Почти все вещи, которые были у меня я продала с квартирой, оставив только не много личных и несколько фотографий из четырех больших пухлых семейных альбомов.
Я помню, как вечером сидела и тупо рвала горы бумажных фотографий, сделанных когда-то давно по случаю и с любовью.
Я смотрела на них: вот я в школе, в третьем классе на линейке, а вот мы всей семьей ходили в фотостудию, чтобы запечатлеться, а вот я лет пяти стою на озере с удочкой и большим карасем.
Беру фото и рву, чтобы не тащить за собой тяжеленые альбомы. Позже я пожалею, что не сохранила многие фотографии.
А сейчас я сижу в гостинице перед отлетом и рву, рву их механически и автоматически, нет эмоций, нет сожалений, все умерло.
Я гуляю и стараюсь сохранить и запечатлеть в памяти все до сантиметра знакомые улочки родного города. Вот на этой набережной я провела всю юность, знакомилась с парнями, гуляла, хохотала, виляла хвостиком и влюбляла в себя.
Вот на этой улице когда-то жила моя бабушка в деревянном доме, в проулке, теперь здесь стоит большой торговый центр. Ее дворика, где я собирала черемуху давно уж нет, и бабушки нет в живых лет двадцать как.
А вот здесь когда-то жил мой любимый мужчина, к которому я бежала-летела на свидание в красивом серо-перламутровом кружевном платье. Мои каблучки стучали по асфальту, но мне казалось, что сердце стучит громче.
А вот под этими кудрявым кустами мы целовались с ним майскими ночами. Его звали Паша, мне было 23, а ему 35. Да, вот так. Мама тогда сказала мне, очень большая разница в возрасте, вы не будете счастливы, ерунда все это. Был серьезны разговор, в результате которого я должна была отказаться от него, ради благоразумия и своего будущего.
Мое сердце разрывалось от горя, когда я сказала Паше о расставании. Неделю беспробудно я писала стихи. Плакала, уткнувшись в подушку. Он просил меня родить ребенка.
Лет пять спустя я узнала, что он женился, купил квартиру в ипотеку и у него родилась дочь. Потом он развелся. Его жена внешне чем-то была похожа на меня…
Годы спустя я зашла на сайт знакомств, оставила там свое фото. Он не узнал меня, но написал будто другой женщине: «Давай познакомимся».
Я разглядела фото и меня поразило «Пашка!». Мы обменялись телефонами, мой номер стационарного телефона показался ему знакомым, и он наконец все понял.
Мы говорили с ним восемь лет спустя после нашего расставания, и я сидела с той-же телефонной трубкой в том-же коридоре той-же квартиры. Он предложил встретиться с ним в кофейне, я отказалась, в одну и туже реку дважды не войдешь.
А вот улица, по которой я бежала честолюбивая и довольная! А как-же я выиграла фотоконкурс и стала не большой звездой новой газеты. Мне выплатили не бывалый для меня гонорар-500 баксов! Купила на них красивые кожаные итальянские ботинки на высоком каблуке и еще что-то по мелочи.
А вот автошкола, где училась водить машину. А вот старый универмаг, который носил название когда-то давно «Военторг» и столовка, где мы иногда обедали, когда мама брала меня к себе в вечернюю школу на уроки, потому что дома меня не с кем было оставить.
Я рисовала на задней парте синей шариковой ручкой в тетрадке в клеточку. А потом мы шли, и я по пути рвала одуванчики, мы заходили в эту военторговскую столовую и ели котлеты с толченкой, винегрет и компот с пирожком с капустой.
А вот… платная клиника, куда я привела маму, и там мне сказали ее страшный диагноз.
А вот и больница, где она лежала, а мы туда бегали в надежде, что может еще будет все хорошо, может быть все обойдется.
Больно. Больно гулять по этим родным улицам, где каждый штрих напоминает, что все закончилось, и что их больше нет.
Нет больше старенькой машинки, которую так любил папа, продан его гараж вместе с накопившимися старыми запчастями.
Когда мы с сестрой разбирали гараж, казалось мы разбирали целую жизнь. Вывезли грузовик не нужных вещей, которые могли бы приносить много радости, но не принесли.
