Лицо у меня запылало. А в глазах Итана заплясали лукавые огоньки. Вот мерзавец!
– С ума сошел? Думать мне больше не о чем, ага, как же!
Выражение его лица смягчилось. Он подался вперед и взял меня за руку. Я опустила на нее взгляд.
– Эви, мне ужасно жаль, что в субботу все так вышло.
Я вырвала у него руку:
– Это ты о чем? О том, как напился до чертиков, начал меня лапать, а потом свалил это все на редкое нейрологическое отклонение?! Или там, не знаю, о том, как ты переспал с другой на нашем первом свидании?
В самый разгар моей тирады в аудиторию вошла девушка. Услышав обрывок моей истории, она грозно воззрилась на Итана. Солидарность! Как же нам, девушкам, ее не хватает!
– Обо всем. Мне очень жаль, что так вышло. Но больше всего жаль, что я все испортил.
– Иными словами, тебе жаль, что тебя поймали с поличным, да?
– Эви, ты мне и впрямь очень нравишься…
Я собралась с силами и снова посмотрела на него. Челка упала ему на глаза. Ямочки пока не проступали, но я знала, что они есть…
– А пенису твоему в субботу, кажется, понравился кое-кто другой!
– Ты ему тоже нравишься.
Он широко улыбнулся. Точно это все была уморительная шутка, не больше. Я набрала в легкие побольше воздуха:
– Отвали от меня, будь так добр.
Аудитория потихоньку стала наполняться студентами. Они оживленно переговаривались и шумно выгружали книжки на парты. До начала пары оставалось всего пять минут.
– Может, все-таки выслушаешь меня? – взмолился он.
Пускай в первоначальный план это не входило, я все же решила послушать, что он скажет. Честно сказать, меня одолевало любопытство…
– Ну ладно, валяй.
– Дело серьезное, Эви… – Он снова взял меня за руку, и я – пускай и неохотно – решила пока ее не отдергивать. – Я очень обеспокоен своим состоянием. По-моему, у меня… сексуальная зависимость!
Меня разобрал такой сильный хохот, что я невольно забрызгала слюной наши переплетенные пальцы.
– Нет, серьезно! – возмущенно воскликнул он, не обратив внимания на слюну. – Чего ты смеешься? Здесь нет ничего смешного! Это очень серьезное расстройство!
Я изо всех сил попыталась успокоиться:
– Чисто технически этот диагноз еще не имеет официального медицинского статуса (это я, кстати, узнала от пациентов психбольницы), но, так и быть, забудем об этом на минутку… Так с чего ты взял, что у тебя сексуальная зависимость? – уточнила я, не сумев сдержать очередной приступ смеха.
У Итана же был совершенно поверженный вид.
– Эви, говорю тебе, я и впрямь начинаю себя бояться. Я без конца думаю о сексе. Постоянно!.. – по ведал он и понизил голос до шепота. – Ты мне нравишься… честное слово… но у меня возникло такое чувство, будто ты… ну… не из тех, кто быстро подпускает к себе… А тут на меня еще накинулась эта девчонка, Анна, пока тебя не было… И я подумал… что пар надо бы выпустить…
Я резко вырвала руку из его ладоней и вытерла ее о джинсы:
– Итан. Нет у тебя никакой сексуальной зависимости. Ты шестнадцатилетний мальчишка, только и всего.
– А вот и есть! Я постоянно смотрю порно!
– Это мерзко и, возможно, не слишком полезно, но, увы, для нашего общества вполне себе нормально.
– Ты меня простишь? Я обращусь за помощью. Обещаю. Ради тебя.
Я всегда так переживала, что еще ни разу не ходила на свидания, мне так не терпелось наверстать упущенное! Я вечно оплакивала потерянные годы, за которые меня так и не полапали на вечеринке, а пестро разодетые парни на катке так ни разу не пригласили меня на танец. Я грустила, что мне не довелось целоваться, наслаждаясь моментом, а не подсчитывая в уме, сколько же миллиардов бактерий сидит на чужом языке… В общем… Я всегда страдала от недостатка мужского внимания. А теперь… теперь впервые задумалась, откуда вокруг него столько шума.
– Итан, тебе не к врачу надо, а просто передернуть разок. А еще оставить меня в покое. Навсегда.
– Эви, пожалуйста…
– Отвали, Итан.
