– Не пей, не отдавайся, не понтуйся, и все будет ок! – напутствовал Дашку Чабурадзе.
– Зачем учить, ты все равно под боком будешь, ни покоя от тебя, ни продыха, и никакой личной жизни! – ворчала Дашка, у которой никак не получалось сделать укладку в домашних условиях.
– После второго бокала тебя, даже если маму рядом посадить и Господа Бога, не остановишь! – подметил Чабурадзе и наставительно добавил: – Олигарха не упоминай. Ты – девушка-загадка.
В «Симачев» Дарья приехала с пятнадцатиминутным опозданием. Ставку сделали на природную красоту: минимум косметики, никаких «вавилонов» на голове. С учетом параметров объекта, каблуки выбрали пониже. Судя по довольной улыбке Акакия Акакиевича, визуальное восприятие прошло на ура.
– Что пить будешь? – уточнил он.
– Мечусь между гаванским ромом и кальвадосом.
– Я буду ром. Это мой любимый напиток, – обрадовался совпадению вкусов Коротышкин. О роме Дашку проинформировал Григорий, они боялись, что Cristal Акакий не потянет.
– Тогда я к тебе присоединюсь, – Дарья одарила «объект» одной из своих самых очаровательных улыбок.
– Ты просто само очарованье, – съехидничал Чабурадзе.
После рома разговор потек непринужденно. Коротышкин вспоминал страны, в которых бывал. Дашка ему вторила, и, признавая достоинства его любимых мест, не отказывалась от собственных пристрастий.
Коротышкин любил Лондон. Дашка была там всего однажды, дней пять. Олигарх мечты замаливал грехи и отправил ее туда одну, поразвлечься. Как следствие, о городе она знала мало. Григорий подсказывал, как мог. К концу обсуждения Коротышкин искренне считал, что Дашка знает его любимый город гораздо лучше.
– Вранье у тебя в крови, – то ли как комплимент, то ли с укоризной подметил Чабурадзе, забыв, что сам ее научил.
После рома, который Дашка тянула на удивление долго, она попросила коньяк:
– Hennessy c корицей и лимоном. Как в Лондоне, – Дашка отвернулась и показала Григорию язык.
– А этому где научилась? – полюбопытствовал призрак.
– Сериал смотрела про стерв.
– Ты что-то сказала? – не понял Коротышкин, поглотивший уже семь порций рома.
– Сказала, что ты очень интересный мужчина! – Дашка лучезарно улыбнулась и кокетливо откинула волосы назад. Взгляд Акакия «утонул» в ее декольте. Григорий Зурабович поймал себя на мысли, что почти жалеет о том, что Дарья не напилась и перед Коротышкиным не опозорилась.
Разговор плавно перешел на общих знакомых. Затронули покойного Чабурадзе.
– Жалко Гришу, – вздохнул Акакий, – хотя я его не очень хорошо знал, то есть не близко. Вот Костика Шапкина я даже другом назвать могу, а Гриша был, конечно, тусовочным, но диким.
– Сам ты, карлик-англоман, дикий, – завелся Чабурадзе.
– Согласна, Гриша был диковат и слов своих держать, к сожалению, не мог. Умел бы, может, был бы сейчас жив… – припомнила прошлые обиды Дашка.
– Да они там все в горах такие! – разошелся подвыпивший Коротышкин.
– Смените тему, а то голову оторву и тебе, и этому недомерку, – пригрозил Григорий Зурабович.
– Не в этой жизни, Гриш.
– Что? – не понял Коротышкин.
– Сказала, что в этой жизни Гриша многого не успел, – утерла крокодилью слезу Дашка.
В гости к настойчиво звавшему ее Акакию Даша, следуя плану, ехать отказалась. Он смиренно проводил ее домой на такси. Проведенным вечером и друг другом Коротышкин и Дарья остались довольны.
– Между прочим, Коротышкин очень милый! И жить с ним я бы согласилась даже за половину его состояния, а это о многом говорит, – разглагольствовала добирающая свою алкогольную норму в домашних условиях Дашка.
– Женщин, кроме продажных тварей, я не встречал, – подал голос Чабурадзе.
