– Куда она поперлась? Покажи ей, где выход.
Голиков догнал Оксану, вывел ее на улицу и силой усадил за столик ближайшего кафе. Общение с красоткой в людном месте льстило ему. Он не скупился на комплименты, проявлял сочувствие и соглашался, что юная выскочка, разрушившей мечты Оксаны, замухрышка по сравнению с ней.
Олег быстро понял, что ему выпал шанс, за который следует ухватиться. Высший пилотаж в отношениях с боссом – доказать, что ты умеешь решать щекотливые вопросы. Да и Оксана слишком хороша, чтобы не попытаться ей услужить в обмен на будущую благодарность. Олег клятвенно пообещал девушке что-нибудь придумать, если она потом проявит к нему благосклонность. С этим словами, он томно посмотрел на нее и плавно сжал женскую коленку под столом. Оксана не скинула его руку. На этом они расстались. Воодушевленный Голиков заверил и Радкевича, что обязательно решит проблему. Банкир удивился, и туманно пообещал: «ну, если сделаешь…»
И Голиков придумал.
Сегодня он шел в кабинет директора, ощущая себя победителем. Формальным поводом служила производственная проблема: кто-то ловко обчистил банкомат. Но главную новость он скажет в конце разговора, ведь лучше всего запоминаются последние слова. Они формируют впечатление от встречи.
– Борис Михайлович, произошел неприятный инцидент, – мягко начал Голиков.
– В чем дело?
– Из нашего банкомата похищена сумма. Как назло, вскрыли тот, который сегодня загружен наличностью.
– Отследили, подонки. Сколько взяли?
– Тут начинаются странности. В банкомате недостает 393 тысячи 300 рублей. – Голиков положил на стол страницу с отчетом. – Остальные деньги не тронуты, а это около миллиона.
Радкевич с недоумением уставился на страницу с цифрами.
– Ты ничего не напутал? Как можно похитить такую сумму? У нас самые мелкие купюры по пятьсот рублей.
– Совершено верно. Преступник оставил сдачу.
– Что? – Радкевич отшвырнул бумагу. – Ты хочешь сказать, что какой-то идиот, вскрыл банкомат и забрал меньше половины. Да еще оставил сдачу!
– Идиот на такое не способен, – покачал головой Голиков. – Дело в том, что следов взлома нет. И самое непонятное…
– Ну что еще?
– Мы посмотрели видеозапись. Кабель не поврежден, камера тоже, но вместо обычной картинки во время происшествия транслировалась фотография коня.
– Какого, на хрен, коня? – окончательно вышел из себя банкир.
– Вот.
Радкевич взял протянутый снимок. В его руке оказалась черно-белая фотография наподобие тех, что были представлены на стенах его кабинета. На ней – вставший на дыбы конь без узды и седла – животное, вырвавшееся на свободу.
Радкевич обожал красивых лошадей – и в натуре, и на снимках, – но на этот раз поморщился, словно увидел нечто непотребное. Он вспомнил последний разговор с Юрием Серовым. Уходя, тот сорвал одну из рамок, а на стол бросил листок с расчетом своей компенсации. Борис Михайлович порылся в бумагах и отыскал требование уволенного сотрудника. Сравнил с отчетом Голикова. Суммы на обеих страницах полностью совпали.
Банкир унял секундную вспышку ярости и, не без восхищения, процедил сквозь зубы:
– Пошел на принцип, уколол. – Он смял бумаги и выбросил в корзину. – Как вскрыли банкомат?
– Скорее всего сервисной картой. Кто-то подделал, а может украл. Надо проверить всех сотрудников, имеющих доступ…
– Ты еще не понял, кто это сделал? Твой бывший руководитель!
– Серов? – Мстительная искорка блеснула в глазах Голикова: – Мы сообщим в полицию.
– Чтобы там выяснили и твою вину?
– Я никогда против вас…
– Этого мало. Ты должен работать на опережение. Заблокируй все сервисные карты, изготовь новые, смени коды, пароли и все, что требуется, чтобы второй раз такого не случилось.
Зазвонил мобильник, лежавший на столе банкира. Радкевич и Голиков увидели на дисплее фотографию Оксаны. Радкевич нехотя взял телефон, качнул от себя ладонью, указывая Голикову на выход, и загнусил в трубку:
– Я же сказал, киса, что сам буду звонить…
– Выскочка не пришла и утвердили меня! – радостно перебила его Оксана Брошина. – Меня взяли на обложку “Elite style”. Спасибо, спасибо, спасибо!
