Я отступила от Дариана на полшага назад.
– Паназиатскую люблю, – невозмутимо шмыгнула носом я.
– Замечательно, – улыбнулся Дариан, слегка оголив свои белые, идеально ровные зубы.
Одновременно развернувшись, мы направились к лифту, оставив никому не нужное латте в никому не нужном автомате.
Глава 3.
Ресторан паназиатской кухни работал круглосуточно, но в час ночи в нём кроме нас с Дарианом никого больше не было, что неудивительно – мало кто заседает в ресторанах до утра в ночь с воскресенья на понедельник.
Выбрав отдалённый столик за ширмой, мы сделали заказ. Вернее, заказ сделал Дариан, так как я решила довериться его вкусу, неожиданно поддавшись усталости и нежеланию что-либо выбирать.
Когда я уже доедала десерт, а Дариан допивал свой чай, я вдруг поняла, что не уделила должного внимания его проблеме, в то время как он, не смотря на свою головную боль, всецело сосредоточился на моей. Кажется, мне даже стало немного стыдно от своего невежества, но я не хотела зацикливаться на своих косвенных эмоциях и сразу же перешла к действиям.
– Прости, – неплохо начала я, – я совсем забыла об Ирме. Что-нибудь прояснилось?
– Кристофер отвёз её к психотерапевту, который не выявил никаких отклонений, – поджал губы Дариан.
– Ты переживаешь? – попыталась словить взгляд собеседника я.
– Главное, чтобы её дромомания не вернулась.
– Эта дромомания, она ведь неспроста? – я прищурилась, слегка склонив голову набок. – У неё ведь есть причина?
Дариан, помедлив несколько секунд, всё-таки решил мне ответить.
– Когда Ирме было пять лет, наш опекун, Аарон Макмахон, оставил её под присмотром своей любовницы. Я тогда отдыхал в летнем лагере… Аарон был хорошим человеком, но с женщинами ему не везло с тех пор, как его первая жена, с которой он прожил семнадцать лет в браке, умерла, не оставив ему детей. Наверное, он и любил-то нас с Ирмой так сильно потому, что не имел собственных отпрысков. – Дариан тяжело выдохнул и продолжил. – Любовница, с которой Аарон оставил Ирму всего на один час, выкрала её. Просто посреди белого дня взяла и похитила ребёнка. Их розыск продолжался ровно неделю, после чего их обнаружили в номере зачуханного придорожного отеля Вулвергемпнтона. Женщина, укравшая Ирму, лежала на полу с простреленной головой. Это не было самоубийством – её кто-то застрелил. Ирма же была заперта в ванной. По всей видимости недолго, так как не успела проголодаться. Она была слишком мала, чтобы понимать, что происходит, и сколько бы мы её не расспрашивали, она ни о чём не могла нам толком рассказать. Видела ли она убийство – мы так и не узнали. Как и о том, что именно с ней происходило всю ту неделю. Как позже выяснилось, женщина украла её с целью получить выкуп. При помощи вырученных денег она хотела откупиться от одного из четырёх своих бывших мужей, который, не простив ей измены и большого проигрыша в казино, угрожал её убить. В итоге он её и пристрелил, так и не узнав о том, что его бывшая перед этим успела украсть наследницу миллионов. И вроде бы истории конец, но именно с тех пор Ирма стала неожиданно пропадать. Сначала она бродила поблизости с домом, потом мы стали находить её в окрестностях, а позже и вовсе перестали владеть ситуацией. Её совершенно внезапное исцеление психолог связал с её вступлением в пубертатный период, но вчера она снова ушла из дома, и, откровенно говоря, я не знаю, что об этом думать.
– Оу… Дариан, – тяжело выдохнула я, проведя прохладными пальцами по своему ровному лбу.
– Что-то случилось? – мгновенно уловил мою интонацию собеседник.
– Как же так совпало… – я не договорила.
– Ты об Ирме и твоём брате?
– Да… Дело в том, что ты ведь нанимал меня конкретно для этого момента, и вот, когда он настал, я… – я вновь запнулась, но, переведя взгляд на Дариана, просто сказала как есть. – Я хочу уволиться.