На полке под потолком пылилась палатка, резиновая лодка и спальный мешок, снасти для рыбалки. Я помню лишь раз, когда мы семьей ездили на рыбалку, и мне было лет 5. Варили ароматную уху в котелке. Тогда мне не нравилась уха, я не понимала ее вкуса.
И вот эти все вещи пролежали за ненадобностью лет 30, потому что было некогда летом съездить на рыбалку, все труды, заботы, все бегом, все скорее. И все, жизнь прошла. Палатка, лодка, удочки …
В погребе засахарились многочисленные банки варенья со смородины, калины, ревеня. Трехлитровые банки огурцов со ржавыми крышками. Стекло банок тяжело грохалось и скрипело песком о бетонный пол гаража.
Воспоминания сами лезут в голову, мне невыносимо, я хочу ехать. И я хожу по знакомым с детства улицам и прощаюсь с ними. Прощаюсь со старыми блочными пятиэтажками, где когда-то мелкой я жила, прощаюсь с рекой, прощаюсь с детством, юношеством и молодостью.
Серым, тяжелым, морозным утром я сажусь в самолет до Москвы. И только там на борту могу наконец-то дышать спокойно. Я на огромной высоте, а все проблемы и горе далеко. Внизу осталось мое прошлое-прощай!
А впереди неизвестность, но тем лучше. Я ехала в Плес из Москвы двое суток, хотя можно было за пять часов, расстояние всего 350 км.
Так получилось, что вещей я взяла не много, и, хотя уже была поздняя осень, но мне вдруг захотелось посмотреть по пути Суздаль.
В Плес въезжала на попутной машине полная впечатлений от увиденного.
Город покорил тем, что здесь не было привычных многоэтажных высотных домов, будто попадаешь лет на 150 назад. Тишина и красота сразу окружили меня. Я почувствовала себя как дома.
Дома… Тоже река, только больше, намного больше! Жёлтые листья еще не успели облететь с деревьев. И куда ни кинешь взгляд, всюду готовая картина. Недаром художники так любят этот город в любой сезон.
Глава пятая
Я постучала в ворота обычного деревянного домика, что примостился на улице. Видно, что домик с историей построили, наверное, в начале прошлого века.
Я забронировала в нем комнату через интернет. Дверь отворила хозяйка. Комната оказалась не большой и светлой, все чисто и аккуратно. Пахло ржаным хлебом.
То, что надо на несколько дней. Я запланировала себе не большой отпуск, чтобы походить по городу и познакомиться с ним поближе, выбрать свое укромное место, которое станет мне домом.
Хозяйку звали Анастасия Ивановна, добрая пышная женщина средних лет с тугой косой, подколотой в узел шпильками. Она угостила меня ужином: суп из белых душистых грибов и ржаные пирожки с яблоками и клюквой.
Вот откуда такой знакомый запах! Запах бабушкиного дома. Она пекла хлеб и пирожки из ржаной муки. Они были настолько вкусными, что я вставала ночью, кралась к тазику с пирожками, чтобы съесть хотя бы один.
Три черных кота с горящими зелеными глазами дежурили на лавке около стола. Я их побаивалась, особенно когда они выпрыгивали из черноты ночи неожиданно, как чертята. Но жажда пирожков была сильнее.
И вот здесь в Плесе бабушкины пирожки.
Солнце золотило деревянные ставни моей комнаты. Я открыла окно, чтобы вдохнуть свежего терпкого от мокрых листьев воздуха. Ветка калины чуть задела лицо, я сорвала несколько уже бурых подмороженных ягод и ощутила их горьковато-сладкий привкус.
Потом я взахлеб гуляла по улочкам этого необычного города и влюблялась по уши в него. Почти с любой точки городка была видна прекрасная Волга. Город на холмах красоты неимоверной.
Конечно, глупо было доверять пальцу, хотя бы и собственному свою дальнейшую судьбу, но он не подвел.
Я задержалась у Анастасии Ивановны чуть больше времени. Исходила улочки Плеса, появились любимые укромные закоулки.
Анастасия Ивановна поинтересовалась как-то:
–Алина, надолго ли собираешься быть здесь?
–На счет надолго не знаю, но год точно.
Она слегка провела по чуть волнистым волосам:
–Я вот что думаю, дочь зовет меня к себе в Европу, надумала там работать, да вот ляльку родила, а сама знаешь как там все дорого. Поеду ей помогать присматривать за внучкой.-она довольно улыбнулась.
