Юрий Корнеев
Леонхард фон Линдендорф. Граф
Глава 1
Ну вот мы наконец-то и плывем. Или идем? Нет, все-таки плывем. Это, может, по морям ходят, а по рекам наверняка плавают. Все дальше и дальше пристань и городок вокруг нее. Городок, кстати, назвали Хаттинген, по имени деревушки, находящейся рядом. Ну и ладно. Хотя я собирался назвать его в честь рожденного ребенка. Правда, ребенок еще не родился, и неизвестно, кто это будет – мальчик или девочка, но все равно назвал бы по имени сына или дочери. Поэтому хотел отменить предыдущее название, которое возникло само по себе, но Ами меня отговорила. Может, она и права – ребенка-то еще нет. Пока он родится, пока его окрестят и дадут имя, сколько времени пройдет… Ладно, пускай будет Хаттинген.
Хотя я заметил, что в Германии нет ни одного города, названного именем какого-то человека. Не называют почему-то ни в честь императоров, ни в честь королей, ни в честь герцогов каких-нибудь. В России каждый второй город назван именем какого-нибудь деятеля, а здесь такого нет. Может, так и надо? Ладно, поговорю потом с отцом Бенедиктом, надеюсь, он мне это прояснит. Хотя что он мне скажет, я и сейчас могу сам процитировать: «Гордыня – тяжкий грех». И ведь он прав. Даже если я назову город не своим именем, а именем своего ребенка – это все равно гордыня. Так что ну его на фиг, связываться со святошами – себе дороже.
Все, городок исчез вдали. Пойду-ка я вздремну. Последняя неделя выдалась уж очень суматошной. Спать приходилось по три-четыре часа в сутки. Ну так я и рассчитывал выспаться во время плавания. Вот и высплюсь. Правда, какой-нибудь каютки отдельной у меня не было. Только в корме судна мне выгородили небольшой отнорок, но там даже встать в полный рост нельзя. Но зато тюфяк знатный – широкий, набитый свежим сеном. На него я еще постелил свою походную попону – и вообще получилось царское ложе. Правда, накрываться придется все равно плащом, но я к этому уже привык.
Поспать удалось часа три. Мы вошли в земли, принадлежащие архиепископу Кельна. Вернее, женскому монастырю. Почему именно женскому монастырю – понятно. Хотя на левом берегу Рура стоял городок Верден с мужским монастырем, основанным, кстати, пораньше женского. Верденское аббатство возникло аж в 799 году, а женский монастырь – только в 845-м. Но женский был открыт как штифт, то есть полумонастырь, для дам благородного происхождения. И жили там не только монахини, но и просто благородные воспитанницы, которые со временем выходили замуж. Естественно, тоже за благородных. Куда уж тягаться простому монастырю с монастырем, набитым благородными дамами и девицами.
Хотя и дамочкам тоже не всегда фарт шел. Так, город Эссен в прошлом, 1377 году взял да и отделился от монастыря. И стал свободным городом. Хотя с их стороны это, конечно, свинство. Ведь благодаря именно женскому монастырю Святой Марии, деревушка Эссен в 1003 году получила статус города, а уже в 1041 году – и рыночное право. Но, с другой стороны, если бы дамочки захотели, они бы этот городишко по камушкам раскатали. Не сами, конечно, а папаши воспитанниц и мужья бывших воспитанниц. Да и у самих монахинь полно благородных родственников. Значит, сами этот город отпустили в свободное плавание. А вернее всего, из-за того, что этот город монастырю и не нужен. Еще бы, с 1354 года монастырю принадлежит серебряный рудник. И серебра он дает ого-го сколько. Зачем им еще и с городом возиться? Тем более земля-то вокруг осталась за монастырем. Со всеми деревнями. Я бы, конечно, город из своих рук все равно не выпустил. Но то я, а то дамочки.
Хотя был бы у меня серебряный рудник, неизвестно, как бы я себя повел. Вернее, никак бы я себя не повел. За серебряный рудник мне бы быстро голову скрутили. Это монастырь не трогают. Правда, будь это простой монастырь, его бы уже и не было. А именно этот не тронут. Ну и дай бог им здоровья. А я уж как-нибудь и без серебряных рудников обойдусь. Моя сталь ничуть не хуже. Хотя в этой земле чего только нет… Если поискать, то наверняка можно найти еще серебро. Только вот кто искать будет? Я в этом ничего не смыслю, а приглашать сторонних рудознатцев слишком рискованно. А вдруг и в самом деле найдут? Хорошо, если я им успею глотки перерезать, пока они об этом не разболтали, а если не успею? Тогда уже мне перережут, и не только мне. Так что ну его. И без того еле успеваю отбиваться от всяких ухарей в коронах.
