В своем кулаке Френсис Моррэс что-то болезненно сжимал. Приглядевшись, я увидел: то были те самые клочки бумаги.
– Что это значит? – он сошел с лестницы и, вытянув руку вперед, медленно разжал ладонь, бросив их на пол.
– Это означает конец, – спокойно ответил я. – Прости, отец, но мне нужно уйти ради нас обоих. Ты губишь меня, а я никогда не оправдаю твоих надежд, и это, очевидно, губит тебя. В нас течет одна кровь, однако мы словно обратные стороны магнита. Нас разводит, отталкивает друг от друга. Нет смысла сопротивляться. Забудь, что у тебя есть сын, а я забуду о тебе. И это все, чего я хочу. Смирись с этим!
– То, что ты учудил в колледже, непростительно! Ты опозорил меня, опозорил наше имя! Теперь все знают: сын Френсиса Моррэса – позорище и неудачник! – проигнорировав мои слова, выдал он.
– Даже если и так, мне все равно!
– Не смей поворачиваться ко мне спиной, щенок! – в гневе заорал он, но голос его подрагивал, возможно, от некой внутренней слабости. – Ты немедленно сядешь и объяснишь свое поведение, а вечером вернешься в колледж! Это приказ!
Все слуги, те немногие, кого отец еще не успел уволить, притихли, подобно боязливым мышам, покорно углубившись в работу.
– Отец, ты болен, – в моих глазах промелькнула крупица жалости.
Я надел шляпу, которую мне подарил на рождество Дэн, и уж было коснулся двери, как вдруг меня остановила тяжелая рука Френсиса Моррэса.
– Ты никуда не уйдешь! – он схватил меня за плечо и отшвырнул обратно, в центр коридора.
Моя сумка осталась у двери, а также свалившаяся с головы шляпа. Я рассерженно посмотрел на отца и, едва сумев сдержать поток ненавистных фраз, так и рвавшихся «слететь» с губ, молча поправил пальто.
– А теперь – марш в гостиную! Нас ждет долгий разъяснительный разговор! Второго позора я не допущу! – он двигался ко мне, грозя указательным пальцем и вынуждая пятиться назад. – Либо ты извинишься прямо сейчас и исправишь ситуацию, либо я тебя уничтожу! Клянусь!
– Я больше не боюсь тебя! Уйди с дороги!
Хищник, попробовав однажды человеческую плоть, уже не захочет есть то, чем питался раньше. И натура людей не столь отличительна. Если человеку доведется узнать о существовании чего-то более лучшего, увидеть хотя бы раз и лично ощутить всю прелесть нового, он уже никогда не сможет пребывать в прежнем смирении и покое! Желание обрести это с силой равной одержимости захватывает разум и сердце в безвыходный плен. Человек, обреченный столь отчаянной мечтой, не пожелает жить, как прежде, смирившись со своей судьбой.
Со смелым вызовом в глазах я попытался пройти к выходу, но отец не позволил это сделать. Он снова схватил меня за пальто, словно щенка за загривок, и тут мое затянувшееся терпение дало сбой. Я вышел из себя!
Его руки, подобно клешням, крепко вцепились в пальто.
– Ты никуда не уйдешь! – кричал он.
– А это мы еще посмотрим!
Злость придает сил всякому, кто нуждается в победе. Сделав резкий рывок, я освободился, услышав звук рвущегося пальто, а после, не дав отцу даже нескольких секунд на раздумья для следующего шага, я со всей мощью ударил его кулаком прямо в грудь. Будто сухое старое дерево, он не смог устоять на ногах, отшатнулся и упал, ударившись виском о ступеньку лестницы. Я услышал короткий глухой звук, а после наступила тишина.
Мне понадобилась минута, чтобы прийти в себя, отдышаться и осознать произошедшее. Мой удар стал реакцией на провокацию, своего рода, рефлекс, поддавшись которому я надеялся всего лишь преподнести отцу урок, остановить его, показать, что теперь и сам обладаю достаточной силой для сопротивления. Однако результат вышел куда более радикальный.
