В шатре все стояли как очарованные, глядя на огромного черного паука, с толстыми мохнатыми лапами и большим желто-зеленым глазом на теле. Первым опомнился Данис. Он выхватил из ножен огромный меч и разрубил тварь пополам. Желтые капли брызнули по всей палатке, и попав на штаны Сергея зашипели как соляная кислота.
– Происки черных магов…– грозно пробормотал Данис, брезгливо вытирая лезвие меча ветошью.
Он обернулся и заметил в дверях круглолицего небольшого воина:
– Калк, прибери здесь все.
Полог шатра приподнялся и внутрь осторожно заглянула Хвана:
– Рей Кларк, всех павших воинов собрали,– она удивленно покосилась на мертвого парнишку, который на их глазах засыхал и превращался в черную мумию.
Сергей почувствовал, что его кожа покрылась мурашками, он впервые в жизни столкнулся с явлением, которое трудно было логически объяснить.
Черная магия…
– Рей,– окликнул его Данис и легонько толкнул в бок,– пойдем, нужно почтить память павших воинов.
Огромным безмолвным кольцом все воины Армии Повстанцев собрались возле деревянных мостков, на которые снесли тела погибших. Под мостками приготовили кучи хвороста и сена.
Данис покосился на Сергея, вышел вперед и неторопливо влез на серый валун.
Он и сам сейчас был похож на каменную статую: огромный, с грубыми чертами лица, с холодным и безжалостным взглядом:
– Братья! Сегодня мы провожаем в лучший из Миров наших падших друзей. Уже вскоре им суждено уйти далеко, в Страну Длинных Теней, пройти по Красному Тракту, усыпанному весенними цветами и сладкими песнями Нимф.
Данис немного помолчал, оглядывая войско:
– Теперь ни у кого из нас нет пути назад. Мы должны отомстить Узурпатору за смерть своих товарищей. Растерзать и истребить имперцев, какой бы силой и мощью они не обладали. Мы вырвем из груди черное сердце Узурпатора, а на Красный Трон воздвигнем нашего героя, Рея Кларка.
Тысячи глаз устремились на Сергея, а он застыл, и еще немного, точно бы провалился от стыда сквозь землю. Сергей почувствовал, что хоть он вовсе и не оратор, но тоже должен произнести речь.
Данис кивнул и слез с валуна, уступая место командующему Армии Повстанцев.
Сергей поднялся, выдержал небольшую паузу, оглядывая свое верное боевое войско:
– Братья! Я знаю, что вы устали после многодневного марша. Человеческие силы на исходе и теперь нами движет только одно: сила воли, благородство духа и ненависть к проклятому Узурпатору Таллосу, который, как паук плетет свои сети уже почти двадцать лет. Враг дерзок и коварен. Вчера он нанес нам подлый удар в спину, убив наших товарищей, лучших сынов Отчизны. Враг думает, что если он превосходит нашу армию числом, то у него есть надежды. Но мы победим, потому что за нами – правда. Ламария вновь станет свободной страной, а имя каждого из вас, отважных воинов, выльют из чистого золота и поставят в Пантеоне Героев. Даже если кому- то из нас суждено погибнуть в решающем бою – в лучшем Мире его будут ждать чертоги победителей и Вечная Слава. Потому что умереть с оружием в руке – высшая награда для мужчины! Смерть – Узурпатору!
Сергей выдохнул, и вытащив меч из ножен, занес над головой.
– Смерть Узурпатору! – пронесся громкий крик воинов, отразившись эхом где-то далеко, в глубоком ущелье за Речным перекрестком.
Сергей неторопливо осмотрел солдат, сложил меч обратно в ножны и медленно спустился вниз. Подошедший грозный воин с черной густой бородой протянул ему горящий факел.
Второй воин, долговязый и патлатый, в широкой кирасе, вручил факел Данису.
Полководцы подошли и зажги хворост. Огонь тут же затрещал, пожирая плоть падших воинов. Командоров обдало жаром и они невольно отступили на несколько шагов назад.
– Честь и слава…– тихо сказал Данис.
– Честь и слава… – тихо повторили ряды воинов.
