Но Вадим не проснулся, а будить его Полина не стала. Она закутала кашу в старое покрывало, выкатила из амбара велосипед и отправилась в поселок. Всю дорогу в лицо ей сыпал мелкий снег. Начало ноября, морозы уже где-то рядом. Скоро земля станет белой, дороги заметет, завьюжит, о велосипеде придется забыть. До поселка всего полтора километра, на лыжах пятнадцать минут в спокойном темпе.
Амбулатория размещалась в деревянном доме со старой покосившейся крышей и новыми пластиковыми окнами. Сторож в штате не предусматривался, как и техничка. Полы мыла Полина, приходила пораньше и принималась за уборку. Девушка она шустрая, управлялась за двадцать минут в кабинетах хирурга и терапевта, процедурной, прививочной и, конечно же, в коридоре. А торопиться некуда, врачей нынче не будет. Терапевт был вчера, у хирурга прием завтра.
Работы на сегодня немного. Мария Михайловна прокапаться придет, дяде Савелию укол надо будет сделать, еще к Игорю Дмитриевичу на дом сходить. Анализы вчера пришли, надо бы отнести, поговорить, проконсультировать. Сам он уже давно не ходит, а дочери некогда. У нее на ферме дел непочатый край.
Полина управилась с уборкой, продезинфицировала кабинет, поставила чайник. А когда вода закипела, появился Миша и заполнил собой весь кабинет.
Полина окинула его оценивающим взглядом. Выбрит чисто, одеколоном пахнет, кепка новая, меховая, куртка с иголочки, нейлоновая, но с кожаными вставками. Уж не Варвара ли его облагодетельствовала?
– Чайку попьем? – спросил он, потирая руки.
Они у него крестьянские, мозолистые, заскорузлые, под ногтями грязь.
– Ты на прививку?
– Можно и на прививку.
– Тебе стерилизация показана. После двух уколов само все отсохнет.
– Да ладно тебе, – цокнув языком, сказал Миша. – Ты же сама была не против. А потом этот красавец появился. Зачем он на меня набросился? Нормально же все у нас было.
– Ненормально, – сказала Полина, но чаю Мише налила, стул поставила, вазу с печеньем пододвинула.
– А этот Гаврилов еще у тебя? – осторожно спросил он.
– И Гаврилова вчера была.
– Да, знаю.
– Ты с ней спал? – стараясь казаться невозмутимой, спросила Полина.
– Ну, было когда-то. В смысле, сейчас спал? – спохватился Миша.
Он еще не решил, правду сказать или солгать, но губы его уже растянулись в паскудной улыбке.
– Я тебе три укола сделаю, если соврешь, – и в шутку, и всерьез пригрозила Полина.
– Да нет, сейчас не спал. Она-то хотела, но мне ты нравишься. Нет, правда! – Миша посмотрел на нее глазами преданной собаки, но с человеческим лукавством в уголках рта.
Может, и нравилась ему Полина, но и от Варвары он не отказался бы, будь на то его воля.
– Гони ты этого Гаврилова в шею, толку с ним у тебя не будет. Наиграется и бросит.
– А с чего ты взял, что он играется? Вадим – муж моей сестры. Он имеет право жить в моем доме. Просто жить.
– А чего ты оправдываешься? – спросил Миша и хитро сощурился.
– Я не оправдываюсь!
– А покраснела чего?
– Не краснела я!
– Стыдно тебе, да? Вот и мне за тебя стыдно!.. За легкой жизнью погналась? Так не будет тебе легкой жизни! Не отпустит тебя земля, здесь, на ней, и останешься. Со мной. Если я захочу и на Ларке не женюсь.
– Плакать не стану.
– И я не стану, когда тебя твой москвич бросит, – сказал Миша.
Полина и сама понимала, что рано или поздно Вадим оставит ее. Оттого ей и стало горько до слез.
– Уходи! – заявила она, резко вскинула руку и показала пальцем на дверь.
Миша кивнул, поднялся, открыл дверь.
Уже в коридоре он обернулся, натянул кепку на глаза и сказал:
– Но смеяться не стану.
Миша ушел, не дожидаясь ее ответа.
Полина коснулась пальцем кончика носа, как будто это могло сдержать слезы, наворачивающиеся на глаза.
