– Для фантастики такое вполне годится, – усмехнулся Севастьян Демидович.
– Напрасно вы так относитесь к науке. Она не стоит на месте.
– Поверьте, Иннокентий Владимирович, меньше всего мне хочется обидеть вас или кого-либо другого из присутствующих, но сказанное вами выглядит именно фантастически, – генерал настаивал на правомочности впечатления, которое у него вызвал ученый.
– Вы, наверное, не в курсе, что военные такие опыты уже проводили? – Кольцов умел парировать.
– Вы правы: не в курсе.
– Они были единичными, и о них было известно узкому кругу лиц, – Кольцов продолжил ставить на место собеседника.
– Так, что требуется от меня?
– Полнейшее содействие. Вы должны обеспечить полноценную работу группе, и принимая в учет ваше положение, сможете это сделать.
– Что же, будем пробовать, – генерал давно разучился обижаться. Солидный возраст и усталость от службы были сильнее амбиций.
– Севастьян Демидович, вы желаете услышать ещё какую-нибудь информацию о предстоящем эксперименте? – Платон Валентинович удивлялся генеральскому безразличию.
– Что именно будут делать с Истомовым?
Платон Валентинович не знал ответ на вопрос и вопрошающе глянул на Кольцова.
– Стандартные исследования и внедрение психотехники, кодирующей сознание в состоянии сна, – ответ Иннокентия Владимировича впечатлял лаконичностью.
– Это и так было понятно. Если ко мне вопросов нет, не задерживаю вас, – подытожил генерал и встал из-за стола, давая понять о завершении беседы.
Глава 35
Знакомое здание уныло смотрелось на фоне нахмурившейся погоды. Серый трехэтажный дом. Обглоданные ветви сухих деревьев. И прохладный ветер дополнял едва ли не готический пейзаж. Хотя таковым он почти что являлся. Здание психиатрической клиники ранее являлось доходным домом влиятельного купца, и построено было в стиле барокко.
Алина вошла в клинику, не столько наводившую ужас, сколько создававшую какое-то тоскливое беспокойство. Она уверенно поднялась на третий этаж, а вот перед кабинетом заведующего отделения замерла. В голове пронеслись воспоминания. Стало стыдно. Неудобно даже. Но она не имела права работу ставить в зависимость от личного аспекта. И она знала, что он поймет её.
Постучавшись, она вошла. Он не привстал, оставшись сидеть за своим столом, словно готовился принять пациентку. Но она уже не болела им.
– Мироша, мне требуется твоя помощь.
– Присаживайся, – мужчина с сильными залысинами и довольно морщинистым лицом указал рукой на стул женщине, с которой не надеялся когда-нибудь встретиться.
– Я поменяла направление своей медицинской деятельности.
– Наслышан.
– Не хотела бы обсуждать прошлое. Мне нужно твое содействие по моему новому профилю. Могу на тебя рассчитывать? – меньше всего ей хотелось выглядеть перед ним несостоявшимся хирургом и вообще едва ли не неудачницей.
– Я не бросаюсь обещаниями. Может быть, я не смогу ничем помочь. Ты сперва скажи, что именно тебе от меня нужно, – Мирон скрестил на груди руки, осознавая, что она истолкует его жест верным образом.
– С какими случаями в своей практике ты сталкиваешься?
– С разными, – устало протянул врач-психиатр.
– Я не уточнила, что меня интересуют случаи из психиатрии, связанные со сном, – Алина старалась игнорировать пронизывающую холодность бывшего любовника.
– Со сном, – Мирон отвел глаза в сторону, – ты об этом можешь прочесть в любом стандартном справочнике по психиатрии.
– Ты можешь сказать?
– Инсомния, асомния, диссомния, агрипния, бессонница и нарушения сна.
– Ты лаконичен.
– Ты уже не помнишь, какой я.
– Мне нужны развернутые ответы, – Алина почувствовала, что напрасно проделала путь до клиники и пересилила себя, встретившись с мужчиной, ещё не вышедшим из её головы.
Она направилась к двери, когда услышала звук отодвигающегося стула. Уже через несколько секунд его рука легла ей на плечо. Повернуться хотелось, не было сил.