– Отец!.. – я окликнул его, медленно подходя ближе.
Его глаза оставались закрытыми, реакции на мой голос он не подавал и совсем не шевелился. Наклонившись и приложив два пальца к пульсу на шее отца, я не обнаружил даже малейшего колебания. Его сердце остановилось, как будто кто-то нажал на кнопку «стоп». Но люди не машины, и, к сожалению, рычага очередного запуска у них нет. Все стало ясно без врачебного вердикта: Френсис Моррэс был мертв.
Глава седьмая. Иллюзия невиновности
Смерть. Что мне было о ней известно? Совсем ничего. Да, моей матушки не было в живых. Ее тело лежало глубоко в земле, а душа «поселилась» на одном из тысяч облаков. Но даже это знание не помогло мне познать смерть. Я никогда не видел маму живой, а потому не считал ее мертвой. Для меня она всегда была бестелесной, невидимой, но при этом существующей. Иных вариантов я просто не признавал.
Вероятно, вам это покажется знакомым: смерть кажется нереальной, простой выдумкой ровно до той поры, пока не доведется столкнуться с ней лицом к лицу, узреть ее мрачный облик. Многие не воспринимают ее всерьез, наивно полагая, будто смогут жить вечно. Но эта глупая нелепость мгновенно исчезает с первой потерей.
Человек – весьма хрупкое создание, а грань между жизнью и смертью слишком тонкая. Один неверный шаг – и все. Жизнь разбивается, как хрустальный бокал, раз и навсегда. В данной ситуации я сам отдал отца в руки смерти, не дожидаясь ее самостоятельного визита. Однако есть люди, чей трагичный уход можно счесть за высшее благо.
– Бетти, идите сюда, скорее!
Женщина незамедлительно выбежала из кухни в коридор и замерла рядом с лестницей.
– Бог мой, мистер Моррэс! – с мгновенно возникшей тревогой она попыталась привести его в чувства.
– Бетти, это бесполезно: сердце остановилось.
– Что значит остановилось? Всего пару минут назад я слышала голоса вас обоих! Ой! – служанка с тяжелым вздохом прижалась спиной к стене, положив руку себе на лоб.
– Вам плохо?
– Нет-нет, я просто в шоке. Поверить не могу. Как это произошло?
– Почти мгновенно. Он схватил меня, не позволял уйти, а я толкнул его слишком сильно, как видите. Это я его убил!
– Тссс… Кто-то идет.
Я тут же замолчал и обернулся.
Вниз по лестнице спускалась Сью. Увидев безжизненное тело Френсиса Моррэса, девушка издала такой оглушающий крик, наполненный ужасом, что казалось, его услышали даже в соседнем доме.
– Тише, милая! Все хорошо! – Бетти подбежала к молодой служанке и прижала ее к себе, как родную.
– То есть как, хорошо? Что с мистером Моррэсом? Почему он лежит на полу? – испуганно проговорила она.
– Произошел несчастный случай. У хозяина закружилась голова, он упал и ударился насмерть. Я и Мартин ничего не смогли сделать. Всему виной – его шаткие нервы и все эти истерики. Мистер Моррэс не щадил ни себя, ни других, вот и поплатился.
Я удивился, как ловко Бетти сумела скрыть истину, но возражать против данной версии не стал.
– Ступай, дорогая! Умой лицо, выпей воды, а я пока позвоню доктору.
Бетти дождалась, когда Сью скроется в другой части дома, и только потом подошла ко мне.
– Почему вы солгали? – шепотом поинтересовался я.
– Потому что мистер Моррэс не заслужил справедливости. Он досаждал Вам при жизни. Не хочу, чтобы и после его смерти Вам пришлось страдать, расплачиваясь за его никчемное существование. Он получил то, чего заслужил. Думаю, даже Бог не станет судить вас, а я – тем более! И от всех остальных мы должны скрыть правду!
Вдруг раздался стук во входную дверь.
– Это Дэн. Мы должны были встретиться по истечении часа у калитки! – сказал я и ринулся к двери.