– Вот фото прислала-она показала фото на телефоне, где конечно ничего особо разобрать нельзя было кроме кучи кружав и маленького детского личика.
У меня детей никогда не было, хотя не давно я так страстно желала ребенка от Него. Я отмахнулась от болезненных для меня воспоминаний.
–Когда же Вы хотите ехать?
–Да вот уже скоро, через неделю. Почему и затеяла разговор. Вижу, ходишь ты присматриваешься.
–Да, хочу снять не большой дом. Столько красивых мест!
–Не думала я сдавать свой дом внаем, но ты женщина порядочная, может быть рассмотришь, как вариант?
О, я не ожидала, что мой вопрос решиться так быстро. Конечно, домов в найм хватало, но хозяева называли довольно высокую цену.
–Анастасия Ивановна, вы мне просто подарок сделаете! -я обняла ее от души.
И мы договорились, что я буду присматривать за домом и участком, пока она в отъезде. Тем более я привыкла уже к совей комнате, особенно меня восхищало, что каждое утро из распахнутых окон я вижу Волгу.
Я жила и наслаждалась своим одиночеством. Даже научилась печь пирожки с груздями и квашеной капустой.
Устроилась работать в не большую фирму, где кроме меня был начальник и бухгалтер. Более расширять круг общения не хотелось.
Однажды гуляя по Плесу, я увидела знакомый профиль. Мне стало плохо, я разволновалась. «Неужели Он?». Встретилась глазами, да, очень похож. Даже не большая горбинка на переносице.
«Надо же. Встрепенулась как. Что, еще что-то осталось?»-задала вопрос сама себе.
Глава шестая
Вечером я включила ноутбук, в почте лежало короткое письмо: «Поздравляю».
Я рассмеялась. Раньше, когда у нас был роман, он все время забывал поздравить меня с днем рождения.
Да, сегодня был мой день рождения. Мы отметили его на работе тортом, шампанским и бутербродами с нарезкой салями и большим красными красивыми, но совершено не пахнувшими ничем помидорами. Ну а что, где взять ароматный помидор в начале февраля?
Я никогда не любила отмечать свой день рождения. А теперь особенно. Ведь уже никто не скажет: «С днем рождения, доченька!». Три года не слышу этих простых слов, и не получаю не хитрых, но дорогих для себя подарков. В первый год было особенно больно видеть за столом два пустующих места.
И новый год я тоже не люблю. Это у мня с детства. Все закупают подарки, мандарины и шампанское, делают холодец. Я тоже раньше закупала и делала, но сам праздник не люблю.
Пробивает полночь и создаться ощущение, что тебя обманули. И обманули по-крупному. Ты целый декабрь суетился, предвкушал, 31 декабря делала селедку под шубой и пек медовый торт.
И вот куранты пробивают 12 раз, полночь, и…все, чуда не случилось в очередной раз. И снова карета превращается в тыкву, а нарядная елка в спиленную сосну с желтоватой хвоей.
Не люблю это праздник, потому что я гарантированно на каникулах болела простудой, и даже иногда из-а этого не ходила на детские утренники, где должна была бы продемонстрировать наряд снежинки, водить хороводы и рассказывать стишки.
Я была очень стеснительным ребенком, и мне гораздо уютнее было сидеть дома и слушать, как мне читают сказки, чем отплясывать перед дедом морозом.
А потом как-то сразу наступал мой день рождения.
Я еще раз прочитала Его «Поздравляю». Зачем? Моя рука тянулась ответить ему, но я остановила ее и зажмурившись удалила письмо в мусорную корзину.
Потом подняла архив нашей с ним переписки и не распаковывая письма стала их удалять безвозвратно, не читая. Удаляла его стихи, признания, обещания и свои не сбывшиеся мечты.
Открыла бутылку вина, налила бокал, и подняла тост за саму себя: «С днем рождения дорогая!»
«Дошла, пью в одиночестве». Захотелось выйти на улицу и упасть в снег, что я и сделала. Горевшее лицо чуть охладилось. Я лежала навзничь на снегу раскинув руки и ноги и смотрела в звёздное небо.