Сергей медленно поднял голову и посмотрел на небо, на полный бледный месяц, неожиданно появившийся за серыми тучами, и ему на секунду показалось, что на плоском желтом диске неожиданно проявилось злобное лицо, ощерившееся в страшной ухмылке…
Таллос
После обеда, когда Таллос уже собирался немного вздремнуть, в дверях малого зала показались военный советник Кахлер и начальник городской стражи Ханос. Император кивнул, приглашая их войти внутрь.
– Что слышно об Армии Повстанцев?– нетерпеливо поинтересовался Таллос.
– Мы выполнили приказ, ваша Светлость,– тихо сказал Кахлер.– Вчера были уничтожены все солдаты и рабочие в Восточном поселении у Речного Перекрестка. Никому из сотни повстанцев не удалось выжить, за исключением раненного гонца, которого мы не стали преследовать, чтобы он донес весть Рею Кларку. Все баллисты сожжены. Наемники-калхины потеряли в схватке шестерых, наших солдат погибло девять, еще несколько легко ранены.
– А что с легионом Моргуса?
– Они направляются к армии повстанцев с Севера. Через четыре дня мы зажмем этих дерзких наглецов-повстанцев в кольцо, и тогда точно никто из них не вырвется. Ни один солдат.
– Этот ублюдок, Рей Кларк, хитрый как черт, ему даже удалось ускользнуть от метаморфов. Как бы он опять не скрылся от нас… Кахлер, что сообщает твой человек из Армии Повстанцев?
Военный советник тяжело вздохнул:
– К сожалению, я уже три дня не получал от него вестей, но ваше поручение – убить Рея Кларка в случае непредвиденных обстоятельств – ему точно передали.
– И все же я хочу немного подстраховаться…– император внимательно посмотрел на Ханоса.
– Ваша Светлость, у меня как раз есть на примете два отчаянных головореза. Они с радостью выполнят ваше поручение и принесут на блюдечке голову этого предателя Рея Кларка.
– Хорошо, Ханос. Пошли их немедленно, пусть запишутся добровольцами к повстанцам, и доберутся до гнусного дезертира. Пообещай от меня награду – двести золотых за его голову.
Начальник городской стражи почтительно кивнул и тут же вышел из залы.
Золотистый луч солнца выглянул из-за плотной шторы, и император слегка сощурился:
– Кахлер, наши войска уже готовы выступать?
– Все в полной готовности, Ваша Светлость, все ждут только вашего приказа.
– Боевые маги прибыли?
– Прибудут сегодня к вечеру.
– Завтра утром пусть армия выдвигается из столицы, навстречу повстанцам. В конце недели я хочу праздновать нашу Триумфальную победу, мой старый боевой друг Кахлер. Надеюсь, ты меня не подведешь…
– Вы… останетесь в столице?
Император злобно оскалился:
– Надеюсь, у вас хватит сил разобраться с этой кучей отребья и без участия императора… Запомни, ни один из повстанцев не должен выжить… А после мы вырежем их семьи как сорную траву в поле…
Таллос взглянул на военного советника холодным безжалостным взглядом волка, и у Кахлера в очередной раз закралось странное сомнение: « Черт возьми… все же человек или на самом деле кровожадный зверь мой Светлый Император…»
Советник приложил ладонь к груди, и чуть кивнув, направился на выход из залы, исполнять поручения императора…
Глава 3
Рей
Старик достал из-за пазухи смятую пачку сигарет, медленно присел на кирпич и щелкнув зажигалкой, неторопливо закурил, задумчиво выпуская из ноздрей сизоватый дымок:
– Значит ты, паря, Максимкин приятель… а я уж грешным делом подумал, что какой-то ворюга на участок Данилыча забрался. Дай, думаю, малость проучу.
Рей усмехнулся, глядя на бравого старика, который не мигая буравил его внимательным взглядом выцветших голубых глаз
– А вы, стало быть, с Максимкой, сослуживцы?
– Можно и так сказать.
– Звать-то тебя как, парень?
– Сергеем зови, старик.
– Меня можешь звать дядя Гришка, – дед протянул Рею сухую широкую ладонь.
Рей пожал ее, почувствовав довольно сильное рукопожатие, и понял, что сил у этого старика действительно хоть отбавляй.
– Дядя Гришка, а как же ты не испугался на воров с кулаками идти? Ведь немолодой уже, а если вдруг невзначай бока намнут?