Глава шестая
ЭМБЕР НАКОЛОЛА на вилку кусочек сосиски и залюбовалась ее аппетитным блеском.
– Позавтракать вместе в кафе – самая гениальная из всех идей, что только приходили тебе в голову, Лотти, – сказала она и отправила кусочек в рот.
– А я тебе говорила, что будет круто, – ответила Лотти, зачерпнув ложку яичницы-болтуньи. – Пусть это будет наш новый понедельничный ритуал!
– Все никак поверить не могу, что он признался мне в сексуальной зависимости, – сказала я.
– Тс-с-с! – шикнула на меня Лотти, кивнув на яичницу. – Не при яйцах будет сказано!
У нас троих не было следующей пары, и потому они потащили меня в город, обещая, что жареные вкусности приведут меня в чувство. Мы расположились в неприглядном кафе, где, по уверениям Лотти, готовили просто божественно. Она не солгала, вот только пластиковые ножи и вилки немного портили впечатление. Бекон и впрямь немного поднял настроение, но меня все равно не оставляло нестерпимое желание обсудить и проанализировать до мелочей все, что случилось между нами с Итаном. Желательно по кругу. Снова и снова!
– Ненавижу его! – воскликнула я, позабыв о всяком уважении к яйцам. – Ненавижу, и все же мне нестерпимо хочется обсудить и проанализировать до мелочей все, что случилось между нами с Итаном. Желательно по кругу. Снова и снова!
– Добро пожаловать в мир парней! – провозгласила Эмбер, отрезая себе новый кусочек сосиски.
– Терпеть тебя не могу, но так хочу тебе нравиться! А еще хочу знать, как работает твой мозг! – сладеньким голосочком подхватила Лотти.
Я слабо улыбнулась, откусила кусочек тоста и отодвинула тарелку.
– Ненавижу себя. Всего одно свидание – и поглядите-ка, что со мной стало!
Лотти подтолкнула ко мне тарелку:
– Вот почему тебе сейчас не помешает сытное мясо и разговоры с подругами, которые не дадут тебе зациклиться на этой теме.
– И все-таки он мерзавец, скажите!
– Это мы уже выяснили.
– И нет у него никакой сексуальной зависимости, правда?
– Эви!
– Ладно-ладно.
Желание обсудить Итана нисколько не поутихло, но стоило Лотти только произнести слово «подруги», как я вся растаяла – такого со мной не случалось даже от улыбок Итана!
– Сменим тему. Эмбер, ты еще куришь?
Она покачала головой и сглотнула:
– Нет. Отдала остаток пачки сводному брату.
– ЭМБЕР! – хором вскричали мы с Лотти.
Та явно ни капельки не стыдилась своей выходки.
– Да что? Он сущий антихрист, поверьте. Мир еще должен сказать мне спасибо!
– А сколько ему лет?
Эмбер легонько подула на красновато-рыжую прядь, упавшую на глаза:
– Без понятия. Наверное, десять, а может, и меньше.
– ЭМБЕР!
– Да не переживайте вы так за него, – отмахнулась она. – И вообще, не хочу о нем говорить. Расскажите-ка лучше… как вы подружились?
Мы с Лотти переглянулись.
– В младших классах мы учились в одной школе, – начала я.
– Ага, – поддакнула Лотти и улыбнулась, припомнив те времена. – Нам приходилось оставаться на дополнительные занятия, потому что мы опережали весь класс!
Эмбер осуждающе ткнула в меня пальцем:
– А ты мне не говорила, что ты тоже гений, как Лотти!
– Я…
Да, действительно. Я и впрямь была… смышленой. Пожалуй, так. Но это было давно. Сейчас же никаких особенных достижений у меня не было, а еще я отказалась от кучи предметов, боясь обострения.
География – это даже не обсуждается. Изучать вулканы? Земную кору? Ледниковые периоды? И другие геологические феномены, на которые я никак не могу повлиять и которые способны стереть человечество с лица Земли? Вы что, шутите?
Биология – так-так, рак! Вы всерьез хотите, чтобы человек с генерализированным тревожным расстройством и ОКР подробнее узнал о раке? Следующий!
Французский/немецкий/испанский – зачем учить чужой язык, если все равно вряд ли когда-нибудь выедешь за границу, потому что состояние не позволит? Да я и из графства нашего никуда особо не выезжала, не считая того раза, когда мы отправились на свадьбу к моей двоюродной сестре и я чуть не потеряла сознание у столика с закусками, и родителям потом пришлось спешно возвращаться домой в ночи…
Философия – экзистенциализм мне вообще противопоказан. Даже не спрашивайте почему.