– Ну, это тебе не повезло… – фыркнула Даша.
– Это не мне, это Толстому Льву Николаевичу, – Григорий лениво развалился на стуле и внимательно за Дашкой следил. Он искал в ней вчерашнюю милую девочку, так трогательно объяснявшую свою любовь к Олигарху, но найти не мог.
Bravo, seniorita!
В понедельник Дарья отправилась в Super Marin к десяти утра. Несмотря на это, от пробежки и обливаний увильнуть не удалось. Блузку тоже пришлось застегнуть на деление выше.
– Изверг! – злилась Дашка.
– Лентяйка с блядскими замашками, – не отставал Григорий.
В офисе «лентяйка» держалась молодцом. Четко следовала указаниям Чабурадзе и по собственной инициативе выдвинула к руководству компании только одно требование: машину с водителем для представительских целей. Григорий Зурабович ее похвалил.
Вечером выяснилось, что необходимо лететь на встречу с партнерами в Рим.
– В Риме я уже была, – канючила Дашка, – хочу на шопинг в Милан. Там я тоже была, но Via Monte Napoleone – это, как первая любовь, никогда не забывается!
– А в Венеции? – полюбопытствовал Чабурадзе.
– Там еще нет, но говорят, там слякоть и вонь! – в очередной раз процитировала сугубо индивидуальное мнение Олигарха мечты Дарья.
– Скажи, что заедешь туда на пару дней. Чтобы о чем-то судить, надо это увидеть! – Тон Григория возражений не подразумевал.
– А что я Коротышкину скажу? Он меня в «GQ» звал.
– Ну, «GQ» ведь не Фиджи? Скажи, что едешь в Венецию к друзьям. Знать, что ты заменяешь меня, ему не обязательно.
На итальянских партнеров девушка, говорившая словами и фразами сеньора Чабурадзе, но при этом имевшая третьего размера грудь, произвела впечатление благоприятное, если не сказать незабываемое. Шокировала она и русского экс-партнера Григория. Барышня, чей словарный запас итальянского состоял из трех фраз, предназначенных для любовной лирики: «caro mio», «tesoro mio», «amore mio», – поражала прекрасным пониманием беглой речи партнеров и сложнейших терминов, относящихся к яхтам. Пару раз она довольно жестко перебила юриста, подчеркнув, что на предложенные им компромиссы идти не готова. Между делом заметила Алеше, что не стоит играть у нее за спиной. А услышав итальянскую шутку, искренне расхохоталась. Суфлер из Григория вышел первоклассный.
На деловом ужине Дарья тоже держалась достойно и ограничилась одним бокалом вина. Чабурадзе подсказывал блюда, которые стоило заказывать, но тут Дашка заартачилась и проявила чисто женскую мудрость. Доверительно нагнувшись и ненавязчиво продемонстрировав все прелести не силиконового бюста, она попросила сеньора PV помочь ей с выбором блюд. Отдельным пунктом была подчеркнута его гастрономическая осведомленность и констатация того, что все настоящие итальянцы – гурманы!
Уловка сработала. Потенциальный клиент зарделся от гордости и весь вечер не общался ни с кем, кроме прекрасной сеньориты Дарьи.
Вечером в номере Дашка выдула весь мини-бар.
– Стресс снимаю, – повернувшись к Чабурадзе, пояснила она и взялась за телефон.
– Это еще зачем? – насторожился Grigorio.
– Напишу Коротышкину, что Рим прекрасен. Потом добавлю, что хотела бы его видеть или что быть здесь с ним. Подкорректируй текст!
Чабурадзе вздохнул и надиктовал sms. Однако и после ответа Акакия расстаться с телефоном наша героиня была не готова.
– Что еще, неугомонная моя? Ложись спать, завтра рано утром в Венецию лететь. – Григорий привстал и через Дашкино плечо заглянул в телефон. От увиденного волосы на голове бывшего владельца заводов, газет, пароходов встали дыбом. Дарья писала Олигарху:
«Лежу в ванной, ласкаю себя между ног, вспоминаю твои губы у себя на теле. Хочу тебя…»
– Это еще зачем? – не понял Григорий.
