Карта нашей любви - Брум Изабель 2 стр.

– Как твой мачо? – перебила ее размышления Элиана. Она ожидала своей очереди в IT и была терпелива.

– Отлично, – немного смягчилась Холли. – Он привез мне кимоно из Японии. Шелковое, с вышитыми орхидеями и…

– Наверное, стоило, как крыло самолета, – перебила ее Элиана.

Хотя Холли прекрасно знала о том, что у Руперта хорошая работа – он был корпоративным бухгалтером, и его работа прекрасно оплачивалась, – ее немного раздражало, что Элиана все измеряла деньгами. Сама она выросла в скромных условиях, уж точно без роскоши, и никогда не принимала деньги как данность. Более того, ей очень тяжело давались даже самые необходимые покупки. Элиана легко могла прожечь огромную дыру в кредитной карте, просто прогуливаясь по магазинам на Камден-Хай-стрит во время обеда. Холли же три недели раздумывала, действительно ли ей так нужны зимние ботинки за сорок фунтов. Ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к достатку Руперта. И хотя она удачно притворялась, что наслаждается выходами в дорогие рестораны и неприлично огромными букетами цветов, внутренне ее раздирало от дискомфорта.

– Я не спрашивала, – недовольно фыркнула она. – Подозреваю, это уже подарок на день рождения.

– А, точно. – Элиана искоса глянула на нее. – Как ты себя чувствуешь по этому поводу? Я вот очень рада, что у меня еще пять лет впереди. Без обид, но я точно хотела бы быть замужем к тридцати.

– Я не обиделась, – солгала Холли. – И меня это не сильно беспокоит, если честно. Просто еще один день рождения, как любой другой. Не хочу лишнего шума.

– Ой, ну Руперт-то точно захочет побольше шума, – заметила Элиана, с трудом скрывая зависть. – Наверное, отвезет тебя покататься на лыжах в Вербье или подарит кольцо с бриллиантом.

При этих словах Холли расхохоталась.

– Что? Теперь я очень хочу, чтобы он это сделал, а ты взяла свои слова обратно, – продолжила Элиана, прерываясь на минутку, чтобы пощебетать с парнем на другом конце провода. Включив компьютер, она проигнорировала переполненный почтовый ящик и сразу открыла Фейсбук.

– Ого! Прости, Хол, но твой парень просто красавчик.

Холли глянула на фотографии на экране Элианы. На них был Руперт во время последней поездки в Японию. В бледно-голубой футболке с закатанными рукавами и с чуть кривой хмельной усмешкой, он выглядел очень эффектно.

– Да, я знаю, – улыбнулась она.

– Если ты когда-нибудь, ну, знаешь, устанешь от него или… Ай!

Дырокол, запущенный Холли, задел руку Элианы и улетел на ковер.

Холли пришлось отказаться от мысли разобраться с письмом в обеденный перерыв. Элиана потащила ее на рынок съесть шаурму («Это так вкусно!»), а потом на маникюр. Холли смогла устоять перед соблазном. Она приготовила обед с вечера и принесла еду на работу. Шаурма может быть вкусной и божественно пахнуть, но зачем тратить четыре с половиной фунта, если можно сделать сэндвичи с тунцом и майонезом?

Утренний дождь, к счастью, закончился, но небо оставалось тяжелым от толстых облаков цвета бетонных плит. Камден очень постарался, чтобы разбавить серость, – витрины радовали разнообразием ярких красок. То тут, то там встречались группы панков с неоновыми ирокезами. Холли, как во сне, ходила по улице, позволяя подруге заполнять эфир бесконечной радостной болтовней.

Благополучно забыв про то, что ей велели остаться на работе в обеденный перерыв, Элиана получила вызов в кабинет Фионы в ту же минуту, как они вернулись, и вышла со скучнейшим заданием – удалить старые продукты с сайта.

Хотя Холли жалела подругу, на самом деле она обрадовалась возможности спокойно посидеть в тишине. Ей всегда лучше работалось, когда можно было по-настоящему сосредоточиться. Однако вместо застежек и видов ткани Холли снова погрузилась в мысли о матери.