Я не могла сказать, что не могу больше тратить свою жизнь на хождение с его сестрой по магазинам, наблюдение за её игрой в сквош, проверку её домашних заданий, обсуждение фотографий её одноклассниц в социальных сетях… Это прозвучало бы грубо, однако это и было самой настоящей правдой. Хьюи проснулся, и я больше не могла тратить своё время ни на что и ни на кого, кроме как на него одного. Как бы сильно во мне не нуждались Дариан с Ирмой, моя боль оставалась исключительно моей болью, их же заботы оставались их заботами.
– Я понимаю, – неожиданно положительно отреагировал на моё желание уволиться Дариан, но сразу же пояснил свои слова. – Ты уйдёшь в отпуск. Настолько, насколько тебе это необходимо.
Мы встретились взглядами.
Дариан не увольнял меня. Невозможно уволить того, кто содержится у тебя в рабстве. Рабу можно только дать вольную. Каким бы щедрым на деньги и чувства по отношению ко мне Риордан не был, а вольную он дать мне не мог. Ведь отпустить меня на свободу, это всё равно, что распрощаться со мной навсегда. Он был слишком мудр, чтобы не понимать этого.
Дариан достал свой бумажник, чтобы оплатить счёт, в то время как я продолжила сверлить его взглядом.
Дариан Риордан. Мужчина, для которого мне не хотелось бы становиться роковой женщиной. Он готов был разделить со мной, казалось, любую мою боль, я же, из-за силы своей боли, а может быть из-за безвозвратно остывшего сердца, не могла разделить с ним даже его переживаний. Стоило мне только захотеть – и у меня был он целиком, но как бы сильно он не хотел, меня у него не было и грамма. И я с этим честно ничего не могла поделать, а до лжи просто не могла позволить себе опуститься. Правда же была настолько очевидна, что сейчас, пока я смотрела на занятого оплатой счёта Дариана, она резала мне глаза… Это не любовь. Я так и не полюбила его. Даже не постаралась.
Напротив моего дома мы остановились в начале четвёртого. До рассвета ещё было далеко, но я не чувствовала тяжести ночи, не смотря на то, что последние двадцать часов, казалось бы, должны были меня к этому времени уже свалить с ног.
– Мне нужна моя машина, – тяжело выдохнула я, посмотрев на спичечный коробок, который уже больше года представлял мой дом. Впервые за всё это время в моей голове яркой молнией промелькнула мысль о том, что мне можно было бы сменить место жительства: с Коко я всё реже пересекаюсь, из-за наших разнящихся графиков работы, а Нат и вовсе стала появляться здесь пару раз в неделю проездом и пару раз в месяц с ночёвкой. Однако я отмела эту мысль даже быстрее, чем она успела у меня возникнуть. Но сам факт того, что она у меня появилась, словно вдавил в мои лёгкие галлон чистого воздуха, без которого я загибалась. Кажется, я подсознательно начинала ворочать перемены в своей жизни, но пока что не подозревала об этом.
– Твоя машина будет у тебя к десяти часам. Сразу после того, как Крис появится на рабочем месте, я отошлю его к тебе.
– Отлично, – прикусила нижнюю губу я.
– Я могу тебе ещё чем-то помочь? – постучав пальцами по рулю, посмотрел на меня Риордан.
– Нет… – уверенно произнесла я, но сразу же запнулась. – Дариан, – на сей раз я обратилась к собеседнику по имени, что обычно делала крайне редко, отчего Дариан сразу же замер. Он сверлил меня взглядом, а я смотрела вперёд перед собой, не желая со своим вопросом заглядывать ему в глаза. – У меня к тебе вопрос. Ты можешь пообещать, что ответишь на него честно?
Дариан медлил с ответом. Он был не из тех, кто даёт столь опрометчивые обещания, перед этим здраво не взвесив своё решение. И всё же его интерес к моей просьбе перевесил, и он наконец произнёс то, что я хотела от него услышать:
– Обещаю.
Я приглушённо выдохнула.
– Хьюи очнулся. Теперь моя жизнь изменится. И раз уж прошедшие сутки стали для меня рывком… Я хотела бы для себя кое-что прояснить. Заранее предупрежу тебя о том, что я знаю правильный ответ, а о своём презрении к лжи даже говорить не стану, чтобы не наговорить лишнего… – я повернула голову в сторону собеседника и, встретившись с ним взглядом, наконец задала свой вопрос. – Ты тайно “достал” обо мне информацию?