Так когда-то мы с подругой любили упасть в снег и кувыркаться в нем. Тогда шампанское пили для веселья. А теперь…чтобы заглушить тоску и одиночество. Подруга осталась в том городе, который я покинула. Она звонила днем, чтобы поздравить, мы поговорили с полчаса. Я сказала, что надо нам на следующий год собраться на нейтральной территории всем вместе, как когда-то, например в Москве.
Наша студенческая компания разлетелась-разъехалась по всей стране, а кто-то жил и уже давно за рубежом. У всех своя взрослая жизнь. Только в «Одноклассниках» иногда мелькали редкие фотографии кто-куда съездил, кто родил еще ребенка, а кто купил квартиру в Питере или Москве.
Я не веду страницу ни в «Одноклассниках», ни в «Контакте». Не делаю тысячи селфи. Хотя говорят, что сейчас человек кажется подозрительным если не выставляет своих фоток в социальных сетях. Значит что-то скрывает и вообще, как говорил наш студенческий друг Матвей «мутный какой-то».
Просто мне не чем хвастаться, и я иногда завидую тем загорелым и белозубым снимкам, которые есть у других. Вот ведь, живут же люди, и жизнь во всех отношениях удалась.
Мне лениво и не хочется делать снимки, максимум 20-30 привозила из последнего путешествия в Азию, ездили за год до моего переселения в Плес. Я считала если постоянно делать снимки, то некогда почувствовать, что плаваешь в море или ешь что-то невообразимо вкусное. В общем селфи отвлекают меня от ощущений.
Я лежала на снегу и было совсем не холодно. Черное небо с тысячами горящих звезд засасывало меня. И только громкий лай собаки вернул меня к реальности. Я вернулась в дом.
Жизнь продолжалась. Вроде обыкновенно. Я сбежала из родного города, но прихватила с собой багаж старых не разрешённых проблем. Думала не тревожить прошлое, все само пройдет, время лучший лекарь и так далее. Но нет. Не прошло, а взорвалось.
Глава седьмая
И вот прекрасным летним днем мне сказала врач невролог средних лет: «К сожалению, бла-бла-бла, сейчас, конечно, медицина шагнула, но это не излечимо. Но не расстраивайся, прогресс на месте не стоит, может быть придумают еще лекарства».
Я шла, шла, шла, и хотелось, чтобы дороге не было конца. Но так не бывает. Придя домой, я остервенело начала мыть пол на кухне и рыдать, стало тоскливо и тяжело.
Что делать дальше я не знала. Конечно, я начиталась тысячами страниц в интернете, и один ресурс был тяжелее другого. Пожизненно уколы, пожизненно фигово, и в перспективе маячит инвалидная коляска.
Странно, но мне стали попадаться на улицах, буквально лезли в глаза изображения с инвалидными колясками. А я-то думала еще два года назад успеть родить Ему ребенка. Злой смех вырвался из меня. Какая ухмылка судьбы. Ты сама сейчас беспомощна как ребенок. И впереди маячит огромный железобетонный вопрос «что дальше то?»
Лето, красивейшие виды, счастливые пары гуляют, смеются, шутят. А я иду по улице и завидую им. У меня уже этого ничего не будет. Никогда.
Вот и сегодня я просто шла по одной из улиц уже любимого мною города. Голова чуть кружилась, а ноги налились тяжестью.
На одной из улиц я заметила не обычный фасад здания, часть которого была выложена серым диким камнем, увитым кое-где листьями хмеля. И на самой стене красовался яркий рисунок больших сочных апельсинов и гранатов.
Я подошла к двери-там висела табличка «заходите, если с миром». Я тронула дверь, она открылась вовнутрь, звякнул малиновым звоном медный колокольчик.
Как я и предполагала это была мастерская художника. Высокий, похожий на медведя по телосложению, здоровенные ручища и загорелый до черноты. Он широко и размашисто расписывал большую часть холста.
Мне показалось, что он не заметил, как я вошла. Но нет.
–Всегда приятно видеть девушку у себя в мастерской- он продолжал писать, не оборачиваясь на меня.
–Как вы догадались, что вошла девушка?
–Запах апельсина и цветов явно мужчине не принадлежит. Да и шажочки тихие аккуратные. Прокралась зачем? -он наконец-то взглянул на меня через плечо.