Радкевич приосанился:
– Ну разумеется, ради тебя я всегда…
– Ты прелесть. Целую, обнимаю, и все, что захочешь!
– Вечером заеду, – слащаво пообещал банкир.
– Только не сегодня, котик. Сегодня я не могу, буду готовиться, завтра съемки.
– Тогда…
– Потом-потом, я позвоню. Целую!
Радкевич положил трубку и с интересом взглянул на застывшего у двери Голикова. Тот рискнул задержаться, зная какой новостью делится Оксана. Это было то самое заключительное впечатление, на которое он очень рассчитывал. Ему даже не пришлось сообщать приятную новость самому. Сейчас он выразительно посмотрит: мол, я же обещал, и скромно удалится.
– Постой. – Радкевич поманил пальцем Олега и, понизив голос, спросил: – У тебя получилось. Как? Я слышал, конкурентка куда-то исчезла.
– Важен результат. Не так ли? – смело заглянув в глаза боссу, ответил Голиков.
С минуту они смотрели друг на друга, словно пытались читать мысли, затем Радкевич поднял трубку рабочего телефона и позвонил в отдел кадров:
– Измените наше объявление о вакансии. Банку требуется не руководитель отдела информационной безопасности, а ведущий инженер. Руководитель у нас имеется – это Олег Голиков. Подготовьте приказ о его назначении, и мне на подпись.
Радкевич вопросительно посмотрел на подчиненного: мы квиты? Тот молча кивнул и откланялся.
Вернувшись на свое рабочее место, окрыленный успехом Олег набрал телефон Оксаны Брошиной.
– Привет, красотка. Я свою часть обещания выполнил. Когда встретимся?
– Какой торопыжка, – игриво ответила модель.
– Ты тоже не желала ждать другого номера журнала.
– Ну, хорошо, мы встретимся после того, как я увижу себя на обложке.
9
Мое сердце колотилось в такт частым шагам. Только не перейти на бег, чтобы не вызвать подозрений. Я спешил к спасительной машине Лиса, благоразумно оставленной подальше от банкомата. Обчистить банкомат оказалось не так уж и трудно. Главным было совладать с нервами, а остальное – дело техники. Современной техники в буквальном смысле этого слова. Хитроумный блокаут и сервисная карта с кодами доступа сделали свое дело.
К «субару» я и Лис подошли с разных сторон одновременно. Федор сел за руль, оставив на коленях красную коробочку блокаута. Я плюхнулся рядом.
– Я что-то не въезжаю, Доктор, сегодня день благотворительности? – вращал глазами Федор, не скрывая осуждения. – Вы же могли взять больше!
– Я взял то, что принадлежит мне.
– Там остался миллион!
– Валим отсюда.
Лис ругнулся, газанул и несколько минут вел машину молча. Потом недовольно спросил:
– И куда теперь?
– Остановись, мы достаточно отъехали. – Я отсчитал половину вырученных денег и протянул Лису: – Вот твоя доля.
– Спасибо, благодетель. – Лис сунул деньги в карман, убрал блокаут в бардачок. – А конь на фото, это ваш фирменный знак? Типа черной кошки?
– Послание ценителю лошадей. Пусть любуется.
– Не спалитесь?
– Тебя не заложу.
– Тогда погнали к следующему банкомату, пока сервисную карту не заблокировали, – предложил Лис.
– Хватит.
– А я думал, мы теперь типа компаньоны, вместе решаем.
– Мыслишь в правильном направлении. Готов потратить заработанные деньги на совместный бизнес?
– Какой к черту бизнес?
– Для начала надо арендовать подвальное помещение с двумя выходами. Закупить типографское оборудование для печати визиток и открыток. Номенклатуру я тебе сейчас скину на почту.
Я послал с телефона файл, подготовленный утром в «Макдональдсе». Лис открыл таблицу в своем смартфоне и начал читать, не скрывая скепсис:
– Компьютер, цветной лазерный принтер, бумага, краски… Вы с ума сошли, Доктор. Хотите сколотить состояние на печати открыток?