Еще до того, как Дженни Райт начала прикладываться к бутылке, чтобы скоротать день, она сочиняла сказки и рассказывала их дочке на ночь – засыпала Холли всегда с трудом, даже в раннем детстве. Героиней одной из таких сказок была фея по имени Хоуп, со светлыми волосами, завязанными в хвостики, и в голубом платье с красной нижней юбкой. Когда Хоуп танцевала, ее юбки кружились, причем иногда настолько быстро, что платье казалось фиолетовым. Холли это очень нравилось, потому что она любила фиолетовый больше всех остальных цветов, и даже сегодняшний ее наряд был такого же оттенка.

Когда у Холли выдавался особенно тяжелый день или когда она пугалась чего-нибудь, то непременно вспоминала фею. Холли разрешала ей танцевать, наблюдая, как Хоуп кружится быстрее и быстрее. Сейчас Холли сидела за столом, уставившись в компьютер, но видела только свое прошлое, и чувствовала присутствие Хоуп так же ярко, как много лет назад, когда она еще не представляла, насколько страшной станет ее жизнь.

– Твой телефон звонит. – Элиана подъехала на стуле и почти врезалась в нее. Смутившись, Холли схватила мобильный, заметив, что, как только она это сделала, Хоуп превратилась в размытое пятно.

– Привет, дорогая! – это был Руперт. Он всегда звонил ей примерно в это время, когда выпитые за обедом напитки начинали действовать усыпляюще. Холли жалела его, ведь у него каждый день столько встреч с клиентами, на которых он должен их развлекать. Но, похоже, ему это даже нравилось.

– У тебя усталый голос, – посочувствовала Холли.

– Немного выпил за обедом, – признался он. – Слушай, мы с ребятами решили встретиться после работы и расслабиться. Ты с нами?

Выпить с ребятами означало, что Руперт будет много пить и они задержатся допоздна, а значит, Холли придется отложить вопрос с письмом до завтрашнего дня.

– Да, – ответила она, неожиданно почувствовав воодушевление. – Вы будете, где обычно?

– Да, наверное… – кто-то на другом конце провода требовал его внимания. – Я напишу тебе, если мы куда-нибудь уйдем. До вечера, красотка!

– Идешь куда-то вечером? – Элиана даже не притворялась, что не подслушивала.

Холли кивнула.

– А у меня никаких планов…

– Господи, перестань делать такое лицо, – поморщилась Холли, – ты можешь пойти с нами.

С Элианой шансы попасть домой до полуночи сводились к нулю. Волна облегчения захлестнула Холли, забирая с собой печальные мысли. Довольная и решительная, она вернулась к работе. Вдохновение благополучно вернулось.

Глава 3

Холли потребовалось много лет и несколько неудачных попыток, пока до нее дошло, что вся эта история с «отношениями» – просто большая игра. Все, что нужно, – это понять, чего хочет другой человек, а затем дать ему это. Так просто.

Через пять минут после их первой встречи она поняла, что готова дать Руперту все, что он захочет. Они столкнулись в баре – в прямом смысле, – и он облил ее платье красным вином. Затем долго извинялся и пообещал отвести ее в магазин за новым нарядом уже на следующий день, чтобы загладить вину. Когда они встретились после обеда на Бонд-стрит, Руперт сразу же потащил ее по дизайнерским бутикам, уговаривая примерить наряды стоимостью в сотни фунтов.

Для Холли, которая подростком и юной девушкой сама шила себе одежду из обносков с распродаж в секонд-хендах, весь день прошел, как романтическая комедия, в которой она играла главную роль. Холли никогда не была меркантильной, она просто позволяла этому уверенному мужчине водить ее от вешалки к вешалке и отмахиваться от ее аргументов про дороговизну вещей. Это было так прекрасно и так отличалось от всего, что случалось с ней раньше. Спустя несколько часов, когда они пили шампанское и смотрели на Лондон из окна бара «Парамонт», Холли взглянула на свое новое платье Burberry и впервые за долгое время поняла, что ступила на тропинку, которая ведет в нужном направлении.