Глава 4
Зима в деревне – лучшее время года. Огород под снегом, живности минимум, только печку топи да за домом смотри. И комарья нет. Еще снег чистить нужно от порога до ворот и до баньки вдоль сараев.
Вадим протоптал тропинку до озера, подледной рыбалкой увлекся. Полина с утра на работу, а он за удочку. Наловит окуньков, она придет, пожарит или ухи сварит. Не столько для пропитания, сколько ему на радость.
Но рыбалка его уже не радует, банька не вдохновляет. Работой он себя не тешит, иногда, по настроению, нарубит дров, снег почистит, но в основном все она. Да и свободного времени у Вадима все меньше и меньше. В ноябре лишь однажды в Москву ездил, а за декабрь – пятый раз уже. Бизнес у него там, пригляд за делами нужен.
Полина все понимала и Вадима не держала. Да и не могла она, не имела на это права. Он ведь пришел к ней из чужого мира.
Не было его дома и сейчас. Вчера еще уехал, с утра. Отвез ее на работу, и до свидания. Сказал, что сегодня вернется, но Полина как-то не очень ему поверила.
Сегодня снег чистить не надо, он не падал. Небо ясное, мороз сухой, мягкий, дышится легко, и лыжи по снегу идут ходко. Путь от поселка к дому Полина одолела всего за десять минут.
Машины во дворе не было, пустующий дом потихоньку остывал.
Не раздеваясь, Полина набрала в охапку дров, занесла в избу, растопила большую печь, на кухне замесила тесто под пирог. Об обеде она не думала. Если Вадим и приедет, то только к ужину.
Дверь в родительскую спальню была приоткрыта. Проходя мимо, Полина вдруг увидела маму, лежащую на кровати маму. Она остановилась, повернула назад, заглянула в комнату. Нет, конечно. Кровать заправлена, подушки в наглаженных наволочках одна поверх другой, высокой пирамидкой.
«Не приедет он», – шепнула ей на ухо Варвара.
Полина явственно услышала ее голос, даже забрела в спальню старшей сестры, но там никого не было.
А за окном послышался треск тракторного двигателя. К дому подъехал Миша.
Полина набросила на плечи старое парусиновое пальто, вышла к воротам и увидела, как он отцепляет от трактора елку, привязанную к нему.
– А я просила? – недовольно спросила она, глянув на дорогу, идущую в сторону поселка.
Как бы Вадим не появился, не увидел эту самодеятельность. Миша для него как соль на рану. Не будет он рад этому визиту.
Елочка была очищена от снега, сжата, обвязана веревкой. Но можно было не сомневаться в том, что Миша привез ее из леса, а не с новогоднего базара.
– Я Новый год без елки встречать не стану, – заявил он и улыбнулся.
– Так домой и вези.
– Вместе встречать будем! – сказал Миша, вскидывая елку на плечо.
– Нет!
Калитка была заперта, но Полина еще и подперла ее собой, чтобы Миша точно не смог открыть. Пусть проваливает отсюда вместе со своей елкой.
– Где твой москвич? – осведомился Миша, бросив взгляд за ворота, где должен был стоять внедорожник Вадима.
– Не твое собачье дело!
– Я не собака! – заявил Миша, нахмуренно, исподлобья глянул на Полину, взял елку за нижний срез и с силой швырнул в нее.
От страха Полина вжала голову в плечи, но елка – большая, пушистая, тяжелая – пролетела над ней с такой легкостью, как будто не весила ничего. Дружок испуганно взвизгнул и едва увернулся от непрошеного подарка.
– И даже не кобель, – отряхнув ладони, обиженно сказал Миша. – Я к тебе серьезно, а ты этого не понимаешь.
– И ты не понимаешь, – сказала Полина. – А должен уразуметь, что не хочу я с тобой. Иди к Ларе, она тебя ждет.
– Лара!.. – Миша скривился. – Такая же дешевка, как и ты.
– Ну, спасибо тебе! – Полина всплеснула руками.
– Кушай, не подавись!
Миша зло глянул на нее, запрыгнул в свой трактор и, не закрывая дверь, в тулупе нараспашку поехал дальше, по дороге, которая тянулась вдоль озера к соседней деревне.
Полина какое-то время глядела ему вслед, потом повернулась и заметила ту самую машину, показавшуюся из-за поворота. Она просияла и бросилась открывать ворота. Может, Вадим и чужой, но любила она его как своего, радовалась каждому дню, любому часу, проведенному с ним.