Глава 36
Отклонено. Он и не сомневался. Но не попробовать не мог. Севастьян Демидович расхаживал по кабинету. Как поступать дальше он знал. Просто не хотел. Не имел желания снова видеть Истомова и увещевать его в необходимости стать подопытной крысой и терпеть издевательства не понятно ради чего. Это было нужно министерству. Но не Марку. Что он, пусть генерал, мог поделать? Государственные интересы всегда крушили судьбы людей.
Усевшись в кресло, он горько усмехнулся. Ему, отдавшему столько лет на благо страны, казалось нелепицей служение человека вымышленному монстру, а иначе ничем иным он не мог назвать государство. Любая страна убивала. Своих людей. Либо чужих. Но убивала. Страна, созданная когда-то людьми.
Голова раскалывалась от боли. И он стал привыкать к этим ощущениям. Не мог только свыкнуться с мыслью, не покидавшей его уже которую неделю.
Задумавшись о предстоящем, он опять потянулся к телефону. Номер Платона Валентиновича засел в памяти, и не пришлось прибегать к функции телефонной книги. Тот ответил на удивление быстро.
– Платон Валентинович, мне необходимо получить предварительный план действий с подопытным, – от последнего слова генерала покоробило, но ему не следовало обнажать своего отношения к Истомову.
– Нет ещё рабочего плана.
– Как это?
– Группа только приступит к его формированию, – равнодушие, отдававшее в каждом слове, что он произносил, нравилось Платону Валентиновичу. При такой манере разговора он становился слегка опасным для своего собеседника.
– И когда это произойдет?
– В ближайшие дни.
– Так зачем тогда создавалась спешка на прошлой неделе?
– Это была репетиция. Проверялась наша готовность. Вы и сами знаете все эти министерские штучки, – Платон Валентинович попытался пошутить.
– Не знаю, – единственное, что, несомненно, знал генерал, то, что доверять представителю министерства однозначно проигрышное занятие.
– Могу сказать, что завтра Истомову будут проводить обследование. Оно займет не один день. А потом уже будет набросан первый этап лабораторных действий. Я вам сообщу практически сразу, чтобы не испытывать вашего терпения.
– Спасибо, – Севастьян Демидович не сомневался, что план проведения исследований существует. Просто ему его никто не предоставит.
Глава 37
Как она и предполагала, очереди не было. Коридор оказался тоскливым. Больничным. Под влиянием объявления складывалось впечатление, что она попадет в уютный частный кабинет и, уж коль врач должен бороться с бессонницей, то и интерьер обязан быть выдержан в светлых, но мягких тонах. Она ошиблась. Хотелось уйти, но дверь кабинета распахнулась и в проеме показалась женщина, одетая в белый халат.
– Вы ко мне? – голос врача звучал приглушенно, что вполне соответствовало медицинской области, на которой она специализировалась.
– Да, – Нелли пришлось себя пересиливать, и отправляться в угрожавший холодом кабинет.
– Проходите, пожалуйста.
Предположение Нелли оказалось верным: выкрашенные белой краской стены изрядно посерели от грязи и пыли, стеснительно стелился под ногами дешевый линолеум, а оконная рама давно нуждалась в заботливой кисти, неважно в какой цвет краски ту предварительно обмакнули бы. А вот стоявший у стола врача стул выбивался из ансамбля уныния свежестью. Он был недавно приобретен. И то, произошло это благодаря увесистому пациенту, добившему хлипкие ножки предыдущего стула.
– Присаживайтесь, – врач указала рукой топтавшейся на месте пациентке на тот самый стул, который та пристально рассматривала. – Как к вам можно обращаться?
– Нелли.
Элегантно одетая женщина послушалась хозяйку кабинета. Неожиданно для самой себя захотелось выговориться.
– На что жалуетесь? – самой Алине этот вопрос казался клише, причем кричащим, но она была обязана его задавать.
– Не могу заснуть. Приходится пить снотворное, – Нелли пыталась определить, что ещё сообщить врачу из своего состояния, что имело непосредственное отношение к проблеме со сном.
