– Ничего себе. То есть я столько лет живу и ни разу не слышал об этой тюрьме? Подожди-ка, а деревня?
– А что деревня?
– Почему она тогда заброшена? Люди же могли работать здесь, на стройке, зачем им было забрасывать свои дома?
Витя пожал плечами и затушил окурок о стену.
Докурив, мы начали работать, но я продолжал лезть с расспросами:
– А ты будешь жить со мной?
– Нет, я здесь только на подмогу, на мне еще три крыла висят.
– Три крыла? Когда же ты всё успеваешь, ночью?
Он не ответил.
– Но почему тут больше никого, кроме меня?
– С этими вопросами не ко мне, ― похоже, он не особо желал болтать.
– Ну ладно, скажи хотя бы, как здесь с оплатой?
– Нормально всё.
– Вовремя? Без обмана?
– Угу.
Я снова было открыл рот, но он решил не дожидаться и перебил меня на полуслове:
– Если выполняешь свою работу как надо и соблюдаешь все правила, то с оплатой проблем не будет. Вообще проблем не будет. Подай-ка мне вон ту железяку.
– А что за правила? ― я подал Виктору металлический пруток, а сам принялся варить.
– Ну, те, что в договоре.
– В каком договоре?
– Ну, договор подряда, который ты подписывал.
– Я ничего не подписывал, ― я продолжал варить и не заметил, как он отложил инструмент, поднялся с корточек и уставился в мою сторону.
– То есть, как не подписывал?!
Подняв маску, я увидел пялящиеся на меня сквозь толстые стекла глаза: два глубоких, иссушенных до основания колодца, в уголках которых залегли глубокие морщины.
Вите было на вид лет шестьдесят, но глаза старили его ещё на пару десятилетий. Казалось, что вся жизнь была высосана из них до самого дна. Я смотрел и не мог оторваться, нелепое молчание затянулось.
– Олег, Олеженька, милый! ― он резко изменился в лице, кадык его нервно задергался.
Он сделал шаг навстречу, я шаг назад. Казалось, что из осушенных колодцев проступила влага.
– Ты чего?!
Он продолжал наступать, руки постепенно потянулись кверху, по-видимому, собирался обнять, но я своим видом дал понять, что не стоит.
Тут он резко остановился, и лицо его помрачнело.
– Послушай меня. Я скажу один раз и очень тихо, а ты запомни. Пожалуйста, запомни, обещаешь?
Я молчал. Ситуация была очень дурацкая, мне хотелось, чтобы это скорее закончилось.
«Ещё и напарника психованного подсунули».
– Обещаешь?! ― уже более напористо продолжал Виктор.
Я кивнул.
Он начал шептать:
– Хорошо выполненная работа ― не всегда хорошо, иногда тот, кто её оценивает, оценивает всю твою жизнь, ― голос его дрожал, не отворачивая от меня взгляда, он кивнул в сторону камеры, которую я сделал до его прихода. Это был намёк странный, совершенно непонятный. Мужик был встревожен, я чувствовал, что он искренен, но это ничего не меняло, я всё равно не понял, что он имеет ввиду, не хотел даже думать об этом. Продолжили молча.
Мы сделали еще одну камеру. Я варил, а Витя резал, зачищал швы, придерживал прутки. От непривычки спина уже начинала гудеть как старый несмазанный механизм, да и неполноценный сон давал о себе знать. До ужина оставалось полчаса, когда я решил, что можно на сегодня заканчивать, нужно еще было собрать инструмент.
– Ну что, на сегодня хватит, я думаю?
– Да, пожалуй, достаточно, ― согласился Витя и начал вытирать руки о засаленные штаны, ― ладно я пойду, мне в другое крыло еще добираться, я там трубу с утра перекрывал, нужно было герметиком замазать, думаю, он уже высох.
Он ушёл, а я начал собираться. Не знаю, что меня дёрнуло, но я решил пройтись, посмотреть все швы.
От вида проделанной работы глаза радовались, душа пела.
«Руки еще хоть куда».
«Так, а это что?!».
Витя так сильно отшлифовал один пруток, что снял часть сварки, самое интересное, что это было сделано в таком неудобном и плохо заметном месте, что не сразу обратишь внимание. Всё это выглядело немного подозрительно. Как будто он специально накосячил.