Вадим улыбнулся, выходя из машины. Зубы его блеснули на солнце, но взгляд не прояснился, так и остался каким-то пасмурным.
– Что это на тебе такое? Зачем ты надела это пальто? – спросил он.
Вадим терпеть не мог старье, обновил ее гардероб, заставлял носить платья и тонкие чулочки. На зиму он купил Полине две дубленки, короткую и длинную с песцовым воротником. Да и на косметику денег не жалел. В принципе, все правильно. Женщина должна быть ухоженной, но все равно такая забота напрягала Полину. Вадим наверняка постоянно сравнивал ее с Варварой.
– А в чем еще этого медведя встречать? – Полина кивнула вслед трактору, еще заметному вдалеке.
– А ты встречала? – глянув на елку, спросил Вадим.
– За ворота не пустила.
– А он, стало быть, тебе елку привез, да? – Вадим в раздумье глянул на свою машину, в которой также могла бы находиться елка.
Но не было там ничего такого, а до Нового года осталось всего четыре дня.
– Я его не просила.
– Так его никто не просит. Ну, если только… – Вадим не договорил, скривился.
– Не было у них ничего с Варварой.
– Это он тебе сказал? – с капризным недовольством спросил он.
– Говорил, – ответила Полина, вспомнив давний разговор. – Наврала тебе Варвара, хотела позлить.
– А то я этого не знал! – заявил Вадим.
Он продолжал кривить лицо, но изнутри просветлел, как будто солнце выглянуло в узкий разрыв между темными тучами.
– Как она там поживает? – упавшим голосом спросила Полина.
Вадим так и не развелся с Варварой, и бизнес их остался за ним. Он мог встречаться с женой в своем офисе. Может, они просто там виделись, но не исключено было и нечто иное. Полина старалась не думать о плохом, хотела верить в хорошее, но себя-то не обманешь.
– Да нормально все у нее. Что у тебя на обед?
Полина кивнула и повела Вадима в дом. Она не стала говорить, что ждала его только к ужину, быстро начистила картошки и пожарила ее с колбасой, которая оставалась в холодильнике. Полина и баньку растопить успела. Он любил это дело с дороги.
Вадим ел молча, оживился, лишь когда Полина поставила на стол литровую банку клюквенной настойки.
– Ой как хорошо! А то у меня с утра что-то першит, – сказал он, приложив руку к груди.
– Сейчас бы в баньку, веничком.
– А потом в прорубь, – с улыбкой, но совсем не весело сказал Вадим.
– Зачем в прорубь? – осведомилась Полина.
Уж не собрался ли он топиться с тоски?
– Чтобы закаляться. Миша-то небось запросто в прорубь может сигануть, да?
– Не знаю. Я с ним в бане не была.
– Нет? Ты только не подумай, я не ревную. Пусть у вас что-то и было. Это твое право. Если до меня.
– Ни до тебя, ни после.
– А с Варварой у него что?
– Я же говорю, не было ничего.
– Ну, может, раньше что-то было?
– Не было. – Полина нашла в себе силы не отвести взгляд, но и в глаза Вадиму не посмотрела.
– Ну да, ну да, – погружаясь в раздумья, затихающим голосом проговорил он.
Вадим принялся за настойку. Полина его поддержала, а там и банька созрела.
Полина отхлестала его веничком, легла сама. Вадим старательно отшлепал ее от шеи до пят, но на этом все и закончилось. Он помылся, оделся и ушел, а ведь раньше обычно заставлял Полину опереться об верхний полок, прижимался к ней сзади.
Полина вспомнила, как они толкались в баньке на прошлой неделе. Тогда она громко радовалась бабскому счастью, а вот сейчас почему-то нисколько не возбудилась. Напротив, ей стало плохо, к горлу подступила тошнота, унять которую захотелось соленым огурчиком.
«Не надо мне было принимать настойку. И кислая она, и сладкая, оттого и хочется теперь солененького», – подумала Полина.
А вот у Вадима клюквенная настойка отторжения не вызывала. Пока Полина готовила ужин, он порядком наклюкался, добавил под горячий пирог с мясом и окончательно захмелел.
– Хорошо тут у тебя, – сказал Вадим, глядя на Полину осоловелыми глазами.
– Но дома лучше. – Не хотела она этого говорить, но такое сравнение само из нее вылетело.