Дариан, не отводя взгляда, прищурился.
– Да, – наконец ответил он.
Странно, но от его ответа мне стало немногим легче.
– Зачем?
– Легче всего победить противника, когда ты имеешь о нём представление.
– И много ты обо мне знаешь?
– Почти всё.
– Почти?
– Невозможно узнать о человеке всё, лишь заглянув в его досье.
– У меня есть досье? – мои брови в удивлении поползли вверх.
– Теперь есть. И, поверь мне, оно внушительное.
– И кто я по той информации, которую ты на меня откопал?
Дариан помедлил, прежде чем дать мне свой ответ. Сделав спокойный вдох, он вдруг произнёс:
– Ты та, кто мне нужен.
На сей раз помедлила с ответом я…
– Зря ты полез в мою жизнь, не спросив у меня на то разрешения, – сдвинув брови, наконец произнесла я.
– Ты просила об одном честном ответе, но вместо одного я ответил на все твои вопросы. Я всегда даю тебе больше, чем ты просишь или того на самом заслуживаешь… Поэтому даже не думай, что ты лучше меня.
– Не мне судить, – пожав плечами, невозмутимо посмотрела на собеседника я. – Я ведь досье на тебя не читала. Мне не с чем сравнивать.
– Как ты догадалась о том, что я под тебя “копал”? – красноречиво повёл своими красивыми бровями Дариан.
– Ты прокололся на дате моего рождения, – скрестила руки я. Дариан, явно обратив внимание на это моё движение, окинул меня быстрым взглядом.
– Ты права… Я могу сравнить нас, ведь я, как ты заметила, читал досье на тебя и неплохо знаю себя. И знаешь, что я тебе скажу, Таша Милитари Грэхэм? – услышав своё второе имя, которое не знали даже мои друзья, я замерла, неотрывно вглядываясь в глаза сверлящего меня взглядом Риордана. – Я скажу тебе следующее: я тот ещё козёл, способный на нарушение твоего личного пространства и в принципе любых других твоих личностных границ, порой не брезгующий применением жестокости и не отказывающийся от активного пользования своей властью. Однако я, Таша, именно тот, кого ты заслужила.
…Выйдя из машины, я отправилась в сторону родительского дома. Дариан не стал как обычно дожидаться, пока я скроюсь из вида, и практически сразу нажал на педаль газа.
Его слова о том, что я заслужила его, теперь отбивались наковальной под моей черепной коробкой. Мой пульс участился, и не из-за резкости этих слов, а из-за того, что где-то в глубине души я осознавала, что Дариан был прав. Подобное притягивается к подобному. Он не хуже меня и я не лучше него. Мы равны, словно зеркальные отражения друг друга. Мы оба не заслуживаем нежности и в итоге оба имеем то, что сами из себя представляем. Два кремня, из которых, как сильно их не бить друг о друга, не сделать одного – только искры в разные стороны разлетятся.
Глава 4.
Дверь в бывший отцовский гараж не закрывалась с тех пор, как в нём начала жить Миша. Она просто захлопывалась и никаких замков или защёлок.
Я с самого начала знала, кому расскажу первой…
Внутри гаража было тепло, даже почти жарко. Прошествовав вглубь и сев на допотопное продавленное кресло напротив дивана, на котором, укрывшись шерстяным пледом, спала Миша, я достала из внутреннего кармана своей парки упаковку сигарет и, закурив, посмотрела на наручные часы. Двадцать три минуты четвёртого.
Мой взгляд упал на новенький обогреватель, вертикально припаянный к левой стене между двумя неоновыми лампами. В момент, когда я выпустила изо рта первую струю дыма, Миша проснулась.
– Откуда обогреватель? – невозмутимым, спокойным тоном поинтересовалась я.
– Отец купил, – не менее невозмутимо, уверенным тоном отозвалась Миша.
Отец купил Мише обогреватель? Это что-то новенькое… Он ведь не обращал на своих детей внимания, за исключением всеобще любимой Пени, естественно, так с чего бы вдруг?..
Сделав очередной выдох, я вновь посмотрела на Мишу и, из-за её неестественной бледности, вдруг вспомнила о том, что во время снежной бури она болела.