До ночи пересечь монастырские земли не успели, поэтому ночевать остановились у берега, сбросив якоря. На берег не сходили – это не моя земля, и как хозяева к нам отнесутся, неизвестно. В принципе, у меня с монахинями отношения хорошие, но кто их знает, этих баб. Лучше не провоцировать.
Ночь прошла спокойно. Только начало сереть вокруг, мы отправились дальше. К обеду были у нашего наплавного моста. Останавливаться надолго не стали, и как только освободили проход, рванули дальше. В принципе, я пока не спешил, поэтому гребцы не очень напрягались. Вот после Дуйсбурга придется поднажать. Главное, чтобы швисы не пронюхали про наш поход раньше времени. А то успеют подготовиться к встрече. Их баталий я не боялся, встречались уже, и им эти встречи пережить не удалось, но вот партизанских действий с их стороны опасался. Там их земля, и гоняться за ними по их горам и лесам мы не сможем. Так что кровь они нам попортить могут здорово. А потерь хотелось бы избежать. Но надеюсь, что о нас они узнают, только увидев под стенами Шаффхаузена. Правда, что мне с этим городом делать, я так и не решил. Нет, сам-то город я, конечно, сожгу, а вот что делать с его жителями? Там ведь остались в основном женщины и дети. Мужиков мы уже всех похоронили. Сомневаюсь, что обе баталии были целиком из города. Наверняка и из окрестных деревень людей набирали, но тут уж ничего не поделаешь – по окрестностям города я шариться не смогу. Мне там задерживаться не с руки. Спалю город – и тут же назад. Ну, если попадутся по пути какие деревни, то и их сожгу. Детей и женщин, конечно, жалко. Ладно, буду действовать по обстановке. На месте видно будет.
Дуйсбург проскочили уже когда начало темнеть. Мои капитаны почти все были отсюда, так что фарватер Рейна знали прекрасно в обе стороны, поэтому мы еще часа два плыли вверх по реке почти в полной темноте. Ночевали опять не сходя на берег. А вот с утра уже пришлось потрудиться. Гребцы на веслах менялись каждые два часа. Хорошо хоть ветер был попутный, но очень уж слабый, еле дул. Но километров десять в час мы делали, и это очень даже неплохо. Так мы дней за пять доберемся до места.
Вот мы и мчались по реке. Ни в города, ни в деревни не заходили, а их по берегам реки было довольно много. Из городов за нами иногда пытались погнаться на каких-то корабликах, но быстро отставали. Да, обратно придется идти со скандалами. Как мне сказал капитан, на Рейне было около шести десятков таможен. Обалдеть! Как же здесь купцы плавают? Это ведь на каждой таможне надо отстегнуть… К тому же единой таксы нет. Каждый город, да даже каждый рыцарь, имеющий владения с выходом к реке, устроил свою таможню и пытается хоть что-то поиметь с купцов. Ну и бардак… И куда только император смотрит? Это на сколько же возрастет стоимость товара при транспортировке его из Базеля в Роттердам? А мы нахально проходим мимо всех этих таможен. На обратном пути нас постараются потрясти. Ну-ну, пусть попробуют.
На пятый день подошли к Базелю. Так себе городишко. Вообще-то город был большим и многонаселенным, раньше. Но чума в 1348 году унесла половину горожан, тысяч 14–15, а в 1356-м вдогонку случилось землетрясение, из-за чего город сгорел почти полностью. И сейчас еще восстанавливался. Пока что к швейцарской конфедерации он не относился. Сейчас он принадлежал Габсбургам. В 1376 году во время карнавала возникла кровавая потасовка между подданными герцога Леопольда Третьего Австрийского Габсбурга и горожанами. Леопольд сильно обиделся на горожан и захватил город, наложив на него огромные штрафы. Ну прям как я. Хотя тут все так поступают. А Базель не спасло даже то, что он был столицей Базельского епископства. Плевать Леопольд хотел и на епископа и на епископство. А вот мне надо быть осторожней. С Леопольдом лучше не связываться. Плохо то, что через Рейн перекинут мост. Нормальный такой мост, каменный. Его построили еще в 1226 году. И под этим мостом моим кораблям надо было пройти. Нет, сейчас-то пройдем, пока никто не очухался, вернее, уже проходим, а вот на обратном пути придется с ними договариваться. Иначе придется воевать, и воевать по-серьезному. Ведь если на мосту сосредоточить лучников, арбалетчиков и аркебузиров, а если еще и кулеврины установить, то мы кровью умоемся, пока пройдем мост. Так что если хозяева города взбрыкнут, то придется мост захватывать. Значит, придется высаживать десант. А в бою в городе мушкетеры понесут большие потери, а это меня не устраивает. Мне проще сжечь город. Если и не весь, то предмостные кварталы наверняка. А уже потом высадить десант и захватить мост. Но это война с Леопольдом. Не хотелось бы. Слишком разные у нас весовые категории. Ладно, что голову забивать, обратно поплывем и посмотрим.