– А почему бы и нет. – Я выждал паузу и пояснил: – Если это будут особые открытки, напоминающие денежные знаки.
Лис отшатнулся:
– Напечатать фуфло и впаривать теткам на рынках? Во всех приличных местах купюры проверяются.
– Ты прав, у современной банкноты около двадцати степеней защиты. – Я продемонстрировал пятитысячную купюру, поворачивая и сгибая ее. – Самое сложное – специальная бумага. Каждый знает ее на ощупь: плотная, хрустящая, пальцы прощупывают рельеф. В состав бумаги входит чистый хлопок. А еще здесь водяные знаки, микропечать, магнитная полоса, специальная краска, меняющая цвет при различных углах наклона.
– Мне лекцию читать незачем, и так понятно, что хрен подделаешь.
– Подделать точь-в-точь невозможно, – согласился я.
– Вот и я про это. Одну-две бумажки сбудем, и нас заметут.
– Ты не дослушал. Степеней защиты много, но банкомат проверяет лишь четыре-пять из них, а платежные терминалы и того меньше. И я знаю, какие именно.
– Пусть так, но пять степеней защиты тоже не мало. А с помощью офисной техники, – Лис сморщился, демонстрируя экран смартфона со списком оборудования, – мы напечатаем разве что красивую картинку.
– Опять не дослушал.
– Вещайте уже.
– У тебя есть обожженные купюры. Настоящие. С нужными нам элементами защиты. – Я говорил с паузами, давая собеседнику возможность проникнуться моей идеей. – Из каждой можно сделать в десять раз больше. Для банкомата достаточно части магнитной полосы. Понимаешь?
– Из одной купюры сделать несколько? – стало доходить до Лиса.
– Спец бумага и спец краски нам не потребуются. Будем использовать фрагменты настоящих купюр.
– Мысль интересная, я готов попробовать. Только сегодняшней нашей добычи не хватит на закупку техники.
– Придется добавить. Поехали.
Я показал дорогу и попросил остановиться напротив крупного отделения Сбербанка.
– Нашли место. – Бегающие глазки Лиса изучили обстановку. – Тут народу полно, отключение камеры ничего не даст. Спалимся.
– Сейчас проверим. Сиди и жди. – Я решительно вышел из машины.
– А блокаут? – сдавленно крикнул Лис, но я не стал возвращаться и смело направился в банк.
Уверен, что следующие четверть часа Федя Волков сидел, как на иголках, подумывая: с кем он связался, не смыться ли? У него наверняка появлялись мысли, что я свихнулся, почувствовал себя неуязвимым, сейчас меня заметут, и я сдам его. В общем, я был благодарен Федору, когда, выйдя из банка, увидел потрепанную «субару» на прежнем месте. Нервы у парня крепкие, с ним можно работать.
Лис с недоверием вглядывался в мое холодное лицо. Я сел в машину и протянул ему пачку купюр:
– А вот и недостающая сумма.
– Как? – Он выпучил глаза.
– У меня банковский вклад. Снял свои деньги.
– Нельзя было сразу сказать? – огрызнулся мой напарник. Лис приоткрыл дверцу, наклонился и достал из-под колеса блокаут. – Планировал раздавить, если что.
Его осторожность и предусмотрительность мне тоже понравилась. Это необходимые качества для моих планов. Я перешел к делу, говорил конкретно, как о хорошо обдуманном и давно решенном:
– Мы начинаем совместный бизнес, доля каждого: пятьдесят на пятьдесят. Наш стартовый капитал формируется из наличных денег и интеллектуальной собственности. Я вношу эти деньги, ты – обгоревшие купюры. Я – свои знания о банкнотах и банкоматах, ты – свою разработку блокаут. И самое важное. Наш бизнес будет тайным, поэтому никаких письменных договоренностей и никакой болтовни. По рукам?
– Типа честное купеческое? Ну ладно.
Мы с Лисом пожали друг другу руки. Я передал ему деньги. Он взвесил пачку в руке и спросил:
– Когда начинаем?
– Ты же слышал, я тороплюсь жить. Ищи помещение, закупай оборудование. Начни прямо сегодня.
– Я думал, сегодня мы того, отметим наши договоренности.
Я зыркнул на Лиса так, что тот поднял руки в знак покорности, изумляясь моему нетерпению.