Теперь ясно, почему отец вдруг заметил её существование. Может быть мне стоит тоже заболеть, но на сей раз отказаться от помощи Дариана, чтобы отец вспомнил и о моём существовании тоже?..
Я задумалась…
– Ты чего? – спустя минуту, аккуратно откинув с себя плед, поинтересовалась Миша.
Сев на край дивана, она накрыла свои плечи только что отброшенным ею пледом и врезалась в меня своим острым взглядом. Её зеленые глаза, из-за впавших скул и бледности кожи, стали вдруг невероятно большими, а сильно искусанные губы приобрели неестественно красный цвет и местами даже синеву. Я замерла, глядя на кровоподтёк на её нижней губе у правого уголка – губа слегка припухла от глубокой трещины.
– Будешь курить? – наконец поинтересовалась я, спустя полминуты оторвав свой взгляд от губы сестры и зацепившись взглядом за её нереальные изумрудные глаза. Прежде, чем она ответила, я протянула ей одну сигарету из упаковки, затем поднесла ей огонь. Миша невозмутимо закурила. Перед тем, как продолжить говорить, я помедлила ещё несколько секунд. – Позавчера связалась с Генри и общалась с Мией по видеозвонку, – наконец начала я. – У нас разница во времени один час, так что каждый день звоню в одиннадцать, чтобы не попасть на время обеда…
Я замолчала, и Миша, сделав затяжку, прищурилась.
– Я созванивалась с ней семь часов назад… – вдруг произнесла она. – Не смотри на меня так. В этом вопросе мне помогает Пандора. У Мии всё прекрасно… – стряхнув пепел со своей сигареты в пепельницу, Миша прищурилась ещё сильнее. – Так что же вчера произошло?
Поразительно, как только моя сестра не умудрилась прокурить присущее нам обеим индуктивное мышление. Я сказала, что созванивалась с Мией позавчера, после чего мимолётом добавила, что звоню ей в одно и то же время каждый день. И я не ошиблась – для Миши этого было достаточно: почему я сказала позавчера? а что было вчера?
Мимо Миши пролетало много подробностей, но ни единая по-настоящему важная мелочь не оставалась ею незамеченной. Так почему же я не позвонила Мие вчера? Что может быть важнее моего звонка её дочери?
– Что ты делала вчера в пять утра? – на сей раз прищурилась я, после чего отрясла пепел со своей сигареты во вторую пепельницу, стоявшую с моего края покосившегося журнального стола.
– Странный вопрос, не находишь? С таким же успехом ты могла бы спросить у меня, что я делала в час ночи или в семь утра, – Миша поморщила лоб. – Но… – она неожиданно запнулась, после чего, прикусив нижнюю губу, уперлась взглядом мне в грудь. – Ещё более странно то, что у меня есть неожиданный ответ. Однако ты ведь знаешь об этом, верно? – мы вновь встретились взглядами. Какой же острый ум!.. Я словно общалась сама с собой. Приняв моё молчание за положительный ответ, Миша решила продолжать. – В пять ноль ноль я проснулась. Я посмотрела на часы. Это произошло ровно в пять. Но что именно “это”… – Миша вновь прищурилась. На сей раз ей не помогала даже её заточенная до острия индукция. Но она знала, где и как копать. – А что делала в пять часов ты? – неожиданно спросила она, врезавшись в меня зорким взглядом, уверенно двигаясь в правильном направлении для получения большей информации.
– Я проснулась, – невозмутимо ответила я, после чего мы замерли и, казалось, замер даже дым, исходящий от наших сигарет.
Прошло много времени, прежде чем Миша вспорола остриём своего острого ума конверт с главным вопросом.
– А что в это время делал Хьюи?..
Голос Миши прозвучал неестественно, так, словно ей не принадлежал, словно замёрз и теперь от каждого вырывающегося из горла звука испещрялся трещинами.
– Он проснулся, – замерев с широко распахнутыми глазами, наконец выдала своей сестре ответ я.
Без единого движения мы просидели до тех пор, пока наши сигареты, дотлев до основания, не начали жечь наши пальцы. Тогда мы вновь встретились взглядами.
– Нас снова трое? – наконец вцепившись взглядом в сестру и, настойчиво смотря ей прямо в глаза, поинтересовалась я.