«Мне нужно дождаться хозяина портмоне. Если понадобится, буду стоять всю ночь. Ему сейчас хуже, чем мне, – думала Катя. – Бегает человек, переживает, а вдруг он моряк, это его полугодовая зарплата. Нет, я должна вернуть деньги», – сказала Катя сама себе.
Десять человек заходили, выходили из телефонной будки, странно косились на девушку, которая вытанцовывала возле телеграфа замерзшую чечетку. Прошло еще минут пятнадцать, Катя от мороза уже не могла пошевелить губами. Руки не слушались, казалось, правая рука прилипла от холода к портмоне, который она держала за пазухой.
Наконец, подъехал «Мерседес», из него вышел хорошо одетый мужчина, медленно направился в сторону кабины «Межгород», что-то высматривая у себя под ногами. Катя обрадовалась, когда увидела, что мужчина явно что – то ищет. Про себя девушка подумала: «Неужели я его дождалась?!»
– Вы что – то потеряли? – спросила Катя, с трудом шевеля губами.
– Что нужно? – спросил грубо мужчина, приняв Катю за алкашку, которая побирается.
– Вы ничего не потеряли? – повторила вопрос Катя.
– Потерял, а вам что до этого? – зло переспросил мужчина.
– Это хорошо, вернее плохо, – пыталась начать разговор Катя. – Дело в том, что я кое – что нашла, – произнесла она. – Теперь вы расскажите, что потеряли, – недоверчиво спросила она.
– Ну, портмоне я потерял, а вы что нашли? – грубо ответил пострадавший.
– Опишите его, пожалуйста, – не унималась Катя. – Какого он цвета, что в нем лежит?
Мужчина рассказал в подробностях, какое портмоне потерял, какого цвета, что в нем доллары и рубли.
– Ну, слава Богу! – обрадовалась Катя. – Я замерзла вас ждать. – Возьмите, пожалуйста, – сказала Катя и протянула находку мужчине.
Он взял портмоне, открыл его, посмотрел, что все на месте и, не сказав Кате даже спасибо, повернулся, пошел к своей машине, на ходу оглядываясь все время назад.
Он смотрел на Катю удивленно. Так обычно смотрят на сумасшедших, взгляд был испуганно – пренебрежительный. Ни сказав ни слова он быстро сел в машину и уехал.
«Наверное, от радости, что кошелек нашел, потерял дар речи», – засмеялась Катя и довольная, с чувством выполненного долга, счастливая побежала домой.
В то время люди не знали слово «вознаграждение». Они только знали слово – «совесть».
Катя, смеясь, вспоминала лицо этого несчастного потерпевшего, когда возвращалась домой. Она понимала, что он много пережил за этот вечер, поэтому даже не успел сообразить, что с ним произошло, не то чтобы поблагодарить. Но она была счастлива в этот вечер, потому что знала, что этим поступком, она прошла еще одно испытание своей судьбы и совести. Совесть – это что такое? Совесть – это никто не увидит, никто ничего не скажет, а я все – равно этого не сделаю.
«Наша совесть – это и есть наша судьба, которая все видит, наказывает нас за совершенные проступки. А мы потом плачем, задаем себе вопрос – За что нам все это?!», – думала Катя, возвращаясь к Людмиле домой в эту кристально – чистую квартиру, в которой она почему – то задыхалась.
– Ты что в Москву ходила звонить?! – орала Людмила. – Тебе бы только пошалаться! Одно слово «шаболда»!
– Представляешь, мужчина один, – начала рассказывать Катя, – потерял портмоне с долларами. Видно, звонил, да и забыл в телефонной будке. Я его нашла, ждала хозяина портмоне, чтобы отдать деньги, – гордо произнесла Катя.
– Илюха, ты видел когда – нибудь такую идиотку?! – стала звать мужа Люда. – Иди, посмотри. У нее денег ни копейки в кармане, она доллары раздает, точно сумасшедшая! – не переставала возмущаться Людмила.
– Какие доллары? – спросил удивленно Илья, выходя из комнаты с газетой в руках. – Может мне в море не ходить, а по телефонным будкам кошельки собирать? – засмеялся Илья, довольный собой и тем, как он пошутил над племянницей.