– Мартин, постойте! Никому не говорите о случившемся и своему другу тоже! Вы не можете знать, как он к этому отнесется. Понимаете? – она взяла меня за руку и настойчиво смотрела в глаза, дожидаясь ответа.
– Да, конечно! Он ничего не узнает, будьте спокойны! Я сам открою.
– Мартин, кажется, я тебя перехвалил: жду уже десять минут! – воскликнул Дэн.
Я не знал, как ему все сказать, как объяснить причину опоздания, а потому совсем растерялся. Должно быть, мое лицо и некоторое потрясение в глазах сказали все сами, без слов. Дэн в одно мгновение стал крайне серьезным.
– Что произошло, Мартин? Ты какой-то бледный… Совсем на себя не похож.
– Ты был прав: мне не стоило заезжать домой.
Я отошел в сторону с виноватым видом и пропустил друга в дом. Пройдя в коридор, Дэн увидел итог нашей с отцом ссоры. В отличие от Бетти и Сью, Дэн не издал ни ужасающего крика, ни тревожных слов. Более того, он не был удивлен.
– Я не экстрасенс, и моя интуиция развита не достаточно хорошо, однако что-то подсказывало мне: твоя встреча с отцом закончится неприятностью.
– Доктор Риверс уже едет, – в коридор вернулась Бетти. – Я все ему объяснила. Надеюсь, полицию не придется вмешивать. О, простите, я прервала ваш разговор!
– Ничего, Бетти, это Дэн Мак’Коллин, мой друг из колледжа, о котором я рассказывал.
– Мэм, рад знакомству! – Дэн учтиво склонил голову. – Я тоже о Вас наслышан. Мартин со мной крайне искренен касательно своей жизни. Жаль, что наша встреча состоялась в столь неприятной обстановке!
Женщина не нашла ответа и лишь молча опустила взгляд.
– Ну, так что конкретно тут произошло? – в его голосе стало ощущаться тревожное недовольство. – Час, всего один час! Просто немыслимо! Как, оказывается, мало нужно времени, чтобы жизнь пошла под откос!
– Мои вещи уже были собраны, я почти вышел за дверь, как вдруг…
Бросив невольный взгляд на Бетти я прочел в ее глазах безмерное волнение, а также несколько безмолвных враз: «Молчи! Не говори!»
– Ну, и? – Дэн вернул меня из задумчивости в реальность. – Ты подошел к двери…
– Отец разнервничался, а в последнее время его здоровье пошатнулось. В общем, у него закружилась голова, он упал, ударился виском о ступеньку и уже не поднялся. Что я мог сделать, Дэн?
– Разумеется, ничего! То воля обстоятельств, Мартин, ты ведь не винишь себя?
– Нет.
– Хорошо. Это главное.
Наш разговор был прерван прибытием доктора. Мистер Риверс, слегка полноватый пятидесятилетний господин, был нашим врачом много лет. Он знал обо всех нюансах здоровья Френсиса Моррэса, и это сыграло в мою пользу.
– Последние несколько недель ваш отец часто жаловался на головные боли и головокружения. Всему виной нервы. Френсис всегда был чересчур эмоциональным человеком, а в его возрасте такое поведение недопустимо! – сказал доктор, выслушав наш недолгий рассказ. – Я прописал ему успокоительные капли, постельный режим на несколько дней и попросил избегать тревог. Головокружения – вовсе не простая невинность, как многим кажется! Вот итог. Сожалею, юноша. Мистер Моррэс был не самым прекрасным человеком, но он все же ваш отец. Весомая потеря. Глубочайше соболезную! – он с искренним сочувствием положил свою руку мне на плечо. – Крепитесь, мой друг!
– Спасибо, доктор Риверс!
Мне пришлось изобразить печаль, хотя на самом деле я был от нее далек.
Врач констатировал смерть, представив как несчастный случай, связанный с недомоганием. Бетти являлась свидетелем данной трагедии, а посему ни у кого не возникло каких-либо сомнений. Правду я разделил только с ней, а Дэну, как и всем остальным, пришлось поверить в ложь, хотя порой мне казалось, что друг догадывается об обмане.