Старик отбросил окурок, и хитро ухмыльнулся:
– Эх, знал бы ты меня раньше, Сергей! Я тут в молодости все окрестные деревушки вот здесь, в кулаке держал.
Он показал свой большой темный кулак.
– Силен, значит, был в драке?
– В драке? – широко улыбнулся старик, обнажая крупные желтоватые зубы.– В жизни-то кулаками махал всего пару раз, да и то в армии. Меня и так все мужики боялись и уважали. Только не подумай, что хвастаюсь. Силен я в молодости был, прямо как наш былинный Илья Муромец. Двухсотые гвозди на палец в кольцо наматывал. Я же, Сергей, с юности в колхозной кузне пахал.
– Мой отец тоже кузнец. Я раньше тоже помогал ему в кузне.
– Значит толк имеешь… – усмехнулся собеседник в седые щетинистые усы, – Слушай, а где Максимка-то, я его уже пару лет не видел.
– Меня привез, а сам по делам уехал.
– Понятно. Сам-то откуда будешь?
– Из Тихореченска.
– Значит тоже из военных?
– Да, старший лейтенант.
Старик задумался, наверняка вспоминая прошлое. Его глубокие морщины на лице на короткий миг разгладились.
– Да, Серега, я вот думаю, хорошо, что сейчас российскую армию опять стали укреплять и поднимать авторитет военных. Как говориться – не хочешь кормить свою армию – придется кормить чужую.
– А это ты, дядя Гриша, в точку сказал. Хорошая и сильная армия – основа государства и сильной Империи.
Рей с грустью вспомнил, как печально закончилась его блестящая военная карьера в Ламарии.
Дядя Гриша почесал огромной пятерней затылок:
– Ну что, Серега, так и будем здесь сидеть, как два тополя на плющихе? Пойдем, покажу тебе свою домашнюю кузню. Заодно и по сто грамм выпьем за знакомство.
Старый кузнец жил один, в самом центре деревушки, в добротном кирпичном доме с кованными зелеными воротами и высоким забором.
– Да… старость, конечно, не радость, – проворчал старик,– смолоду-то думал что сносу мне не будет. А сейчас что ни день, то спину малость прихватит, то суставы к сырости ломит… В кузнице уже редко работаю. Да и заказов сейчас нет, хутора наши окрестные совсем опустели.
– Куда же все уезжают?
– В город тянутся, за лучшей жизнью… Нашу деревеньку и вовсе хотели под снос пустить, и построить здесь турбазу для буржуев, ко мне ухари с города приезжали, предлагали однокомнатную квартиру в райцентре за мой дом, да только я им шиш показал, и нашим оставшимся жителям сказал, чтобы не дергались… Я же тут вроде как за старосту…
Они вошли в небольшую каменную кузницу во дворе, и на Рея сразу же нахлынула волна воспоминаний: как в юности он помогал отцу раздувать горн, таскал уголь, делал первые заготовки, звеня молотом по наковальне, а после работы аккуратно складывал клещи, оправки и прочие инструменты на полочки. Кузница любит порядок.
« Если хочешь стать хорошим мастером, Рей, тебе нужна не только сила и выносливость, но терпение, и сноровка…» – вспомнились слова отца.
– Ну что, Серега? – усмехнулся старик, – как-нибудь на досуге раздуем горн?
Рей удивленно кивнул.
– Ладненько, пойдем. Угощу тебя своим домашним самогоном.
Они сели в беседке, густо заросшей диким виноградом.
Дядя Гриша по-хозяйски достал из маленького холодильника запотевший пузырь, и пару тарелок с салом и огурцами.
– Давай за знакомство, Серега!
Рей выпил рюмку огненной воды, которая сразу же крепко ударила в голову и закусил ломтиком копченого сала.
– Я, Сергей, когда срочную служил, тоже малость на войне побывать пришлось. В Афгане.
Старик закурил, наверняка вспоминая молодость.
– После учебки в Ташкенте сначала оставили там и дослуживать, а месяца за три до дембеля нас забросили в Афганистан. Однажды сопровождали мы колонну в Баграм. На горном перевале моджахеды обстреляли и разбили нашу колонну. Половину солдат убили, половину в плен взяли. Ящики с оружием и сухпайком разграбили, а всю технику сожгли. Мне и Витьке Зайцеву удалось убежать и спрятаться в ущелье, мы просидели там до глубокой ночи. А после, под покровом темноты, стали выбираться назад, к своим. Так и шли по ночам, а днем прятались, как землеройки, в горных камнях.