Базель проскочили. До Шаффхаузена еще километров сто. И если бы не этот чертов водопад, то вообще проблем не было. Ладно, плывем до деревушки, что недалеко от водопада, а оттуда идет дорога до города. Как раз к вечеру подойдем к этой деревне. Выгрузимся, и с утра вперед. Дорога там, правда, неважная, через лес и все время вверх. Все эти данные мне добыл Гюнтер через купцов. У меня даже простенькая карта была, но проводником все равно надо будет озаботиться. Думаю, перекрыть дорогу швисы не успеют. Деревню-то мы заблокируем, план разработан еще дома. Хотя наверняка кто-нибудь проскользнет, но пока он ночью доберется до города, пока там сообразят что к чему – мы и сами уже подтянемся.
Так, в общем-то, и получилось. С деревней. Один малый струг обогнал нас, проскочил деревню и высадил взвод мушкетеров, с другого струга мушкетеры высадились перед деревней и двумя взводами охватили ее. А потом уж и весь мой флот подошел к самой деревне. Выгружались до середины ночи. Пока шла выгрузка, ко мне притащили старосту. Невысокий, кряжистый мужик. Морда злющая. Глаза сверкают. Настоящий швис.
– Курт, много в деревне мужиков? – спросил я.
– Молодых почти нет.
Что и требовалось доказать. Небось сгнили уже, мужички ихние, в моей земле.
– Вот что, швис, – обратился я к старосте, – мне нужен проводник до Шаффхаузена. Сам и отведешь нас туда.
– А если не отведу?
– Сожгу деревню вместе с народом.
– А если отведу, то не сожжешь?
– И тогда сожгу. Но всех людей отпущу. Так что выбирай.
– За что же нам такая радость? Что мы тебе плохого сделали?
– Ваши две баталии пришли на мою землю и сожгли мой город и мои деревни. Вместе с жителями. Вот я и пришел долг отдать. Ведь и из твоей деревни бойцы в тех баталиях были. Сам знаешь: око за око, зуб за зуб.
– А не боишься, что наши баталии вернутся?
– Нет, не боюсь. Гниют они все в моей земле. Зарыли их всех, как собак, без молитвы.
Мужик аж затрясся. Видно, близкие родичи в тот поход ушли. Да, похоже, проводника мне здесь не найти.
– Посиди, подумай. Я и без проводника обойдусь, но время терять не хочется. А ты можешь своих односельчан спасти. Элдрик, свяжите его и не подпускайте к нему никого.
Пошел проверил выгрузку. Все уже были на берегу. Кирасиры и коноводы пушкарей выгуливали лошадей. Остальные готовились ко сну. Кораблики наши уже отошли от берега метров на полста и встали на якоря. Здесь они нас и подождут.
Поднялись еще до рассвета. Быстро позавтракали и выступили. У деревни я оставил оба взвода, да и то не для охраны крестьян, а чтобы помогли погрузить полевые кухни на корабли и остались на борту, для усиления. Староста, кстати, согласился быть проводником. Правда, поговорив с ним, понял, что в проводнике, в общем-то, я и не нуждаюсь – информация от Гюнтера полностью подтвердилась. И в самом деле, заблудиться здесь было просто невозможно – одна дорога идет вдоль реки в сторону Шаффхаузена, а сразу у деревни ответвление влево, в сторону Штютенгена. Но все равно приказал захватить его с собой. Мужик злющий, а раз староста, то, наверное, и не глупый, мало ли что удумает. А без него и деревенские поспокойней будут.
Пройти нам предстояло всего километров пятнадцать, но из них километров семь-восемь – по лесной дороге. А это не очень хорошо. Серьезной засады я не опасался, но если швисы решат поиграть в партизан, то у меня могут быть потери. От арбалетного болта, прилетевшего из леса, доспехи мушкетеров могут и не спасти. А если подстрелят коня из упряжки орудия, то будет совсем кисло. Можно, конечно, запрячь кирасирского коня, но они к упряжи непривычны, и помучиться тогда придется.
Через час вошли в лес. В боковые охранения пришлось пустить по взводу мушкетеров. Кирасиры у нас были в авангарде и арьергарде. Далеко отрываться от основной колонны я им не разрешил, но один десяток все-таки шел в полукилометре впереди нас. Для разведки, думаю, хватит, и если что, выстрелы на таком расстоянии мы услышим. Шли мы довольно медленно. К сожалению, увеличить скорость движения было невозможно – дорога шла все время вверх, а коней необходимо беречь. Но пока, слава богу, все спокойно. Думаю, весть о нас еще не распространилась по округе. В город о нас весточку наверняка передали. Какого-нибудь пацана староста туда послал, как только увидел наши корабли. Как пить дать, послал. Другое дело, что он мог там рассказать? Шестнадцать небольших корабликов подошли к деревне. Ну и что? Даже если он где-то затаился и видел выгрузку войск. Это еще ни о чем не говорит. Пока в городе эту весть переварят, пока пошлют кого-нибудь на нас посмотреть, мы уже выйдем из леса, и нас тогда хрен остановишь.