– Какой препарат принимаете?
– Биосон.
– Получается с ним заснуть? – врач выдавала неподдельное участие в складывавшемся диалоге.
– Да.
– А днем клонит в сон?
– Иногда.
– А настроение, какое?
– Обычное, – Нелли показалось, что врач ведет беседу, уместную с подругой, не имеющей медицинского образования.
– Не удивляйтесь, что задаю такие вопросы. Это стандартное анкетирование. Мне необходимо знать ответы на вопросы, относящиеся к нарушению сна, – Алина догадывалась, что думают пациенты об её манере сбора анамнеза.
– Я понимаю, – Нелли стало неловко, как будто она вслух возмутилась действиями врача. – Вы мне назначите лечение?
– Безусловно, но только после обследования. Пока проведем опрос. Вы курите?
– Нет.
– Я ещё задам вам немного стандартных вопросов, – улыбнулась Алина. – Алкоголь употребляете?
– Нет.
– Сколько чашек кофе в день выпиваете?
– Две чашки растворимого кофе. Иногда заварной.
Врач сделала несколько пометок, затем вернула взгляд к пациентке. От Алины не укрылось разочарование, которое испытывала пришедшая к ней за помощью женщина. Следовало провести оценку сонливости по Эпворту, и, стараясь действовать максимально аккуратно, она продолжила задавать вопросы.
– Нелли, возьмите вот этот лист и рядом с каждым пунктом, к примеру, нахождение в общественном месте, чтение и далее по списку, проставьте баллы от 0 до 4, оценивая степень вашей сонливости.
Совершенно простые вопросы крупным шрифтом были напечатаны на стандартном листе бумаги. Нелли не стала озвучивать, что думает по этому поводу, как могла сделать при других обстоятельствах и выполнила то, что от неё требовалось. Алина приняла заполненный лист, и быстро пробежавшись глазами по ответам, продолжила анкетирование.
– Имеются у вас заболевания эндокринной системы? Возможно, страдаете хроническими заболеваниями? Астмой, к примеру?
– Нет. Я почти здорова, – Нелли не терпелось получить конкретный ответ по поводу своей бессонницы и план действий, как её преодолеть.
– Вы сказали почти.
– Да. Год назад у меня был гипертонический криз. Я до этого долго не могла спать. Затем все прошло.
– Что-то произошло?
– Да. У меня беспокойный ребенок, который часто плачет. Особенно по ночам. И я не спала несколько лет. Спала, конечно, но по часу в день, когда чуть дольше.
– Вы принимали на тот момент какие-то препараты для ускорения засыпания? – Алина внимательно слушала человека, жаловавшегося на отсутствие доступного и законного удовольствия.
– Нет.
– А как тогда наладили сон?
– Наняли няню. И я стала заниматься своей работой, – Нелли поначалу было неловко признаваться окружающим, что она дистанцировалась от сына. Привыкла.
– А какие события недавно произошли?
– Муж и сын уехали в Испанию.
– Вы за ними скучаете? – Алине показалось, что она нашла причину проблемного сна пациентки.
– Нисколько.
Глава 38
Неделю назад поворот ключа в замке мог означать появление ответов. Сейчас он их не ждал.
Генерал вошел вместе с незнакомцем.
– Марк, – хриплый голос Севастьяна Демидовича звучал виновато, – я бы хотел тебя представить человеку, ответственному за ваш проект.
– Не понял, – Марк подскочил на постели. Внутри него кипела злость. Но сейчас к ней присоединилось обоснованное возмущение. – Я ослышался? Общий проект?
– Марк. Это наше общее дело для всех.
– Вы, спятили, генерал? – тон Истомина в сложившихся условиях соответствовал заключенному колонии строгого режима. Куда подевались аристократичные манеры, сдобренные долей пренебрежения.
– Можно мне включиться в вашу беседу? – ирония Платона Валентиновича выглядела оскорбительно.
– Я бы вас попросил, – Севастьян Демидович злобно глянул на стоявшего возле него человека, казавшегося ещё более мерзким, чем даже в день представления рабочей группы.
Марк снова лег на постель. Он смотрел в потолок, на котором исправно ползала муха. Сейчас её присутствие было незаменимо. Ему. Такому же мелкому и незначительному, но для чего-то необходимому.
Видя, что диалог не построится, генерал подтолкнул плечом Платона Валентиновича к выходу. Тот не стал демонстрировать строптивость натуры и первым покинул помещение.
Глава 39
В голове прокручивались общие фразы. В блокноте были набросаны медицинские термины на испанском языке. Он волновался. Вполне резонно. И в тоже время казалось, что он предает своего сына. Выставляет его больным. Сомневается в нем. Отчасти так и было. И чувство вины рвало его изнутри.
Машина остановилась у входа в больницу. Приятное с виду здание немного успокоило тревогу. Матвей, увлеченно разглядывавший мелькавшие за окном пейзажи, заерзал на месте.
– Возьмите, – Виталий протянул водителю купюру, и снова посмотрел на сына. – Мы сейчас немного прогуляемся.
– Не хочу, – на лице ребенка появилось недовольство.
– Нам нужно войти вот в то красивое здание и познакомиться с тетей.
– Зачем? – Матвей учащенно засопел и сжал кулачки.
– Тетя хочет с тобой познакомиться, – Виталий попытался улыбнуться, чтобы снизить напряжение сына.
– Я хочу кататься, – Матвей прикрикнул и отвернулся от отца.
– Мы обязательно покатаемся. Немного поговорим с тетей и пойдем на качели.
– Правда?
– И будем кататься столько, сколько ты захочешь, – Виталий продолжал разбрасываться обещаниями, которые ему придется исполнять. И он мог только представить себе, сколько продлится прогулка по парку, в котором он заприметил детские аттракционы.
– Ура, – Матвей стал смеяться.
– Пойдем к тете?
– Давай кататься.
– Нам тетя даст билет на качели. Без билета нельзя.
Матвей водил пальцем по стеклу. Он молчал. И Виталий знал, что сын думает. По рации водителю такси передали адрес нового заказа.
– Простите, пожалуйста, мне нужно ехать, – сообщил водитель, заводя при этом мотор.
– Я хочу с дядей поехать, – голос ребенка выдавал подступавшие слезы.
– Матвей, дяде нельзя на качели. Пойдем к тете, и потом будем кататься, – ощущение безнадежности своего родительского положения охватывало Виталия. Ему хотелось взять сына за руку и вытащить из машины. Так нельзя было поступать. И от этого становилось жаль себя.
Насупившееся лицо сына говорило о приближении истерики. Водитель кашлял. Так делают тактичные люди, намекая вместо слов.
– Матвей, я забыл про мороженое. У тети тебя ждет мороженое.
– Пошли, – мальчик обрадовался и поспешил выйти из машины.
Виталий радовался маленькой победе. Он искал глазами хоть какой-то киоск или автомат, в котором можно было купить обещанное мороженное и избежать истерики. Впрочем, та не была бы лишней в кабинете диагноста.
Глава 40
Руки. В них было что-то не схожее на руки, принадлежащие другим. Она это помнила. Хотелось ли ей обновить воспоминание? Ответ казался очевидным.
Знакомая комбинация цифр отдавала отчуждением. Недавняя встреча придавала уверенности.
– Да, – голос не стал мягче: он так и остался чужим.
– Я не вовремя? – собственное поведение казалось нелепым.
– Алина, я наберу тебя сам.
Он отключился. Резко. Этого следовало ожидать. Но зачем он её касался? Он дал надежду. Или нет?
Алина подошла к зеркалу, внимательно всматриваясь в свою копию, почему-то казавшуюся другим человеком. Тем, кто живет по ту сторону. Во снах. Именно там она была счастлива. Новый профиль медицинской практики казался верным направлением. Но он не мог сделать её счастливой. Помогал на время выходить из не сложившейся реальности. Туда, где фантазии становились осязаемыми. Она хотела научиться их чувствовать. Кожей. Телом. Впитывать запах. Прикасаться. К кому-то. Не к нему. Нет. Только не к нему.
Из записной книжки телефона был удален номер. Она не любила лишнего. Того, что ей больше не понадобится.