В голове сразу вспомнились слова инженера: «Мы будем проверять каждый пруток».
«Так оставлять нельзя». Я взял в руки «держак» и быстренько всё исправил.
Раздался звонок. Уже знакомый голос в трубке сообщил, что ужин ждёт меня. Через пять минут я сидел за столом.
«За весь день никакой связи с Алиной».
Это ужасно меня тревожило, обычно, если я хотя бы на час задерживался где-то, телефон заполняется кучей смс вроде: «Ты куда пропал?».
Если ответ не поступал, то дальше шло: «Ты живой?! Я волнуюсь». Еще спустя некоторое время: «Я звонила твоей маме, она тоже не в курсе, где ты! Почему не берёшь трубку? Почему ты так со мной поступаешь!».
И всё в таком духе.
Мне срочно нужно было связаться с женой.
– Приятного аппетита, ― раздался голос сзади.
От неожиданности я подскочил и ударился коленом о столешницу. Кусок хлеба попал не в то горло, вызвав кашель. Сергей Иванович принялся хлопать мне по спине.
– Извините, что напугал.
– Да уж, вы прекращайте так подкрадываться, можно приступ словить от таких появлений.
– Еще раз прошу прощения, вы закончили?
– Практически, а что случилось?
– Ничего, всё в порядке. Мы проверили вашу работу.
– Уже?
– Да, мы не стали вас отвлекать, в общем, всё хорошо, вы нам полностью подходите.
– Спасибо, ― я потянулся за чаем, чтобы успокоить горло.
– Нам нужно подписать договор на ваши услуги.
– А это обязательно?!
Мне невольно вспомнился Витя с его странным поведением.
– А что, есть какие-то проблемы?
– Ну-у, проблем нет, но я не вижу смысла в договорах, я пообщался с Виктором, он меня успокоил, сказал, что с оплатой у вас всё хорошо, без обмана.
– С Виктором значит пообщались. Угу, он ещё что-то говорил?
– Нет, а должен был?!
– Нет, в принципе ничего. Нам нужен договор для отчётности. Понимаете, директор всё привык делать по-правильному, официально. Нам нужно всё провести по бухгалтерии, плюс вы должны расписаться в неразглашении, сами понимаете, тюрьма, заключенные, всё очень серьёзно.
«Вроде бы говорит разумные вещи, но почему мне так не по себе от этого договора».
– Давайте так, вы оставите бумаги, я после ужина почитаю, если всё так, то с утра заберёте подписанные.
– Как угодно, ― инженер положил на стол небольшую стопку плотно сложенных бумажек и направился к выходу.
– А как насчёт расчёта за сегодня?!
– Пардон, вот держите, ― он протянул мне несколько купюр, ― приятного вечера.
– И вам.
Я пересчитал, оказалось чуть больше, чем было обещано, я хотел догнать его, но потом подумал, что это неспроста.
«Подмазываются. Что ж, пускай, я не против».
Закончив с ужином и вернувшись в свою комнату, я попытался позвонить Алине, но дозвон, как назло, не шел, тогда я снова отправил смс. Затем принял горячий душ и завалился на кровать. Немного помяв спиной дубовый матрас, я прогрузился в чтение условий договора. По телу растекалась приятная усталость, сон потихоньку начал снова подползать, наливая веки свинцовой тяжестью.
Пропустив вступление с описанием требований к работе, техникой безопасности и прочей типовой писаниной, я перешел к главному ― к условиям:
– Подписав данный договор, подрядчик даёт своё согласие и обязуется полностью выполнять требования тюрьмы номер 563.
– В случае невыполнения подрядчиком одного из правил руководство тюрьмы имеет право применять любые штрафные санкции по отношению к виновному.
«Что за санкции?».
– Правило 1: любая информация прямо или косвенно касающаяся тюрьмы ― конфиденциальна. Правило номер один работает как вне тюрьмы, так и на её территории.
– Правило 2: никто не имеет права распространяться о местонахождении исправительного учреждения.
– Правило 3: вся информация, полученная вами внутри тюрьмы, не должна быть известна никому, кроме вас и лица, допустившего вас к работам.
– Правило 4: никогда и ни при каких обстоятельствах вы не должны контактировать с заключенными.
