– Как же ты сюда попала? – полюбопытствовал колдун.
Он без стеснения разглядывал совсем растерявшуюся девушку и, конечно, заметил кровь на её левой руке.
– Понятно,– он весело рассмеялся,– магия крови, значит.
– Какая ещё магия крови,– вскинулась Дали.
Ни о какой такой магии Учитель не рассказывал. Если честно, слово «магия» вообще никогда не произносилось в стенах Школы.
– Ох, уж эти ваши Творцы,– посетовал колдун,– только и умеют, что управлять чистыми энергиями. Но мир гораздо сложнее, девочка моя. В нём есть ещё и магические ритуалы, и заклинания, и могущественные артефакты. Ты не знала?
Дали поймала себя на том, что опять, как загипнотизированная, слушает его голос. Она встряхнулась. Нет, больше она не даст себя одурачить.
– Что ж, раз ты жива, значит, Вертер умер,– колдун вопросительно поглядел на свою гостью.
У Дали задрожали губы. Вот только не хватало ей сейчас разреветься. Она глубоко вздохнула и вытащила пистолет. Матовая рифлёная рукоятка удобно легла в её ладонь, и Дали сразу успокоилась. Она не собиралась ничего обсуждать с колдуном, просто пристрелить его, как мерзкую подлую тварь, чтобы он больше никому не смог навредить. Колдун с удивлением уставился на оружие в её руке, а потом громко расхохотался.
– Ты действительно надеешься меня ЭТИМ убить? – прокаркал он сквозь смех.
Дали прицелилась, задержала дыхание и плавно нажала на курок. Мерцающий защитный купол окутал фигуру колдуна. Девушку спасло только то, что она совсем не умела стрелять, и пуля, угодив в самый краешек щита, срикошетировала в сторону. Из глаз Дали брызнули слёзы. До неё наконец дошло, с кем она имела дело. Перед беспомощной девушкой во всём своём могуществе стоял Творец-отступник, про которого она столько слышала в Школе. И как же Дали с самого начала не догадалась, что это Сабин заманил её в ловушку? Наверное, её сбили с толку поддельная седая борода и ласковый голос. Или просто она – доверчивая дурочка, готовая верить любому проходимцу, стоит только тому прикинуться невинной овечкой. Мелькнула тоскливая мысль, что против брата дяди Антона у неё нет ни единого шанса.
– Деточка,– ничуть не обиделся Творец,– ты знаешь, что только что пыталась застрелить своего родного отца?
От неожиданности Дали едва не выронила пистолет. Она открыла рот, чтобы послать этого ублюдка куда подальше, но не смогла выговорить ни слова.
– Не ожидала? – Сабин откровенно наслаждался её растерянностью. – А почему, ты думаешь, твоя кровь открывает тебе дорогу ко мне? Помнишь, как тебе удалось вытащить меня из стасиса?
Дали сникла, как будто из неё выпустили воздух. Значит, она своими руками, вернее своей кровью, выпустила на волю этого монстра и принесла гибель своему папе.
– Это я сделал тебя копией женщины, убитой Вертером,– между тем продолжал вещать Сабин.
– Зачем? – простонала Дали.
– Разве это не ясно? – синие глаза сверкнули из-под густых чёрных бровей. – Чтобы, глядя на тебя, он всю свою жизнь испытывал боль и чувство вины за совершённое убийство, чтобы не сопротивлялся, когда ты его убивала.
Больше всего Дали сейчас хотелось упасть в траву и расплакаться. Но вместо этого она заставила себя спокойно посмотреть в ненавистные синие глаза.
– Ты промахнулся, колдун,– сказала она твёрдо,– мой папа вовсе не мучился чувством вины. Он любил меня. И не потому, что я могла оказаться его бывшей возлюбленной, а просто потому, что он был моим папой. А ещё тебе нужно знать, что эта тварь, которую ты на меня натравил, не убивала моего папу. Он сам себя убил, чтобы спасти меня.
Дали подняла пистолет к своему виску, как сделал её отец, и зажмурилась. Но выстрела не последовало. Её палец, лежавший на курке, и вся её рука как будто онемели. Она попробовала пошевелиться, но не смогла даже моргнуть. Сабин подошёл вплотную и вывернул пистолет из её пальцев. Через секунду тот растаял прямо в воздухе.
– Дурочка,– сказал он ласково,– это же не мир Творца, это альтернативная базовая Реальность. Если ты здесь умрёшь, то отправишься на перевоплощение.