На меня пала непростая задача: пришлось организовывать похороны, искать священника, договариваться с могильщиком – весьма угнетающая и неприятная процедура! Без помощи Бетти все это было бы мне не по силам.
На церемонию прощания и погребения явилось совсем немного людей. У моего отца был весьма странный подход к жизни: он стремился заводить врагов, а не друзей. Пришли лишь наши слуги, а также четверо коллег из его конторы – из чувства долга. Быть может, они не любили его, но хотя бы уважали? Этого я не знал.
Никто не стал лить по нему слезы. Среди всех присутствующих я был единственным, кто надел маску притворной скорби. Лица пришедших не выдавали грусти и сожаления: холодные, спокойные взгляды. Я же, невзирая на подлинные чувства, был вынужден казаться подавленным, дабы не вызывать подозрений.
– Ты действительно расстроен? – недоумевая спросил Дэн, когда гроб с телом отца опустили в яму.
– Нисколько. Просто никак не могу осознать его гибель. Для меня отец всегда был «железным» человеком, непобедимым. Казалось, ничто не способно сломить его. Не думал, что все так случится…
– Это несчастный случай. Ты не мог ничего знать. У каждого свой конец, а его смерть вполне заслуженная. Как бы там ни было на самом деле…
– Что ты имеешь в виду? – я насторожился.
– Неважно, забудь!
Таинственная фраза Дэна тогда осталась без ответа…
Гибель отца задержала нас в Чикаго еще на несколько дней. Когда все закончилось, я стал единственным официальным владельцем огромного состояния и финансов, что хранились в банке теперь уже под моим именем. Я ощутил безграничную радость. С меня будто сняли цепи! День смерти отца стал для меня вторым днем рождения. Я ощущал счастье, хотя полагалось скорбеть. И пусть это было грехом, мне все равно! Теперь я действительно обрел свободу.
Часть вторая
Глава первая. Новая жизнь
Немногим выпадает шанс покончить с ненавистным прошлым, превратить все в пепел, уничтожить даже мелочи, словно ничего и не было…
Дом, в котором я провел не самую лучшую часть моей жизни, не имел для меня иной ценности, кроме материальной, а потому без всяких сомнений было решено продать его вместе с мебелью. Это дело я доверил Бетти.
Когда-то давно отец неоднократно говорил, что после смерти желает быть похороненным рядом с могилой своей супруги. Его смерть свершилась, однако я, хоть и помнил об этом, с хладнокровной жестокостью пренебрег его желанием так же, как он пренебрегал моими. Но самой главной причиной стало другое: он не был достоин даже лежать рядом с моей матерью! Его не стало, и уже на следующее утро я почти забыл, что у меня был отец. Да и был ли он отцом?
Оптимизм Дэна вдохновлял меня каждую минуту нашего общения. Он был одним из тех редких людей, способных быстро забывать плохое. Кажется, не существовало ничего того, что могло бы заставить его злиться дольше двадцати минут. Безусловно, Дэн был недоволен проблемами, вынудившими нас задержаться в Чикаго, но это не побудило его оставить меня. План – отправиться в заветный город вместе – не изменился.
– Во всем есть свои плюсы, – говорил он, когда мы покинули родной Чикаго. – Теперь ты богат и совершенно независим! Только, может, не стоило доверять продажу дома служанке?
– Не волнуйся! Бетти – женщина надежная, я ей доверяю. Она все сделает. К тому же, мне не хотелось заставлять тебя ждать. И без того задержались.
– Это верно.
Добирались мы долго. На нашем пути встречались разные города, но там мы делали только остановки для отдыха. Остаться в одном из них у нас не возникло желания. Долгая дорога, пролегавшая через всю страну, стала моим первым путешествием. Дэн не захотел ехать на поезде, ведь в таком случае пришлось бы оставить автомобиль в Чикаго. Это было исключено сразу!
Конец ознакомительного фрагмента.