Психология – это мы уже обсуждали.
И так далее и тому подобное. Кончилось тем, что я выбрала социологию, киноведение и английскую литературу. Занятно, безопасно и не внушает жутких мыслей.
– Ты у нас девочка умная, так ведь, Эви? – спросила Лотти, прервав мои размышления.
– Ну так себе… – ответила я.
Как-то раз Сара сказала, что для того, чтобы суметь вообразить самые жуткие сценарии развития любой ситуации на свете, нужен недюжинный ум. А я ведь это отлично умею…
Эмбер собрала остатки фасоли в кучу половинкой тоста:
– А когда вы оказались в разных школах, вы поддерживали дружбу?
– Я…
Лотти тут же меня перебила:
– Я пыталась. Но после восьмого класса мисс Воображуля точно сквозь землю провалилась и перестала отвечать на звонки!
И хотя прозвучало это дружелюбно, я уловила в ее голосе обиду.
– Я… я… Ты прости меня, Лотти. Учеба сожрала меня без остатка…
– А после школы наконец выплюнула? – закончила за меня Эмбер. – У меня было точно так же! Терпеть не могла школу! Как же круто, что я наконец учусь в колледже. Вы двое – первые, кто мне искренне понравился за очень и очень долгое время!
Мы обменялись радостными взглядами, хотя в глубине души меня мучило чувство вины, которое хотелось как можно скорее загладить. Я ведь вовсе не хотела бросать Лотти. Скорее я… забросила всю свою жизнь, и подругу в том числе. А что мне еще было делать? Ответить на ее звонок и сказать: «Прости, я сегодня гулять не пойду, потому что записываю в свой дневник ОКР сроки годности всех продуктов, которые есть у нас дома»?
Она бы точно этого не поняла. Или того хуже: сделала бы вид, что поняла, но потом, осознав, что ее поддержка не дарует мне чудесного исцеления, непременно разозлилась бы и прекратила со мной общаться. Как Джейн.
– Ну что ж, я наелась! – объявила я. – Да и киноведение вот-вот начнется!
Эмбер сощурилась:
– Лотти, ты ведь сказала, что Эви – смышленая девочка. А теперь выясняется, что она ходит на киноведение!
– Между прочим, нам там задают эссе на дом!
– Ладно-ладно. И о чем же?
– О «Касабланке»[13], да и не только!
– О каком еще бланке?
– Сделаю вид, что я этого не слышала, – сказала я.
Мы выложили деньги за еду на безвкусную цветастую скатерть, отодвинули стулья, вышли из кафе и направились в колледж. Осенний ветер дул нам в лицо. У самых ворот мы столкнулись с Гаем. Он курил подозрительного вида самокрутку, а на голове у него красовалась мешковатая серая шапка, под которую он спрятал волосы.
– Эви! – воскликнул он, явно обрадовавшись мне.
Недаром та самокрутка показалась мне подозрительной. Он вскинул руку, чтобы дать мне пять:
– Ну и как закончилось твое свидание?
Я без особого энтузиазма ударила его по ладони:
– Так себе. Он поднялся наверх и перепихнулся с другой.
Как Гай ни пытался сдержаться, его все равно разобрал смех.
– На первом же свидании?!
– У него сексуальная зависимость, – пояснила я. – Точнее, он мне так сказал.
На этот раз Гай сдерживаться не стал и расхохотался от души, да так, что аж согнулся пополам, схватившись за живот. Самокрутка выпала у него из пальцев и приземлилась на асфальт, но он этого не заметил.
– Что, серьезно? – спросил он, не разгибаясь.
Я оглянулась на подруг, ища у них поддержки. Но они лишь выразительно посмотрели на меня, точно спрашивая: «Зачем мы снова болтаем с этим неудачником?!»
– Да. Вот так и прошли мои выходные.
– Боже, вот умора! – Гай наконец выпрямился, а потом, осознав, что уронил свою самокрутку, быстро нагнулся и поднял ее с земли.
– Зато я не соскребаю с асфальта размокший косяк и не ношу на плече непонятный племенной знак, который теперь в жизни не соскребешь!
– Справедливо, – заметил Гай. Теперь, когда самокрутка снова оказалась у него в руке, ему все было нипочем. – А у вас сейчас что, пары? Ну тогда покеда, дамочки. – Он раскурил самокрутку и не спеша направился по своим делам.