– Представляешь, Илюха, в каком – то кооперативе, она будет больше тебя получать, в будках кошельки подбирать, так она быстрее нас богатой станет. А врет как складно, будто «Целка с Марса», налево совсем не ходит. Ой, умора, да и только. Клоуна нам с юга прислала твоя родня. Представляешь, деньги по Мурманску раскидывает, кошельки с долларами раздает. Говорит, они ей не нужны! У самой копейки нет. Да, кто ж тебя умной назовет, дебилка?! – не переставая смеялась Люда.
Катя посмотрела серьезно на Люду и говорит:
– Бог! Создатель наш меня умной назовет!
– Бог говоришь?! Вот посмотреть бы как ты без копейки денег останешься в незнакомом городе и как тебе твой Бог поможет, – хохоча, произнесла Людмила.
Они с Ильей стали смеяться еще громче.
Катя посмотрела на двух таких похожих людей и вздохнула.
«Почему мне их очень жаль? – подумала она. – Наверное, потому что они ущербные. Такие люди тоже имеют право на существование. Действительно, они ведь не живут, а существуют. Без таких экземпляров мы не разгадаем этот мир. Не с кем будет сравнивать. Ведь все познается в сравнении. Люда, Илья – темные люди с черной энергетикой. Они даже смеются страшно. Для них есть один Бог – это мертвые бумажки денежных знаков. А ведь они еще никого не спасли от страшной болезни, от смерти. Сколько богатых людей умирают молодыми. А ведь могли купить себе жизнь. Конечно, не долларами и рублями. А хорошими поступками…».
– Я ухожу! – сказала Катя и потянулась за своими оставшимися деньгами, которые лежали на полочке.
– Куда тянешься, святоша?!
Люда вырвала деньги у Кати из рук и, смеясь, произнесла: «Ты мне за квартиру должна осталась. Иди с Богом! Тебе же деньги не нужны. Куда собралась, к своему хахалю?».
– Нет, я пойду, поищу квартиру, – сказала Катя.
– Иди, найди квартиру без денег, попробуй Бога своего попросить, чтоб помог! – зло прошипела Людмила.
– А вот и попробую! – крикнула Катя и выбежала, задыхаясь от слез и обиды на чистый свежий воздух.
В кармане было девять копеек. Именно столько стоила городская булочка в хлебном магазине. Катя весь день ничего не ела. Забежав в ближайший магазин, купила на последние деньги любимую булочку, побежала к шестнадцатиэтажному дому.
Нажав на кнопку лифта, она стала подниматься на последний этаж. Зачем это сделала, не знала, наверное, просто хотела съесть эту булочку, чтобы никто не видел. Голодная девушка пыталась укусить блестящую поверхность пышного хлеба, но слезы душили, запах пахучего ванилина разнесся по кабине лифта, у нее закружилась голова. Она скатилась по стенке лифта вниз, рыдая. Откусив сладкий кусочек, давилась хлебом, единственным богатством, которое у нее осталось. Пыталась проглотить ванильную мякоть. Хлеб застревал в горле, нечем было дышать, слезы лились не переставая. Кате хотелось кричать от обиды и больше никогда не видеть этих жадных злых людей.
Лифт опустился на первый этаж, Катя выбежала из дома, схватила белый пушистый снег, пыталась протолкнуть застрявший кусочек булочки, глотая его и одновременно вытирая катившиеся по щекам слезы.
Она остановилась, посмотрела на низкое звездное небо и замерла. Сквозь череду неприятностей, свалившихся на ее голову, она восхищенно заметила Северное сияние, которое плавно растекалось зелеными разводами с фиолетовыми полосами по черной бархатной поверхности неба. Северное сияние окутывало девушку и успокаивало. Катя еще раз посмотрела на волшебную красоту севера, вздохнула и побрела в неизвестность.
«Шалава, работу найди поприличнее, чем этот кооператив! – вспоминала она слова Людмилы. – В море иди посудомойкой, там больше заработаешь! Туда всех берут, даже с высшим образованием и замужем. Там и кормят, и спать есть где, и мужика найдешь себе богатого!».
«Хорошо, я так и сделаю, – сказала сама себе Катя. – Может и правда пойти устроиться в море. Что – то мне подсказывает, что не нужно ждать помощи ни от кого. Я и так много времени потеряла. Вдруг Игорь Сергеевич тоже подведет с пропиской?» – думала Катя, шагая уверенной походкой в сторону центра.