Когда Руперт аккуратно взял ее бокал и поставил на стол, а затем пробежался пальцами по щеке девушки, наклонился и поцеловал ее, Холли пообещала себе, что ни при каких обстоятельствах не спугнет этого мужчину. В тот самый момент родилась новая Холли, окрещенная пузырьками шампанского и поцелуем Руперта.

Поначалу было так просто сделать его счастливым – она просто слушала. Он любил говорить о себе, а она любила слушать о его жизни. Со временем он рассказал о детстве (просторный дом в пригороде Кента с консервативными родителями и старшим братом), о своей работе (бухгалтер в крупной фирме) и даже о своих прошлых отношениях (Франни, его университетская девушка и первая любовь, которая разбила ему сердце, когда уехала в путешествие и влюбилась в австралийского серфера). После были несколько девушек, с которыми он познакомился на работе. Пренебрежительные описания бывших звучали из уст Руперта примерно так: «полная дура», «страшная зануда» и «безумная прилипала».

Всего за несколько встреч Холли поняла, что Руперта не привлекали навязчивые девушки, поэтому она сделала все возможное, чтобы не попасть под это описание. Мучаясь в агонии, она выжидала три дня, прежде чем ответить на сообщение, притворялась, что не всегда свободна для свиданий. По какой-то причине то, что она была недоступна и абсолютно не преследовала Руперта, сделало ее чрезвычайно привлекательной. Она прекрасно понимала, что все эти игры, наверное, не самый здоровый подход, но судя по тому, что она прочитала про отношения в журналах и на сайтах, этим занимались все. К тому же изображать того, кем она не являлась в действительности, было самым отточенным навыком Холли, который она приобрела еще много лет назад.

Конечно, в какой-то момент Руперт поинтересовался ее семьей (она сказала, что родители погибли в автокатастрофе), спросил о работе (здесь она сказала правду) и про прошлые отношения (встречались парни, но любви не было). Холли была достаточно прозорливой и понимала, что мужчине с таким очевидным, как у Руперта, эго, очень польстит то, что он – ее первая любовь. И это не было совсем уж неправдой, потому что она действительно ни разу не влюблялась.

Когда примерно через шесть месяцев он набрался смелости признаться, что влюбился в нее, Холли без малейшего колебания произнесла в ответ три коротких слова. Ну да, не было ни фейерверка, ни озарений, когда она поняла, что влюблена, но все же она поверила, что так и есть. Руперт был отличным претендентом на первую любовь.

В тот вечер они опоздали на встречу на двадцать минут, потому что Элиана настояла на том, чтобы полностью смыть макияж и заново нанести новый. Это оказалось не так просто, учитывая длиннющие акриловые ногти, которые она сделала в обеденный перерыв.

– Дорогая, ну наконец-то! – Руперт подскочил со своего стула, когда они с Элианой пробились через забитый бар туда, где он с друзьями умудрился занять столик. Прижимая ее к себе, он успел опустить руку на ее зад и слегка сжал его. – Я весь день думал о нашем утре, – прошептал он. – Дождаться не могу, когда мы вернемся домой.

Холли в ответ быстро поцеловала его в щеку.

– Ты помнишь Элиану? – сказала она, оборачиваясь и обнимая подругу одной рукой. Руперт широко улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Элиана, как я рад тебя видеть! Сто лет прошло, да? Это все Холли, не хочет меня ни с кем делить!

– Я ее прекрасно понимаю. – Элиана охотно ответила поцелуем, розовые губы растянулись в игривой улыбке.

Холли приложила все усилия, чтобы не закатить глаза, вместо этого она протиснулась между ними, чтобы поздороваться с друзьями Руперта.

Тоби поднялся первый, по-медвежьи прижал ее к своей огромной груди, обдав жаром из влажных подмы-шек.

– Холли! Прекрасно выглядишь! Обожаю фиолетовый – тебе очень идет!

Осторожно придерживая юбку, Холли улыбнулась ему. Несмотря на взмокшие подмышки, она по-своему любила Тоби. Он был милым, дружелюбным и очень громким. Его девушка, однако, казалась орешком покрепче.

– Как дела, Пенелопа?