Онемение спало, и Дали без сил опустилась на траву. Сабин уселся рядом и заглянул ей в глаза.
– Ты мне очень нравишься, деточка,– проворковал он,– ты смелая и упёртая. Из тебя выйдет толк, нужно только время. Я спрошу тебя только один раз. Пожалуйста, подумай хорошенько, прежде чем ответить. От твоего ответа зависит твоя жизнь. Ты готова остаться со мной и стать Творцом лет через десять-двадцать?
– Я тебя ненавижу, урод! – Дали постаралась вложить в свои слова всю свою боль и тоску по погибшему отцу.
Похоже, ей это удалось. Сабин поднялся на ноги и отвернулся к огню.
– Хорошо, что тебе достало глупости явиться сюда одной,– от его голоса повеяло холодом, как от могилы. – Мне жаль, но ты для меня опасна, потому что твоя кровь всегда откроет дорогу ко мне. Я не могу тебя просто отпустить.
Дали ещё успела поднять голову и посмотреть на фигуру Сабина, внезапно выросшую почти до неба. А потом её сознание померкло. Следующее, что девушка увидела, была ванная в её квартире. Она опять потеряла контроль над своим телом и только могла безвольно следить за тем, как её рука открывала кран с горячей водой. Потом её тело само улеглось в воду прямо в одежде. В её правой руке оказался кухонный нож. Одно резкое движение, и вены на её левой руке оказались перерезаны, а бедняжка даже не смогла закричать. Только слёзы выступили на её глазах и покатились по щекам, смешиваясь с красной водой. Она упорно сопротивлялась, пытаясь сбросить с себя губительное оцепенение, хотя и понимала, что с Сабином ей не справиться. И всё же Дали боролась до конца. Творец отпустил сознание своей жертвы только, когда жизнь уже почти покинула её тело, и всё, на что у неё ещё хватило сил, это наконец закрыть глаза.
Часть 2. Палач
Девочка с большим розовым бантом была удивительно хорошенькой, именно такой, как он в тайне надеялся. Тонкие и выразительные черты лица, чётко очерченные розовые губки, глаза цвета бирюзы и тёмно-каштановые гладкие волосы, заплетённые в две смешные косички. Детские пухлые щёчки немного портили эффект, но это пройдёт. Ей ведь ещё нет и семи. Она была совсем невысокой, по сравнению с акселератами – сверстниками. И это ему особенно нравилось.
Несмотря на маленький рост, самоуверенности девочке с розовым бантом было не занимать. В толпе первоклашек царило азартное возбуждение. Из-за разноцветных букетов то и дело выглядывали испуганные мордашки с блестящими глазками. Детки вступали в новую, пока непонятную для них жизнь, и волнение было вполне оправдано. Только его избранница была совершенно спокойна. Она расслабленно и отрешённо наблюдала за царящей вокруг суетой, бурлящий водоворот страстей обтекал её со всех сторон, не в силах увлечь за собой. Она была сама по себе. И ей было комфортно в своём обществе.
– Я буду называть тебя Дэвикой, моя маленькая богиня,– растроганно решил паук. – Как хорошо, что ты уже успела вернуться в наш мир, милая моя. Как раз вовремя. Зря я опасался, что ты задержишься, как прочие невинные жертвы. К счастью, в тебе слишком много желания жить. Выходит, не такая уж ты невинная.
Паук затаился метрах в двадцати от школьного двора, на котором проходила праздничная линейка. Вскоре старшеклассники разобрали малышей и повели их в класс на их первый урок. Дэвике достался пучеглазый пацан с веснушками на носу. Девочка с облегчением нагрузила на него свой ранец, всучила колючий букет роз и спокойно пошла вперёд, даже не оглянувшись, чтобы проверить, следует ли за ней носильщик. Паук был в восторге. Его маленькая богиня была просто идеальна.
– Когда придёт время ты не станешь сомневаться и оглядываться в прошлое, я уверен,– пробормотал паук. – Не скучай, моя милая. Очень скоро мы увидимся, и тогда настанет твой черёд вступить в Большую Игру.
Глава 5
Она вышла из школы одной из последних, не хотелось толкаться в раздевалке. Не глядя по сторонам, Лидочка прошествовала к скромной чёрной Тойоте, совсем нескромно припаркованной прямо на проходе перед воротами школы. Водитель Вася уже поджидал её у распахнутой задней дверцы машины. Демонстративно раскланявшись, он подал хозяйской дочке руку и захлопнул за ней дверцу. Ехать было недолго, минут двадцать, если без пробок. Лидочкин дом стоял у леса на краю элитного посёлка по Ильинскому шоссе, а школа, тоже, кстати, вся из себя элитная, располагалась в соседнем городке. Лидочка нервным движением расплела ненавистную косу и раскрыла планшет. Волна гладких каштановых волос окутала её шею и плечи. Краем глаза она заметила, что Вася плотоядно косится на неё в переднее зеркало. В последнее время его подобострастное поведение начало её здорово раздражать.
– Ну как можно было нанять в водители к шестнадцатилетней девушке молодого парня, да ещё из провинции,– думала Лидочка. – Если так будет продолжаться, то придётся поговорить с папой.
Лидочка была, как принято говорить, из хорошей семьи. У папы был надёжный, но не вызывающий сильной зависти власть имущих бизнес, что гарантировало стабильный доход и отсутствие опасной конкуренции. Всё, что нужно для комфортного существования, в их семье имелось. Просторный дом на большом участке земли в ближнем Подмосковье, три машины, прислуга, две собаки престижных пород и огромный аквариум с морской водой и коралловыми рыбками. Чтобы мама не заскучала после того, как дочь подросла, папа купил ей небольшой, но уютный и респектабельный косметический салон в том же городке, где располагалась Лидочкина школа, буквально на соседней улице. Несмотря на это, мама ни разу не сподобилась забрать дочку из школы, вроде как вечно была занята. Поэтому специально для Лидочки держали машину с водителем. Раньше это был добрый и забавный старичок, Иван Фёдорович, который жил в Москве и был вполне адекватным и интеллигентным человеком. С ним было так здорово болтать по дороге, делиться несерьёзными детскими проблемами и секретами. Дядя Ваня ни разу за девять лет, что он возил свою юную пассажирку, не слил ни одного её откровения родителям. Лидочка очень ценила такую возможность излить душу без последствий.
Дело в том, что ей было совершенно не интересно со сверстниками, в классе её считали синим чулком, так как за все школьные годы она не завела ни одного романа. Эти прыщавые, неуверенные в себе подростки ей откровенно не нравились и вызывали скорее брезгливость, нежели интерес. А вот сама Лидочка постоянно была объектом навязчивых ухаживаний. Её довольно трудно было назвать пышной красоткой, скорее наоборот, внешность у девушки была скромная и невыразительная. Невысокого роста, тоненькая, словно травинка, зато с очень правильными чертами лица, ясными голубыми глазами и копной прямых и блестящих тёмно-каштановых волос. Но брала она не внешностью. Было в Лидочке что-то такое, что напрочь выносило мозг мальчишкам в классе, да и во всей школе. Может быть, это была её непоколебимая самоуверенность, а может быть, полное равнодушие к поклонникам. Так или иначе на отсутствие внимания сильной половины человечества жаловаться Лидочке не приходилось.
Год назад под её чары попал даже молоденький преподаватель истории, нанятый школой для подготовки выпускников к экзаменам. Дело дошло до скандала. Историк был из породы красавчиков, вокруг которых девицы вечно вились, словно мухи над кучей понятно чего. Он никак не мог взять в толк, почему эта скромница напрочь игнорирует его более чем прозрачные намёки, и в конце концов, совсем слетев с катушек, полез целоваться прямо в классе после уроков. В результате красавчика увезла скорая с сильным сотрясением мозга, после которого в школу он уже не вернулся. Лидочку даже не пожурили, так как во всех классах были установлены камеры, и агрессивное поведение историка было зафиксировано со всеми подробностями. После этого случая воздыхателей только прибавилось, но вели они себя уже с подобающим уважением и пиететом.
Как раз, когда красавчика историка выгнали из школы, дядя Ваня попал в больницу с инсультом, и папа нанял в шофёры к дочери молодого наглого парня из соседнего городка. Поначалу тот вёл себя вполне благопристойно, но вот уже две недели как начал неумело заигрывать с хозяйской дочкой. Ничего хорошего от такого расклада ждать не приходилось. Лидочка давно изучила повадки мужских особей хомо сапиенс и легко могла спрогнозировать дальнейшее развитие событий. Для Васи это в лучшем случае закончится увольнением, а в худшем физической или душевной травмой. За себя девушка совершенно не боялась. И не потому, что была такая уж отчаянная. Просто она была волшебницей.
Своё имя Лидочка получила в честь бабушки по отцу. Это была властная и яркая женщина, рулившая порядками в их доме до самой своей смерти. Именно бабушка стояла у истоков их семейного бизнеса. Своего сына баба Лида обожала и жену ему подобрала по своему вкусу, чтоб была скромная, трудолюбивая и покладистая. Лидочка никогда не могла понять, что за чувства связывали её родителей. Это точно была не любовь и не страсть. Брак заключался по расчёту. Но, видимо, расчёт был верный, потому что в семье всегда царили мир и взаимное уважение. Родители относились друг к другу с удивительной теплотой и доверием, забота о семье была их главным кредо. В общем, с предками Лидочке чрезвычайно повезло.
А вот имя своё она ненавидела. Ну где вы видели, чтобы могущественную волшебницу называли Лидией? Недолго думая, девочка лет в десять переставила слоги в вульгарном имени Лида и получилось загадочное Дали. Прямо как у Окуджавы в Виноградной косточке: «В тёмно-красном своём будет петь моя Дали…». Именно так её теперь звали в школе все сверстники и даже некоторые учителя. К сожалению, внедрить своё новое имя ещё и дома девушке, увы, не удалось. Папа вообще никогда не называл её по имени, она была для него дочуркой или лисёнком, а мама упорно продолжала называть её Лидо́к, сколько её ни просили. Но чего только не стерпишь от родственников?
То, что она особенная, Лидочка поняла ещё до школы. Она начала ВИДЕТЬ. Поначалу это были лишь радужные круги и разводы на фоне неба или светлой стены, но постепенно неясные фигуры приобрели отчётливые очертания и понятные интерпретации. Оказалось, что мир устроен гораздо сложнее и интересней, чем казалось большинству окружающих. Лидочка научилась видеть энергетическую ткань материального мира, а позже начала с ней экспериментировать. К десяти годам она уже могла одним только взглядом перемещать нетяжёлые предметы и зажечь свечу с расстояния трёх метров. Вылечить какую-нибудь простенькую хворь, вроде простуды, теперь стало делом нескольких минут. Чуть позже проявилось и ещё одно интересное явление, собаки начали слушаться мысленных приказов своей малолетней хозяйки. Прошло совсем немного времени, прежде чем Лидочка решилась применить свою новую силу на людях.
Ей было двенадцать, а Егор был старше на три года. Он учился в девятом классе и был главным кумиром школы среди старшеклассников. Почти круглый отличник с внешностью Бреда Пита, неотразимым обаянием и харизмой. Разряд по горным лыжам и какой-то там дан по восточным единоборствам с непроизносимым названием были лишь вишенкой на торте. Почему Лидочка выбрала Егора в качестве объекта для экспериментов, было понятно. Если уж подчинять кого-то своей воле, то самого лучшего. А зачем иначе нужна эта волшебная сила? На превращение весёлого и уверенного в себе парня в жалкого раба у неё ушло меньше месяца. Теперь Егор ходил за своей госпожой хвостиком, носил за ней портфель, писал глупые стишки и смотрел на малолетку влюблёнными глазами. Пару недель Лидочка поигралась и потешила своё самолюбие, а потом потеряла к своей жертве всякий интерес. Пришло понимание, что сила была дана ей для чего-то большего. Тратить своё время на идиотский флирт могущественной волшебнице стало неинтересно.
К сожалению, для Егора Лидочкины эксперименты закончились трагически. Когда он понял, что возлюбленная к нему совершенно равнодушна, то потерял всякий интерес к жизни и вскоре превратился буквально в собственную тень. Родители таскали его по врачам, но физически парень был здоров, никаких заболеваний у него не обнаружили. Он просто таял на глазах и не выказывал ни малейшего желания что-то менять в своём безрадостном существовании. На зимние каникулы отец увёз несчастного страдальца в Альпы покататься на лыжах. Там-то и случилась трагедия. Егор, будучи опытным горнолыжником, в одиночку уехал на необработанные трассы и попал под лавину. Его хватились только через час, когда он уже давно задохнулся всего лишь под метровым слоем снега. Больше всего спасателей удивило, что этот физически крепкий парень даже не пытался выбраться, хотя руки у него были свободны. Узнав о смерти своей лабораторной мышки, Лидочка только равнодушно пожала плечами и приступила к новым экспериментам.