой, Жора, – осуждающе вздохнул Реваев, – что ж ты людей в штуках меряешь? Не хорошо как-то.
– Да ладно, какие они люди, студентки, – отмахнулся майор, – до людей им еще дорасти надо. Пока так, заготовки.
– Ну и где они, заготовки твои? – Реваев бросил взгляд на группу молодых людей, стоявших возле оцепления.
– В микроавтобусе, я этих девиц Вике подсунул, – усмехнулся Жора, – сам я их причитания не смог вынести. Слезы льют, будто у них всю родню поубивали.
– Слезы, – хмыкнул полковник, – слезы – это не так уж и плохо. Переживают, значит, не очерствели еще. Может и нам от их переживаний какая польза будет. Пойдем, послушаем.
– Пойдемте, – без особого энтузиазма согласился Мясоедов.
Подойдя к микроавтобусу, Жора наклонился и на несколько мгновений его голова и плечи скрылись внутри черного Фольксвагена. Выпрямившись, он обернулся к Реваеву и удовлетворённо вздохнул:
– Вроде девчушки малость успокоились. Может даже поговорить толком получится.
Одна за другой из микроавтобуса выбрались две совсем молоденькие девушки, Реваеву даже показалось вначале, что они были друг на друга чем-то похоже, но приглядевшись получше он понял, что все дело только в одежде. Обе свидетельницы были в светло-голубых, обтягивающих их стройные фигуры джинсах, белых футболках с какими-то надписями на английском, смысл которых остался для полковника неясным, наряд каждой завершали яркие, бросающиеся в глаза кроссовки. У одной из девушек они были оранжевые, а у другой насыщенного синего цвета, отчего издалека могло показаться, что она недавно побывала в поликлинике и на выходе забыла снять бахилы.
Впрочем, в лицах обеих студенток некоторое сходство действительно наблюдалось, но заключалось оно только в покрасневших глазах с припухшими от пролитых слез веками. Во всем остальном девчонки были совсем друг на друга не похожи. Одна, чуть повыше, зеленоглазая, курносая брюнетка с округлыми, румяными щечками, чем-то напомнила Реваеву популярную в годы его уже достаточно далекой молодости Наташу Королеву, другая – с чуть более светлым оттенком волос, могла похвастаться идеальным прямым, словно у красавиц, украшавших греческие амфоры, носом и бледной, не тронутой загаром кожей.
– Так, девчули, вот самый лучший в стране следователь, – Жора указал девушкам на Реваева, – зовут его Юрий Дмитриевич. Специально приехал, чтобы вас послушать. Давайте вы ему все подробно, спокойненько расскажете, что здесь видели.
Реваев ободряюще кивнул девушкам.
– Ну что, давайте познакомимся. Про меня товарищ майор уже вам рассказал немного, теперь вы о себе сами расскажите.
– Лена, – сделала небольшой шаг вперед брюнетка, – Лена Овсянникова, я из Ставрополя, учусь в МГИМО на первом курсе. Мы вместе учимся, – она бросила быстрый взгляд на подружку.
– Ирина Мцитуридзе, – официальным тоном представилась вторая девушка, – студентка первого курса факультета международных отношений.
– А сами вы откуда? – уточнил Реваев.
– В смысле, откуда? – Ирина удивленно приподняла брови, – я москвичка.
– Москвичка, это хорошо, – примирительно улыбнулся Реваев, – расскажите тогда мне, красавицы, что вы видели. Только не торопитесь. Чем подробнее вы все вспомните, тем быстрее с вашей помощью мы с этим делом разберемся.
– Да мы все видели, – заторопилась Лена, – мы шли по тротуару, вот с этой стороны, а тут как стрелять начали. Мы сначала на корточки от страха присели, а потом за машиной спрятались.
– Стрелка вы видели?
– Нет, – помотала головой Лена, – то есть да. Я видела, но разглядеть его не успела, так страшно было.
– Я видела его, хорошо видела, – вмешалась Ирина, только описать его все равно не получится.
– Это почему? – с интересом прищурился Реваев, – тоже испугались?
– Испугалась? Конечно, испугалась. Мы же дошли почти до самого светофора. От нас до этой машины всего метров десять оставалось, не больше. Но не в этом дело. Этот человек, который стрелял, он так одет был, что ничего разглядеть вообще невозможно. На нем была куртка такая длинная, тонкая, с капюшоном. Не ветровка, – Ирина нахмурилась, подыскивая подходящее слово.
– Дождевик? – подсказал Реваев.
– Точно, дождевик.
– Верно, дождевик, – обрадовалась Лена, – пятнистый такой, как у военных.
– Камуфляжный, – уточнила Ирина, – а капюшон у него был на голову накинут. А еще под капюшоном бейсболка была надета, видно было козырек торчал, черный.
– Да? Вот ты глазастая, – удивилась Лена, – я бейсболку и не заметила, а вот очки помню. Странные такие очки, на горнолыжные чем-то похожи.
– Защитные очки, рабочие. У меня у папы такие есть.
– А кто у нас папа? – вклинился в разговор Мясоедов.
– Папа у меня в МИДе работает, – искоса взглянула на него Ирина, – а очки такие у нас на даче есть, папа их иногда надевает, когда что-то болгаркой режет.
– То есть лица нападавшего видеть вы не могли? – подытожил Реваев.
– Нет, – почти хором отозвались обе девушки.
– Ну а какие-то приметы? Рост, комплекция?
– Роста он не сказать, что очень высокий, – начала было говорить Лена.
– Но и не маленький, – тут же перебила ее Ирина.
– Ну да, обычного такого роста, – согласилась с ней подруга, – выше вас, – Лена оценивающе взглянула на Реваева, – но ниже вас, это точно, – перевела она взгляд на Мясоедова.
– По приметам точно на Шарова похож, – прошептал Жора на ухо Реваеву.
– Я смотрю, у тебя настроение сегодня игривое, – заметил полковник, – не в меру, – строго добавил он.
– Понял, умолкаю, – Жора вздохнул, как провинившийся школьник.
– Нам дальше рассказывать? – осведомилась Ирина.
– Конечно, – Реваев с готовностью кивнул, – я вас внимательно слушаю.
– Как этот человек появился, я не видела. Мы шли, болтали. Заметила его только, когда он начал стрелять. Он первый раз выстрелил, я аж на месте подпрыгнула от неожиданности, голову повернула, – он стоит перед этой машиной на светофоре и в лобовое стекло целится.
– Мы сразу на корточки присели, чтобы он нас не заметил, – вмешалась Лена.
– Ну да, присели зачем-то, – смущенно призналась Ирина, – хотя нас бы это не спасло, перед нами ничего же не было, даже кустов. Мы уже потом, после второго выстрела отбежали назад на несколько метров и за машиной спрятались.
– То есть вы видели, как он стрелял второй раз? В кого он стрелял, в водителя?
– Я не уверена, – Ирина немного помедлила с ответом, – с такого угла понять трудно. Но мне кажется, что второй раз он стрелял в человека, который сидел рядом с водителем. Точно, – произнесла она уже более уверенно, – когда я обернулась на выстрел, он стоял, направив ружье на машину, а затем он чуть-чуть повернулся в сторону, влево и после этого сразу выстрелил второй раз.
– Отличная наблюдательность, – похвалил Реваев, – в такой ситуации не каждый мужчина сумел бы что-то разглядеть.
– Я не думаю, что мужчины чем-то отличаются от женщин в лучшую сторону. Как правило, все бывает с точностью до наоборот.