Мы проводили его взглядом.
– Это тот самый парень с кухни? – поинтересовалась Эмбер, явно не впечатленная встречей.
– Ага. Его Гай зовут. Как Гая Фокса. Неплохой парень на самом деле. Лучший друг Джоэла.
– Кто такой Джоэл?
– Парень Джейн.
– А-а-а-а, Джейн. – Эмбер многозначительно посмотрела на Лотти. Я так и не успела понять, что именно выражает этот взгляд, потому что в эту секунду прозвенел звонок.
– До скорого! – бросила я через плечо и кинулась в аудиторию – обсуждать «Касабланку».
– До скорого!
Глава седьмая
Я ЧУДОМ НЕ ОПОЗДАЛА на пару. Пулей влетев в аудиторию, я плюхнулась на свое место, выхватила из рюкзака учебник и торопливо раскрыла его на нужной странице. Правда, совсем скоро выяснилось, что спешка была напрасной: наш преподаватель, Брайан, вошел в комнату в темных очках, уселся за свой стол и со стуком опустил на него голову.
– Ну что, господа студенты, у меня сегодня лютое похмелье, – сообщил он, не поднимая головы. – Будьте ко мне милосерднее.
Брайан был несостоявшимся режиссером и большим любителем выпить. И все же моя группа его просто обожала, потому что он легко мог садануть кулаком по столу с оглушительным криком «ПОЛНАЯ ЧУШЬ!», если кому-нибудь хватало дерзости сказать, что «Форрест Гамп» заслуживает «Оскара», а «Криминальное чтиво» – нет.
– Так вот… – продолжил Брайан, не отрывая головы от стола. – В ближайший час я постараюсь не выблевать собственные кишки. – сообщил он, и меня тут же замутило. – А вам дам одно очень простое задание. По совершенно непонятным мне причинам недоумки, составлявшие экзаменационную программу, решили включить в нее фильмы нулевых. Какие – я пока не знаю, поэтому ваша задача такова: повернитесь к соседу и обсудите три своих любимых фильма, вышедших с 2000 года. А в конце пары я вас о них поспрашиваю. ПОЕХАЛИ.
Я окинула взглядом парты, выставленные в круг, и попыталась вычислить, с кем должна быть в паре. Раз… два… раз… два… раз… Я посмотрела налево, и мой взгляд вдруг остановился на самых острых скулах на свете. Они принадлежали улыбчивому парню, который, по всей видимости, уже смекнул, что нам предстоит поработать в паре.
– Привет! Я Оли! – представился он.
– Ой, привет! А я Эвелин… можно просто Эви.
Он снова улыбнулся. Ох уж эти несравненные скулы! Казалось, его лицо высечено из куска нежного сливочного масла самими богами, и все же вид у него был робкий и какой-то подавленный. Дзынь-дзынь-дзынь! Внутри у меня точно вспыхнул свет, как на игровом автомате, если бросить в него монетку. Я тут же позабыла о всех своих страхах завалить экзамен из-за такого непутевого преподавателя, как Брайан.
– Я тебя раньше не замечала, – сказала я в полной уверенности, что ни за что бы не забыла ТАКИЕ СКУЛЫ. – Ты к нам из другой группы перешел? Или что?
Он кашлянул, и его улыбка слегка поугасла.
– Ну… не совсем… У меня были кое-какие проблемы с поступлением, – сообщил он, но в его голосе отчего-то проступила вопросительная интонация. – Произошла небольшая путаница с документами… и в комиссии решили, будто в моей прежней школе меня после шестого класса оставляли на второй год. Так что это моя первая неделя в колледже.
Я кивнула:
– А, понятно. Очень… э-э-э… неприятная история. Так, значит, ты любишь кино? – спросила я и кивнула на экран, висевший за спиной у Брайана, но тут же мысленно отругала себя за такой дурацкий вопрос.
– Ага. Читатель из меня неважный, я предпочитаю визуальное искусство. А ты? Обрати внимание, ты ведь единственная девушка во всей группе!
– Ой, правда? И в самом деле… – заметила я, и мы оба зарделись. Краска залила и его изящно выточенное лицо, и мои совершенно обычные пухлые щеки. – Ну, я тоже люблю кино… Оно помогает ненадолго сбежать от реальности, согласен?