– Правило 5: передвигаться по тюрьме, кроме мест проведения работ, без сопровождающего или разрешения руководителя работ ― запрещено.
– Правило 6: запрещено употреблять спиртные напитки.
– Правило 7: запрещено разрывать договор в односторонне порядке ранее указанного срока.
– Правило 8: ….
«Вот так да. В этом договоре правил больше, чем статей в уголовном кодексе. Хотя чему я удивляюсь? Режимное же предприятие. С другой стороны, что мешает их выполнять? Единственное, что меня смущает, это сроки. Там, где они должны стоять ― пропуск. Ну и слова о том, что руководство тюрьмы может принимать «любые санкции», звучит так, будто они прямо тут расправятся с тобой без суда и следствия. Вот почему все ходят, проглотив языки».
Я отложил договор до утра, нужно было переспать с мыслями обо всём этом. Я выключил свет в комнате и заполз под теплое ватное одеяло. Не успел закрыть глаза, как сразу же провалился в мир снов. Усталость не дала мне и шанса на то, чтобы полежать, уставившись в потолок, и мысленно поплавать в глубоких каналах моего разума.
Дзы―ы―ы―нь… Дзы―ы―ы―нь… Из коридора доносились противные звуки телефона.
Я не сразу понял, что происходит, мне казалось, что звонит какой-то будильник.
«Блин, неужели уже утро?».
Чувство разбитости и неразгруженной до конца усталости говорило об обратном. Кое-как протерев глаза и немного раскидав по углам сон, я начал соображать. Достав из-под подушки мобильный, я глянул на часы. Цифры показывали два часа ночи.
«Чёрт вас дери, мне вообще дадут поспать! Вторая ночь подряд…».
Дзы-ы-ы-нь… Дзы-ы-ы-нь… Я ждал, пока телефон не заткнётся. Прошло около минуты, но, судя по всему, он не собирался успокаиваться. Зажав голову между матрасом и подушкой, я попытался расслабиться и снова уснуть, но ничего не выходило. В итоге сдавшись, я направился в коридор, откуда доносился этот мерзкий шум.
– Алло!
– Алло! Алло, Максим, Максим, ― воспаленный нервами голос принадлежал мужчине, ― Максим, хватит звонить матери, ты уже всех достал!
– Прости…те, ― я пытался говорить, но на другом конце провода меня перебивали.
– Ты что такой тупой! Мать не собирается тебя прощать, и я тем более! Больше никогда не звони, ты меня понял?!
– Вы ошиблись номером!
– Заткнись! ― он перешел на крик.
– Послушайте, вы ошиблись.
– Заткнись! Заткнись, урод! ― орал на том конце неуравновешенный абонент, да так громко, что я оторвал трубку от уха и через секунду повесил её. Наступила долгожданная тишина.
«Господи. Что это за хрень сейчас была».
«Этот Максим явно наделал дел».
Я не хотел даже думать о том, что сейчас произошло, и как можно скорее вернулся обратно в кровать.
Сон уже не шёл. Я пытался расслабиться и отпустить мысли, но голос мужика продолжал звучать внутри моей головы.
«Заткнись! Заткнись», ― вопил он, и я представлял, как всё это выглядит на том конце провода. Со временем голос начал отдалятся, он становился тягучим, менялся в интонации, я, наконец, уснул и проспал уже до будильника.
***
Работа в помещении – это, конечно, хорошо, ни дождя тебе, ни ветра, ни палящего солнца. Здесь всегда плюс двадцать и без осадков. Всё вокруг пропитано запахом сырого камня, по коридорам гуляет беспокойный сквозняк, а тюремные лампы освещают стены тяжёлым фосфорным светом. Если не следить за временем, никогда не поймешь, который час, день, время года.
Мы с Виктором работали над четвертой камерой, когда к нам подошел инженер и попросил меня пройтись с ним.
– Ну что, готовы подписать?
– Почти. Есть пара вопросов.
– Задавайте.
– Первое, касаемо штрафных санкций.
– Вас что-то не устраивает у нас?
– Да пока что всё хорошо. Почему вы спрашиваете?
– Если всё устраивает, зачем вам нарушать наши правила, может, стоит задуматься о том, чтобы отказаться от работы, пока не поздно?