Старик почти сразу налил по второй:
– Дядя Гриша, ты извини, но мне нельзя больше. Я после ранения.
– Понимаю… вздохнул собеседник.– Вот скажи, Серега… и почему народу мирно не живется. Ведь сколько люди живут на Земле – столько и воюют.
– Это точно. Воюют. А… как ваша история на войне закончилась? Дошли до своих?
– Я дошел, а Витька нет. Сломался он. После четвертой ночи мы затаились в горной расщелине, снова ожидая темноты, чтобы продолжить путь. Внизу, прямо под нами, простирался небольшой аул, в этот день шел какой-то мусульманский праздник, местные жители варили шулюм в огромном казане. Ароматный запах распространялся и доносился даже до нас. А мы не жрали ничего кроме колючек уже четыре дня. Вскоре и я, и Витька, задремали… а проснулся я уже от звука автоматной очереди. Оказалось, мой однополчанин не выдержал и как только начало смеркаться, спустился в аул, чтобы поживиться едой. Голод напрочь пересилил его инстинкт самосохранения. А убил его тринадцатилетний афганский пацаненок из нашего же русского «калаша». Местные сразу стали обыскивать окрестности, и быстро обнаружили меня. А я, если честно, уже обессилил и даже сил не было убегать. Афганцы связали меня и бросили в зиндан. Но тогда мне крупно повезло. Наутро к аулу подъехали наши десантники, они искали в горах и окрестных аулах солдат из разбитой колонны, и старейшины, посовещавшись, освободили меня и отдали нашим. А уже через две недели я поехал домой, на дембель. Вот такая вот история, Серега.
Рей задумался, наверное, он тоже мог бы многое рассказать о войне, наверняка более жестокой и беспощадной…
Дел Гришка молча выпил:
– А за Максимку ты, парень, держись. Он парень верный. И в беде никогда не оставит, это я тебе точно говорю…
Собеседник немного покашлял:
– Слушай, я тут историю одну про Максима вспомнил.
– Что за история?
– Его покойный дед, Алексей Данилович, раньше в нашем колхозе водителем работал. Он еще малость Великую Отечественную застал. Прагу и Берлин освобождал от фашистов. А в начале двухтысячных у нас по деревням разные ухари-аферисты ездили: скупали иконы, старинные вещи, военные ордена и медали. Народ от безденежья кое-что нес и продавал из дома. У Данилыча имелся Орден Отечественной Войны, про который узнали эти аферисты. Они несколько раз приезжали и предлагали продать орден. На черном рынке за него давали хорошую цену. Но старик категорически отказывался. Тогда они улучили момент, когда Данилыч ездил в райцентр, выкрали орден, и еще несколько боевых наград. Старик тогда расстроился шибко, он обращался в милицию, но все бесполезно. Про эту кражу узнал Максим. Он тогда еще учился в десятом классе. Не знаю, как ему удалось, но к 9 мая все награды Данилыча уже вернулись на прежнее место, домой. А аферистов он тогда проучил, они потом почти месяц в районной хирургии лежали, и навсегда забыли дорогу в наши места. Вот такой он парень, Максимка Платов…
Погостив у дяди Гришки и послушав еще истории из деревенской жизни, Рей ушел домой уже затемно. Он почти сразу уснул, даже забыв об опасном метаморфе, который наверняка уже искал его.
Ночью Рею приснилась его родная деревушка в горах, дом и старая отцовская кузница. Во сне он опять был тринадцатилетним мальчиком, который первый раз взял в руки молот, отец ругал его за неудачные заготовки, заставляя переплавлять их и вновь делать все по-новому. Рей в отчаянии стучал молотом, высекая из-под расплющенного оплавленного металла яркие снопы искр. Наковальня звенела и казалось вот-вот лопнет… Рей неожиданно проснулся. Он лежал и думал об этом сне. Вспоминал, как только через несколько месяцев работы в кузне рука стала твердой, начинала привыкать, а заготовки стали приобретать точный и завершенный вид. Отец никогда не хвалил его, и если что-то действительно хорошо получалось, он только молча кивал и шел работать дальше.