Размышляя о будущем, она незаметно оказалась возле администрации Северного Флота. Робко зашла в отдел кадров и очень удивилась, когда увидела того самого мужчину, который забыл портмоне в будке телефона.
– Вы что за мной следите? – настороженно спросил он.
– Нет, это чистое совпадение. Я сама удивилась, проходила мимо, увидела вывеску. Мне нужна работа, только у меня украли документы, я не знаю, что делать,– выпалила Катя.
Мужчина рассматривал Катю с интересом. Затем улыбнулся и сказал:
– Конечно, я вам помогу. Я же теперь ваш должник. Это моя новая работа, меня утвердили начальником отдела кадров недавно. А так я в море ходил, это моя рейсовая зарплата была. Я так испугался, что потерял все деньги. Вы меня, извините, что даже спасибо не сказал, думал, честно сказать, что здесь какой-то подвох? Очень удивился, знаете ли, что есть нормальные люди на земле.
Катя улыбнулась и замахала руками:
– Что вы, хороших людей больше, просто плохие лучше организованы. Они в кучку собираются, поэтому их заметнее. Мне так бабушка моя говорила.
Мужчина улыбнулся, попросил рассказать, что у нее случилось. Катя рассказала, что дело в прописке. Она объяснила начальнику отдела кадров, что не может устроиться на работу по специальности из – за того, что ее никто не прописывает. У нее муж в паспорте записан. А теперь еще документы украли. Катя не стала говорить, что выбежала из дома в чем была и не собирается больше возвращаться.
Он ее внимательно выслушал и сказал:
– Мы вас возьмем, у нас как раз есть вакансия, заболела камбузная рабочая. Камбузная, значит работник кухни, – пояснил ей начальник отдела кадров. – И если вы себе быстро сделаете медицинскую книжку, то уже на этой неделе пойдете в море. Только сразу предупреждаю, зарплата мизерная. Другого выхода у вас нет, поэтому пока не разведетесь, вас никто не пропишет.
Идите в наш медпункт, пройдите медкомиссию побыстрее. Я позвоню, предупрежу, что вы подойдете, – сказал мужчина в полковничьих погонах. Если что скажете от Патрушева.
Катя на секунду задумалась, фамилия ей показалась знакомой. Она где – то ее слышала. Но не могла вспомнить где.
«Такой молодой, уже полковник! – подумала Катя, – Сразу понятно, что он хороший человек: светлый и добрый. И все – таки хороших людей больше!» – подумала Катя, выходя из кабинета начальника отдела кадров.
Катя быстро прошла медкомиссию, осталось дождаться результатов анализов и сфотографироваться на медкнижку.
«После этого, можно сразу идти работать и жить на корабль, пока восстановят документы», – вспомнила она слова начальника отдела кадров.
Сделав все оперативно и, главное, бесплатно, Катя пошла по городу в поисках фотоателье, где можно было сделать фотографии на документы.
За фотографии деньги отдавать нужно было не сразу, только после получения снимков. Катя решила сфотографироваться, а завтра поработать в кооперативе и выкупить фотографии. Ведь Игорь Сергеевич обещал платить каждый день.
«Сколько сделаю кистей, столько и получу денег», – размышляла Катя, пока искала фотоателье.
Девушка не заметила, что стало довольно поздно. На улице не было ни души. На севере все время темно и очень трудно ориентироваться во времени. С утра чуть забрезжит рассвет и сразу начинает темнеть.
В слабом освещении одинокого фонаря, она подошла к первой попавшейся женщине, которая подпирала единственный столб возле маленького рынка. Дама в вязанной шапке, спадавшей на глаза, замерзшими руками считала свои копеечки. Катя спросила ее негромко:
– Здравствуйте, вы не подскажите, где здесь фотоателье?
– А ты что приезжая, дочка? – вопросом на вопрос, ответила старушка.
Катя почувствовала запах спиртного.
«Почему здесь так много пьющих женщин?» – подумала она. И вздохнув ответила:
– Да, приезжая.
– Откуда ты, красавица? – продолжала свой допрос пьянчужка.
Как только женщина услышала название города, откуда Катя родом, тут же принялась обнимать и целовать ее.
– Господи, землячка моя! Я в Михайловске уже сто лет не была, – сквозь слезы произнесла новая знакомая. – Как же ты здесь оказалась? Какими судьбами тебя сюда занесло? – не унималась подвыпившая женщина. – Господи, дай же мне тебя рассмотреть, – подводя к столбу, продолжала причитать тетя Шура, новая знакомая Кати.