Подруга Тоби сдержанно кивнула, глядя на нее поверх бокала с вином. Когда Холли впервые встретила Пенелопу, она решила, что чем-то ее обидела, но Руперт быстро убедил ее, что все в порядке, просто у девушки его лучшего друга такая «своеобразная манера общения».

– Можно сказать хорошо, если не считать того, что этот бар, похоже, превратился в зоопарк, – ответила Пенелопа. Она не потрудилась встать, но отправила Тоби к бару за бокалом, чтобы Холли могла присоединиться к ее бутылке «Пино Гриджио».

Другая пара за столом, Клемми и Борис, тоже не стали вставать, но приветствовали ее радостными улыбками. Много лет Холли боролась за то, чтобы чувствовать себя легко с чужими людьми, и в этой компании она всегда превращалась в другую версию себя – более уверенную и жизнерадостную, чем настоящая Холли.

– По стопочке? – предложил Руперт, который наконец высвободился из объятий Элианы. Это вызвало радостные возгласы за столом, к ним даже присоединилась Холли, которая однажды открыла, что правильное количество алкоголя может принести прекрасное забытье.

– Ну, Холли, ты уже придумала, что будешь делать на свой день рождения? – спросила Клемми. – У тебя же великая три-ноль, да?

– О господи, не напоминай, – простонала Холли.

– Я думаю, нам нужно всем нарядиться и постараться сделать что-то действительно веселое, – продолжила Клемми, подталкивая локтем Пенелопу в поисках поддержки.

Клемми, одетая в яркий оранжевый комбинезон с туфлями на шпильках в тон, всегда выглядела более чем нарядно, по мнению Холли. Но было приятно, что они заботились о ней.

– Вы, девочки, знаете самые лучшие места, – ответила она в надежде, что лесть придется к месту. – Я даже не представляю, куда можно пойти.

– Недалеко от «Спиталфилдс Маркет» открылся новый бар, – предложил Борис. – Там нужен секретный пароль, чтобы войти, или какая-то еще ерунда, но я постоянно вожу туда клиентов, так что могу выяснить.

– А когда твой день рождения? – спросила Пенелопа. Она не была так возбуждена, как остальные, но, казалось, ее в принципе ничего не может взволновать.

– Тридцатого июня, – вставил Руперт, возвращаясь с подносом текилы. Холли быстро сосчитала стопки – он купил каждому по две. Она уже слышала возмущенные протесты собственной печени.

– Ого, ты крут, – произнесла равнодушно Пенелопа. – Тоби никак не может запомнить дату моего дня рождения, даже через пять лет.

– Неправда! – Тоби стал ярко-красного цвета.

– Я помню, потому что мы познакомились в этот день, – сказал Руперт, передавая соль. Холли вспыхнула от удовольствия и улыбнулась ему. Она не могла поверить, что они вместе уже почти год – целых двенадцать месяцев, и она еще ничего не испортила.

Клемми первая проглотила текилу и скривилась. Блондинка, с локонами, обрамляющими лицо, она походила на злого Купидона.

Борис положил руку на плечо своей девушке и потерся носом о ее щеку. Холли ни разу не видела проявлений особой страсти со стороны Клемми, но, похоже, его это нисколько не беспокоило. Они с Рупертом тоже не были чемпионами по проявлению страсти на людях, но после нескольких бокалов он становился очень сентиментальным.

Элиана не стала дожидаться остальных и уже жевала дольку лимона, ее глаза наполнились слезами. Поймав взгляд Руперта через стол и подмигнув ему, Холли подняла стопку:

– Ну, будем!

После еще трех текил, двух бокалов белого вина и горсти оливок на ужин, Холли обнаружила себя в запертой кабинке женского туалета с двумя письмами на коленях. Этого не должно было произойти. Предполагалось, что алкоголь отвлечет ее, направит мысли в противоположном направлении от неприятных открытий. В реальности же все, что он сделал, – это сорвал остатки самоконтроля и отправил ее туда, где можно было скрыться от любопытных глаз друзей.

Ей было очень сложно переварить содержание письма, не говоря уже о том, чтобы объяснить Руперту. Оставив личное письмо надежно свернутым, Холли уже во второй раз достала напечатанное и не стала сопротивляться порыву.