– Эксперимента ради, – хихикнула Дашка.
– Мне ты таких sms не писала! – возмутился Чабурадзе.
– И что бы я тебе написала? «Лежу в ванной и вспоминаю, как ты от меня прятался. Очень возбуждает. Хочу тебя…» Да? – съехидничала Дашка.
Григорий задумался. Дарья воспользовалась моментом и отослала sms.
Дашкино признание настигло Олигарха в ресторане в Москве. Он покрылся испариной и свалился со стула.
Венеция, Canale Grande, Palaco Nero…
Утром Григорий и Дарья прилетели в Венецию. День выдался великолепный, и построенный на сваях город словно парил над лагуной в прозрачном воздухе.
– Венеция, Канале Гранде, Палаццо Нэро… – нараспев протянула Дашка, вспомнив третью часть любимых с детства «Гардемаринов», и с интересом огляделась по сторонам.
Поселились наши герои в отеле Danieli. Выбирал, разумеется, Григорий. Оплачивала компания Super Marin. Отель считался самым большим и одним из знаменитейших в Венеции.
– Требуй номер в старом крыле, с видом на лагуну и набережную Рива дельи Скьявони, – наставлял Чабурадзе. – Отель построили еще в 1822 году. В сороковых годах двадцатого века были достроены дополнительные крылья. Там все новее и современней, но знающие люди все равно предпочитают старое крыло…
– Ты у меня прямо призрачный гид-путеводитель, – засмеялась Дашка, но совету его последовала в точности.
Отель располагался недалеко от знаменитого Дворца дожей по берегу лагуны. Огромные колонны и массивная лестница, покрытая красным ковром, Дарьино воображение поразили. Danieli словно уносил именитых постояльцев в прошлое.
В номере Дашка слезла с двенадцатисантиметровых шпилек и переоделась в джинсы и кеды. Потом нацепила телефонную гарнитуру и, не разбирая вещей, направилась к выходу.
– Зачем тебе она? – не понял Григорий, указывая на гарнитуру.
– Чтобы в психушку не забрали, подумав, что я иду по городу и сама с собой разговариваю, – пояснила Даша.
– Соображаешь, – похвалил Григорий.
Курс взяли на площадь Сан-Марко. Шли пешком, благо было недалеко. На долгих дистанциях Дашка обычно начинала ныть.
С трех сторон площадь окружали галереи, ее четвертая сторона выходила на собор Святого Марка.
– «Пьяцца Сан-Марко» – самая низкая часть города, – рассказывал Григорий, – когда случаются «аква альта», по-нашему паводки, здесь устанавливают что-то вроде деревянных настилов и люди ходят в кафе в резиновых сапогах.
Дашка слушала, открыв рот.
– Сейчас заглянем в «Палаццо Дукале» – Дворец дожей, потом поднимемся в Кампанилла Сан-Марко, в колокольню, – продолжал Григорий.
– Стой! Каких еще дождей? Почему такое название? В этом дворце от стихии укрывались? – поспешила продемонстрировать собственную дремучесть Даша.
– Не дождей, а дожей. Это шедевр готической архитектуры и вообще, загадочное здание, хранящее тайны и легенды Средневековья. «Дож» – от латинского «дуце», что означает «вождь»! Дворец дожей был резиденцией венецианского правительства на протяжении многих столетий, – пояснил Чабурадзе, увлекая Дашку внутрь дворца.
В Зале де Маджор Консильо, самом большом помещении в мире, Дарья с изумлением уставилась на стены. Вдоль них, под потолком, непрерывной лентой тянулись портреты всех дожей Венеции. Лишь на месте одного портрета «красовалась» черная занавеска.
– А портретик-то подрезали, – хихикнула Дашка.
– Тут должен был быть портрет дожа Марино Фальера. В 1355 году он совершил переворот и единолично захватил власть. Окружение его предало, и дожа казнили. Теперь вместо его портрета зияет эта занавеска, как напоминание о том, что не стоит идти наперекор общественному строю, – блеснул познаниями Чабурадзе. На фоне продвинутого призрака Дарье сделалось не по себе, и она поспешила дворец покинуть.
Конец ознакомительного фрагмента.