– Юрий Андреевич, а что вы делали до сорока лет?
– Плыл по течению, пока не закрутило в водоворот. Теперь решил пересесть на моторку, чтобы рулить, куда вздумается.
– Прикольно.
– И не забывай, Федор, отныне я Доктор, а ты Лис.
Он не успел ответить, вытащив зазвонивший телефон. Слушал, кивая и поддакивая, затем прижал трубку к плечу и обратился ко мне:
– Ваш «пежо» починили, пригнали к «Макдональдсу». Хотите лично поблагодарить Апостолов?
– Меня им видеть не стоит. Передай благодарность, и пусть уезжают.
– От кого благодарность?
– От Доктора.
Я постепенно привыкал к новому имени.
10
Я взял вилку, моя рука зависла над миской с салатом. Обычно мы с Катей ели салат из общей посуды, но сейчас я счел это невозможным. Разумеется, я прочитал брошюру про жизнь с ВИЧ, где утверждалось, что через еду вирус не передается, но это в теории, а вдруг… Ведь речь идет о самом близком мне человеке, любимой женщине, вынашивающей моего сына. Нам сообщили пол ребенка, и я упрекал себя лишь в одном, что мы не позаботились об увеличении семьи лет на десять пораньше. Если, не дай бог, я заражу Катю, то и будущего малыша ждет та же участь. Нет, что угодно, только не это.
Я отложил салат к себе на тарелку. Заранее придумал, если жена спросит, скажу, что простудился, опасаюсь гриппа. Но Катя не обратила внимания на мою щепетильность. Она быстро поужинала и продолжила озабоченно тыкать пальцем в планшет, выискивая что-то в интернете.
– Мало, – выдавила она, опустила планшет и перенесла грязные тарелки в раковину.
Зажурчала вода, послышались ожесточенный скребки щетки и звон посуды. Я скосил взгляд и увидел на экране планшета калькулятор.
– Что ты считаешь? – попытался понять я.
Катя откликнулась охотно. Чувствовалось, что проблема, над которой она размышляет, целиком овладела ею.
– У нас на счету есть сбережения для ремонта мансарды.
– Пока обойдемся без ремонта, – отрезал я, потупив взгляд. Катя еще не в курсе, что наш счет пуст. Если я расскажу на что планирую потратить деньги, она ужаснется.
– Юля должна лечиться в Германии. Денег на счету недостаточно, но если продать «вольво»… Я посмотрела объявления. Машина новая, пробег маленький, мы можно выручить…
– О чем ты? Машина в залоге, все деньги заберет банк.
Она растерялась, а потом предложила:
– А если как-то обмануть банк?
Жена выключила воду и вернулась к столу. На ней был растянутый спортивный костюм, который я помнил много лет. А ведь могла бы купить специальное платье для беременных. Мне стало стыдно, что из-за наших долгов она экономит на одежде. Я тронул ее за руку.
– Обмануть банк не получится. Мы не сможем продать машину без их согласия.
– А дом?
– Тем более. На свидетельстве о собственности наложено обременение. Мы же мечтали об этом доме.
– Попробуй договориться с банком.
– Я не могу вечно просить.
Катя взглянула на меня так, будто я только что отказал в лечении дочери. Она возмутилась:
– Надо же что-то делать. Я места себе не нахожу, думаю, как выкрутиться, как спасти Юлю, а ты…
– Я тоже ломаю голову.
– Попроси зарплату вперед. Или льготный кредит. – Катя по-женски сменила гнев на милость, обняла меня сзади, прижалась щекой к виску. – Ты давно работаешь в банке, тебя там ценят, объясни ситуацию, тебе пойдут навстречу.
– Еще один кредит. – Я помрачнел, не знаю, что сказать. – Мне не дадут. Я и так задолжал банку на двадцать лет вперед.
– Речь идет о нашей дочери. Я готова пойти с тобой, буду умолять. Это ваш Радкевич, он не человек что ли?
Я вывернулся из женских объятий и чуть не признался, как этот добренький человек выгнал меня с работы без выходного пособия. В последний момент я сдержался, потупился и пообещал:
– Я заработаю, вот увидишь.
– Когда? Юля не может ждать.
– Я буду действовать быстро.
Мой вид не внушал оптимизма, и Катя не сдержала упрек: