– С помощью Бенджамина, – Нэвилл указал жестом на мирно спящего в салоне пса, – нам удалось какое–то время сопровождать и вести слежку за предполагаемым носителем. – Мы были уверены, что он выведет нас на предполагаемый источник тех сведений, но нас опередили.
– Не понимаю, какое я имею отношение ко всему этому? – нервно пробормотал Тим, пытаясь хоть как–то разобраться в потоке непонятной информации.
Нэвилл взглянул на подростка и, выждав небольшую паузу, произнёс: – То, что сделал для тебя тот робот, является одновременно благом всего человечества и проклятием носителя этих знаний.
– Каких ещё знаний? Какая такая информация может быть важнее жизни людей, погибших в поезде?
– Как сказала она, эти сведения помогут узнать об истинном творце нашего мира.
– Она?
– Это не твоё дело, мальчик! – резко оборвал Нэвилл, но через мгновение слегка смягчил тон и добавил, – возможно, когда–нибудь я расскажу тебе об этом, но сейчас важно совершенно иное, на кону вопрос сотворения целого мира!
– А что тут не понятно? Это был путь эволюции! – уверенно заявил Тим.
Рэм лишь покачал головой и натянуто улыбнулся.
Не дождавшись ответа, Тим продолжил свой допрос: – Неужели Вы и вправду тот самый Рэм Нэвилл – самый известный капитан первого космического корабля, отправленного к новым мирам и единственного, кому удалось вернуться?
– Всё не так, мальчик, – Рэм удручающе покачал головой, – никаких звёздных приключений, новых неизученных миров, капитанов и героев космоса не существует. – В мире есть только люди и роботы, плоть и металл. И как в любой биосфере одни служат пищей для других.
– Что ты такое говоришь? – не веря собственным ушам, переспросил Тим, – что значит не существует?
– Весь твой мир, глупец, это лишь сон, иллюзия, направленная на то, чтобы ты послужил машинам в качестве сырья и не более, – голос Рэма был твёрд и беспристрастен.
– Это всё чушь! – закричал Тим, чувствуя, как лавина гнева возникает глубоко внутри его сознания.
Гнев возник не от того, что сказал незнакомец. Самым отвратительным было его хладнокровие, направленное к испуганному и растерянному подростку, мир которого рухнул в один момент.
– Пищей для машин?! – еле сдерживаясь, продолжил Тим.
– Всё, что тебя окружает – не более чем спектакль, ты лишь материал для них, и все те героические команды, все звездолёты, отправленные к далёким мирам не более чем иллюзия. – Театр марионеток, если тебе так удобнее.
– Марионеток? – повторил Тим.
– Ни один ребёнок выбранный в команду, никогда не отправлялся в космос, ни один корабль никогда не отрывался от земли, а если и отрывался, то лишь для того, чтобы опасть на неё грудой обломков, не достигнув желанных звёзд. – Ни один человек никогда не был капитаном, – на последнем слове Рэм непроизвольно сделал акцент, но тут же осёкся.
– Почему именно дети? – с обидой спросил Тим.
– Молодые органы гораздо проще вживить в тела машин.
– Но тогда бы весь мир знал об этом?! – возразил Тим, обдумывая сумасшедшую теорию, преподнесённую не менее сумасшедшим незнакомцем.
– Весь мир принадлежит им. Наш мир создан ими, – подчеркнул Рэм.
– Но ведь другие взрослые всё знали! Почему они позволяли машинам так поступать с нами? – Тим сорвался на крик.
– Остатки человечества живут в городе только лишь с согласия Императора и верхушки Омикрона, тех, кто пытается подорвать устои общества ждёт неминуемая смерть и переработка органов, а тех, кто молчит – райская жизнь в Мекке цивилизации.
– Но это чудовищно! Как человечество могло пасть так низко? – трясущимися губами пробормотал Тим.
– Человечество никогда не отличалось миролюбием и рвением к общему благу, – философски заметил Рэм.
Тим замолчал, прислонив голову к иллюминатору. Тревожные мысли обуздали его мозг и испепелили душу. Он никак не мог поверить в то, что весь его мир, вся жизнь являются не более чем игрушкой, инструментом в руках бездушных машин.
Величественные небоскрёбы и хоть какие более или менее приличные постройки мегаполиса остались далеко позади. На смену им пришли обветшалые полуразвалившиеся остовы конструкций, некогда бывшие жилыми секторами, а ныне превратившиеся в гетто.
В это время Бенджамин поднял голову и негромко гавкнул, давая понять, что голоден.
– Да, малыш, – ласково ответил Рэм, обращаясь к собаке, – мы почти на месте.
__________________
Сойдя с опустевшей трассы, боевой флаер устремился вниз всё ближе и ближе приближаясь к местам, от которых старались держаться за много миль даже полицейские патрули Омикрона. Небольшая пылевая буря бушевала среди развалин, придавая этому месту ещё больше таинственности и уныния. Рэм направил корабль к посадочным докам, почти не выделяющимся среди валявшегося повсюду металлолома. С громким шипением посадочных дюз, флаер снизил высоту и плавно коснулся земли, подняв крошечную пылевую бурю.
– Зачем мы здесь? – осторожно спросил Тим, выглядывая из иллюминатора.
Рэм ничего не ответил. Встав из–за пилотского кресла, он быстро скидал остатки боеприпасов и какие–то приборы в рюкзак. Бенджамин суетливо забегал по кабине. Через покрытые пылью и грязью обзорные мониторы Тим увидел с десяток фигур, медленно приближающихся к их машине.
– Все системы в боевую готовность! – скомандовал Нэвилл, открывая дверь флаера.
Из–под серых балахонов, мешковато весящих на приближающихся фигурах, показались стволы плазменных винтовок и пулемётов. Рэм осторожными медленными шагами вышел на трап флаера и поднял руки вверх.
– Не стреляйте, мы пришли с миром! – озираясь по сторонам, инстинктивно осматривая возможные укрытия и пути отхода, заявил Нэвилл.
Жала стволов уставились на него, а по телу весело забегали красные точки лазерных прицелов.
– Посмотрите–ка, кого к нам занесло! – ехидно заявил один из людей, скидывая с головы капюшон, – неужели нас почтил сам Рэм Нэвилл?
– А ты всё такой же шутник, Виктор, – приветливо, но осторожно, отозвался Рэм.
Лицо Виктора было покрыто несколькими глубокими и, скорее всего, старыми шрамами. Волос на голове не было совсем, вместо них голову опоясывал небольшой обод, служивший ни чем, иным как мозговым имплантом. На месте правого глаза зияла заросшая отвратительная рана. Повязки, хоть как–то прикрывающей рану, не было, хотя, если бы он её и носил, то был бы очень похож на того самого пирата из далёкого космоса, о котором написано множество книг и сняты десятки фильмов. Сквозь ехидную улыбку виднелись ряды полусгнивших зубов, добавляющие к общей картине ещё больше отвращения.
– Это свои! – громко окрикнул приближающийся человек. – Опустить оружие!
Виктор вплотную подошёл к Нэвиллу и они крепко пожали друг другу руки. Напряжение тут же отпустило, и Тим, продолжавший наблюдать за картиной сквозь смотровые иллюминаторы, смог наконец–то выдохнуть. Пылевые облака крутились вокруг посадочных платформ, но даже среди них он сумел разглядеть нескольких снайперов, покидающих свои позиции на крышах ближайших зданий.
– А ты подготовился, Виктор, – заметил Рэм.
– Я всегда начеку. – В наше нелёгкое время осторожность никогда на бывает лишней, – Виктор улыбнулся, оголяя уродливые зубы и тут же, прищурившись, спросил, – какими судьбами?
– За мной идут ищейки Императора.
– Как всегда, – разразился хохотом собеседник, – ты себе не изменяешь.
– У нас в запасе около пяти часов, потом полицейские, скорее всего, отследят маршрут, – предположил Рэм, – за это время мы должны оказаться на другой стороне.
– Другой стороне? – ошарашенно повторил Виктор, – да ты в своём уме?
– За это я отдам тебе флаер, но мы должны быть там! – уверенно настаивал Рэм.
С видом замудрённого опытом специалиста, Виктор внимательно осмотрел боевую машину и слегка присвистнув, заключил: – Святые резисторы! Давненько я не встречал ничего подобного! Да это же старая добрая сборка, такие уже лет тридцать как не летают.
– Это один из последних экземпляров, оставшихся после второго восстания, – с гордостью заявил Рэм, – и к тому же он неплохо модернизирован.
– Чёрт с тобой, это хорошая сделка, – усмехнулся Виктор, – но никаких гарантий я тебе не дам, сам понимаешь, опасные нынче времена.
Тим выглянул из распахнутой двери флаера и неуверенно шагнул на посадочную площадку. Бенджамин последовал за ним.
– А это ещё кто? – спросил Виктор, – неужели герой всех времён обзавёлся прицепом? Или ты привёз его для того, чтобы обменять на вечные блага мира машин?
Виктор подошёл к мальчику и небрежно провёл грязной рукой по лицу Тима. Молниеносная реакция не заставила себя ждать. Виктор даже не успел ничего понять, как ворот его плаща оказался зажат в мощных руках Нэвилла. Жала плазменных винтовок вновь резко вздёрнулись.
– Одно неловкое движение, капитан, и мои люди испепелят тебя и твоего щенка, а флаер я и так смогу забрать, – улыбаясь, промолвил Виктор, пристально глядя в глаза Нэвиллу.
– Ты прекрасно знаешь, что если тронешь нас пальцем, то повстанцы найдут всю банду, и тогда расклад будет далеко не в твою пользу, – процедил Рэм, медленно отпуская ворот плаща.
– Повстанцы? Неужели ты веришь в эти сказки? – Виктор рассмеялся и жестом приказал опустить оружие, – за стеной нет никаких повстанцев, там вообще ничего нет!
– Видимо, мы договорились? – спросил Рэм, убирая руку от пистолета, спрятанного за поясом.
– Флаер взамен помощи прохода на другую сторону, – без всякой злобы ещё раз повторил Виктор, – да, мы договорились!
Тим с недоверием смотрел на бандита, а Бенджамин еле слышно рычал у ног мальчика. Видимо, им обоим тот тип казался неприятным, если не сказать отвратительным, хотя Рэм держался вполне уверенно.
– Идите за мной, – приказал Виктор и, развернувшись, зашагал прочь от посадочной платформы.
Тим с недоверием бросил взгляд на Нэвилла, но тот был спокоен, словно бы наперёд зная все шаги бандитов.
– Идём, Бен, – спокойно произнёс Рэм, вешая на спину рюкзак и поднимая с пола плазменный автомат, – и ты тоже пойдешь за мной.
Тим прекрасно понимал, что небрежное обращение было адресовано ему, но времени пререкаться и выставлять напоказ свой характер не было. Вильнув хвостом, Бенджамин послушно направился вслед за хозяином. Тихо фыркнув, Тим побрёл за ними.
– Странная парочка. И зачем я ввязался во всё это? – еле слышно бормотал Тим, стараясь не отставать от капитана и его пса.
После того, как они миновали несколько зданий и переулков, их завели в большое просторное помещение, напоминающее собой огромный атриум торгового центра. Куча народа толпилась возле своеобразной кухоньки, на которой суетился в грязном ободранном фартуке повар. Тарелки гремели в такт чавканью каких–то серых фигур, ютящихся вдоль стены и уплетающих свой паёк. Обшарпанные стены и приглушенный свет полуразбитых неоновых ламп придавали этому странному месту ещё большее уныние, особенно в сравнении с условиями жизни Омикрона.
– Что это за место? –спросил Тим, озираясь по сторонам и непроизвольно прижимаясь к Нэвиллу.
– Это последнее пристанище людей на территории, контролируемой машинами, – ответил Рэм, – гетто современного мира и островок тех, кто не захотел прислуживать под гнётом Императора ради благ цивилизации.
– Но почему машины позволяют им жить здесь? – спросил Тим, продолжая вертеть головой, не веря своим глазам.
– Человечество нужно этим искусственным тварям. – Порой даже отсюда находятся люди, доведённые до отчаяния и согласные на переезд в Омикрон, – услышав шёпот мальчика, ответил Виктор.
Всю жизнь Тим думал, что подобное существование ушло далеко в прошлое. Блага современной жизни людей, не могут иметь ничего общего с тем, что предстало перед его глазами. Грязные оборванцы, встречающиеся на их пути, были полной противоположностью счастливых людей, живущих в Омикроне. Полный упадок и нищета царили в этом, казалось бы, другом и чуждом мире. Некогда яркие неоновые вывески были разбиты и криво висели на стенах с отвалившейся штукатуркой, придавая картине ещё большее уныние. Узкие улочки оказались погребены под толстым слоем грязи, пыли и песка. Остовы каких–то древних электромобилей и разобранных до основания флаеров нашли свою вечную стоянку в этом городе «заблудших душ» – именно так мысленно окрестил это место Тим.
По мере того, как Виктор вёл своих путников сквозь толпу бродящих повсюду людей, любопытные взгляды всё больше и больше устремлялись на Тима.
– Мальчик!
– Тот самый мальчик!
– Он забрал его у машин, как он посмел?
– Он приведёт их сюда, зачем он пришёл? – шипели злые голоса.
Со всех сторон доносились приглушенные голоса десятков людей. Тим словно на физическом уровне чувствовал их сверлящие взгляды. Ему казалось довольно странной подобная реакция. Он никогда не привлекал столько внимания и от этого стало жутко не по себе. Но спросить о причинах так и не решился.
Миновав огромный холл, они оказались в небольшой комнатушке. Свет лишь одной маленькой лампочкой еле–еле боролся с темнотой без оконного пространства. Кроме старого кресла, небольшого стола, заваленного какими–то бумагами и заставленного непонятной аппаратурой, никакой другой мебели не было. Древние часы тикали над дверью, отсчитывая своими тонкими стрелками драгоценные минуты.
– Шнапса? – услужливо предложил Виктор, усаживаясь в пыльное старое кресло.
– Нет, – отрезал Рэм, спуская с плеча тяжёлый рюкзак, – у нас нет на это времени.
– Не переживай ты так, шнапс в малых дозах безвреден в любых количествах, – захохотал Виктор, но в миг посерьёзнев добавил, – я уже дал команду своим людям на подготовку операции.
То, о чём говорил этот странный тип, казалось Тиму настоящим безумием, конечно, не таким как сам факт существования кровожадных машин, держащих детей Омикрона исключительно ради своих ужасных целей, но всё же. По замыслу Виктора, несколько боевых машин под видом инспекции должны будут подъехать к пропускным воротам, там их будет ждать проводник. Периметр охраны обесточат резервные группы, а автоматическую систему вооружения ворот отвлекут небольшим компьютерным сбоем в системе. По крайней мере, так звучал наскоро придуманный им план.
– Зачем нам на другую сторону? – спросил Тим, дождавшись пока Виктор выйдет из помещения, – там лишь пустыня и смерть, а я просто хочу домой, отпусти меня!
– Жизнь и смерть всегда идут рука об руку, – отрешённо пробормотал Нэвилл, – после того, как я получу всё что нужно, я отпущу тебя, но поверь, дома у тебя теперь нет…
Тиму было не до философских речей капитана и уж тем более не хотелось верить его словам. Он лишь хотел узнать, куда они держат путь и понять, для чего всё это, поэтому немного погодя вновь спросил: – Ты ведь был там, по ту сторону, как тебе тогда удалось пройти?
– Ты многого не понимаешь, мальчик и, надеюсь, тебе никогда не суждено будет понять.
– Может и так, но почему не получится просто взять и перелететь на другую сторону на твоём корабле? – не унимался Тим.
Рэм с нескрываемым осуждением глупости своего напарника покачал головой, но всё же ответил: – Любое воздушное средство, подлетевшее к стене, будет тут же обращено в пыль десятками зенитных орудий, разбросанных далеко за пределы основного периметра, а отключить их всех невозможно.
Само наличие таких систем вооружения на границе с безжизненной ядерной пустыней вызывало непонимание, но об этом Тим решил промолчать. Ему и так хватило невысказанного осуждения за столь глупые, по мнению собеседника, вопросы.
Прошло около часа. За это время Тиму и Бенджамину удалось немного перекусить какой–то странной местной пищи, совершенно не похожей на то, что обычно готовила мама и больше напоминающей помои как по виду, так и по исходящему от неё аромату. Нэвилл от еды отказался. Видимо, его сейчас больше заботил план по доставке мальчика в лагерь повстанцев. Так и не осилив до конца порцию отвратительной безвкусной еды, Тим устроился в углу комнаты и попытался задремать. Внутреннее перенапряжение давало о себе знать, но уже потихоньку отступало, позволяя усталости сделать своё дело. Быстро расправившись с едой, не такой уж и не вкусной, по мнению Бенджамина, пёс устроился рядом с мальчиком, позволив тому положить голову на свою мохнатую спину, заменив тем самым подушку. Глядя на сидящего в другом конце комнаты человека, Тим невольно продолжал верить в то, что всё это не по настоящему, какой–то затянувшийся чудовищный розыгрыш. Вот сейчас сюда зайдут его родители, зайдёт Мария Филипповна и они все вместе дружно рассмеются. Рэм Нэвилл – тот самый бравый бесстрашный капитан улыбнётся своей фирменной улыбкой и даст автограф. Но вместо всего этого, перед глазами был лишь странный измотанный незнакомец и богом забытая комната, больше напоминающая тюремную камеру. Виктор нервно ходил из угла в угол в такт тикающей стрелки часов, постоянно что–то печатая на своём коммуникаторе. Спустя ещё немного времени в помещение вошёл незнакомый человек и что–то шепнул ему в ухо, на что тот утвердительно кивнул.