– А разве я не дома? – и у нее, и у самого себя спросил он.
– С Варварой тебе будет лучше. – Полина сказала это тихо, с тайной надеждой, что Вадим не услышит.
– Ты думаешь? – Он цепко глянул на нее.
– Думай ты.
– Мне с тобой хорошо.
– Хорошо-то хорошо, – поднимаясь из-за стола, проговорила Полина и ушла на кухню, оставила Вадима наедине со своими мыслями и с Варварой.
Маялся он здесь, места себе не находил, и Полина его понимала.
Спать Вадим лег рано. Полина управилась по хозяйству, пристроилась к нему. Он ее обнял и затих. Не хотел он ее больше. Даже алкогольный градус в крови не вдохновлял его на смелые желания.
Всю ночь во сне Полина ловила рыбу.
Утром она проснулась рано, как и всегда, в назначенный час была уже на работе.
Чуть погодя подъехал терапевт. Он-то и объяснил, к чему снилась ей живая рыба, вернее сказать, подтвердил ее собственное толкование, оказавшееся верным.
Домой Полина вернулась вовремя и застала Вадима возле елки, уже установленной в горнице.
Он нашел старые игрушки, половину развесил по веткам, глянул на Полину с улыбкой, но без особой радости и сказал:
– Лишь бы только дороги на Новый год не занесло.
– Это ты о чем? – невесело спросила она.
– Да корпоратив у нас тридцатого, не могу не быть, народ не поймет.
– Ну, если надо, то конечно. – Полина не хотела настраиваться на похоронный лад, но плохое предчувствие давило на душу.
– У Олега переночую, а утром к тебе. Нормально все будет, я смотрел прогноз, снегопадов не ожидается. Вместе встретим Новый год.
– С Варварой.
– Почему с Варварой?
Полине показалось, что Вадим заставил себя возмутиться.
– Да потому, что ты этого хочешь.
– Нет, не хочу я, – снова сфальшивил он. – И не надо меня провоцировать!
– Не буду, – сказала Полина.
Ей нужно было взбодрить себя, настроиться на мажорный лад. Мужчины не любят женщин, которые нагоняют на них тоску.
Полина отправилась на кухню. Там у нее уже все готово было для соуса с мясом, осталось только сложить это добро в утятницу и сунуть в духовку.
Сейчас она приготовит обед, потом расскажет Вадиму о своей беременности. Это, конечно же, обрадует его. Он ведь хотел ребенка, наверное, и с Варварой расстался именно из-за ее бесплодности. А Полина родит ему сына, затем дочь, а там и на близнецов можно будет замахнуться. Все у них с Вадимом пойдет хорошо, нужно только заставить себя поверить в свое счастье.
Но за стол Вадим сел с пресным выражением лица и отсутствующим взглядом. Мыслями он был где-то далеко, возможно с Варварой.
Полина решила не поднимать больную тему, но Вадим заговорил первым.
– Полина, ты хорошая, – сказал он, глядя куда-то поверх нее. – Ты очень хорошая. Готовишь вкусно, хозяйка отличная. С тобой тепло, уютно…
– Но ты меня не любишь, – не удержалась она.
– Почему не люблю? – Вадим встрепенулся, приложил руку к груди. – Люблю! Просто… я даже не знаю, чего мне здесь, у тебя, не хватает. Все есть! А чего-то недостает. С Варварой ясно. У нее целый ворох всего. Но с ней все понятно.
– Хорошо, когда все понятно.
Полина вдруг поняла, что не сможет подняться из-за стола. Ноги откажутся держать ее. И тарелку в руки брать нельзя. Она выпадет из них и разобьется.
– Да, с одной стороны, может, и хорошо, а с другой – вовсе нет. Не могу я с тобой, – проговорил Вадим и отвел в сторону взгляд. – Душа у меня здесь не на месте.
– Я знаю, – сказала Полина.
– Ты уж меня извини.
– Я тебя прощаю и отпускаю, – через силу выдавила она из себя.
– Знаешь, я всегда знал, что ты самая лучшая, – произнес Вадим, поднялся, присел перед ней на корточки, ткнулся лбом в колени.
Из ее глаз покатились слезы, в горле застрял горький ком.
– Уезжай прямо сейчас.
– Можно? – Вадим поднял голову и посмотрел на нее глазами молодого орла, перед которым нежданно-негаданно распахнулась дверь сырой темницы.