Тетя Шура была женщиной без возраста. Трудно было определить, сколько ей лет. На месте, где когда – то был нос, находилось что – то повернутое набок, сплющенное подобие носа. По ее когда-то красивому лицу, которое было теперь асимметрично, можно было прочитать, что ее часто били. Но больше всего Катю поразили глаза тети Шуры, – они светились такой неземной добротой, что нельзя было от них оторвать взгляд! Васильковые красивые глаза очень хорошо сочетались с седыми волосами, которые торчали из – под старой вязаной шапчонки. Головной убор был ей совсем не по размеру. Старое потрепанное пальто, сидевшее на ней мешком, не трудно догадаться, было у нее в гардеробе одно. Но самое главное было то, что Тетю Шуру как раз и не интересовали эти ничтожные мелочи. В своей жизни она никогда никого не осматривала с головы до ног. Эта обычно привилегия очень богатых людей, которые, ищут себе подобных, подбирая их по одежде. Когда одежду богатые люди снимают, то начинают очень нервничать. Это особенно заметно, когда они бывают на отдыхе в дорогих отелях, где оставаясь в одних купальниках, начинают беспокоиться. Им кажется, что они теряют вместе с одеждой, что – то большее, – честность, порядочность, преданность, искренность. Остается одна пустота, разочарование, злость и предательство. Они даже общаться боятся, потому что считают, что отдыхающие без одежды не заслуживают их общения, потому что они не могут без одежды определить – люди находящиеся с ними рядом на лежаке, их круга или нет?!
Люди, тети Шуриного круга, смотрели сразу в глаза и никуда больше. Как будто хотели заглянуть в глубинные слои души. Одежда для них была помехой для изучения данного индивидуума. Главное для них была, – Душа. Общались с душой, для души, и от души радовались новому знакомству. Катя обратила внимание на глаза тети Шуры еще потому, что они были, как у мамы – необыкновенно синего цвета, в них отражалось столько тепла, что смогли бы растопить весь лед севера. Катя инстинктивно потянулась к этому человеку и за короткое время рассказала своей землячке все о себе.
– Слушай меня, дочка, – говорила тетя Шура, обращаясь к Кате, как к старой знакомой. – Я все поняла, тебя ко мне Бог прислал. Не нужно тебе идти ни в какое море. Пропадешь там. На берегу я тебе помогу, и с пропиской, и вообще. Записывай мой адрес! Приходи ко мне, когда захочешь. Давай сейчас пойдем ко мне. Знай, что ты теперь не одна. У тебя есть твоя землячка. Я – твой Ангел Хранитель!
Тетя Шура крепко обняла Катю, три раза по русскому обычаю поцеловала. Будешь мне, как родная дочь, я тебя никому в обиду не дам!
От этих слов Кате хотелось плакать и смеяться одновременно. Ей так стало легко на душе, как не было с тех пор, как она приехала в Мурманск. Она почему – то сразу поверила этой женщине. У нее было такое ощущение, что она давно ее знает.
– Спасибо огромное, тетя Шура, за поддержку. Я обязательно к вам зайду.
– Мы вот что сделаем, – перебила ее тетя Шура. – Ты сейчас сходи, сфоткайся, на всякий случай, здесь рядом круглосуточное фотоателье есть, – тетя Шура показала на светящуюся вывеску. – А потом приходи ко мне домой. Адрес ты записала, тебе же все равно ночевать негде. Вон там моя девятиэтажка у залива виднеется, видишь? Пять минут ходьбы, и ты – дома. А я как раз сейчас бутылочку куплю и буду тебя ждать. Ты меня извини, я чуть подвыпила уже, но это дело не меняет. Я тебя очень буду ждать и обижусь, если не придешь, любимая моя землячка.
Катя неслась в фотоателье на крыльях свободы. Она первый раз после того, как приехала на север, ощутила себя счастливой.
«Господи! Как человеку мало нужно? Одно доброе слово, один ласковый взгляд и ощущение того, что тебя понимают», – думала Катя.
В фотоателье она медленно подошла к зеркалу, увидела совершенно другую Катю, – глаза ввалились, лицо осунулось, от всех этих неприятностей она стала выглядеть намного старше. Будто из нее выпили жизнь.