– Да не хочу я отказываться, просто интересуюсь…
– Поймите, у нас здесь всё очень, очень серьёзно и отлажено. Одна глупейшая, казалось бы, ерунда может спровоцировать ряд всяких проблем. Мы придумали правила не по причине того, что нам так захотелось. Здесь так надежно и спокойно лишь потому, что когда-то кто-то допустил те или иные ошибки, а на их почве уже зародились определенные нормы. Всем нам будет лучше, если мы будем просто следовать инструкциям, вот и всё.
– Понял и согласен с вами.
– Что ещё?
– В договоре не указаны сроки.
– А вы сколько собираетесь у нас пробыть?
– Я, честно говоря, думал о месяце.
– Месяц? ― он остановился. ― Ну, знаете ― это не разговор, вы же видите, сколько тут работы, а что вы успеете сделать за месяц?
– Ну, просто. Понимаете, я не привык так, вдали от жены, от людей, да еще и не разговаривать ни с кем целыми днями, с ума сойдёшь!
– Мы не запрещаем вам общение. Вы можете говорить со мной, можете говорить с Виктором. Просто с Виктором нужно придерживаться правил конфиденциальности, например, этот разговор, как и любой другой должен полностью оставаться, ― он несколько раз показал пальцем на меня и на себя.
Мы прошли несколько камер молча, должно быть, эти паузы давались мне, чтобы переваривать услышанное, проникнуться сладкими перспективами, затем он снова заговорил:
– Я, возможно, ошибаюсь, но, по-моему, вы сюда приехали посреди ночи явно не потому, что у вас всё в порядке.
«К чему это ты клонишь?».
– Ну, заработаете вы за месяц, а дальше что?
– Буду искать другую работу, в городе.
– И много заказов у вас обычно с таким стабильным и, как мне кажется, неплохим заработком?
Я молчал. Мы шли и шли по коридору, затем свернули в другой, а потом и в третий.
– Пока мы с вами прогуливаемся, вы прикинули, сколько здесь камер без решеток?
– Не считал…
– В любом случае, вы сами понимаете, какой здесь большой объем. А если вы подпишите с нами договор, ну-у-у скажем, для начала на восемь месяцев, ― я взглянул на него с видом: «восемь месяцев, ты серьёзно?».
Он продолжал:
– То я могу вам дать слово, что выпрошу для вас повышение зарплаты уже через месяц! Как вам такой расклад?
«Вот ведь хитрожопый какой, знает, на что жать, как крутить».
Я промолчал, не стоит давать ему повод быть уверенным в собственных словах о моей безысходности. Я мог отрицать сколько угодно, но на самом деле был готов на любые условия ради хоть каких-то денег.
– У вас тут сеть не ловит, я жене даже позвонить не могу.
– Любой из служебных аппаратов, висящих в коридорах, может дозвониться в город. Наберите 336, затем номер и звёздочка и сможете позвонить.
– А принимать звонки смогу?
– Принимать, к сожалению, не получится, номера тюрьмы высвечиваются как неопределенные.
– Но ночью звонил какой-то мужчина!
– Да? Странно, и что хотел?
– Понятия не имею, походу ошиблись номером.
– А, ну так это бывает! К каждому аппарату привязан номер, просто он не высвечивается, но если подобрать верный код, то, конечно, можно дозвониться. У нас такое случается периодически. Люди просто путают цифры и случайно попадают к нам.
– Ясно, ― увлекшись беседой, я не заметил, как мы вернулись обратно к моей комнате.
Инженер достал из нагрудного кармана шариковую ручку и протянул её мне. Я решил ещё раз, прежде чем будет слишком поздно, напоследок перечитать договор, вдруг глаз зацепится за что-нибудь.
«Почему Витя тогда так отреагировал на мои слова о том, что я до сих пор ничего не подписывал?».
В графе сроки работ мы прописали восемь месяцев. Нигде не было указано моих паспортных данных или прописки, по сути, договор не имел силы, я подумал: «Почему бы тогда не подписаться чужим именем?» Так я и сделал.
– Вот и славно! Копию оставляю у вас. Ну, не будем терять время, работа не ждёт. Я, с вашего позволения, удаляюсь.
Пока я отсутствовал, Витя наделал целую кучу заготовок, и я быстро включился в работу.
– Я подписал договор, ― ехидная улыбка невольно растянулась на моём лице.