Эти семь или восемь километров мы шли аж три часа, но зато прошли их без всяких происшествий. Оставлять заслон у леса я не стал – смысла нет. Каких-то значительных сил, способных доставить нам неприятности, в округе просто не было, и подтянуть их достаточно быстро швисы не могли. Нет, если мы застрянем здесь на несколько дней, то из окрестных деревень набежит много желающих пострелять в нас из леса, но на полноценную баталию людей все равно не наберется. Хотя для нас баталия как раз и не страшна, а вот с швисскими партизанами встречаться очень не хотелось. Ну так мы здесь долго куковать и не собираемся. Думаю, к вечеру уже вернемся к реке.
Выйдя из леса, мы так и шли по дороге. Никто нас не встречал, даже разведчиков видно не было. Правда, это не значит, что их вообще не было. Не верил я, что в городе о нас не знают, а затаиться здесь было где. Лес хоть и кончился, но вокруг разбросаны небольшие рощицы, да и кустарников хватало. Ну и ладно, пусть любуются, все равно нас уже не остановить.
Так не спеша и дошли практически до самого города. Город был по нынешним меркам не маленьким. Тысячи на три жителей. Правда, учитывая, что всю боеспособную часть города я выбил, а из него в двух баталиях было наверняка человек шестьсот – семьсот, то сейчас в городе от двух до двух с половиной тысяч жителей. Нет, бойцы наверняка еще остались, не могли же все они пойти в поход… Хотя сейчас швисы именно наемничеством и зарабатывают на жизнь. И не только сейчас. И раньше этим зарабатывали, и еще долго этим будут зарабатывать. Слишком бедная у них земля. Горы да леса. Сельхозугодий почти нет. Да и горы бедные, пустые. Ничего в них нет. Вот и приходится зарабатывать своей кровью. Зато независимости себе уже почти добились. А было бы в их горах что-то интересное – хрен бы им, а не независимость. Вырезали бы всех до единого, и все. Сейчас с этим просто.
Так, ладно, а где встречающие? Мы подошли метров на пятьсот – шестьсот к городу, а на нас и внимания не обращают. Нет, ворота закрыли, и на стене стоят вооруженные люди, но хотя бы кто вышел и поинтересовался, что мы тут делаем… Вообще-то, я рассчитывал, что они выведут баталию из оставшихся в городе мужчин, мы ее быстренько перебьем, а потом выгоним всех из города, а сам город сожжем. Так среди женщин и детей потерь был бы минимум. Ну а сейчас что делать? Да и фиг с вами. Я стал отдавать приказы. Установили пушки. Одну батарею напротив ворот, остальные, побатарейно, влево и вправо от дороги. Курта с кирасирами послал к другим воротам. Приказал убегающих из города не трогать. Если только надумают повоевать и начнут организовываться, то такие группы уничтожать, но издали. Курт с кирасирами умчался. Я подождал еще полчаса. Никакого движения. Как будто нас тут нет. Ну-ну. Приказал пушки, установленные напротив ворот, зарядить картечью, а остальные – зажигательными бомбами. Одну роту мушкетеров оставил в арьергарде, метрах в пятистах от нас, по одному взводу отправил в боковое охранение, остальные выстроились рядом с пушками.
Пока проводили перестроения, прошло еще полчаса. И опять на нас ноль внимания. Ну что ж, вам же хуже. Приказал открыть огонь. Над городом стали взрываться бомбы, и огненные сгустки полетели вниз. За городской стеной видно ничего не было, но учитывая, что дома все деревянные, пожара осталось ждать недолго. И только теперь ворота стали открываться. Из ворот выбегали вооруженные люди. Но построиться и как-то организоваться я им не дал. Заговорили пушки, заряженные картечью. До ворот было метров пятьсот: далековато, конечно, но прилетело им неслабо. Практически все, кто выскочил из ворот, уже лежали. Тут к веселью подключились мушкетеры. Били залпами. Как на учениях. Швисы, которые успевали выбежать из ворот, тут же и падали. Продолжалась эта бойня минут двадцать. Потом из ворот повалили уже женщины и дети. Приказал прекратить огонь. Среди женщин виднелись и мужчины, некоторые с оружием, но отменять приказ я не стал. Черт с ними, пусть убираются. К нам они не приближались, а убегали кто влево от ворот, кто вправо. Город уже вовсю полыхал. Весь он, конечно, не сгорит, но и этого достаточно.